Воспоминание сестры молодогвардейцев Лили и Тони Иванихиных Иванихиной-Шаломеенко Любови Александровны.

    Наш отец родился в Краснодоне. Он с 1900 года рождения, Александр Иванович. Мать, Ольга Дмитриевна с 1895 года рождения. Отец был из казаков, мать работала поваром в колхозе "Пятилетка", отец работал там же конюхом. Потом отец работал в "Донбассэнерго" и тоже конюхом. В семье было восемь детей.
    Первая - Нина, 1919 года рождения, закончила 7 классов, затем курсы медсестер, принимала больных, была фельдшером, работала в физкабинете, в аптеке при горбольнице - это до войны. Умерла в 1944 году от гнойного плеврита, простыла, когда извлекали девчат из шурфа, умерла в Баку. Ехали мы туда к ней товарняком, чтобы спастись от настигающей гибели. В дороге все продукты съели, а ложиться в госпиталь нужно было только так, если есть продукты. Я вернулась назад за продуктами, её оставила в госпитале. И в тот день, как я вернулась опять в Баку уже с продуктами, она умерла.
    Второй - брат 1921 года рождения, Борис. Закончил 7 классов, работал в Госбанке, завербовался в Калош, в Польшу, работал бухгалтером госбанка, откуда был забран в ряды Советской Армии в 1940 году. Был во Владивостоке замполитом. И вот отец умер 1 ноября 1943 года после гибели девчат. Он слёг, когда их забрали в полицию и говорил: "Хоть носите передачу, хоть не носите, их все равно уничтожат. Не простили нам партизанства в гражданскую войну, не простят и сейчас. (братья отца якобы погибли вместе с Исаевым). Так вот отец умер в ноябре 1943 года, а брата убили в декабре 1943 года.
    Третьей была Антонина, она с 1923 года рождения. Она как и Нина, закончив 7 классов, пошла на курсы медсестер. Закончив курсы, она стала работать в горбольнице и потом завербовалась вместе с Любой Максимцевой в Надворное (это Польша). Оттуда их, как медсестёр забрали в Армию, они попали в плен и под Днепропетровском из плена убежали.
    4-я - Лиля с 1925 года рождения, закончила 10 классов с Ульяной Громовой и отсылала вместе с ней документы в педагогический институт.
    5-я - Люба, т.е. я закончила шесть классов Первомайской школы. Работала 4 года весовщиком, в системе ОРСа работала, была комсоргом в Райпотребсоюзе и 14 лет работаю в общежитии смотрителем, в том числе и на пенсии, тоже продолжаю здесь работать.
    Шестая Вера, 1932 года рождения. Закончила 8 кл. Первомайской школы и техникум. Работала в ОРСе. Дом. адрес г. Молодогвардейск, квартал Кошевого, д. 40 кв. 51.
    Седьмой - Геннадий 1937 года рождения, окончил горный техникум, работает в РМЗ, здесь же работает Виктория 1939 года рождения, восьмая из нашей семьи.
    В оккупацию оккупационные власти заставляли учителей, в частности Знаенко И.М. переписывать населения для регистрации на бирже труда. Меня дома не было, я пошла на следующее утро и меня послали работать на склад техснаба, что возле МЮДовской школы, склад был взорван, и вот на этом складе мы работали, разбирали кирпичи.
    Инспектором в это время поставили работать И.А. Шкребу. Школы работали, И.А. устроил первомайских девчат учителями в школы, чтоб их не угнали в Германию, а меня посадил "учиться" хоть я по возрасту для третьего класса не подходила, потом перевёл в 4й, 5й и т.д. Лилю он послал работать учителем в Большой Суходол. Школы при оккупационных властях продолжали работать, только в направлении угодном властям. Однажды в воскресенье, когда Лиля ехала в санях вместе с немцами, она столкнула ногой ленту с патронами. В следующий раз подняла её и принесла домой. Это заметила сестра Нина, заметила, как она положила это в тумбочку и спросила, для чего это. Она ответила, что это ребятам для зажигалок - патроны, а порох - матери печь растапливать.
    Я уже говорила, что Нина работала при больнице в аптеке и перед эвакуацией наших предприятий, все из аптеки они разобрали по домам. Многие медикаменты, вата, лекарства были у нас на чердаке. Наша Нина помогала жителям, которые болели, принимала роды, помогала раненым по медицинской части. Она спасала и Николая Афанасьевича Быкова. Он работал начальником на мельнице, на молокозаводе. Он ей обязан жизнью.
