Письмо Л. Козик к Н.И. Коваленко и его ответ

Уважаемый т. Коваленко!
   
   Не знаю ещё, какой официальный ответ на ваше письмо вы получите от моего руководства. Но в наш период гласности и демократии скажу вам то, что думаю. Во-первых, у нас тысячи неизвестных имен погибших подпольщиков, сделавших на много больше, нежели прославленная "Молодая гвардия". Фадеев совершил подвиг, подняв ее на щит. А вы все, так называемые "исследователи" и борцы за справедливость готовы утопить друг друга, погреться возле славы великих по принципу: "ах Моська, знать она сильна, что лает на слона". Материал мой, прежде чем выйти в свет, перечитывался и проверялся в самых высоких инстанциях республики и страны. В ЦК ВЛКСМ состоялась встреча четверых живых членов "Молодо гвардии", где они единогласно назвали комиссаром Олега Кошевого. Вы ссылаетесь на свидетельства Левашова, Арутюнянца, Юркина 60-х годов, когда шла "реабилитация" Третьякевича. В архиве ЦК ВЛКСМ хранится личная переписка этих людей, где в письме к Юркину Левашов предлагает стоять на том, что комиссаром был Третьякевич, тогда найдется "лазейка" и для них. После такого письма я уже не поверю Левашову. Я не нашла документа /ранее 59 года/, где говорилось бы, что именно Василий, а не Сергей Левашов был членом штаба. В первом варианте моего материала на целом листе я указывала, как с годами /конкретные выписки с датами из газет и журналов/ вырос этот "член штаба". Кстати, в разные годы по-разному Левашов называл имя комиссара - то Кошевой, то Третьякевич. Ныне он утверждает, что о комиссарстве Третьякевича - это его взгляды 60-х годов. Что касается отчета Туркенича I943 г., то он есть в центральном архиве в том виде, который цитирует редакция. Есть также дневники, написанные собственноручно мамой Валерии Борц, где она пишет о том, что на очной ставке в ее присутствии Третьякевич назвал имена членов "Молодой гвардии". Его и Машкова арестовали первыми, а на следующий день, когда пришел Земнухов, полиция знала, что он член штаба - кто выдал? Допускаю, что Третьякевич не выдержал допроса. Андропов был председателем КГБ, когда меняли доску на памятнике, думаю, для этого у них было достаточно причин. Фадеев не ладил с Хрущевым, иначе не ушел бы из жизни. Считаю, что именно для того, чтобы затоптать его имя Костенко, подчиненный зятя Хрущева Аджубея, написал свою трактовку краснодонских событий. Но даже и в то время победив истина - очередное издание пошло под нож, Костенко выгнали с работы, тогдашнего директора музея краснодонцев - из партии и с работы. У Валерии Борц есть воспоминания Костенко, адресованные ей, о том, как его заставили написать неправду о комиссаре Третьякевиче. Да, Левашов именно за активнее участием реабилитации Третьякевича был отмечен в приказе Ворошиловградского обкома партии, названный впервые /другие документы мне не удалось разыскать/ членом штаба, тогда же он получил медаль "партизану Отечественной войны". для меня противоречивые, неаргументированные свидетельства этого человека - не документы. Повторяю, 17 мая в ЦК ВЛКСМ собрались все члены "Молодой гвардии" и подтвердили, что их комиссаром был Олег Кошевой, далее, так же мое личное мнение о том, почему не ребенка Олега, а взрослого Виктора кое-кому хочется назвать комиссаром. Ни у кого не возникает сомнения, что существовала группа школьников, боровшихся с фашистами, как умели. А старшие, к тому же и военнослужащие, как попали на оккупированную территорию? Почему на фронте не были, а возвратились домой? Хорошо знаю, как относились в сталинское время, да и в хрущевское к подобным. А не кажется ли вам, что те, на кого вы ссылаетесь, использовали момент и юношескую организацию для прикрытия собственных грехов. Согласно документам, Левашов после провала организации не за линию фронта убегал, а в противоположную сторону, Амвросиевку, которую освободили в августе 1943 г. /Краснодон, кажется, в феврале/. На фронте было значительно труднее, нежели "в подполье" листовки печатать, оружие собирать /давайте смотреть правде в глаза: ничего выдающегося и чрезвычайного для взрослых они не совершили. Для детей - действительно подвиг/. Не будь Фадеева, повторяю, не было бы и различного рода исследователей ибо вряд ли кто знал бы об этой организации. Что касается связи Торицына-Берии, даже смешно. А разве вы не ходили в атаки с криком "За Сталина!"