Наталья (из Чебоксар)
Надежда Петля.

   "Трудно так жить. Немцы уже 3-й месяц хозяйничают в Краснодоне. От них никакого созидания - одни сплошные разрушения. Ни учиться, ни мечтать, даже свободно распоряжаться своей жизнью невозможно. Все это теперь не имеет смысла". В такие мысли была погружена 17-летняя откатчица шахты №18 поселка Краснодона Надя Петля. Вдруг сзади раздался грубый окрик: "Ну что встала, комсомольская сволочь?! Работай давай, а то прикажу дать 10 плетей, будешь знать!". Это кричал немецкий холуй Трофименко-штейгер. Несмотря на то, что Надя дала себе слово держаться, она заплакала от обиды и собственного бессилия. Власть обрели всякие низменные личности, способные на любое зло, лишь бы угодить немцам. Девушка вспомнила, как она после окончания 8-го класса пришла работать на эту шахту телефонисткой. Начальником здесь был Макар Тимофеевич Андросов, отец Надиной подруги Лиды, который очень хорошо к ней относился. А теперь его арестовали... Но вот уже заканчивается смена, надо идти домой.
   По дороге девушка расплакалась еще сильнее и не заметила, как рядом оказалась Лида Андросова.
   - Что с тобой, Наденька? Успокойся пожалуйста, поделись со мной твоим горем.
   - Лидочка, меня сегодня опять оскорбил Трофименко, этот гад! Пойми, я не хочу работать на этих идиотов, немецких собак! Я не знаю, как дальше жить и что делать.
   - Знаешь, Надя, на некоторых улицах стали появляться листовки?
   - Да.
   - Значит, не покорились люди фашисту, не дрогнули. Поэтому я хочу тебя спросить - хотела бы ты связаться с ними?
   - Лидочка, если бы это было возможно, если бы...
   - Завтра ты увидишь кое-кого из них. Обещаешь мне больше не плакать?
   - Обещаю, Лидочка.
   Надя с трудом дождалась следующего дня. Все-таки не так уж плохо, если люди поднялись на борьбу с врагом.
   На другой день, после работы, Лида и Надя пошли к Тосе Елисеенко, где встретились с Колей Сумским. Он сказал:
   - Ну вот, Надя, перед тобой те люди, которые пишут листовки.
   - И не только листовки, - добавила Тося. Мы доверяем тебе, Наденька, знаем как активную и надежную комсомолку.
   - Я буду с вами, даже если придется пожертвовать жизнью.
   - Надеемся, что до этого не дойдет, но надо быть готовыми ко всему, - сказал Коля. Ну не будем увлекаться мрачными мыслями. Поговорим о деле. Все мы знаем, что у Лиды арестовали отца. Его обвиняют в агитации против немцев и распространении листовок. Мы должны показать этим гадам, что не того они арестовали. Нужно расклеить как можно больше листовок по всему поселку. Вот тебе, Надя, текст, перепиши и расклей.
   - Хорошо, а когда пойду в ночную смену, по пути расклею.
   Через некоторое время эта операция была успешно выполнена. Мать Нади, Анна Савельевна, утром вернувшись с базара, увидела на столбе листик бумаги, на котором было что-то написано и толпившийся около него народ. Побежала быстро домой и стала будить спящую после ночной смены дочь:
   - Надя, вставай, на дворе на столбах люди листовки читают. Надя улыбнулась и ответила:
   - Мама, не мешай мне, я спать хочу.
   Полицаи бесились от злости, но найти авторов листовок так и не смогли. Спустя несколько дней выпустили отца Лиды. Надя была счастлива, что благодаря и ее труду была спасена жизнь ни в чем не повинного человека.
   Приближалась 25-я годовщина Октября. Коля собрал подпольщиков.
   - Нужно вывесить к нашему великому празднику красные флаги. Лида, вместе с девочками найди все, что нужно и сшей большой флаг. А ты, Надя, вместе с Тосей идите в Ворошиловград и купите краску. Чтобы не вызвать подозрений, купите и белую...
   На обратном пути, недалеко от Ворошиловграда, девушек остановил патруль:
   - Стой! Что несете?
   - У нас дома остановился господин офицер, и он послал нас с сестрой купить краску, чтобы покрасить пол и потолок в его комнате, - ответила Тося.
   - Ну идите.
