С первых же дней Великой Отечественной войны А.Фадеев живет заботами фронта. Корреспондент «Правды» и Совинформбюро, он не раз выезжал в действующую армию, стремился туда, где происходили главные события, и все хотел видеть собственными глазами. Несколько месяцев он провел в блокадном Ленинграде, был в окружении под Ржевом, где питался вместе со всеми трупами лошадей.
«Вот тут-то мы, военные корреспонденты, и узнали, что за человечище Александр Фадеев. И полюбили его, высокого, красивого, уверенного, доброжелательного, неунывающего, умеющего в самые тяжкие минуты излучать какой-то нешумный, светлый, чисто фадеевский оптимизм»,— так написал Борис Полевой в своих нюрнбергских дневниках «В конце концов».
Возможно, именно здесь, под Ржевом, в экстремальных условиях, Фадеев понял, что главной силой в борьбе с фашизмом является патриотизм. И когда ЦК ВЛКСМ попросил его написать книгу о героическом подполье в Краснодоне, он не раздумывая взялся за перо, и 15 сентября 1943 года в «Правде» был опубликован его очерк «Бессмертие». Не отступая от свидетельств очевидцев, А.Фадеев рассказал о боевых действиях и смелых операциях молодогвардейцев, об их мужестве, с которым они встретили смерть. Но в романе Фадеев не выпячивал деятельность подпольщиков, свое внимание сосредоточил на их образах. Вот что сказал он сам:
«Мой роман построен на фактах. Вместе с тем, конечно, это не история, это, часто, подлинные факты, и все-таки в них много художественного вымысла...
Кто может сейчас сказать, о чем разговаривали, что думали, переживали, юноши и девушки и в часы свершения своих героических дел, и в часы дружеских бесед? Об этом можно только догадываться. Значит, это и действительная история, и в то же время художественный вымысел. Это — роман» [79].
Чего же хотят от романиста теперешние образованные историки и журналисты? Ведь здравым умом нетрудно понять: А.Фадеева поразила выразительность коллективного подвига новой молодежи, первого поколения воспитанников советского строя. И он в образах молодогвардейцев обобщил черты, «неповторимый облик этого поколения».
«Я очень охотно взялся за роман, чему способствовали некоторые автобиографические обстоятельства, - говорил он на читательской конференции в декабре 1946 г. - Собственную юность я начинал тоже в подполье (1918 год). Судьба так сложилась, что первые годы юности проходили в шахтерской среде. Потом пришлось учиться в Горной академии. И наконец, в 1925—1926 годах много пришлось работать в соседнем с Краснодоном шахтерском округе. Поэтому быт Донбасса и шахтерский быт были мне хорошо известны.
<…> Что произвело на меня наиболее сильное впечатление?
Мой ответ таков: характер этой молодежи, которую мне предстояло изобразить в романе. Невольно приходило на ум сравнение с молодежью моей юности. Подавляющее большинство молодогвардейцев было интеллигентными молодыми людьми, в то время как в нашем подполье интеллигентных молодых людей — революционеров было чрезвычайно мало <…> Что же касается рабочей молодежи, то это была чудесная молодежь, очень революционно настроенная. Но она была полуграмотной, ее революционность была в основном стихийной. Очень многие из них не были знакомы с политической литературой. Многие окончили начальную школу, церковноприходскую или даже были совсем неграмотными. Вот какова была молодежь в мое время. В Краснодоне мы видим другую картину: люди с образованием, воспитанные советским обществом, встали на борьбу. Люди, у которых революционное сознание является ясным, а не стихийным. Ведь молодогвардейцы по своему происхождению не представляли из себя что-нибудь выдающееся. В большинстве это были дети шахтеров. Ваня Земнухов был сыном сторожа, у Вали Борц отец и мать работали учителями. И сами молодогвардейцы не представляли собой ничего исключительного. Это были типичные, всем нам знакомые молодые люди, учащиеся наших школ. Именно потому, что это самая обыкновенная наша советская молодежь, вышедшая из самых обыкновенных рядовых советских семей, — именно поэтому вся деятельность «Молодой гвардии» заслуживает того, чтобы ее изобразить в художественном произведении как нечто типичное для всей советской молодежи.
<…> Наши юноши и девушки из книг и рассказов взрослых, из прежней своей общественной работы в школе и пионерских отрядах, в комсомольских организациях усвоили многие методы организации, присущей старому поколению большевиков. Конечно, многое приходилось нащупывать наново. Многое они открывали на практике, о многом догадывались. Но факт остается фактом, что молодое поколение пошло по традициям старых большевиков. Эти обстоятельства кажутся мне самыми примечательными. Во-первых, это молодежь обыкновенная для нас с вами и необыкновенная по сравнению с молодежью капиталистических стран. Во-вторых, это молодежь, воспитанная на традициях прошлого и являющаяся продолжательницей дела старшего поколения.
Вот эти два момента являются самыми замечательными во всей деятельности «Молодой гвардии». [102, с.130-131]
Советская власть оберегала вековые традиции общинного уклада жизни, и все виды искусства нацелила на углубление коллективистской психологии, на морально-нравственное формирование человеческой личности. Главным героем в литературе, на сценах театров, на радио, в прессе стал тот, кто всех «кормил и поил», человек труда — рабочие и крестьяне. На глазах молодежи претворялся в жизнь лозунг: «Кто был ничем, тот станет всем!».