? Где вы все были /хотя и вооруженные/, когда миллионы невиновных пали от репрессий? Воспоминаниями занимаетесь, сопоставляете, имя и льготы себе "выбиваете". Попытайтесь сами пересказать одно и тоже событие, историю, что угодно даже за несколько дней /а не лет/ слово в слово. Вале было 15-16. Сергею Тюленину, Олегу Кошевому и другим их товарищам 16-17 лет, они могли бы отсидеться где-то тихонько в те несколько месяцев оккупации, и никто никогда бы к ним не имел никаких претензий. А они "шалили", на смерть пошли, а не за посмертными наградами. Никто из пяти не знал, кем они станут для моего поколения. Да кто вы такой, как вы смеете писать такое грубое, оскорбительное письмо Валерии Давыдовне? Ее жизнь и в послевоенные годы - подвиг, не с неба упали звезды на ее погоны. Я также перечитала почти всё в прессе, что было о ней - никаких дополнительных подвигов она себе не прибавляет, ее отношение к Третьякевичу, Кошевому и к другим членам организации установившиеся, не меняются в: зависимости от того, откуда ветер дует, я эту женщину уважаю, преклоняюсь перед нею и буду до конца на ее стороне. Против Олега Кошевого ни в архивах, ни в КГБ нет никаких компрометирующих документов, он никого на допросе не назвал, хотя бы потому, что на его трупе были седые волосы, можно представить, как его пытали. Почему разные даты его казни? А кто из палачей знал тогда, кто перед ними? Если бы "догадались", что он станет легендой, по часам расписали бы, что там с ним делали. Расстреливали тогда сотнями.. В соседнем районе около тысячи человек сбросили в шурф, обвинив в подпольной деятельности. Так что свидетельства палачей могут пролить свет на события, сам факт ареста и казни, но не время и даты. Это само собой разумеется.
   Так что Виктору Третьякевичу я могу простить предательство на допросах, не возражаю против его реабилитации, точнее, награждения, возможно, он был назначен комиссаром, когда его направляли в Краснодон. Но убеждена, что он появился, когда дети создали подполье и имели своего комиссара, руководителя, организатора /им тогда было все равно, как он назывался/ настоящего героя Олега Кошевого. И не вам, ни вам подобных не сбросить его с того постамента, который он достойно занимает. Вечная слава и почет матерям, которые воспитали таких детей /что бы вы там о них не говорили, не сопоставляли их слова, ибо все их посмертные награды каждая мать отдала бы за то, чтобы дети остались живыми/.
   Это мои убеждения, оснований для иных не имею. Не перечисляла все документы, какими пользовалась, ибо и так много времени вы у меня отняли. Они есть и в личном архиве Валерии Давыдовны, и в музее в Краснодоне /кстати, целый штат научных сотрудников, которые занимаются историей "Молодой гвардии", утверждают, что Олег был комиссаром, а вы - иное. Не оригинально, уже было/, и в Центральном архиве ВЛКСМ.
   С уважением Лариса КОЗИК
   
   
    В отношении временных: комсомольских удостоверений есть заключение компетентной судмедэкспертизы о том, что подпись и документ подлинные. Откуда вы взяли, что взносы он принимал в июле? За июль-декабрь здесь уплачено, лишь три подписи, написано одной ручкой, т.е. абсолютно убеждена, что человек /которому принадлежит удостоверение/ платил взносы за насколько месяцев сразу.
   Из фотокопии газеты "Комсомольская правда" от 14 декабря 1960 года: "...был одним из главных организаторов и руководителей..." Это же не комиссар, Да и публикация 1960 г. А раньше?
   
   Л.К. (Лариса Козик)
   
   
   
   
   Это письмо я получил от корреспондента "Молодi Украiни" в ответ на мое открытое письмо В.Д.Борц в редакцию газеты, опубликовавшей ее интервью "Стою за истину" в номере от 24 мая с.г
   Письмо само по себе не оригинально, но и в нем есть кое-какие "рациональные зерна". Вы, конечно же, обратите на них внимание. Поначалу я ждал "официальный" ответ руководства редакции на который ссылается автор данного письма, чтобы ответить сpaзу, однако до сих пор такого ответа я не получил, В своем ответе Л.Козик я указал на "рациональные зерна", на некоторые нюансы ее письма /касаемых непосредственно истории "Молодой гвардии" и ее героев/ и не так давно получил ответ снова-таки от нее, но не от руководства редакции. Что-то они там темнят.