    Когда девчат арестовали, на чердак полезли полицейские, но медикаментов не обнаружили. Оказывается, Лиля и Тоня выносили все это.
    Брат из Полищи присылал свою одежду, это девчата тоже все пораздавали военнопленным. Приходили полицейские, забрали одежду, но книги не трогали и там мы нашли очень много листовок. На нашем чердаке был найден комсомольский билет Лили и листовки. Листовки, правда мы тогда сожгли, боялись.
    Во время оккупации Тоня ходила по воду к Вольным, это культурная семья соседей. Муж её капитан и Тоня приносила вести как будто бы от Вольных. Она говорила: "Волниха сказала". Она приносила вести о продвижении частей Красной Армии: там, дескать, бомбили зверево и т.д. То соберутся, читают листовки, топится печка, горит лучинка, а они читают листовки, всякие и наши и немецкие.
    У нас дома была корова, мы носили на базар молоко и вот по дороге узнавали вести, что на базаре повесили полицейского, что вывесили флаг. Когда сгорела биржа, мы очень радовались, что нет теперь там наших документов и что нас не отошлют в Германию.
    Руки тогда у меня от работы на этих проклятых оккупантов были разъедены каустиком. Если дежурили немцы - было ещё терпимо. Если свои полицаи - те очень строго следили, чтоб мы "выносили" свою норму.
    Вечером как-то Лиля, разговаривая с родителями, сказала: "Никогда я на немцев работать не буду". Отец отвечает: "Заставили же Любу работать" "А я не буду" - все-равно настаивает Лиля. Отец говорит: "Ну, шлепнут". Она: "Ну и пусть шлёпают". Мы так поговорили, легли спать, а в десятом часу - полиция. Сразу забрали Лилию. Нина предложила Тоне уйти из дому, взять вещи и идти менять. За это, дескать, ничего не будет. Тоня ответила, что она никуда не пойдёт. Я, говорит, буду там, где Лиля.
    Утром мы понесли передачу, пришли домой, а Тоню тоже забрали. Мы пришли к полиции 15 числа, на дверях висел список: "Вывезли в Ворошиловград". В списке была одна женщина, остальные были ребята.
    Четырнадцатого числа, уже девчат арестовали, приходит жена Вырикова (он был старостой или заместителем в Первомайской управе). В это самое время я стала есть кашу, которую вернули от сестер и вдруг мне попалась записка. В записке было написано: "О нас не беспокойтесь, мы скоро будем дома".
    Вывешивали полицаи один список потом другой. В третьем списке были написаны фамилии наших девчат. С нами шли Минаева и Герасимова. Они очень кричали., мы тоже пришли домой стали плакать, голосить, причитать, отец услышал эту весть, слёг и больше не поднялся. Мы все с Минаевой ходили в Лихую, в Зверево, искали их, но не нашли. Однажды пришла к нам наша родственница и говорит, что моего мужа поставили сторожем возле шахты N5. Не знаю, там ваши или не там, но муж вот находил гребешки, расчёски, посмотрите на вещи, может найдёте свои. Скорее всего не ищите, наверное, и ваши там. Когда расстреливали, деда заставили уходить, подняться на террикон и он видел, что некоторые девушки прыгали сами, некоторые объявшись, ребята оказывали сопротивление.
    После того, как началось извлечение молодогвардейцев, наших девчат извлекли на третий день. Первые, кто туда полез их спасать были их родственники двоюродные братья и пленник, из тех что погибли. Они взяли обыкновенный ящик, привязали канат, и на вороток крутили вручную. Первую достали женщину, очень большая, кожа на руках пооблазила. Тело белое.
    На каждом, кого доставали, спереди и сзади разрезали одежду. Гроб застилали тканью, потом одежду разрезали сзади и спереди и новую одежду просто прикладывали, лицо накрывали тюлью. У одной из сестёр была кисть, глаза завязаны проволокой. Потом привезли гробы, наших Иванихиных положили в один гроб. Когда хоронили, дали артиллерийский залп. Были речи, выступали. После похорон людей покормили, поразвозили домой. Итак из всей нашей семьи четверо детей погибло и четверо осталось. В войну умер и отец, не перенеся гибели своих детей.
   
    Воспоминания со слов Иванихиной-Шаломеенко Любови Александровны записала мл. научн. сотрудник Холоденко П.К.
    Из архива музея "Молодая гвардия" Московской школы N312