Молодежь зачитывалась произведениями русских и советских писателей, книгами иностранных авторов, которые массовыми тиражами выпускало основанное в 1918 году М.Горьким издательство «Всемирная литература».
Родители будущих молодогвардейцев, погруженные в заботы о детях, были преимущественно малограмотные и не имели познаний в семейном воспитании. Но их порядочность, трудолюбие, бесхитростность, откровенность в общении, правдивость были образцами для их детей.
И писатель одну из основных идей романа выразил словами, которые вложил в уста Матвея Шульги: «Мы вышли из них, все лучшие, самые умные, талантливые, знатные наши люди,— все вышли из них, из простых людей!..»
Каждодневно, не навязчиво воспитывала молодежь и та кипучая жизнь. В те годы советские люди совершали ранее немыслимые подвиги на море, на земле, в воздухе. Весь мир говорил о челюскинцах, папанинцах, Чкалове, Байдукове, Белякове и Громове. Легендарными стали Чапаев и Стаханов.
Молодежь гордилась, что Советский Союз уже в 1940 году по объему промышленного производства занял первое место в Европе и второе — в мире. У будущих защитников страны были широко открытые глаза, и они видели все таким, каким оно было на самом деле. И потому не хитрили, не подстраивались, не лгали. Можно приводить сотни примеров их принципиальности во всем.
Советская молодежь убедилась в справедливости оценки иностранными специалистами Сталинской Конституции, как самой прогрессивной в мире, восхищалась проявлениями трудового энтузиазма и растущим благополучием народа. Ведь за период с 1934 по 1940 год натуральные доходы колхозников возросли в 2,2 раза, а денежные – в 6,5 раз.
Магазины были заполнены товарами повседневного спроса, полки ломились от продуктов питания.
Дух, атмосферу той жизни ярко выражала песня — душа нашего народа. Популярные песни молодежь пела в пути, дома, в школе. Музыка была включена в программу школы на равных началах со всеми другими предметами. И по песням, которые молодогвардейцы любили и распевали, можно судить, к чему они были готовы.
Многие песни стали не только символами, но и внятными отголосками той советской эпохи. Вот несколько отрывков из тех бодрых и жизнеутверждающих песен.
И радость поет, не скончая,
И песня навстречу идет.
И люди смеются, встречая,
И встречное солнце встает —
Горячее и бравое,
Бодрит меня.
Страна встает со славою
На встречу дня.
Бригада нас встретит работой,
И ты улыбнешься друзьям,
С которыми труд, и забота,
И встречный, и жизнь — пополам.
(Музыка Д.Шостаковича, стихи Б.Корнилова)
* * *
Нам ли стоять на месте!
В своих дерзаниях всегда мы правы.
Труд наш есть дело чести,
Есть дело доблести и подвиг славы.
К станку ли ты склоняешься,
В скалу ли ты врубаешься,—
Мечта прекрасная,
Еще неясная,
Уже зовет тебя вперед.
Припев:
Нам нет преград ни в море, ни на суше,
Нам не страшны ни льды, ни облака.
Пламя души своей, знамя страны своей
Мы пронесем через миры и века.
(Музыка И.Дунаевского, стихи А.Д'Актиля)
* * *
Шагай вперед, комсомольское племя,
Шути и пой, чтоб улыбки цвели,
Мы покоряем пространство и время,
Мы — молодые хозяева земли!
Припев:
Нам песня строить и жить помогает,
Она, как друг, и зовет, и ведет,
И тот, кто с песней по жизни шагает,
Тот никогда и нигде не пропадет.
Мы все добудем, поймем и откроем —
Холодный полюс и свод голубой.
Когда страна быть прикажет героем,
У нас героем становится любой.
Припев.
(Музыка И.Дунаевского, стихи В.Лебедева-Кумача)
Здесь уместно поставить рядом, для сравнения, не популярные сегодня блатные и вульгарные песенки, а по-современному «содержательные» и с признаками «поэзии»:
Очі сині, очі сині, очі сині.
Сині очі.
Очі сині, очі сині, очі сині.
Сині очі.
И так далее. И вот еще одна:
Цей дощ надовго, надовго, надовго,
Цей дощ.
Цей дощ надовго, надовго, надовго,
Цей дощ...
А поют ли сегодняшние «пластуны и пластунихи»?
Писатель Фадеев отчетливо увидел, что молодых патриотов воспитала именно та среда, их характеры сформировало то общество, и он окончательно уверился в истинности сказанного И.В.Сталиным в письме Детиздату при ЦК ВЛКСМ.
Выступив «решительно против издания «Рассказов о детстве Сталина», он отметил искажения, не заслуженные восхваления, и «что автора ввели в заблуждение охотники до сказок, брехуны... подхалимы». И подчеркнул главное: «книжка имеет тенденцию вкоренить в сознание советских детей... культ личностей вождей, непогрешимость героев». «Теория «героев» и «толпы» есть не большевистская,— писал Сталин,— а эсеровская теория. Герои делают народ, превращая его из толпы в народ — говорят эсеры. Народ делает героев — отвечают эсерам большевики». И Сталин посоветовал «сжечь книжку».