   Думаю, что если бы и было такое "официальное письмо", то оно мало в чем отличалось бы от ответа, который на страницах газеты "Слава Краснодона" /N98 /10690 / от 21 июня 1988 г./ дал старший научный сотрудник музея "Молодая гвардия" В.Велькевич ветерану труда В.Зарецкому. Он фактически пошел /как и А.Никитенко/ по пути наименьшего сопротивления, акцентируя внимание не на личности Виктора Третьякевича и его трагической судьбе, а на подробностях предательства, на показаниях подонков и т.п. Впрочем экземпляр этой газеты посылаю вам, и вы сами уясните, был ли удовлетворен ответом на свой вопрос В.Зарецкий. Допускаю и подчеркиваю, что это мое сугубо личное умозаключение: скорее всего никакого В.Зарецкого вообще не существует, а сама публикация преследует ту же гнусную цель: не мешать правде о Викторе и "Молодой гвардии" быть похожей на ее отражение.
   
   
   
   
   
    Уважаемая т. Козик!
   
   Письмо Ваше, перенасыщенное эмоциями, получил. Спасибо. Прошу простить за несвоевременный ответ, который объясняется состоянием здоровья и ожиданием письма от Вашего руководства. Однако, письма до сих пор нет /да и скорее всего не будет/, поэтому собрался с силами и решил ответить Вашим эмоциям, но не разуму. Акцентирую на эмоциях в силу того, что Вам - журналисту /скорее всего начинающему/ - необходимо знать и помнить, что эмоции в Вашей профессии работают преимущественно против Вас. А в таком серьезном деле, как установление истины, они вообще неуместны. Представьте, что было бы, если б Комиссия Партийного Контроля при ЦК КПСС, занимаясь пересмотром дел безвинных жертв сталинского произвола, отбросила факты и вооружилась исключительно лишь эмоциями...
   И еще одно небольшое уточнение. Вы, во-первых, не за того меня принимаете. Нет, уважаемая, мне не довелось ходить в атаки с криком "За Сталина!" и, следовательно, ратуя за истину и только правду в освещении. краснодонских событий и роли в них Виктора Третьякевича, не "выбиваю" /как едко заметили Вы/ ни имени ни льгот для себя. Я всего лишь "дитя войны" и, хотя годы моего взросления проходили в печально известные застойные времена, не стал приспособленцем и подлипалой. Работал на комсомольской работе, рубил уголек в Донбассе, а последние 16 лет учительствую и почитаю дело свое не ремеслом. Многие из моих учеников тоже стали учителями /утверждают, что из-за меня/, но и сейчас пишут, советуются, навещают...
   А во-вторых, непонятно Ваше отношение вообще к фронтовикам. Если это все те же эмоции - не странно, они проходящи. Но если всех фронтовиков Вы судите по отдельным отрицательным фактам - это уже беда. Непростительно обобщение "все одним миром мазаны" особенно Вам - журналисту. Разве среди Ваших родственников нет фронтовиков? Или все они привыкли греться "возле славы великих"?
   Ну вот и пришло время коснуться непосредственно строк Вашего письма, в котором Вы говорите то, что думаете. Осмелюсь заметить, что и думаете Вы почему-то больше с точки зрения эмоций, нежели здравого смысла и знания обсуждаемого вопроса. Вы излагаете мысли отнюдь не свои, ибо, как и я в свое время, зачитывали до дыр фадеевский роман и стремились хоть чуточку быть похожей на одного из героев Краснодона. Надеюсь, что вы имеете второй экземпляр своего письма, поэтому не стану цитировать выдержки из него, а просто вот так отвечаю на каждую почти фразу, начиная с самых первых строчек.
   Думаю, что подобный "подвиг" мог бы совершить любой из писателей /Симонов, Горбатов, А.Толстой/, но судьбе было угодно, чтобы ЦК ВЛКСМ предложил работу над романом именно Фадееву. Замечу лишь, что в изложении вышеназванных: авторов роман был бы более правдивым и откровенным, и нам, спустя десятилетия не нужно было бы обсуждать вопросы, которые обсуждаем, а живым участникам "Молодо" гвардии" не было бы необходимости собираться через определенный промежуток времени в ЦК комсомола и приходить к единому мнению. Кстати, и Ваш материал не перечитывался и не проверялся бы в "самых высоких инстанциях республики и страны". Неужели Вы сами не задаваясь вопросом: почему именно так внимательны инстанции к публикациям о молодогвардейцах?
