На юге Ворошиловградской области, среди степной равнины, в зеленом кольце дубрав расположен небольшой городок Ровеньки. В отличие от многих других населенных пунктов Донбасса, обязанных своим рождением шахтам, Ровеньки ведут свою родословную от сельской слободы.

Когда-то обосновались здесь вольные хлебопашцы — беглые крестьяне с Правобережной Украины. А потом — русский мастеровой люд, крепостные из центральных губерний России, переселяемые для обживания барских земель. И вместе поднимались они на борьбу против гнета хозяев.

В начале прошлого века в окрестностях Ровеньков были обнаружены залежи каменного угля. Открылась новая страница в биографии слободы.

В сегодняшнем облике города отразилась его своеобразная история. Тихие дубравы, живописные балки, старинные деревянные домики на окраинах напоминают о патриархальном прошлом. В пирамидах терриконов, в стремительных линиях эстакад, в граните памятников запечатлена новая боевая и трудовая история города.

На восточной окраине Ровеньков раскинулся Гремучий лес. По утрам жители видят, как встает из-за деревьев солнце. И кажется, что первым просыпается в городе лес — свидетель трагических событий истории. По преданию, когда-то этот лес назывался Дремучим. В густых зарослях царила тишина. Редко ступала здесь нога человека. Но однажды загремела гроза. Молния огромной силы ударила в корень могучего дуба, и замерцало под ним маленькое озеро — пробился родник. И люди стали ходить к нему за водой. А лес с тех пор назвали Гремучим.

Много лет прошло с тех пор. Давно пересох лесной ключ. Но по-прежнему идут сюда люди. Идут в молчании, обнажив головы. Когда-то тянулась здесь узкая тропа, а теперь широкая дорога, проложенная тысячами и тысячами людей.

У вечного огня в сквере `Молодой гвардии`

В годы Великой Отечественной войны в Гремучем лесу пролилась кровь сотен советских патриотов. Здесь в феврале 1943 года были расстреляны члены штаба краснодонской подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия» Олег Кошевой, Любовь Шевцова и их боевые товарищи-молодогвардейцы Виктор Субботин, Дмитрий Огурцов, Семен Остапенко.

Неподалеку от старой криницы, на поляне, затененной ветвями высоких деревьев, возвышается обелиск из черного лабрадорита. На нем высечены слова чешского писателя-коммуниста Ю. Фучика: «И мертвые мы будем жить в частице вашего великого счастья, ведь мы вложили в него нашу жизнь». Не легенды, а суровая быль оживает перед теми, кто вступает под зеленые своды. Незримый духовный родник бьет у обелиска: родник мужества и веры в человека-борца.

В нескольких сотнях метров на юго-восток от места расстрела Гремучий лес переходит в балку. По ту сторону ее за деревьями виднеется серое двухэтажное здание городской больницы. В период фашистской оккупации здесь размещалась окружная жандармерия, а в подвалах — тюрьма гестапо. Теперь в бывших тюремных камерах разместился мемориальный музей. Он рассказывает о трагедии Гремучего леса, о подвигах ровеньковских патриотов, о беспримерном мужестве юных героев «Молодой гвардии».

После войны подвалы больницы долгое время оставались заброшенными. Но однажды связисты, ремонтируя телефонный кабель, об-наружили в подвале немецкий полевой телефон. Отнесли его председателю совета Ровеньковского историко-краеведческого музея Павлу Федоровичу Донцову. Этого человека в Ровеньках хорошо знают. Коммунист, историк и юрист по образованию, он много времени и энергии отдает изучению прошлого родного края. Увлеченный краевед, он приобщил к поиску многих ровенчан, красных следопытов.

Находка связистов натолкнула на мысль осмотреть подвалы. И оказалось, что мрачные своды фашистской темницы могут поведать о многом: в надписях, сохранившихся на стенах, оживали мысли и чувства тех, кто томился здесь перед расстрелом. По инициативе горкома партии решено было восстановить тюремные камеры, открыв в них экспозицию, посвященную погибшим в Ровеньках молодогвардейцам и коммунистам-подпольщикам. В год пятидесятилетия Советской власти в городе возник мемориальный музей «Памяти погибших».

...Разбив фашистов под Сталинградом, советские войска продолжали гнать врага на запад. Гитлеровцы доживали в Ровеньках последние дни. В Гремучем лесу шли массовые расправы над советскими людьми. Целыми партиями пригоняли сюда заключенных из города и его окрестностей, ставили у заранее вырытых ям. Только зимний лес слышал прощальные слова казненных. Казалось, навсегда унесли они с собой в могилу тайны своих судеб. Но священным долгом было для ровенчан не отдать забвению имена тех, кто погиб во имя светлою будущего.