Поэтому А.Фадеев не фантазировал, а писал из жизни. И чем больше он углублялся в фактический материал, тем сильнее поражался исключительностью подвига молодогвардейцев. Чтобы понять ту особенность, нужно пристально всмотреться в историческую даль жуткой обстановки того погибельного времени...
В жаркое лето 42-го, как и в холодную зиму 41-го, Отечество находилось в смертельной опасности. Под немецкой пятой оказались Прибалтика, Белоруссия, Молдавия, значительная часть России, почти вся Украина. После 250-дневной героической обороны пал Севастополь, в кольце блокады оставался Ленинград. Красная Армия потерпела тяжелое поражение на Керченском полуострове и под Харьковом, фашистские войска рвались к Северному Кавказу и Сталинграду.
Через Краснодон спешили вырваться из вражеского «мешка» воинские части и беженцы. В пыльном горячем воздухе смешались гул моторов, грохот колес, рев животных, и это массовое, невиданное отступление повергло жителей Краснодона в смятение. В памяти были свежими рассуждения военных о причинах отступления: безволие командиров, страх, паникерство и даже измена.
Когда прогремели взрывы на шахтах, из глубоких балок, заросших колючим терном, потянулись вереницы дезертиров; они бродили по огородам и дворам, выпрашивая милостыню.
Оккупантов встретили хлебом-солью. Притихший в страхе город наполнился чужеземной речью, музыкой губных гармошек, осатанелым лаем собак, предсмертным визгом свиней, криками спасающихся кур.
Самодовольные солдаты с засученными рукавами шныряли по домам, обшаривали сараи, подвалы, сундуки, набивали ранцы приглянувшимися вещами. Европа откровенно демонстрировала «культуру» захватчиков — солдаты разгуливали нагишом, справляли нужду на виду у женщин и детей.
Могущество врага было настолько очевидным, что жителей Краснодона ошеломило неимоверное превосходство грозного немецкого войска, усиленного армиями румын, венгров, итальянцев, над отступившими потрепанными частями Красной Армии. Людям казалось, что нет и не может быть силы, способной остановить натиск врага, и они безропотно приняли гитлеровский «новый порядок».
Сотни шкурников, людей с низкой душой, сущие оборотни немедля пошли служить оккупантам, на т.н. казачьем параде поклялись быть верной опорой Гитлеру.
Будущие подпольщики оказались в плотном окружении изменников Родины. К примеру, поблизости нашего дома жили два брата полицаи, следователь полиции Кулешов, отец и сын полицейские, агент по сбору налогов, работница городской управы, директор молокозавода, казачий атаман и десятки тех, кто с радостью встретил оккупантов. Уже на третий день после скрытного возвращения шахтеров из неудавшейся эвакуации о них узнали в полиции и сразу арестовали.
Юные подпольщики не знали о суровом спасительном приказе №227, известном как приказ Сталина «Ни шагу назад!». В нем прямо была сказана горькая правда о катастрофической обстановке: пора кончать отступление, а потому — «Ни шагу назад!» Это стало приказом и лозунгом. Но если в войсках после этого приказа начали укреплять дисциплину, бороться с паникерами и дезертирами, отстаивать каждый клочок земли, то в оккупированном Краснодоне люди не знали: остановлен ли враг и что вообще происходит в стране?
Молодогвардейцы ничего не слышали и о сентябрьском приказе «О задачах партизанского движения», изданном после московского совещания командиров партизанских соединений и представителей подпольных организаций. Они не слышали вдохновляющих слов журналистов и писателей, политруков и командиров. В оккупации они не могли прочитать статью Ильи Эренбурга, в которой он говорил:
«Мы поняли: немцы не люди. Отныне слово «немец» для нас самое страшное проклятье. Отныне слово «немец» разряжает ружье. Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать».
Они не читали и призыв Константина Симонова, воплощенный в стихотворении «Если дорог тебе твой дом...»:
Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
……………………………
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
Именно такая ненависть к оккупантам была у молодогвардейцев. Они без слов поэта понимали: «За чужой спиной не сидят, Из чужой винтовки не мстят».
Но их личная месть воспылала не на принципе «око за око, зуб за зуб»: их родственникам фашисты еще не причинили зла. Моя сестра, например, не знала, что нашего дедушку Алферова Федора Васильевича, лесника в Знаменском районе Орловской области, за активную помощь партизанскому отряду Подгорного фашисты расстреляли со всей семьей (9 человек) в июле 1942 года. Не знала она, и что троюродного дядю С.С.Клюзова фашисты закопали живым в числе 32-х шахтеров.
Молодогвардейцы не знали, что 23 августа 1942 года в Сталинграде от немецких бомб погибло более 40 тысяч мирных жителей.
И у них не было частного интереса: они не думали о славе, не рассчитывали на награды. А, как известно, свойство ощущать боль других больше, чем свою, рождает бунтарей. К тому же с 1934 года в школах преподавали гражданскую историю и тем самым вели патриотическое воспитание молодежи. Патриотизм был провозглашен высшей доблестью советских людей. И молодежь задолго до войны пела:
И если враг нашу радость живую
Отнять захочет в упорном бою,
Тогда мы песню споем боевую
И встанем грудью за Родину свою!
