Письмо Третьякевичу Владимиру Иосифовичу

17 июля 1986 г. г.Кировоград

   Здравствуйте, дорогой Владимир Иосифович!
   Рад Вашему письму. Спасибо за теплые слова, за беспокойство. Что-то не везет мне нынешним летом. Вот вчера только вышел на работу после полуторанедельного "отдыха": приключился какой-то "Арт-розо-артрит" левого коленного сустава. Стареем что ли? Сам не пойму.
   Владимир Иосифович, дорогой! Высылаю Вам очередную "партию" Ваших воспоминаний о Вите /самые "свежие", только что отпечатанные/ и свою статью о нем. Книги, о которых Вы писали мне в предыдущем письме я еще не встретил в наших магазинах, но вот газетку одну прочитал. Не попадалась ли Вам газета "Правда" от 30 апреля 1986 г.? Там на 3-й странице есть статья писателя А Иванова "Необоримая сила". В ней писатель рассказывает о своей встрече в Венесуэле с... Почепцовым Анатолием Федоровичем - двоюродным братом подонка Геннадия. Этот отщепенец /на мой взгляд/ превзошел своего братца. Он оказывается служил в краснодонской полиции и имел прямое отношение к арестам, пыткам и казни бессмертных молодогвардейцев. Да что это я пересказываю своими словами? Пока Вы будете искать эту газету, я перепечатаю сейчас фрагмент из этой статьи, касаемый вышеупомянутого подлеца.
   "Пусть изощряются наши враги в своем пещерном остроумии насчет признания нами наших упущений, недоделок и недостатков - мы будем и впредь трезво оценивать наши дела, будем стремиться видеть обстановку такой, какая она есть на самом деле, без всяких прикрас. Чтобы быстрее эти упущения и недостатки устранить. Пусть недруги социализма упрямо, срываясь с голоса, отрицают наши успехи и достижения - мы-то видим, что они заливаются прямо-таки животной злобой именно от сознания, что успехи и достижения советского народа не миф, а реальность.
   И здесь мне хочется коротко рассказать об одном таком пещерном человеке, давно, почти полвека, одержимом животной злобой ко всему советскому. Я встретил его далеко, на другой стороне планеты, в дебрях венесуэльского штата Боливар в местечке Канайма, находящемся от столицы Венесуэлы Каракаса почти в тысяче километров. Нас привезли туда на короткий отдых венесуэльские друзья, и, едва выбравшись из самолета, я услышал русскую речь:
   - Ну как дела в нашей любимой России?
   Голос был осипший. И откровенно издевательский. Обернувшись, я увидел коротконогого человека лет шестидесяти в желтой кепочке. На морщинистом лице красной картошкой торчал короткий нос, на распахнутой груди болтался железный крестик на железной цепочке.
   - Дела идут нормально. Это... кто же вы тут... такой?
   - Почепцов Анатолий Федорович, - с нагловатой ухмылкой представился низкорослый человек.
   Почепцов, Почепцов... Зловещая фамилия. Ведь человек по фамилии Почепцов предал подпольную краснодонскую организацию "Молодая гвардия".
   - Вы... тот Почепцов, который...- от неожиданности даже и слова-то нужные не приходили.- Это вы предали "Молодую гвардию"?!
   - Нет, не я... Но я тоже служил тогда в Краснодоне у немцев. Добровольно.
   Он вдруг усмехнулся криво и тут же продолжал:
   - Вы, конечно, спросите - участвовал ли я в казнях советских людей? Так вот, скажу сразу, не дожидаясь вопроса: да, участвовал в карательных рейдах, расстреливал и подпольщиков ваших, и партизан... Потом служил во власовской армии. В Венесуэле живу с 1947 года...
   - Как вы оказались в Венесуэле?
   - Эта страна одной из первых открыла после войны двери политическим эмигрантам.
   Не буду здесь рассказывать обо всем дальнейшем разговоре с этим "политическим эмигрантом", это уместнее сделать в другой раз. /Вернувшись в Москву, я навел подробные справки о том давнем, трагическом времени. Молодогвардейцев выдал фашистам некто Почепцов Геннадий Прокопьевич, который по приговору советского суда был расстрелян в I943 году. Его двоюродный брат А.Ф.Почепцов по этому судебному процессу не проходил, я сделаю акцент лишь на одном моменте - и Почепцов этот, до сих пор слизывающий крошки с рук своих хозяев, тоже озлобленно, как мелкая шавка на проходящий автомобиль, лает на бывшую свою Родину:
   - Слыхал краем уха, что снова вы там со своим социализмом в лужу сели, все у вас по швам расползается... И сколько ни сшивайте, а швы гнилые у вас...
   - Вы верите в то, что говорите?
   - Верю! Верю!!! - вскричал он остервенело, что-то сказал по-испански вертящемуся на веранде у стола семилетнему мальчишке, тот кинулся к буфету, мигом притащил банку пива. Почепцов судорожно сделал два-три глотка, сразу заметно опьянел. И больше уж, кажется, никого не видел, ничего не говорил, оставшись наедине со своей пивной банкой...
   И могущественные наши заокеанские недруги, и такие, как этот жалкий и гнусный Почепцов, а тем более наши зарубежные друзья - все понимают и знают, что не от слабости Советской державы мы разработали и проводим в жизнь грандиозные планы ускорения социльно-экономического развития страны."
   Вот это в статье то, что касается Почепцова А.Ф. Когда я прочитал эти строки, у меня возникла мысль: не с этой ли гнидой встречался Евгений Евтушенко и рассказал потом об этом в поэме "Фуку!"? Безусловно, не сходятся многие детали, но Женя с его "темпераментом" и поэтическим даром мог кое-что и придумать, приукрасить. Ведь он тоже имеет право "на художественный вымысел." Ответ на все вопросы, конечно, лучше было бы услышать от самого поэта, но он ведь молчит непонятно почему. А поскольку А.Иванов прямо пишет, что неуместно рассказывать в газете обо всем дальнейшем разговоре с этим "политическим эмигрантом", я решил написать ему, расспросить более ли менее подробно о разговоре и высказать свои соображения относительно изложенного Евтушенко в поэме "Фуку!" Буду ждать ответ Иванова. Мне кажется, что это товарищ несколько иного склада, нежели популярный Женя.
   А теперь, дорогой Владимир Иосифович, вопросы к Вам. Честно говоря, об этом я хотел спросить еще у Михаила Иосифовича, но все как-то в сумятице встреч и разговоров забывал так же, как забыл спросить у Вас в часы и минуты наших встреч. Скажите, пожалуйста, по какой причине записки Вити были сданы в отдел пропаганды Ворошиловградского обкома партии? Почему их сдали туда именно в 1949 году? Кто их сдал и с какой целью? Кто такой тов.Марголин и где он сейчас? Какова судьба дальнейшая подлинников записок Вити? Все эти вопросы возникли в связи с тем, что при наличии подлинников можно было бы получить их фотокопии такие же, как из записок Попова, Петрова, Ковалевой и других молодогвардейцев. И, если подлинники уцелели, считаю необходимым сделать такие фотокопии. Как считаете Вы?
   Второй вопрос: как сложилась судьба Марии Иосифовны?
   Третий: где-то или у Вас или у Вити есть давняя /не помню точно года/ газета, по-моему из центральных газет Украины, в которой вся третья страница /опять-таки, если не изменяет мне память/ посвящена Виктору-молодогвардейцу и там же, на этой странице есть одна из редких его фотографий. Нет ли у Вас там возможности сделать ксерокопию этой страницы? А может у Вас есть второй экземпляр этой газеты? Напишите.
   И, пожалуй, последний /на пока/ вопрос. Почему Вы не расскажете в своих воспоминаниях об Иване Туркениче, о годах учебы с ним? Если мне не изменяет память, Вы ведь учились с ним даже в одном массе. Верно? Так что же мешает Вам, однокласснику, командира мо- лодогвардейцев написать о нем? Некоторые просто в одну школу ходили, а ведь пишут о друзьях-молодогвардейцах... Напишите мне, пожалуйста, о Туркениче да и о себе тоже. Ведь так вот мы с Вами обо всех и обо всем, а о самом Владимире Третьякевиче кто расскажет? Кроме Вас самого этого сделать некому. Боюсь быть нескромным и не набиваюсь к Вам в биографы, но без Вашей биографии мне трудно будет вывести аксиому о трех братьях-комиссарах Великой Отечественной. Так что убедительно попрошу Вас помочь мне в этом. Договорились? Взялся я за дело, значит надо довести его до победного конца.
   Владимир Иосифович, /только пока между нами/ хочу поделиться с Вами своими ближайшими и, может быть, далеко идущими планами. Не возражаете? Решил я собрать материалы, систематизировать их и на научно-обоснованной партийной основе /с привлечением документов, воспоминаний и пр./ написать работу, которая смогла бы убедить всех и каждого в том, что не стал да и не мог стать предателем человек, в данном случае Виктор Третьякевич, воспитавшийся в семье, история которой неразрывно связана с историей нашей Коммунистической партии. Думаю, что пришло время ставить все-все точки над "I". Конечно, контрастной параллелью в работе должна пройти и категория людей, которые стали да и не могли не стать иудами. Что скажете Вы по этому поводу? Мне очень важно знать Ваше мнение о моих задумках.
   Пишите. Буду с нетерпением ждать Ваши ответы на мои вопросы, Ваши советы, соображения и т.д.
   Очень рад за Витю и всех их: пора им уже иметь благоустроенную квартиру. Жаль только, что дом снесут. Думается, что должна бы по идее быть мемориальная доска с таким примерно текстом%
   