   ... Флаг получился очень большой. Вечером его красила мама Лиды, Дарья Кузьминична, у них дома. Она взялась за эту работу, чтобы не навлечь подозрений на дочь, т.к. она ходит в полицию отмечаться, и на руках могли остаться следы краски. Надя вместе с Ниной Кезиковой сидели здесь же. Когда флаг был покрашен, девушки хором произнесли: "Это за нашу советскую родину! За годовщину Октября! Ура!". Но повесить его так и не удалось, т.к. в том месте, где хотели прикрепить флаг, стояли полицейские, которые стали стрелять, но уйти удалось всем.
   В начале декабря Надина сестра Валя увидела, что она роется в шкафу.
   - Что ты ищешь?
   - Мне нужны папины брюки. А, вот они!
   - Зачем тебе?
   - Надо.
   - Надя, ты что, не доверяешь мне?
   - Когда-нибудь я тебе все расскажу, а пока не спрашивай, прошу тебя.
   Только в феврале 1943 г. Валя узнала, что брюки предназначались для бежавших из лагеря военнопленных...
   В начале января 1943 г. начались аресты юных подпольщиков. Дошли они и до поселка, в тюрьме находились Коля Сумской и Володя Жданов. Из города поступил приказ уходить и спрятаться где-нибудь до прихода наших. Но Надя не могла подвести маму и сестер-Валю, а особенно маленькую Галю, которой исполнилось всего 5 лет.
   12 января она пошла работать в ночную смену. В 3 часа явились полицейские: "Петля Надежда здесь? Собирайся!" И Надю увели.
   На другой день Анна Савельевна, узнав об аресте, побежала в полицию с передачей. Но начальник полиции Цикалов не разрешил передать вещи дочери. При осмотре вещей он забрал простынь. Цикалов сказал, чтобы она шла домой, а дочка скоро тоже придет домой, обмоется. Мать пошла домой оглядываясь, в окно из-за решетки смотрела её дочь и другие девушки. Мать вернулась домой, а через полчаса Надя пришла домой в сопровождении полицейского. Полицейский с идиотским нахальством присутствовал при её купании, боясь оставить её одну, чтобы не ушла. После купания Надя позавтракала, полицейский повел её, не дав даже попрощаться матери с дочкой. Она ушла навсегда.
   На пороге полиции девушку встретил Цикалов:
   - Ну, теперь мы пообщаемся с тобой. Назови фамилии твоих соучастников, и мы тебя не тронем, сохраним жизнь. Надя ничего не ответила.
   - Молчишь? Ну ничего, сейчас заговоришь! Палач ударил ее по лицу, затем стал бить плетьми. В это время зазвонил телефон. Это был Соликовский, начальник полиции города Краснодона. Поговорив с ним, Цикалов сказал: "Оставьте ее, есть приказ гнать всех в Краснодон. Там - то они поумнеют!".
   Эти ужасные 15 километров! Они шли, поддерживая друг друга, но бодро, с поднятыми головами, зная, за что страдают и отдают свои молодые жизни. В городской полиции комсомольцев ждали мучения, которые нормального человека приведут в состояние шока. На допрос они шли, а с допроса их несли... В кабинете Соликовского было очень много крови, в т.ч. и Нади Петли. Она вынесла все нечеловеческие пытки, которым подвергали Соликовский и его подручные, ничего не сказала, никого не выдала...
   16 января девушка лежала на полу камеры, не в силах двигаться. Над ней склонилась Надя Петрачкова:
   - Давай прощаться, подруженька, нас увозят.
   - Запомни, мы погибаем не напрасно. Жаль только, что мало сделали и не увидим, как наши войска выгонят отсюда гитлеровскую погань. Хочется жить, несмотря на то, что так больно.
   Вот они и на краю шурфа. 53 метра глубиной... Кого-то сбрасывали туда живыми, кого-то стреляли. Пришла очередь Нади Петли. Соликовский выстрелил в нее и мертвую бросил в шурф. Затем стали казнить остальных.
   В феврале 1943 г. пришли наши доблестные красноармейцы и достали тела молодогвардейцев из шурфа. По просьбе родных Надю и ее товарищей похоронили в центре поселка Краснодон. Прошло уже 60 лет, но память о героях живет в сердце каждого человека, неравнодушного к славному прошлому своей страны.