* * *
Пусть знает враг итог борьбы великой:
Народ-герой никем не победим!
Мы смерть несем фашистской банде дикой,
Мы от фашизма мир освободим!
Это потом признали пророческими слова Б.Ласкина (музыка Дм. и Дан. Покрасс). А в то время, да еще в оккупации? Но у молодогвардейцев была незыблемая вера в победу. И у них был не показной патриотизм; их высокий дух и твердая воля — не вымысел Фадеева. Их стойкость при пытках не была бравадой, а очевидным моральным превосходством, духовной победой над палачами.
Р.Григорьева: Мы, сегодня живущие, способны пойти вот также, безоглядно и бесстрашно, на жертвенный подвиг во имя Родины? Пусть зададут этот вопрос себе и те, кто все эти годы, выполняя свою предательскую миссию, чернит советский период истории, лапает своими грязными руками святые, чистые имена наших героев. Эти перевертыши потому и вершат свой духовный вандализм, что сами никогда во имя Родины не то, что жизнью не пожертвуют (такое им и в голову не придет), даже мало-мальскими удобствами и благами не поступятся, а потому ради этих самых благ отреклись от нашего прошлого [59].
С.Перекрестов: Мы не знали войны. Поэтому мы не можем недооценивать само понятие «подпольная организация» — подпольная, то есть нелегальная, значит, преследуемая. Ведь их за это убили. <...> ...Они тогда не сдались, не покорились, казалось бы, непреодолимой силе. А выступили против нее и победили. Пускай не сразу, а только через два года. Они победили. Но победа не досталась им, они не узнали о ней. Победа досталась нам. Сумеем ли мы оценить ее? Понять ее — такую дорогую цену. Цену свободы. Цену жизни. Цену их жизни, заплаченной за нашу свободу [80].
В.Березин: Толстая книга, написанная советским классиком, стала священным писанием советской молодежной пропаганды. В этом-то и дело — несколько поколений советских людей учили тому, как надо умирать за Отечество. И миллионам людей тыкали в лицо страшными и горькими историями Олега Кошевого и Ульяны Громовой, Зои Космодемьянской и Александра Матросова. Их спрашивали: «Готов ли ты умереть за Родину? Можешь ли ты умереть за Родину?» И надо было отвечать, будто мальчик в красном галстуке,— готов, всегда готов, могу умереть за Родину, хочу умереть за нее... [55].
Г.В.Свиридов, русский композитор и дирижер: На смену героям Революции, Гражданской войны, героям последующей эпохи... героям войны и послевоенных лет... пришел герой нового послевоенного поколения, «герой-ничтожество», благополучный, полусытый, чрезвычайно самодовольный нуль. Он развязен, нагл и низкопробен в художественном творчестве и развращен во всех смыслах как человек [81].
В.М.: Такому содержательному определению «нового героя» всецело отвечает В.Березин. Фразерством, дешевыми остротами о святая святых, о вечном и священном гражданском долге он самоутвердился в образе «самодовольного нуля». Видно, оттого ему неведомы другие «священные писания»: «толстые книги», песни и т.п. Ну, хотя бы вот это:
«Если завтра война, если завтра в поход, если черная сила нагрянет — весь советский народ, как один человек, на защиту Родины станет». Или песенный призыв: «Вставай, страна огромная, Вставай на смертный бой С фашстской силой тёмною, С проклятою ордой.» И вставали! И потому сегодня в благополучии «самодовольные нули».
Да испокон веков у нашего народа почитаем тот, кто не жалел живота своего, защищая святую отчизну!
И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте ж под Москвой,
Как наши братья умирали!»
Когда-то Лермонтова читали! Сегодня наши космополиты писать умеют, а читать не разумеют.
Четыре столетия назад Патриарх Московский и всея Руси Гермоген в своей проповеди сказал: «Да будут благословенны те, которые идут для очищения Московского государства, а вы, изменники, будьте прокляты!»
А восемь веков назад в половецком походе князь Игорь Святославович сказал дружине: «Братья! Лучше быть убитому, нежели полоненному».
Известная советская писательница Ольга Берггольц правдиво писала о том, что Отечественная война рождала взлет человеческого духа, фронтовое братство, бескорыстный подвиг и самопожертвование.
Народу Руси судьбой предначертано, жертвуя собой, изгонять полчища завистливых и алчных захватчиков. Придет час, и у него снова, по опыту предков, закипит разум возмущенный и опять поведет его в смертный бой.
В.Лановой, народный артист СССР: Нравственное оскудение, а то и потеря героя — неестественное состояние для искусства. Человек всегда хочет видеть рядом с собой людей благородных, честных, сильных духом, верных, способных на подлинные человеческие чувства, на совершение поступков, двигающих общество вперед. И герой, несущий добро и справедливость, способный пробудить спящую совесть, поднять людей на правое дело, — вечен, как вечны сами понятия добра и зла [82].
В.М.: А вот рупоры нынешней украинской и российской пропаганды активно внедряют антиподов: героев обмана, подлости, трусости, предательства. Идейно опустошенные, они насаждают безнравственность, лицемерное благочестие, половую распущенность.