   Ваша же ссылка на архив ЦК ВЛКСМ, где якобы хранятся личные письма В.Левашова, Г. Арутюнянца и Р. Юркина, на мой взгляд, абсолютно беспочвенна /ведь Вы-то эти письма не видели и не читали так же, .кстати, как и Отчет И. Туркенича в центральном архиве, в каком именно, к сожалению, не знаю/. Отчет Туркенича и Политдонесение о его гибели и похоронах хранились в Краснодонском музее. Допускаю, что Отчет в Краснодоне изъяли и в центральном архиве хранится теперь по-торицынски гипертрофированный его текст. Что же касается дневников М.А.Борц, написанных ею собственноручно, то, насколько мне известно, следователь полиции М.Кулешов оговорил, на следствии и оклеветал не только В. Третъякевича, но и А.Попова, И.Земнухова и Г.Лукашова /След. дело, том I, стр.16, 1943 г./ Кому-то ведь понадобилось выделить из этих четверых юношей одного Виктора. Случайно ли? Да и, честно говоря, в существование дневников Марии Андреевны я мало верю. Ведь с ней я много беседовал о Викторе и его товарищах. Был бы такой факт на самом деле, не молчала бы мать и учительница, и рассказала бы о происшедшем во время очной ставки.
   И не надо искать причины в личных взаимоотношениях между. Хрущевым и Фадеевым, чтобы увязать самоубийство последнего. Нужно просто внимательно читать популярную литературу, знать биографию писателя и исторические процессы, происходивший в стране в бытность его секретарем Союза писателей, ставившего свою подпись под списками обреченных товарищей по перу и Союзу. Чашу мучительных тревог и раздумий переполнила борьба за честное имя Виктора Третьякевича, которого Фадеев, показал в романе под вымышленным именем и показал предателем... Так что Ким Костенко отнюдь не покушался на "доброе" имя писателя, когда писал книгу "Это было в Краснодоне". И Вам как журналисту должно быть понятно, что писал Костенко не "свою трактовку" Краснодонских событий, а документальную повесть. которая и должна отличаться от художественного романа. Кстати, книга эта написана на основании фактов и документов, собранных специальной комиссией луганского обкома КП Украины в период с 1956 по февраль 1959 г., и на основании материалов судебного процесса над изменником Родины Василием Подтынным. И потом, откуда Вы взяли, что Костенко был "подчиненным зятя Хрущева Аджубея"? Ведь последний возглавлял редакцию "Известий", которая никакого отношения не имела и не имеет к печатному органу ЦК ВЛКСМ, корреспондентом которого был Костенко. Вас явно кто-то специально дезинформировал, как, впрочем, и по другим вопросам. Вот и Василия Левашова Вы пытаетесь очернить. А ведь в Постановлением. Луганского обкома КП Украины от 10.02.59 г. отмечается и Анатолий Лопухов, кстати, тоже присутствовавший на открытии бюста Виктору Третьякевичу. Однако "бьют" только В.Левашова. Снова случайность? Должен Вам оказать, что долгте годы я нахожусь в добрейших отношениях с родными сестрами Сергея Левашова /их три и все живы/, был знаком, встречался и беседовал с мамой Лидией Даниловной, но ни единого рaзy от них не слышал версии о Сергее - члене штаба "Молодой гвардии". В то же самое время с большой любовью они относятся к двоюродному брату Васе. Уличить этих замечательных женщин в неискренности, увы, не имею оснований. Хотя в данной ситуации должно было сыграть свою роль кровное родство. Вы не находите? А подвести черту под разговором о личной неприязни хочу словами Е.А.Долматовского, которые он написал мне в письме в январе с.г.: "Я не поддерживаю В.Борц в сведении поздних счетов. Она "нападала" на мои "Воспоминания "доверенного лица" и я свою точку зрения ей высказал достаточно резко в лицо..." Кстати, "Воспоминания". Евгения Ароновича вошли в третий том записок поэта "Было" /М. Советский писатель, 1986/ , где о Викторе Третьякевиче сказано так, как было, в действительности: он был комиссаром "Молодой гвардии". Советую почитать если не все записки, "то "Воспоминания доверенного лица" обязательно.