   "В этом доме с___ по 1980 год
   жил секретарь подпольного
   горкома партии, комиссар
   партизанского отряда
   г.Ворошиловграда,
   ве теран партии ТРЕТШКЕВИЧ
   МИХАИЛ ИОСИФОВИЧ".
   
   Этот вопрос у вас в верхах никто не зондировал? По-моему было бы очень правильно открыть такую доску. А? Пусть даже так было бы:
   "На этом месте был дом, в котором..."
   В общем пишите. Буду рад. Привет большой семьям Вашим и всем родственникам от моих ребят-молодогвардейцев и семейства. Кстати, поразлетались мои ребятки после выпуска из шкоды кто куда Славик-фотограф - на наш завод токарем /ему осенью в армию идти/; Сережа поступает в Кировоградский институт сельхозмашиностроении, а Лена и Оля /парашютистки/ - в медицинское училище. Они где-то в конце июля должны быть в Ворошиловграде на зональных соревнованиям по парашютному спорту. Так что следите за рекламой.
   Всего Вам доброго и хорошего!
   Спасибо за приглашение. Надеюсь, что скоро возможно и встретимся.
   Искренне Ваш Николай Иванович.
   Вот как я распечатался-то. Вам, пожалуй и читать надоест.
   Пишите. Жду очень.
   
    Подпись: Коваленко Н.И.
   
   


РГАСПИ. Ф.М-1. Oп. 53. Д. 350-a. Лл. 1-2.