Главное, к чему стремились организаторы музея,— восстановить все, как было. Достоверность прошлого таила в себе огромную силу воздействия. Голоса павших, запечатленные каменными стенами, взывали к памяти живых. В застенках ровеньковского гестапо кроме молодогвардейцев провели последние дни сотни патриотов. За каждой надписью, оставленной на стене, стояли чья-то жизнь, страдания и борьба. Кто были эти люди? Начались поиски. Через городскую газету совет музея обратился к населению с просьбой помочь в сборе материалов. И словно прорвало плотину времени — хлынул в музей поток воспоминаний, заговорила горькая память войны. Неизвестные ранее факты и свидетельства дописывали все новые и новые строки в биографии погибших, открывали новые имена. К тридцатой годовщине создания «Молодой гвардии» (сентябрь 1972 года) музей был расширен. К прежним камерам добавилось еще несколько комнат, где разместились новые экспонаты.

Музей не просто воссоздает последний этап борьбы патриотов. Доблесть молодогвардейцев предстает на широком фоне патриотической борьбы советских людей как частица общенародного подвига.

У здания музея

Зал, посвященный началу Великой Отечественной войны, вводит нас в атмосферу грозного времени, когда под фашистскими бомбами запылала родная земля. На стендах — редкие снимки, воскрешающие драматические дни. Слезы и горе принес людям враг. Идут по дорогам беженцы — женщины, старики, дети. Рядом со снимками — оружие ровеньковских ополченцев. В плакатах, призывах, фотографиях тех лет слышится набатный голос Родины. Мы видим, как становятся солдатами вчерашние горняки и хлеборобы, студенты и учителя. На специальной карте — путь знаменитой 395-й Шахтерской дивизии. В ней сражались многие ровенчане.

Дорогу к победе прокладывали, сражаясь в подполье, и юные патриоты — члены «Молодой гвардии». Следующий раздел рассказывает о том, как недавние школьники становились борцами. Он открывается портретами погибших краснодонских коммунистов, организаторов и руководителей подполья Ф. П. Лютикова, Н. П. Баракова и других несокрушимых солдат партии, у кого молодогвардейцы учились жить и бороться. Рядом с портретами бронзовые бюсты Героев Советского Союза О. Кошевого и Л. Шевцовой работы заслуженного деятеля искусств УССР Н. Н. Щербакова. Представленные материалы в основном известны, но здесь, на месте трагических событий, они обретают особую эмоциональную силу. Мы с волнением рассматриваем любимые книги, личные вещи, переданные музею родителями молодогвардейцев. На отдельном стенде — рассказы очевидцев и воспоминания близких. Бывшие партизанки М. Попова, С. Заболотская и А. Пикалова, встретившиеся с Л. Шевцовой в ровеньковской полиции, вспоминают:

«Трудно забыть ее лицо, светлые локоны... Она говорила, что ей не избежать смерти: «Вчера меня опять допрашивали... Допрашивали упорно, а Орлов жестоко избивал (Орлов — начальник полиции. Прим. авт.). Я думала, что уже пришел конец, однако отпустили. Наверное, еще будут мучить. Они требуют от меня показаний».

Из полиции Л. Шевцову вскоре перевели в гестапо. «Потом мы видели, как Любу вели на расстрел. Она шла впереди. Руки были заложены сзади, а вид совсем спокойный, как будто не на смерть шла».

В этом разделе экспозиции мы знакомимся с короткими биографиями трех других молодогвардейцев, погибших в Ровеньках,— Виктора Субботина, Дмитрия Огурцова, Семена Остапенко. И, всматриваясь в лица простых краснодонских ребят, невольно вспоминаешь слова А. Фадеева: «Эти молодые люди, с одной стороны, обычные наши люди, именно потому и стали «Молодой гвардией», что ...на каком-то историческом взлете проявили те черты, которые завтра будут свойственны абсолютно всем».

«После пыток расстрелян в Гремучем лесу». Этой строкой обрывается биография восемнадцатилетпего Виктора Субботина. Красивый темноволосый кареглазый юноша, он отличался веселым, жизнерадостным характером. Пел, играл на баяне и гитаре, хорошо танцевал, увлекался рисованием я любил стихи. Учился Виктор в Краснодонской школе № 1 имени Горького, а перед войной поступил в Ростовский электромеханический техникум. Он упорно занимался спортом, мечтал стать летчиком и сам мастерил небольшие модели самолетов. «Но все мечты были прерваны начавшейся войной,— пишет в своих воспоминаниях мать В. Субботина.— Виктор рвался на фронт, но по возрасту не прошел... У нас в доме я видела И. Туркенича, О. Кошевого, Д. Огурцова... Я чувствовала, что сын занят каким-то важным делом. Придет поздно вечером такой радостный, глаза сияют. О том, где он бывает и что делает, Виктор мне не говорил. Я знала, что в городе существует подпольная организация, и догадывалась, что Витя является ее членом. Арестовали его в конце января 1943 года прямо на улице...»