   Уважаемая Лариса... /жаль, отчества не знаю/! Не пытайтесь убедить меня в том, что все написанное Вами мне - Ваши личные мысли. Все больше убеждаюсь, что Вы молоды и Вашей наивностью и некомпетентностью кто-то весьма умело пользуется. Ещё раз повторяю: эмоции для настоящего журналиста - N1. Кого же Вы судите в лице "военнослужащих..., попавших на оккупированную территорию"? Их всего 14 человек, в числе которых партизан Виктор Третьякевич и выпускники спецшколы подрывников-радистов Любовь Шевцова, Сергей и Василий Левашовы, Володя Загоруйко. Так это лишь в "Молодой гвардии", а вообще их были миллионы. Но в числе миллионов, к сожалению, были подтынные, власовы, мельниковы... А в большинстве-то - Третьякевичи, Мошковы, Главаны, Туркеничи, Девятаевы и им подобные. Да, Вы совершенно правы: давайте смотреть правде в глаза.
   По-Вашему /или мнению Ваших консультантов/ получается, что на фронте было тяжелее, нежели в подполье? Я же придерживаюсь несколько иного мнения, точнее сказать, диаметрально противоположного. Вспомните фильм "Белорусский вокзал" и одного из его героев, блестяще сыгранного незабвенным А.Папановым. В эпизоде с молодым хозяином "Москвича" герой Папанова поясняет товарищам: "да я смотрю, как на фронте: впереди враг, кругом - свои. Ну я и приложился..." А в подполье, да будет Вам известно , крутом враги явные, но опаснее тайные, ибо их не отличишь и не всегда разгадаешь, кто свой, а кто уже продался за глоток водки и кусок колбасы..." простите, но далее вести полемику нал эту тему бессмысленно, ибо потребуется слишком много времени. Почитайте побольше литературы /мемуарной разумеется/ о борьбе подпольщиков, ну хотя бы на первый случай трехтомник "Герои подполья", поинтересуетесь своими "родными" /имею в виду киевских/ подпольщиками И.Кудрей, В.Кудряшовым, Р.Скипкой и др. Вот тогда поймете, как легко было писать листовки и собирать оружие. А кто куда бежал из оккупированного Краснодона - не столь важно. Тот же В.Левашов дошел до самого Берлина и совершил не один подвиг, о чем красноречиво свидетельствуют его боевые награды.
   На Ваше "ничего выдающегося и чрезвычайного для взрослых они не сделали..." замечу весьма кратко. Молодогвардейцы поднялись на борьбу с врагом в его тылу в то время, когда гитлеровцы были уже у стен Сталинграда. Это был тяжелейший период в военной жизни нашей страны, период, когда и в Генштабе не могли с уверенностью сказать, что именно у этих стен врага остановят. 22 /!/ юных подпольщика в оккупированном городе становятся членами ВЛКСМ. В городе, в котором насаждался кровавый "новый порядок", свирепствовало гестапо... Да в наше-то мирное время /чего греха таить/ силой заставляют быть членами союза молодежи...
   Впрочем, мне тоже придется повториться. Журналист обязан знать суть вопроса, о котором пишет в печати. Вы же снова утверждаете: "Не было бы Фадеева... вряд ли кто знал бы об этой организации". Вам кто-то упорно навязывает эту мысль, подобно тому, как Фадеев утверждал, что образ Стаховича им "придуман от начала и до конца". Утверждать подобное Вы могли бы тогда, когда располагали бы фактами. А факты таковы: во-первых, Фадеев не явился первооткрывателем подвига краснодонцев. Самый первый его очерк "Бессмертие" был опубликован в газете "Правда" от 15 сентября,1943 г., где публиковался и Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении молодогвардейцев орденами /исключения Вам известны/'. Склонен думать, что представление на них писал отнюдь не Фадеев, а другие инстанции, которые, кстати, также не могут претендовать на пальму первенства в "открытии" молодежного подполья Краснодона. А вот самым первым к трагедии Краснодона прикоснулся корреспондент у фронтовой газеты "Сын Отечества" Владимир Смирнов, к сожалению не доживший до наших дней. Поздним февральским вечером 43-го он побывал в здании краснодонской полиции и при свете от подожженной фотопленки сфотографировал лишь одну надпись на стене камеры, понадеявшись, что все остальные надписи отснимет на следующий день при естественном освещении /фотопленка была дорогим источником света/. Однако на следующий день все надписи были тщательно соскоблены или смыты. Кем, до сих пор не известно. Тогда же в газете "Сын Отечества" и была опубликована статья В.Смирнова, а затем и двух бойцов-минометчиков о бессмертии подвиге молодогвардейцев, повторяю, это было задолго до приезда в Краснодон комиссии во главе с Торицыным а потом уже и Фадеева.
   Вы невнимательно читали мое письмо, иначе не провели бы связь Торицын-Берия, которая в нем отсутствует, я лично провел бы эту связь точнее: Торицын-Мишакова-Берия /или один из его заместителей по заплечным делам/.
