Дмитрий Щербинин
"Нина Старцева"

   Посвящается молодогвардейцу
   Нине Старцевой

    В школе N22, посёлка Краснодон, который расположен в 15 километрах от города Краснодона, перед октябрятами выступала их пионервожатая Нина Старцева.
    Совсем ещё маленькие ребята и девчата вошли сюда шумно - смеясь и разговаривая, но когда заговорила Нина, примолкли, с изумлением вглядываясь в её необычное, вдохновлённое лицо, на котором лежал отблеск какого-то иного, мистического, лунного мира...
    С воодушевлением говорила Нина. Декламировала строки из "Старухи Изергиль" Горького - одного из любимейших своих произведений:
   "Оно пылало так ярко, как солнце, и ярче солнца, и весь лес замолчал, освещенный этим факелом великой любви к людям, а тьма разлетелась от света его и там, глубоко в лесу, дрожащая, пала в гнилой зев болота. Люди же, изумленные, стали как камни. - Идем! - крикнул Данко и бросился вперед на свое место, высоко держа горящее сердце и освещая им путь людям"
   Кто-то из октябрят набрался храбрости и спросил:
   - А ради чего погиб Данко, если люди так пренебрежительно отнеслись к его подвигу? Забыли про него...
   На что Нина ответила со всё тем же вдохновлённым выражением:
   - Кто забыл, тот и остался во мраке, но вот, видите, есть произведение, и, стало быть, всё же помнят о нём, и уже никогда не забудут. Дорогие мои, пусть всегда вам сияет свет пламенных сердец.
   И произнесено это было с таким искренним, вдохновлённым выражением, что никто из этих шумных пионеров-пятиклассников не посмел ей возразить и, более того, они запомнили это выступление Нины на всю оставшуюся жизнь. У кого-то эта жизнь была длинной, у кого-то короткой.
   До начала Великой Отечественной войны оставалось ещё два года.
   
   * * *
   
    Нина Старцева родилась в 1925 году в Белорусской деревушке Березно, а в посёлок Краснодон, вместе с семьёй переехала только в 1937 году. Но, впрочем, это и не важно. А важным, здесь является, пожалуй, то, что жила она всё время в таких небольших, деревенских домиках, и быт её был вполне деревенским, с курами, с коровами, с работой на грядках...
    А ещё была степь. Стоило выйти за калитку, и уже открывалось пред глазами это тянущееся до горизонта раздолье. Такое спокойствие - знакомо ли оно городскому жителю, где всегда шум и гомон?..
    Осенью 41-го года фашисты подошли близко к Краснодону. Слышна была канонада, люди готовились к эвакуации. Но на этот раз всё обошлось. Фашистов отогнали, зато в госпиталях появились раненые бойцы Красной Армии, за ними ухаживали не только медсёстры, но и комсомольцы, а среди них и Нина Старцева. Так, бывало, сядет возле кровати какого-нибудь бойца с книгой стихов, и начнём читать, а то и по памяти декламировать Пушкина, Лермонтова, а то и Фета и Тютчева, и даже Блока или Маяковского... Бойцы любили слушать её. Один их раненых командиров как-то сказал:
    - Какой-то нездешний отсвет на твоём лице... Будто из глубин сказочной лунной ночи пришла ты, Нина.
    Девушка смущённо, слабо улыбнулась, потупилась. А затем, помолчав, немного, продолжила читать стихи.
   
   * * *
   
    Посёлок Краснодон был оккупирован фашистами 19 июля 1942 года за сутки до оккупации города Краснодона.
    Начались мрачные дни и ночи оккупации. Проходившие вражьи войска грабили простых жителей, смотрели на них как на рабов, за малейшее неподчинение могли запросто убить.
    Как-то ночью в начале августа, Нина Старцева раскачивалась на качелях, в садике у своего дома, и, задрав голову, смотрела на звёзды. Она слышала вражьи голоса, которые разносились по родному посёлку. Кажется, где-то кого-то били, где-то орали пьяные немецкие солдаты, где-то надрывно ревел двигатель танка. И Нина понимала, что не сможет мириться с фашистами, что единственный выход для неё - это борьба с ними. Но много ли она сможет сделать одна? Надо было искать таких товарищей, которые разделили бы её чувства...
    А, впрочем, что искать, когда она хорошо знала, что, например, Лида Андросова и Коля Сумской, которые также были активными комсомольцами в школе, вполне разделяли её взгляды, тоже ненавидели фашистов, тоже помогали нашим раненым бойцам, и тоже рвались на фронт, куда их, также как и Нину не взяли единственно по возрасту...
    И вот теперь и Лида Андросова, и другие комсомольцы вернулись из неудачной эвакуации. Нине казалось, что она чувствует, что они думают о том же, что и она. Оставалось только встретиться и договориться с ними.
   