О Дмитрии Огурцове почти не осталось живых свидетельств: все, хорошо знавшие его, погибли. С фотографии смотрит открытое, мужественное лицо юноши, одетого в матросскую форму. Дмитрий вступил в «Молодую гвардию» уже закаленным борцом. Он был старше многих молодогвардейцев: когда началась война, ему шел девятнадцатый год. Осенью 1941 года Д. Огурцов был призван в армию, окончил школу военно-морских радистов, участвовал в боях. Попав в окружение под Новороссийском, бежал из плена. Добравшись до Краснодона, Дмитрий отыскал школьных товарищей и включился в подпольную борьбу.

А этот мальчик-подросток в надвинутой на лоб тюбетейке — молодогвардеец Семен Остапенко. Весной 1942 года Сене исполнилось пятнадцать. Но, несмотря на юный возраст, Семен Остапенко участвовал во многих боевых операциях «Молодой гвардии», выполнял ответственные поручения штаба. В воспоминаниях краснодонцев-подпольщиков часто встречается его имя.

Памятник на могиле молодогвардейцев, похороненных в Ровеньках

Как попали в Ровеньки эти молодогвардейцы? Когда после доноса предателя в Краснодоне начались аресты, штаб «Молодой гвардии» отдал приказ членам организации покинуть город. Но все дороги прочесывались фашистскими карателями. Олег Кошевой был задержан полевой жандармерией вблизи станции Картушино, в семи километрах от Ровеньков, и доставлен в полицию. Сюда же, в Ровеньки, в конце января 1943 года были привезены из Краснодона для новых допросов арестованные Л. Шевцова, С. Остапенко, В. Субботин, Д. Огурцов. После предварительной «обработки» молодогвардейцев бросили в тюрьму, в мрачных подвалах которой ждали своей участи десятки советских патриотов. О многих из них экскурсанты узнают в следующем зале, посвященном боевым подвигам ровенчан.

В 1924 году, посылая к гробу Ильича траурный венок из антрацитовых углей, ровенчане клялись в верности делу Ленина. Воистину огнем и мечом была испытана эта верность в годы Великой Отечественной войны.

...Красный подсвет, словно отблеск пожара, освещает фотографии на стене. Мужественные лица, огрубевшие на донецких ветрах, мозолистые руки, привычные ко всякой работе. Это — шахтеры-коммунисты, замученные фашистскими карателями. Тут же даны краткие, в одну-две строки, рассказы о них: «На квартире у старого коммуниста А. Ф. Максименко подпольщики изготовили красное знамя». «На шахте «Михайловка» коммунист Р. Я. Долголенко со своим сыном Петром саботировали выполнение распоряжения немецкого командования по организации угледобычи». Здесь же помещена диорама, выполненная местным художником С. Ф. Пироговым. Над провалом — пирамиды терриконов, обгоревшие остовы зданий, серая, как пепел, земля. Это шурф краснолучской шахты «Богдан». Сюда в феврале 1943 года гитлеровцы пригнали из ровеньковской тюрьмы большую группу коммунистов-шахтеров. Десятки людей были заживо сброшены в подземелье. По крупицам собирали энтузиасты музея сведения о тех, кто пал в смертельном бою. Но имена многих до сих пор остались неизвестными.

«Последняя дорога» — так называется вторая диорама С. Ф. Пирогова, изображающая место казни патриотов в Гремучем лесу. Неподвижны белые деревья, ни души на поляне. Снегом замело тела расстрелянных. Только черные пятна крови да синее девичье пальтецо на снегу говорят о злодеянии, которое здесь совершилось.

...Раздвигаются железные двери, и вы входите в темный, без окон, каземат. Это камера пыток. У стены стол, покрытый бархатной скатертью, кресла. В них располагались гестаповцы. Рядом экспонируются «средства дознания»: щипцы, цепи, железные прутья... Деревянная дыба, на которую на крюках подвешивали людей. Им выворачивали ноги и руки, жгли огнем, рвали тело клещами... «Мучения, которым их подвергали, были мучения, уже не представимые человеческому сознанию, Heмыслимые с точки зрения человеческого разума и совести»,— писал А. Фадеев в романе «Молодая гвардия».