Подпольных организаций, подобных «Молодой гвардии», было немало; и о них тоже писали. Но их авторы не смогли по-настоящему воспеть подвиг героев. А даровитый «инженер человеческих душ» А.Фадеев в своем романе, если говорить словами литературных критиков, «группирует существенные признаки многих схожих явлений в одном явлении, типические черты многих людей — в одном герое». И это не нарушает исторической правдивости и не искажает закономерности жизни.
Такое нынче не устраивает идеологов. Потому что писатель выразил порицаемые ими черты молодогвардейцев: верность своему народу и высоким идеалам справедливости, принципиальность и мужество, преданность в дружбе, моральную чистоту в общественных делах, в личных взаимоотношениях между юношами и девушками, честность и чувство ответственности. «И поскольку такая молодежь не выдумана мною,— писал Фадеев в редакцию чешской газеты «Млада фронта» в январе 1946 г.,— а действительно существует, ее смело можно назвать надеждой человечества».
Высшая доблесть, проявленная молодогвардейцами в условиях повального смятения и крайней подлости многих людей, их самоотверженные акции в оцеплении изменников, заслуженно отмечены высокими наградами правительства Советского Союза и вызывают у порядочных людей восхищение и любовь, а у недругов — страх и ненависть.
Н.Зайцев, писатель: Новые, так называемые «непревзойденные» патриоты из прежних и нынешних борцов за Украину, получившие право утверждать свои идеи в открытом обществе, на самом деле... не стоят и мизинца чистых и благородных юношей «Молодой гвардии» Краснодона... Высок подвиг молодогвардейцев. Тот же, кто принижает его, все равно не возвысится. Вороне орлом не стать [83].
Инна Макарова, киноактриса: Когда я впервые прочла «Молодую гвардию», мне захотелось играть все роли: от бабушки Веры до Радика Юркина. Что потрясло меня? Все. То, что написан роман с такой чистотой, искренностью [84].
М.Романцов: А я, с детства до отвращения перекормленный патриотизмом «Молодой гвардии» (поскольку сам родился в Донбассе), после задумывался: где его к черту столько взялось коммунистического патриотизма в Украине спустя восемь лет после голодомора? К счастью, в действительности народ не был ни столь слепым, ни столь нищим. Время смывает красную краску с нашей истории [15].
В.М.: Этот характерный представитель пресмыкающихся так холуйствовал, так ползал в ногах у американского самозванца Стахива, что не сдержал свою умственную отрыжку.
А народ наш и сейчас остается «ни столь слепым, ни столь нищим», как того хотят «цивилизаторы». Но, как говорится, в семье не без урода. Вот и проматывают они доставшуюся им золотую гору: свою историю, народное хозяйство и всю страну. Немало и романцовых, которые не понимают, что после умственной отрыжки от «перекорма патриотизмом» можно поперхнуться сытым цинизмом, после чего непременно начнется голодная икота.
Достойную отповедь «перекормленным до отвращения» дала молодогвардейка из поселка Краснодон Лида Андросова. Она не струсила перед угрозой смерти и смело увековечила ответ простыми записями в своем дневнике:
«6/ХП-42 г. Воскресенье. Вчера был наш праздник «День Сталинской Конституции». Полиция перед этим днем была на постах. Боятся, чтобы не вывесили знамя или листовки».
И вот еще:
«12/ХП-42 г. Суббота. Сегодня великий праздник «День выборов в Верховный Совет СССР». Мне сегодня ровно 18 лет».
А вот письмо одноклассника молодогвардейцев Бориса Клыго. По словам русского философа А.Герцена, «письма больше, чем воспоминания: на них запеклась кровь событий, это само прошедшее, как оно было, задержанное и нетленное». Борис в июне 1942 года так написал моей сестре с фронта:
«Как хорошо, что имеешь возможность найти в прошлом светлое место для воспоминаний, а еще лучше, когда все, что успело пронестись вслед за 19-ю годами, представляет собой один светлый, чистый след».
А они — о «голодоморе». Абсурд! Тот светлый, чистый след пакостят под мерзким лозунгом: «Загадить социализм так, как мухи засиживают лампочку!» Тучи «прожорливой мошкары» (В.Максимов) пачкают и доброе имя А. Фадеева.
В.Саватеев: За прошедших почти пятьдесят лет после смерти А.Фадеева к нему многое «налипло», создано немало всякого рода «мифов», большей частью зловредных, сознательно компрометирующих его как человека и художника [76].
Н.Петрова: А.А.Фадеев сознательно нарушил неписан-ный закон творчества, согласно которому браться за создание произведений о важнейших исторических событиях следовало лишь после того, как они отойдут в далекое прошлое [63].
И.Жуков: В одном из выступлений военных лет Фадеев говорил о писателях («их немного» — подчеркивал он), которые в годину испытаний надеются высидеть в тишине кабинетов, «а потом, когда все выяснится, вылезти из-за угла и создать «нечто значительное».
И далее, гневно и страстно, он спрашивал: «Если в грозную годину для твоего народа не льется из твоего сердца кипящее слово, какой же ты художник? Кого ты сможешь прославить или заставить возненавидеть лирой своей? Где возьмешь ты пламень чувства и силу разума, если жизнь и борьба лучших людей народа на самом высоком гребне истории пройдет мимо тебя?»