   * * *
   
    Итак, Нина твёрдо решила стать подпольщицей, но прежде чем разговаривать на эту тему с Колей Сумским, она решила сделать что-нибудь такое, чтобы доказать свою преданность делу борьбы с фашистами...
    И в лунные, тихие ночи ходила она по окрестностям посёлка Краснодон, высматривала, ждала чего-то...
    И вот дождалась, высмотрела. В широкой балке, на берегу речки румынские солдаты устроили стоянку для своих военных машин.
    На следующий день Нина пришла к Коле Сумскому, и прямо спросила у него:
    - Коля, ты ненавидишь оккупантов?
    Сумской хорошо знал Нину, а поэтому не стал скрывать от неё свои чувства. Он ответил:
    - Да, я их ненавижу. А тех, кто перешёл к ним в услужение, полицаев, презираю, считаю гадами, и готов давить их.
    - Хорошо, я вполне разделяю твои чувства. И поэтому предлагаю вывести из строя несколько вражеских машин...
    Коля попросил рассказать подробнее, и Нина рассказала.
    Тогда Коля произнёс:
    - Да, мы попытаемся сломать эти машины, - кивнул Коля. - Но с нами пойдёт Лида Андросова. Ей я доверяю также как и самому себе...
    В ту же ночь была проведена опасная, но захватывающая для молодых мстителей операция. Несколько грузовых машин были выведены из строя, а Нина Старцева, Коля Сумской и Лида Андросова благополучно спаслись от начавшейся погони.
    Не доходя до окраины посёлка, они остановились, уселись среди трав, разговорились тихими, осторожными голосами.
    Коля Сумской произнёс:
    - Нам надо собрать людей в подпольную группу.
    На что Лида Андросова отозвалась:
    - Ведь ты знаешь таких товарищей, которых можно было бы вовлечь в эту борьбу?..
    - Да, я знаю.
    Коля имел ввиду Володю Жданова, Юру Полянского, Александра Шищенко, Антонину Елисеенко и некоторых других поселковых комсомольцев, которых знал ещё со времени учёбы в школе.
    - Как мы назовём нашу организацию? - спросила Нина Старцева.
    - Быть может, "Юные мстители"? - предложил Коля Сумской.
    На это Нина ответила:
    - Что ж, неплохо. Но всё же сначала организуем других товарищей, и у них спросим, согласятся ли они с таким названием.
   
   * * *
   
    В городе Краснодоне была создана подпольная организация "Молодая гвардия", и влившиеся в их число подпольщики посёлка Краснодон тоже стали называться молодогвардейцами. Командиром поселковой группы избрали Колю Сумского...
    Как-то раз, уже в конце ноября Нине Старцевой и Лиде Андросовой было поручено резать линию связи между посёлком Краснодоном, и одноименным с ним городом.
    В степи намело много снега, до горизонта было бело. Холод продирал...
   Девушки выждали, когда никого поблизости не было, и вылезли из балки. Пока закидывали "кошку", пока вытягивали провод к земле, Нина спросила у Лиды:
    - Как думаешь, нас арестуют?
    Лида пожала плечами, но по её глазам было понятно, что она знает - арестуют.
    - И что же? - спросила Нина.
    И Лида, перерезая провод, ответила:
    - Мы всегда должны делать, то к чему предназначены, и никогда не сворачивать с этого пути. Ведь и ты всё это знаешь..
    Нина промолчала, но и она тоже знала и предчувствовала, что ждёт их, а иначе, наверное, не был бы таким удивительным, неземным её лик.
   
