Из жалобы Георгия Стаценко Генеральному прокурору СССР от 30.X.1961 г.

   (выписки из архивного дела РГАСПИ Ф-100, ОП-1, Д-37)

    лист 304, об. 305.
    "Вспоминаю как однажды немцы гнали наших пленных у клуба, то наши ребята стали давать им кто что мог. Арутюнянц забрал у меня табак и отдам им, а Третьякевич воскликнул: "Надо бить немцев!"
    Во время встречи 1943 г. на квартире одной девушки Третьякевич поднял тост: "За нашу победу, друзья!". Это была его последняя с Земнуховым ночь.
    Приходил ночью Тюленин, вызывал Третьякевича, Кошевого, Земнухова - о чём-то говорил с ними. Выходя на улицу я видел его, стоящим с какими-то ребятами у калитки на улице. "Веселятся, Жора, а завтра будут плакать", - сказал он мне. Я не придал его словам особого значения, а днём уже узнал, что и Земнухов и Мошков и Третьякевич арестованы, что в клубе дежурит полицай.
   
    лист 308, лист 308 об. В сентябре 1946 г. я был арестован и отвезён на Лубянку. С первого же допроса мне было предъявлено обвинение, что я выдал "М.Г". Долго я не сопротивлялся следователям: голод, бессонница, издевательства, рассказы о том, что судят и без признаний, заставили меня взять на себя это чёрное дело...
   
    лист 309. И действительно, следователи ко мне переменились /когда дал на себя показания/, стали просто все друзья: и кормили и паек повышенный выписали, и курить давали, величали меня чуть ли не "Георгием Васильевичем".
   
    лист 309 об. Правды в протоколах было не более 10%. Ряд событий был ими извращён или совсем придуман. Я всё это подписывал.
   
    лист 309 об - 310. И когда я заявил, что я всё это признал, желая облегчить свою участь, но не совершив в действительности, меня бросили в одиночку и долго держали в ней, допросы прекратились. И в феврале 1948 г. я был осуждён ОСО на 15 лет (там в заключении скорее можно было испортиться, чем исправиться).
    О "МГ" я сведения почерпнул из романа А. Фадеева "Молодая гвардия", О некоторых происшествиях я только узнал вперывае из романа.