   Ну а из себя зачем же выходить? Подобные пассажи журналисту не делают чести. Сдержанней надо быть. Кто я, я уже представился, а у Вас пусть лучше будет сердце горячим, но не рассудок, а то можно подумать, что "правда очi коле". На Ваше "попробуйте сами пересказать..." замечу, что коль скоро кое-кто предрасположен к склерозу, то нечего сунуться в мемуаристы и в историки, да и в литераторы тоже. Мозг нормального человека способен запомнить не только отдельные события /если они, конечно, происходили/, ни даты, имена участников и даже, если хотите, точное время событий. Нормальный человек спустя десятилетия может забыть лишь подробности обеденного меню, но не события, если они, повторяю, действительно происходили. Ну а коль события эти выхолащивались, препарировались, редактировались, то тут действительно можно голову сломать, чтобы от отличить истину от ее отражения. В моей домашней фонотеке хранится около 6.км магнитных лент с записями воспоминаний родных и близких героев Краснодона, которые я записывал в разные годы. И, хотя рассказывают матери, сестры и братья другими словами о том или ином эпизоде, суть остается неизменной, и никто, заметьте, никогда не цитировал приблизительно к тексту фадеевский роман.
   Смею Вас заверить, что ни против Олега Кошевого, ни против его матери Елены Николаевны, с которой не однажды беседовал, я ничего не имею, однако... "Платон мне друг, а истина дороже" говорил древний мыслитель. Факты - упрямая вещь, а поступаться совестью своею я не привык. И чтобы не быть голословным, приведу несколько примеров, на которые непосвященный человек, возможно, и не обратил, бы внимания. Привожу их абсолютно не ради "реабилитации" самое себя, а лишь ради того, чтобы Вы уяснили, как порой трудно разобраться, в путанице и иносказаниях и как необходимо восстановить истину во имя чести и достоинства павших. Неужели же нужно дожидаться обязательно кончины В.Д. Борц, чтобы потом, посмертно, уличать ее в откровенной лжи? Мы и так в последнее время все делаем лишь посмертно...
   Вот первый пример. На стр. 51 "Повести о сыне" /1979/ Е.Н. Кошевая пишет: "После Нового года мой муж тяжело заболел. Его отвезли в Киев, в больницу, и больше домой он уже не вернулся. Это после Нового 1940 г. умер отец Олега, правда, в данном случае многоточие в тексте не может истолковывать летальный исход, но здесь же, на. стр. 62 уточнение: "Олег так и вскинулся. Он знал, конечно, что после смерти мужа жить мне было трудновато..." А вот мой добрый старший товарищ В.П. Якимович, встречался с В.Ф.Кошевым летом 1967 г. и располагает его воспоминаниями, написанными собственноручно, как он подписался: "Член КПСС, отец Героя СССР Олега Кошевого. - Василий Федосеевич Кошевой. 13 июля 1967 г." Жил отец Олега в Краснодоне, работал простым бухгалтером, был довольно скромным человеком. И, знаете, он ни разу не сказал, что сын его был комиссаром. Зачем же понадобилось хоронить мужа и.отца еще в 1940 году?
   Пример второй. "В июне 1940 года Олег закончил семь классов..." /стр.58/. "В конце 1940 года Олег стал комсомольцем.'.' /стр.63/. "В июне 1941 года закончились занятия в школе Олег перешел в девятый класс". /стр. 67/. "Кончался учебный год /1941/I942 - Н.К./,прошли испытания, и Олег перешел в десятый к ласс ". /стр. 77/ .
   И вот два документа но этим вопросам. Первый опубликован в сборнике документов "Молодая гвардия" /Киев, "Молодь",1960 стр. 46/:
   
   "Выписка из протокола N38
   заседания бюро Краснодонского РК ЛКСМУ
   от 2 марта 1942 года
   "Слушали: прием в ряды ВЛКСМ тов. Кошевого Олега
   Васильевича, рождения 192б года,
   украинец, ученик 8 класса школы N I.
   Постановили: Принять в ряды ВKСМ тов. Кошевого О.В.
   Секретарь РК ЛКСМУ
   Луганский областной партийный архив".
   
   Замечу, что в числе составителей этого сборника была и сама Е.Н.Кошевая. С какой же целью она писала заведомую неправду о сыне? Для чего сделала его старше /по образованию/? А как же понимать членство Олега в комсомоле "с 1940 года"?