Нетрудно увидеть в этих волнующе-жгучих вопросах-призывах эмоциональное состояние души Фадеева — художника военной поры, творца «Молодой гвардии» [85].
А.А.Караваева: Помнится мне, отвечая на чей-то вопрос, Фадеев сказал, что в работе над романом «Молодая гвардия» у него не было «решительно никакого запаса времени», напротив: он «не только умозрительно», а и будто даже «физически» ощущал, как это суровое военное время «подталкивало» его! Поэтому он лишен был «громадного духовного удовольствия» неторопливо – «например, годами!» - изучать, накапливать материалы… [103, с.276].
К.Федин: В «Молодой гвардии» центральной картине войны, как она в действительности была в Краснодоне, сопутствуют в бурном переплетении картины личной жизни многих героев, семейные, интимные сцены, рассказывающие о том, как глубоко в душу нашего народа проникло патриотическое чувство, как тесно оно связано с самым заветным и нежным, чем только может дорожить человек.
Героизм краснодонских комсомольцев поднят в глазах читателя тем, что светлые качества души раскрыты в романе с поэтическим подъемом. Писатель и не может говорить без подъема о любви лучшей поры ранних лет, или о потребности наслаждаться природой, или о чистоте юношеской дружбы. Недаром в «Молодой гвардии» такое место отведено стихам и песням — герои сочиняют стихи, декламируют их, поют песни в самую радостную и самую трагическую минуту своей жизни.
<…>Я не помню из истории литературы, чтобы романист в такой близости шел следом за действительными событиями, художественно воплощая их в романе, как это сделано в «Молодой гвардии». Казалось, можно допустить подобный опыт лишь теоретически. Но «Молодая гвардия» из романа-документа выросла в роман-обобщение. И это нам, писателям, вместе с огромной читательской аудиторией романа надо признать самой большой художественной заслугой Александра Фадеева. [103, с. 481].
В.М.: Нетрудно увидеть в обвинениях талантливого писателя творческую немощь, бесплодность самочинно объявившейся «демократической элиты». Как свинье не дано на небо глядеть, так они не наделены способностями во все глаза посмотреть на тот «высокий гребень истории». А чтобы не выглядеть подлинными, а казаться значительными, они в борьбе с историей и памятью, с идеалами и образами, со всем советским прошлым, архивную пыль в глаза пускают.
Но даже поверхностным взглядом трудно не заметить вот этот пустопорожний осадок в их исторических изысканиях, которые проявляют очень ограниченные мыслительные способности авторов оценивать обстоятельства:
— «коммунистические идеологи спешили использовать имена новых героев»;
— посещение Фадеевым Краснодона «обострило обстановку»;
— «роман написан по заданию Сталина»;
— «не выполнить социальный заказ системы Фадеев не мог»;
— Фадеев «Молодую гвардию» исковеркал по заказу энкавэдистов и партийных вельмож»;
— он «перерисовал самостийницкое подполье на красное»;
— Фадеева «заставили почти под диктовку переписать книгу»;
— Фадеев немедленно «взял под козырек» и т.д.
Они, в самом деле, что комолые коровы — хоть шишкой, да бодают. Множеством подобных «находок» в «раскопках» нашей истории они оплодотворили произведения, созданные по «неписаному закону творчества». У американца Е.Стахива даже появилась надежда, что «кто-то другой когда-то напишет третью редакцию романа о действительной подпольной борьбе на Донбассе — националистическую» [16].
В.Саватеев: ...Следовало ли Фадееву вообще браться за «переписывание» романа? На этот вопрос может ответить только сам писатель, и он ответил на него. А все «ужимки и прыжки» вокруг романа в связи с этим (которые, к сожалению, не прекращаются и по сей день) — всего лишь дань конъюнктуре «нового времени», косвенное подтверждение того, что творчество А.Фадеева рано списывать в архив, оно актуально и сегодня как художественный документ своей эпохи [76].
В.М.: Осуждают роман еще и потому, что в нем как на ладони — сегодняшняя позорная действительность: та эпохальная быль нынче возродилась отдельными явлениями, вскрыла характерную сущность нового смутного времени.
Читая роман «Молодая гвардия», во многом находишь его современность, поразительное сходство гитлеровского «нового порядка» с нынешней «безальтернативно-рыночной» стихией, безалаберщиной и псевдодемократией. Такая же разруха народного хозяйства, подобные людские потери,— правда, теперь остарбайтеров не вывозят в Германию, они уезжают сами (более 7 миллионов граждан Украины выехали на работу за границей). Масштабы измен и отступничества возросли неизмеримо, а предательство и обман стали доблестью, ремеслом и политикой. Полувековая давность словно эхом отзывается на руинах прежнего монолитного жизнеустройства.
В романе читаем: «А эти тачки,— памятны они будут народу на многие годы!.. Тысячи, тысячи людей прошли с ними сквозь весь Донбасс, из конца в конец, и в зной и пыль, и в дождь и грязь, и в мороз и снег...»