   * * *
   
    И вот ещё одно задание было дано Нине Старцевой - надо было заразить клещом предназначенный для фашистов хлеб на станции Семейкино. Мама Нины Анна Андреевна нашла в её шкафу бутылку с этим клещом. Спросила:
    - Зачем тебе это?
    Нина ответила уклончиво:
    - Так нужно. В своё время ты всё узнаешь.
   Нина не хотела волновать свою маму. Знала, что той будет тяжело узнать, что её единственная дочь подвергает себя такой опасности.
   И всё же после того, как мама увидела, что она пишет листовки, Нина спросила:
   - Мама, а что ты будешь делать, если меня заберут?
   И Анна Андреевна ответила:
   - Если только сердце не разорвется на куски, если только буду жить, всю жизнь буду мстить врагам.
   Нина вскочила со скамьи, обняла мать и воскликнула:
   - Мама, какая ты у меня умная!
   
   * * *
   
   Аресты подпольщиков начались с 1 января 1943 года. Нина Старцева ещё могла уйти, но она считала, что должна находиться рядом с товарищами. Считала, что вместе они сила, и никакие полицаи им не страшны.
   Нину арестовали 12 января.
   Полицаи пришли к ней в дом с Лидой Андросовой и Ниной Кезиковой, которых арестовали до этого, произвели поверхностный обыск и увели в свой участок...
   В камере уже находились ранее арестованные юноши и девушки. Всё это были участники группы Коли Сумского...
   Последней привели Тосю Елисеенко. Полицай с силой толкнул её об стену, захлопнул дверь. Но вскоре из расположенного за стеной кабинета раздался крик:
   - Сумской!
   Коля поднялся, кивнул Лиде Андросовой, и вот его вывели. Комсомольцы сидели в молчании, слушали, как допрашивают Колю. На все вопросы врагов он отвечал молчанием.
   Тогда его стали бить. Сильные удары перемежались бранью полицаев. Коля глухо стонал, а потом замолчал.
   Начальник поселковой полиции Цикалов выругался:
   - Всё, сознание потерял. Вынести его на снег. Давайте сюда Андросову!
   Также как и Колю, избивали и Лиду. Когда она потеряла сознание, то вынесли её во двор...
   Следующей допрашивали Нину Старцеву. Её ввели в кабинет, на полу которого темнели пятна крови.
   Несколько выпивших, разгорячённые прежней экзекуцией полицаев насмешливо на неё уставились.
   Сидевший за столом Цикалов спросил ехидно:
   - Ну что, комсомолка, сама во всём сознаешься, или придётся твою красоту подпортить?
   На что Нина ответила:
   - Я не скрываю, что боролась в подпольной организации с такими как вы гадами. Не скрываю, что ненавижу вас. Ну а больше вы от меня ничего не добьётесь.
   Цикалов аж заскрипел зубами от злобы, и прошипел:
   - Ну ничего, и не таких обламывали! Скоро ты во всём сознаешься. Начинайте!
   Полицаи набросились на девушку, сначала избивали кулаками, затем, повалив на пол, начали хлестать проволочными плетьми. От каждого такого удара разрывалась кожа на спине и на руках Нины, но она поклялась себе, что не издаст больше ни звука, и безмолвствовала. Кровь её лилась на пол, смешивалась с кровью её товарищей...
   Наконец Нина потеряла сознание. Тогда Цикалов, затянувшись сигарой, дал знак палачам, и те вытащили Нину в коридор.
   - Упрямые какие, - недовольно проворчал утомившийся палач.
   - Ничего, побудут у нас - поумнеют, - рассудил Цикалов, и тут же распорядился. - Давай сюда следующего...
   