   И еще один серьезный документ:
   Кошевой Олег Васильевич. Герой Советского
   Союза. Секретарь подпольной комсомольской
   организации "Молодая гвардия" города Краснодона,
   комиссар партизанского отряда "молот" в годы
   Великой Отечественной войны. Член ВЛСМ с 1942 г."
   И далее в тексте биографии /стр.177/: "Секретарем подпольной Комсомольском организации "Молодая гвардия" был избран О.В.Кошевой /подпольная кличка "Кашук"/...
   В конце декабря 1942 года, штаб "Молодой гвардии" создал партизанский отряд "Молот" комиссаром стал О.Кошевой".
   Эти строки из биографического справочника "Подвигом прославленные" изданного в 1978 году Политиздатом Украины. Как видите, даже институт истории партии при ЦК Компартии Украины не разделяет мнение, к которому "пришли" почему-то через 45 лет оставшиеся.в живых молодогвардейцы во время встречи в ЦК ВЛКСМ. Считаю, что это мнение им просто навязали, дабы не ворошить прошлое. Но вот упоминание Ваше о якобы признании Кима Костенко в том, что его принудили написать неправду о комиссаре Третъякевиче ставлю под большое сомнение. Ибо они вообще не существуют, ибо его вынудили написать их /ведь Торицын в то время был в зените славы/. Во всяком случае у нас есть печать партийная и комсомольская, однако в ней, увы, не было опубликовано ни единого опровержения /начиная с 14 декабря 1960 г./ относительно комиссара Виктора Третьякевича. Почему открыто не выступили Е.Н.Кошевая /ведь затронута честь ее сына/, да и та же В.Д.Борц? Да просто потому лишь, что опровержения их были бы беспочвенны.
   А Вы, уважаемая, непоследовательны в своих суждениях. Все-таки где-то червь сомнения гложет Вас. Ведь не случайно допускаете: "...возможно, он был назначен комиссаром, когда его направляли в Краснодон..." Видите, все-таки направляли. А комиссаром он был избран в Краснодоне, и об этом красноречиво, свидетельствуют и документы и воспоминания живых свидетелей того периода.
   И, пожалуй, последнее, о чем хотелось бы документально Вам разъяснить, хотя было бы гораздо лучше для общего дела воспитания поколений, если бы эти были лишь наветы.
   ...Последний в своей жизни Новый 1943 год самые активные молодогвардейцы встретили на .квартире у Юрия Виценовского. О ребятах и девушках, присутствовавших на торжестве, рассказывала учительница Мария Александровна. Как ни странно, но одного имени она ни разу не назвала, имени Олега. Его не было с друзьями и это факт. Вот как пишет об этом в "Повести о сыне" Е.Н. Кошевая /стр.155-156/: "После девяти Олег возвратился домой. И тут мы решили сами, своей семьей проводить старый и встретить Новый год...
   В этот памятный вечер мы опять кружились с ним под его любимое танго "Моя недотрога". И он оживленно напевал слова танца.
   Вечер закончился игрой в шахматы. Олег выиграл у дяди Николая партию и заставил его кукарекать..."
   Елене Николаевне - матери единственного сына - трудно не поверить. У любого человека Новый год всегда откладывается в памяти, и это логично, а тем более; - в памяти матери. Но вот близкая подруга Кошевой Попова Лидия Макаровна об этом же событии рассказывает так:
   "Ночь под Новый 1943 год мы провели втроем: Елена Николаевна, Олег и я. В 11 часов ночи разошлись..." /"Молодая гвардия" сб.документов, Донецк, 1970, стр.143/. Довольно странное утверждение разных людей об одном и том же событии. Как же после этого не сопоставлять и не выяснять, если налицо явная ложь
   И еще один факт, который заставляет задуматься.
   На стр. 161 "Повести о сыне" Е.Н.Кошевая пишет:
   "Девятого февраля к нам в квартиру зашел незнакомый человек. Он коротко сказал, что пришел из Ровенек, и подал мне записку. Это"была записка от Николая.
   "Дорогая мама! - писал он.- Нахожусь в ровеньковской тюрьме Выдал меня Крупеник в Боково-Антраците. Нe знаю, вырвусь на этот раз иди нет..."
   И на стр.185: "...Они рассказали, что еще в конце января к ним в камеру бросили исхудалого, чисто одетого юношу. Его арестовали в Боково-Атроците... Юношу звали Олегом, но фамилии его вспомнить не могли, когда его спросили, как он попал в руки полиции, он сказал, что его выдал дед, бывший кулак. К нему замерзающий Олег зашел в Боково-Антраците..."