Теперь это допотопное перевозочное средство — плод «технической революции»: не коллективное, как раньше, а индивидуальное, изящное, на резиновом ходу и с фабричными марками, как на автомобилях: «кравчучка», «кучмовоз». Да и тягловая сила в них все больше с высшим образованием, и колесят нынче с ними по всему белу свету.
Сегодня те же базары.
«Еще с рассвета люди из ближних сел несли на базар овощи, хлеб, птицу, фрукты, мед,— пишет А.Фадеев.— А городской люд вынес спозаранку — кто шапку, кто хустку, кто спидницу, кто чоботы, а не то гвозди или топор, или соль, или завалящего ситчику, а может быть, даже мадеполаму или старинного покроя платье с кружевами из бабушкиного заповедного сундука.
Редкого смельчака или глупца, или просто подлого человека ведет в такое время на рынок нажива,— в такое время гонят человека на рынок беда да нужда» (гл. 39).
Все точно о нас сегодняшних. И причина такого явления в какой-то мере раскрыта в образе бургомистра Стаценко, служившего при Советской власти начальником планового отдела шахтного треста:
«Он был подавлен тем, что не получает от жизни всех ее благ без всякой затраты труда, энергии и знаний. А то, что такая жизнь возможна и что она приятна, он это наблюдал сам в старое время, когда был молодым, а теперь он любил читать об этом в книгах — о старом времени или о заграничной жизни... Ведь существуют же на свете тихие доходы, какая-нибудь там рента или просто хороший оклад на спокойной и почтенной должности,— существуют везде, но только «не у нас». И все развитие жизни «у нас» показало Стаценко, что годы его идут, а он все больше отдаляется от идеала своей жизни. И поэтому он ненавидел общество, в котором жил» (гл.28).
Конечно, Фадеев не мог предположить, что такая болезнь через полвека перерастет в эпидемию на территории СССР, вызовет у миллионов людей ненависть к своему обществу, и чтобы жить на дивиденды или ренту, как на «цивилизованном Западе», они откажутся от своей Отчизны, разрушат созданное руками отцов и дедов, и сядут на голодный паек в ожидании манны небесной, обещанного благополучия.
А наши оппозиционные духовные наставники, идеологические лекари не могут раскрыть одураченным людям конкретных возбудителей болезни, не способны втолковать им эффективные средства лечения немощного народа, которые доходчиво изложены в трактате российского профессора Сергея Кара-Мурзы «Манипуляция сознанием».
К примеру, мечты сегодняшних стаценков профессор аргументировано развеял данными о дивидендах избранного, мирового кумира, американского народа. Он пишет, что доля личных доходов от капитала в общей сумме семейных доходов основных категорий рабочих и служащих остается стабильной и колеблется в диапазоне 2-4 процентов. Доход же от акций у среднего человека составляет всего лишь три тысячных доли процента его семейного дохода.
А об «образцовом» рыночном обществе, куда ведут заблудший народ идолопоклонники Запада, профессор сказал, что там «человек перестал быть членом общины, а стал индивидуумом. Одновременно он — товар на рынке и имеет цену, в зависимости от спроса и предложения. Это значит, что человек сам по себе не имеет права на жизнь, это право ему дает или не дает рынок». «Установление рыночной экономики впервые в истории породило государство, которое сознательно сделало голод средством политического господства». И как черта под «гражданским обществом благоденствия», под обществом стран «общечеловеческих ценностей» вот эта фраза из авторитетной монографии экспертов ООН:
«Голод может быть вызван не отсутствием продовольствия, а отсутствием дохода и покупательной способности, поскольку в рыночной экономике лишь доход дает право на получение продовольствия...» [86].
Фадеев, как никто другой из писателей, как тонкий и мудрый психолог, сказал страстные слова о матери-труженице, о «чистых, святых» материнских руках. Но служители пресловутой «свободы слова» не несут людям эти особенно значимые сегодня, чрезвычайно выразительные и волнующие слова.
«Снуют, снуют материнские руки!..— пишет А.Фадеев.— Снуют, укутывая в первую прогулку, снуют, обряжая в школу. А там и в первый отъезд, а там и в дальний поход,— вся жизнь из проводов и встреч, редких минут счастья, вечных мук сердца. Снуют, пока есть над кем, пока есть надежда, снуют и когда нет надежды, обряжая дитя в могилу...» (гл.56).
«... Если и в дни войны у людей есть кусок хлеба и есть одежда на теле, и если стоят скирды на поле и бегут по рельсам поезда, и вишни цветут в саду, и пламя бушует в домне, и чья-то незримая сила подымает воина с земли или с постели, когда он заболел или ранен,— все это сделали руки матери моей — моей, и его, и его» (гл. 5).
И как было не возмутиться при виде на государственном телеканале Украины 22.10.2006 года самодовольного и чрезмерно почитаемого современными примитивными созданиями с вульгарным вкусом, режиссера, трепача Р.Виктюка, который бурно насмешничал над «Молодой гвардией» и, паясничая, ехидничал над материнскими руками, воспетыми А.Фадеевым в романе?
Даже в День Матери и День ребенка не звучит и вот этот призыв, способный пробудить у молодежи истинно сыновние чувства:
«Оглянись же и ты, юноша, мой друг, оглянись, как я, и скажи, кого ты обижал в жизни больше, чем мать,— не от меня ли, не от тебя, не от него, не от наших ли неудач, ошибок и не от нашего ли горя седеют наши матери? А ведь придет час, когда мучительным упреком сердцу обернется все это у материнской могилы» (гл. 5).