   * * *
   
    Но Цикалов ошибался, полагая, что подпольщиков надолго оставят в поселковом участке. На следующий день из города Краснодона позвонил сам комендант и начальник полиции Краснодонского района Соликовский. Своим громовым голосом он распорядился, чтобы арестованных перегнали в городскую тюрьму. Закончил свою бранную речь он такими словами:
    - И не церемоньтесь с ними. Пусть страдают, пусть кровью обливаются. Пусть мёрзнут...
    - Не померли бы раньше времени, - возразил было Цыкалов.
    На что Соликовский рявкнул:
    - Они, гады, живущие! Уж я то знаю... Кровью исходят, а молчат, щенки. Ну ничего, я их к осознанию приведу! Давай веди их сюда скорее!
    Избитых, плохо одетых юношей и девушек из поселковой группы погнали под усиленным конвоем в город Краснодон. Они шли, поддерживая друг друга, оставляя на снегу кровавые следы, а сильные порывы ледяного январского ветра пытались повалить их на грязную, многими вражьими ногами истоптанную дорогу...
    Пятнадцать километров им предстояло пройти. Какие же это было тяжкие, мучительные километры, какой болью каждый шаг отдавался!
    В конце они уже едва двигались, часто спотыкались, но полицаи были наготове - подгоняли их ударами прикладов, пинками.
    И вот они в городской тюрьме.
    Здесь им предстояли ещё большие мучения.
    Кого вызывали на допрос, того обратно вносили уже в бессознательном состоянии...
    Нина Старцева обратилась к своим товарищам:
    - Мы должны оставаться мужественными. То, что мы делали, мы делали для людей. И теперь придётся пожертвовать самым дорогим, что у нас есть - жизнью. Но вспомните Данко, вспомните иных героев, отдавших свои жизни за будущее человечества.
    - Нина, пожалуйста, расскажи о Данко, - попросила подпольщица Тоня Дьяченко. - Я, конечно, эту историю знаю, но очень хочется ещё раз из твоих уст услушать.
    И Нина с большим увлечением начала рассказывать. Глаза её сияли вдохновеньем. Она забыла о пережитых страданиях, и боль в избитом, обмороженном теле отошла на второй план...
    Но вот наступил черёд Нины Старцевой. Её вызвали на допрос. В кабинете, в который её втолкнули, сильно пахло кровью. И кровь была повсюду: на полу, на стенах, даже на потолке. И, конечно же, окровавленными были руки палачей. Ужасные орудия пыток были разложены на длинном столе. В печи жарко горел огонь, из жаровни торчали раскалённые прутья.
   Увидев это, Нина содрогнулась, но не вымолвила ни слова.
    У неё потребовали рассказать о деятельности организации, кто какие задания выполнял, назвать все имена, а также тех, кого она только подозревает в связи с подпольщиками. В том случае, если она согласится сотрудничать с ними, ей обещали сохранить жизнь.
    На что Нина ответила:
    - Предав своих товарищей, я действительно погибну. Но я этого никогда не сделаю, и вы бессильны...
    - Посмотрим! - рявкнул главный палач, и дал знак своим подручным.
    И снова боль... Сколько же может быть боли, неужели хрупкое тело может выдержать столько? Почему она ещё не умерла? Ведь такие страдания и жизнь несовместимы. Нине втыкали под ногти большие сапожные иглы, потом положили спиной на раскалённые угли. Когда потеряла сознание, отлили водой, и продолжили страшные истязания.
    Нина то теряла сознание, то приходила в себя. Она думала: "Нет - я точно никого не выдам. В этом я уверена. Но вот только бы не стонать, не унижаться перед этими гадами... Неужели это не в человеческих силах - хранить безмолвие? Нет! Человек на всё способен! Однажды человек до самых звёзд дотянется, ну а я выдержу эту боль..."
   
   * * *
   
    Так ничего и не добились палачи от молодогвардейцев. Поселковую группу Коли Сумского казнили в ночь с 16 на 17 января 1943 года. Их вывезли к шурфу шахты N5. Некоторых расстреливали, некоторых сбрасывали в 50-ти метровую пропасть живыми, обрекая на медленную, мучительную казнь.
    Нина Старцева не могла идти самостоятельно, и её подтащили к шурфу, бросили лицом на окровавленный снег.
    Возвышавшийся над ней пьяный детина прорычал:
    - Хорошая дивчина была. Я её пристрелю...
    И, выстрелив из ружья в затылок Нины, развернувшись, заорал:
    - Э-эй, давай сюда следующего!
   
   * * *
   
    Нину, также как и её боевых товарищей похоронили в центре посёлка Краснодон. Над братской могилой возвели монумент...
    Мир меняется. Что-то уходит, что-то забывается. Память о героях то тускнеет, то разгорается с новой силой, но никогда не уходит окончательно. И сегодня на могиле подпольщиков, отдавших свои жизни за счастье грядущих поколений, вновь благоухают цветы.

КОНЕЦ
08.10.2006