   Стр. 190: "А вскоре получил заслуженную пулю Дед-кулак, выдавший немцам Олега и других большевиков в Боково-Антраците".
   Как видите, дед-кулак, Крупеник - одно и то же лицо. Кто же он и почему Кошевая так туманно о нем говорит? Ответ на вопрос можно найти в сборнике документов, но ответ частичный. Например, в сб.документов за 1970 г. /стр.141/ опубликовано письмо в редакцию комсомольской правды от уже упоминаемой мною Поповой Л.М. - подруги Е.Н.Кошевой. Правда, в этом сборнике письмо несколько "препарировано" и концовка его оборвана отточием. На стр.144 читаем: "...где Олег должен был переждать до утра, а затем идти дальше, в Боково-Антрацит, где его не знали" Он уходил уверенный, что отмстит коварным врагам за товарищей..." /подчеркнуто мною.- Н.К./ .
   В самом же письме эти строки выглядят так: "... где Олег должен был переждать до утра, а затем идти дальше, в Боково- Антрацит, к родственникам, где его знали. Он уходил уверенный, что отмстит кровавым врагам за товарищей..."
   Напрашивается вопрос: к чему бы эта ретушь? Ведь Лидия Макаровна, когда писала это письмо, ещё не знала и не ведала, что мать Олега напишет свою "Повесть о сыне" и будет в ней неоднократно упоминать, имя деда-кулака Крупеника. Так кто же он в самом деле? Ответ и находится в оборванном отточием концовке письма Л.М. Поповой. По простоте душевной женщина пишет:
   "...В Боково-Антраците Олег пришел к тестю Николая Николаевича - брата матери. Он не мог подумать, что старый Крупеник, близкий родственник их семьи, стал верным слугой фашистов. Пока Слег грелся, дед... сбегал в полицию, которая захватила Олега врасплох и под конвоем доставила в участок..."
   Вот и весь секрет. По-видимому, предательство родственника отнюдь не украшало и саму Кошевую, а письмо Л.М.Поповой появилось спустя 10 лет после выхода первого сборника документов, но уже в нужном, гипертрофированном варианте с оборванной концовкой.
   О предательстве деда Крупенника писали в разные гиды и сотрудники Краснодонского музея, но нынешнее руководство музея пытается доказать обратное от полярного. По их версиям уже нет и скорее всего не было предателя Крупеника, а, как указывается в приводимых "показаниях" немцев и полицаев, Кошевой был задержан "...вблизи железнодорожной станции Картушино в 6-7 км от г.Ровенки и доставлен в полицию, откуда передан в жандармерию". Так как прикажете это понимать? Как объяснить подобное разночтение активистам музея, да и просто ученикам, которые особенно сейчас много читают, сопоставляют, анализируют, спрашивают? А Вы взмете речь о "выбивании" каких-то льгот и имени для себя...
   И, пожалуй, самое последнее, что касается приписки Вашей к моему конверту с фотодокументами.
   Относительно членских взносов О.Иванцовой /ведь это ее удостоверение с отметкой об уплате/, то пусть Вас не тешат" иллюзорные представления. В Краснодон Ольга Ивановна возвратилась в ноябре 1942 года, а свой билет вместе с уплаченными взносами сдала летом той организации, которая посылала её выполнять задание в тылу врага. И не нужно меня "хватать за язык". О том, что именно Олег Кошевой именно в июле ставил свою подпись в удостоверениях /выданных, кстати 23 декабря 1942 г./ прямо и вполне официально заявил "биограф" Фадеева, бывший зам, редактора журнала "Юность" С.П. Преображенский в статье "Ещё о "Молодой гвардии" /см. журнал "Юность" N2 за 1970 г./
   А вот фотокопию газеты "Комсомольская правда" надо было внимательно рассматривать и читать в не только мелкий текст, но и крупным, коим набрано заглавие статьи: "Первый комиссар "Молодой гвардии". И обязательно надо было обратить внимание на портрет под этими словами, портрет Виктора Третьякевича
   Копию Вашего письма и своих двух наметываюсь в ближайшее время направить разделу "Правдинские пятницы" газеты "Правда". А Правда - это и есть истина, во имя которой и приходится сопоставлять, выяснять, полемизировать и, естественно, убедительно доказывать.
   С уважением, Н.И. Коваленко
   10 августа 1988 г.
   Г. Кировоград
   


РГАСПИ. Ф.М-1. Oп. 53. Д. 350-a