Анализ показаний Громовой М.А. и Почепцова Г.П.

   (выписки из архивного дела РГАСПИ Ф-100, ОП-1, Д-36)

   Громова Мария Антоновна, 1899 года рождения, уроженка с. Макаров Яр, ныне Краснодонского района Луганской области, русская, из служащих образования, образование низшее, до ареста закройщица плательного отдела в шахтуправлении N9 треста "Краснодонуголь", арестована 20 сентября 1943 года и осуждена 14 января 1944 г. особым совещанием при НКВД СССР, как член семьи изменника Родины, ввиду отсутствия совокупности доказательств, подтверждающих обоснованность привлечения к ответственности 4 ноября 1991 г., реабилитирована прокуратурой и УКГБ по Луганской области.
   
    Из показаний М.А. Громовой от 18 июня 1943 г. видно, что со слов сына Г.П. Почепцова она узнала о существовании подпольной молодёжной организации только с середины декабря 1942 г., когда он собирался уйти к частям Красной Армии через линию фронта совместно со своими товарищами. Что под арестом в полиции он сидел в течении дня и не знает почему он был освобождён. Со слов Г.П. Почепцова ей было известно, что в полиции его бил зам. начальника Захаров, что его расспрашивали о других лицах из молодёжи, на что он, якобы, отвечал, что никого не знает и ничего не знает, и что, якобы, при его освобождении из-под ареста Захаров заявил: "Такую сволочь мы всегда успеем найти". (Арх. д. 10399, т.I, л.315-316).
    Из допросов в Краснодонском РО НКВД 1 октября 1943 г. М.А. Громова показала следователю Грачеву: "...в первых числах января 1943 г. после начала арестов юношей за экспроприированные машины, к нам ночью пришёл на квартиру нач. полиции Суликовский и три полицейских (фамилии их не знаю). Суликовский вошёл в комнату, осветил прожектором и сказал - Где Почепцов?
   Громов, лежавший в постели ответил - Ушёл за хлебом в деревню.
   Суликовский Громову сказал: - Смотри, чтобы завтра Почепцов был в полиции.
   Громов ответил - Хорошо, пришлю.
   Суликовский, уходя, дополнил, обращаясь к Громову - По поводу той записки, которую он написал Жукову. Что это записка, написанная моим сыном Почепцовым Жукову, я не знала.
   На другой день Почепцов в середине дня вернулся из деревни домой, только вошёл - сразу был полицейскими взят и уведён под конвоем в полицию. Почепцов под арестом в полиции был часов пять или шесть, вернулся домой в день ареста. Когда мой сын вернулся из полиции, я его спросила - Гена, ночью приходила полиция и говорила о записке какой-то, которую ты писал Жукову, что это за записка?
   Он ответил - Мама, Жуков избивал женщин за уголь, мы его предупредили.
   И я его больше не стала спрашивать, поняла, что юноши предупреждали, чтобы Жуков не издевался над женщинами".
   (Архивное дело 21813-р, л.20, об.)
   Данные показания М.А. Громовой расходятся с вышеприведенными показаниями Г.П. Почепцова. Кроме того, как объяснил на допросе 5 июня 1943 г. Г.П. Почепцов со слов родных ему известно, что начальник полиции Суликовский "Не найдя меня дома, он приказал отцу, как только я прибуду, направить меня в полицию, угрожая в случае не выполнения его распоряжения, арестовать отца и мать" (арх. д. 10399. т.2. л. 103 об.). Однако показания Г.П. Почепцова противоречат показаниям ранее им данными: "В полиции я не ночевал, я пришёл в тот же день, когда меня арестовали. Домой я вернулся часов в 10 вечера. Отец и мать меня в этот день не видели, т.к. я спал в другой комнате. (арх. д.10399. т.I. 323)
    Показания М.А. Громовой от 10 октября противоречат и показаниям В.Г. Громова от 17 июня 1943 г. Так М.А. Громова показала, что после того как г. Краснодон был освобождён от немецких оккупантов Красной Армией, 16 февраля 1943 г. Почепцов был арестован особым отделом НКВД. Когда сын просидел уже продолжительное время, Громов переживал и волновался и не помнит какого числа в марте месяце, в последних числах, ложась спать воскликнул: - Я никак не могу спокойно уснуть.
   Я Громову сказала: - А что тебе взволновало?
   Он ответил: - Как бы с этой запиской не влепился, помнишь, что начальник полиции всполошился, будучи у нас в квартире?
   Я его спросила: - А что это за записка?
   Громов ответил: - А откуда я это знаю.
   После этого я догадалась, что Громов и Почепцов какое-то преступление совершили перед Родиной.
   (арх. д. 21813-р, л.21)
   Данные показания М.А. Громовой даны после расстрела Г.П. Почепцова и В.Г. Громова, основаны они на догадках и подстроены под общую концепцию предательства, выработанного военным трибуналом и поэтому не могут служить уликой.
   На очной ставке 17 июня 1943 г. в Старобельске между Г.П. Почепцовым и В.Г. Громовым последний уверял следствие, что именно он предложил Почепцову в целях сохранения собственной жизни написать в полицию о том, что хочет выдать полиции известных ему участников организации и что именно Почепцов ему рассказал о том, что он хочет выдать полиции известных ему участников организации, и что именно Почепцов ему рассказал о том, что своё заявление о выдачи организации подавал Жукову (арх. д. 10399, т.1. л. 923). Анализ показаний В.Г. Громова показывает, что они противоречивы, и не совпадают в деталях с показаниями Г.П. Почепцова, М.А. Громовой и ряда свидетелей, проходящих по данному делу.