В письме в редакцию чешской газеты «Млада фронта» А.Фадеев, характеризуя молодогвардейцев, сказал, что их «черты характера выглядят особенно величественно в свете того, что империализм... обесчеловечивает, стандартизует, развращает молодежь, превращая ее в своих рабов и слуг, прививая ей звериные инстинкты, зоологический индивидуализм и самый низкий карьеризм...»
Все это происходит сегодня не только где-то там, на «райском», «желанном» Западе, а у нас, на наших глазах, с нашей «не цивилизованной» молодежью. И потому неотразимая, явно убийственная для оборотней фадеевская правда, его вера в победу добра над злом, душевная чистота героев в народной книге, как тогда называли роман «Молодая гвардия», бесят предателей сегодняшних — бездушных политиканов, все подлое племя нуворишей-кровососов.
Когда еще шли кровопролитные сражения на нашей земле, а уже весной 1944 года, за год до публикации романа, в Краснодоне был открыт государственный музей «Молодая гвардия», который стал центром патриотического воспитания молодежи.
А.Никитенко: Краснодонский музей был одним из наиболее популярных и посещаемых в советской стране. За время его существования музей посетило свыше 15 миллионов человек, в том числе представители более чем 130 зарубежных государств. Однако именно 90-е годы, внесшие существенные коррективы в нашу жизнь, нанесли сокрушительный удар и по бесценному духовному наследию, огульно пытаясь вычеркнуть из памяти народа то, что по своим моральным принципам не подлежало забвению. Это самым непосредственным образом коснулось и подвига молодогвардейцев. Из школьных программ был безжалостно вычеркнут роман советского классика Александра Фадеева «Молодая гвардия». Психические атаки привели к тому, что «Молодая гвардия» стала терять свою былую популярность, превращаясь в местечковую организацию не столько патриотического, сколько уголовного характера.
В.М.: Патриоты малой Родины — Луганщины — сохранили этот, заброшенный Великим народом, островок облагораживания душ, на который и сегодня едут люди, чтобы получить заряд мужества, обрести новые силы.
В 60-ю годовщину «Молодой гвардии», 27 сентября 2002 года, тысячи людей из некоторых областей Украины и соседних областей России приехали в Краснодон на юбилейные торжества. Делегации городов и районов съезжались к Дворцу культуры, чтобы от него пешими колоннами пройти последней дорогой подпольщиков к месту казни — к Мемориалу «Непокоренные» на митинг-реквием. С минуты на минуту должны прибыть Президент Украины Л.Кучма и правительственная делегация, и работники Дворца спешно готовились вешать на фронтоне плакат: «Слава героям «Молодой гвардии»!» Но что-то стряслось: через площадь к Дворцу бежала начальница райисполкома и кричала во все горло: «Всех уволю! Всех под суд!» К Дворцу примчалась пожарная машина, и дежурный милиционер надрывался: «Скорее! Скорее!» Но ничего не горело — на крыше Дворца над желто-голубым флагом независимой Украины на корявом древке развевался красный флаг. Директриса Дворца, вся бледная, тихо проронила: «Я повешусь!» Хмурый прохожий остановился возле толпы, уставился на флаг и, улыбнувшись, произнес; «Ну, Краснодон! Молодогвардейцы есть!»
Шестьдесят лет назад на этом месте стоял клуб ИТР, в прошлом «Дом бешеного барина», и вот так же на крыше развевался красный флаг. Оккупанты грозно кричали «Шнель! Шнель!», а полицаи суматошились, напуганные надписью у древка «Заминировано!»
Тогда красные флаги молодогвардейцев взбесили немецких оккупантов. Красный флаг взбесил и нынешнюю власть. Кто же оккупант сегодня?
Не найдут враги покоя,
Не опомнятся никак —
Над управой городскою
Кто-то поднял красный флаг.
(С.Островой)
Отзвук прошлого выразился и в Москве. Современный «молодогвардеец» Армен Вениаминов 7 ноября 2003 года водрузил красный флаг СССР над зданием Государственной думы РФ. Разъяренные красным полотнищем доблестные сыщики набросились на Армена, жестоко избили, пристегнули ему руки наручниками за спиной и волокли за ноги так, что он бился головой о каменные ступени. Он потерял сознание, получил сотрясение мозга. Но Армен Вениаминов не раскаивался в дерзновенном поступке и не просил пощады у антинародной власти.
Выходит, оккупирована теперь и Москва.
Так вот живая история «Молодой гвардии» в достоверном романе А.Фадеева обнаруживает в нынешней необычной, уродливой жизни отзвуки далекого прошлого и сама та история проявляется в них.
* * *
Если направо –
Деньги и слава.
Если налево –
Конь пропадет.
Если упрямо
Двинешься прямо –
Сам ты погибнешь. Значит, вперед!
Вспомним да грянем.
Петь не устанем
Тех, кто не сдался.
Тех, кто не сник!
Выпьем да грянем.
Песней прославим
Тех, кто упрямо шел напрямик!
(Александр Бобров)