Вскоре после первых арестов молодёжи, произведённых краснодонской полицией, я был также арестован в начале января 1943 г. группой полицейских во главе с заместителем начальника полиции Подтынным. Именно он и привёл меня в кабинет начальника районной полиции, который сидел за своим рабочим столом и что-то рассматривал там. Фамилия начальника полиции Суликовский. Ему Подтынный доложил, что, мол, Ваш приказ выполнил и арестованный находится в кабинете. Суликовский посмотрел в какой-то список, лежавший на столе и дважды провёл пальцем сверху-вниз, словно рассматривая две колонки фамилий. После чего поднял голову, посмотрел на меня и сказал:
    - Его здесь нет. Всыпьте ему 25 плетей и посадите в камеру к жуликам.
    Что и было исполнено.
    Всего в полиции мне было проведено три допроса, из них на двух - жестоко избивали. Требовали дать показания по поводу ограбления автомашины с новогодними подарками. О партизанах, партизанском отряде, об оружии Суликовский не расспрашивал и разговоры по этому поводу не велись. Один раз об ограблении автомашины что-то спросил и М.Е. Кулешов.
    Спрашивали меня в полиции также и об Г. Почепцове. Так как я знал Г. Почепцова раньше. Встретил его вскоре после Нового года, т.е. в первых числах января 1943 г. и говорил ему о том, что на подходе Красная Армия и следует подумать как ей помочь, а вскоре был арестован полицией. Я подозревал в измене Г. Почепцова, что он меня сдал в полицию. При этом подчёркиваю, что никакие задания я Г. Почепцову не давал, а поэтому и не мог быть заподозрен гитлеровцами в сотрудничестве с партизанами. Я сам для наступления Красной Армии вёл учёт продвижения техники и живой силы итальянцев, немцев и румын. После освобождения г. Краснодона Красной Армией я эти сведения сдал в подразделение "Смерша". Меня спросили, кто меня заставил это сделать. Я тогда объяснил, что делал я это по своей собственной инициативе.
    На вопросы полицейских о Г. Почепцове никаких конкретных показаний я не давал. Просто говорил что-то общими фразами в его адрес.
    Камера полиции в которой меня содержали была небольшой - человек на 15-20. Там не могли содержать 50 или 60 человек, так как они бы не поместились.
    До моего побега из полиции меня больше на допросы не вызывали и ни о чём не спрашивали.
    После освобождения Красной Армией г. Краснодона и уже после моего задержания Краснодонским РОНКВД, меня допрашивал ст. лейтенант Грачев. Ни единого документа я не подписывал, да он мне их и не давал, даже не ознакомил с протоколом допроса. А вскоре два красноармейца меня одного-единственного этапировали из г. Краснодон в г. Старобельск. Ночевали мы в каком-то селе, но по пути в Станину Луганскую мы не заходили и не проходили через неё.
    По прибытию в г. Старобельск меня долго не принимали в тюрьме НКВД, так как я не числился в каких-то списках и на меня не были оформлены соответствующие документы. Когда же их оформили, то в камере я сидел сначала один, а затем находился в общих камерах где сидели в основном дезертиры, какие-то военные и т.п. Однако в Старобельской тюрьме НКВД я ни Г. Почепцова ни Громова нигде не видел, с ними не единого раза не встречался, не разговаривал и очных ставок с ними мне не проводили.
    О Г. Почепцове спрашивали, почему я, мол, его защищаю. Он же предатель. Требовали дать на него показания. Я отказался это сделать и тогда меня дважды сильно побили. Причём следователь старший лейтенант спрашивал:
    - Вы знаете, что он изменник Родины? Почему его защищаете? (может, и выгораживаю).
    Невзирая на то, что сильно побили, после этого впервые за время содержания в тюрьме НКВД принесли горячий суп, а до этого давали только по 100 гр. хлеба.
    С Г. Почепцовым у меня были нормальные отношения. Ничего предосудительного о нём сказать я не могу. Да и виделся с ним во время оккупации я один единственный раз в начале января 1943 г. После беседы с ним я вскоре был арестован краснодонской полицией. Конечно я подозревал, что мог быть арестован полицией по доносу Г. Почепцова, но улик у меня против него не было и нет по настоящее время. Но в 1943 г. я показал на Г. Почепцова в органах НКВД потому, что меня полиция вскоре арестовала после нашей встречи и беседы. Я не знал, что у Г. Почепцова имеется оружие, так же, как и Г. Почепцов не знал, что оно имеется у меня. У меня имелся только один пистолет и только с одним патроном. Автоматов у меня не было.
    Что я подписывал у следователя НКВД - не знаю, так как мне не зачитывали и самому читать не давали. При чем заявляли - если не подпишешь, что здесь написано - мы отправим в Сибирь твою мать, всю семью, братьев, вызовем даже родственников с фронта и всех сгноим. После того как я подписал - с меня взяли подписку в которой я дал слово молчать обо всем, что здесь происходило, ничего никому не говорить, и особенно молчать о том, что меня били.
    Били меня в Старобельске только офицеры НКВД и только палкой, хотя и по затылку тоже ударили несколько раз кулаком. При этом требовали сказать, кто передал краснодонскую полиции список.
    - Вы должны знать! Почему защищаете Почепцова?! - и т.п.
    На мои слова, что я не виновен и что ничего не знаю - не обращали внимания.
    Я до сих пор не уверен, везде ли подпись моя проставлена в протоколах допросов. Может быть, они и за меня расписывались сами.
    Что касается арестов М.Е. Кулешова, В.Г. Громова и Г. Почепцова, то они в Краснодоне арестованы по моим показаниям органами "СМЕРШ" и НКВД. Это сделали бойцы и сотрудники НКВД.
    В г. Старобельске я впервые встретился с М.Е. Кулешовым, В.Г. Громовым и Г. Почепцовым лишь тогда, когда нас всех вместе посадили в грузовик и повезли в г. Краснодон на судебное заседание. В кузове грузовика я сидел отдельно, а М.Е. Кулешов, В.Г. Громов и Г. Почепцов - друг возле друга. В дороге мы все молчали и не разговаривали, но как только Г. Почепцов сказал что-то резкое отчиму Громову - бойцы-конвоиры их тотчас же рассадили.
    Хочу сказать, что кто такой Зонс - я не знаю. Я его никогда не видел. Никто никогда меня не вербовал и никаких кличек не давал. Кто такой "Горняк" - я не знаю.
    На заседании суда (военный трибунал) на всех кричали - предатели, изменники и т.п.!!!
    Очень хорошо помню, что тот из судей, который сидел за столом на середине, стучал кулаком и кричал на Г. Почепцова. Все что он кричал я не помню. Но хорошо запомнил одну фразу: "Почему здесь записано так, а говоришь иначе. Говори то, что записано!!!"
    Моё отношение к Г. Почепцову осталось прежним "нормальным" и не изменилось.
    А что касается Ф.П. Лютикова - в камерах полиции я его не видел.
    Что касается родственников Г. Почепцова - его дяди, деда и др., я не знал. Не знал я также, где в оккупированном Краснодоне находится ресторан.
   
    С моих слов записано верно
    Замечаний нет
    20/05 - 92 г.
   
    РГАСПИ Ф-100, Д- 36