Здесь допрашивали Олега Кошевого и Любу Шевцову. На стене висит копия картины художника М. Поплавского «Олег Кошевой на допросе». Юноша с седыми волосами с ненавистью смотрит на своих палачей. «Все равно вы погибнете, фашистские гады!»—бросил Олег им в лицо.

Стены тюрьмы, где томились узники, были обнесены колючей проволокой

Тяжелая кованая дверь ведет в соседнее помещение. Надпись у входа останавливает вас: «Их подвигу, товарищ, поклонись, в верности Отчизне поклянись». Барельеф «Бессмертие» работы С. Ф. Пирогова изображает тех, кто остался несломленным в страшной фашистской темнице.

Кованая дверь открывается. Раздается скорбная музыка, и рыдающий женский голос вопрошает безмолвие стен: «Черный камень, черный камень, что ж молчишь ты, черный камень?» Звучат строки «Реквиема» поэта Р. Рождественского: «...Если выплаканы глазыньки — сердцем плачут матери»... — Родина-мать оплакивает своих погибших детей... Вы — В камере смертников.

Узкий склеп уходит в темноту, в бесконечность. Серые в плесени стены, ледяной цементный пол — он был всегда мокрым от грунтовой воды. Крохотные окна с металлическими решетками, зачерненные сажей, до которых не дотянешься, не увидишь и кусочка неба. Свет почти не проникал сюда.

Каземат совершенно пуст. Здесь не было ни нар, ни скамеек. Ничего, кроме стен. Полуживых людей бросали в склеп, как в темный мешок, и дорога отсюда была одна — на расстрел. Звуки жизни не долетали в подвал, только стоны и крики людей из соседней камеры пыток. С помощью прикладов камеру буквально набивали узниками. Люди не могли здесь даже сидеть, только стояли — мужчины, женщины, старики. Время от времени железная дверь открывалась, кого-то уводили на казнь, заталкивали новых. Каждый день совершалось это роковое движение — от жизни к смерти. Но и здесь патриоты продолжали бороться.

Тусклая лампочка загорается вверху, и при ее свете начинаешь различать надписи на стене. Их оставили узники. «Умру, но не сдамся», «Умираю за Родину...», «Взяли навеки», «Живые, отомстите за нас».

Это стена мужества. И едва заметные царапины букв на ней кажутся огненными письменами, пронизавшими время.

Дорога в Гремучем лесу, по которой вели юных патриотов на расстрел

Прощание и последний завет живым. Читая эти прерывистые, как дыхание раненого, строки, испытываешь не только скорбь, но и гордость. Гордость за Человека-борца. Он сильнее страха и мук, сильнее смерти. Родина, Коммунистическая партия дали ему то великое оружие идейности, перед которым оказалась бессильной вся гитлеровская машина.

Нет, каменные стены не молчат! «Мама, я тебя сейчас вспомнила. Твоя Любаша. Прошу простить меня». Разве не слышишь за этой надписью голос молодой жизни, сознающей, что все уходит, уходит навеки! А ведь прожито только восемнадцать. Какая же великая сила духа жила в них, что, такие юные, они смогли вынести смертельные испытания и не сломиться!

«Врагов не считают — их бьют». В этом убеждении шестнадцатилетнего Олега ярко отразился бойцовский характер комиссара молодогвардейцев.

К камере смертников примыкает мрачная каморка — глухой отросток подвала. В этот склеп, залитый грязной водой, гитлеровские палачи бросили Олега Кошевого. Измученный пытками, он был едва жив. И все же фашисты боялись его. И потому отделили от остальных узников, поместив в одиночку.

На стене, перед входом в одиночку, висит мемориальная доска: «Товарищ, остановись! Земной поклон отдай этому месту. Здесь, в застенках фашистского гестапо, в феврале 1943 года провел последние дни и часы своей жизни комиссар «Молодой гвардии» Олег Кошевой».

...Каждый день в Гремучем лесу раздавались автоматные очереди. Заключенных выводили из подвала и гнали через балку на ту сторону, где стыл неподвижный лес. На краю балки стояла деревянная полицейская будка— последний полустанок на пути обреченных. Здесь им приказывали раздеваться и в одном белье гнали к лесной поляне, ставили над вырытыми ямами. Зимнюю тишину леса разрывали автоматные выстрелы. Мгновение, другое бились о землю и небо проклятья и стоны. И опять стихал лес.

Молодогвардейцев расстреляли 9 февраля 1943 года. Всего несколько дней не дожили они до освобождения города.

Памятник в Гремучем лесу на месте казни молодогвардейцев

Никто из них не просил пощады. Изувеченные, они старались идти прямо, из последних сил поддерживая друг друга. Люба пыталась запеть свою любимую песню «Через рощи шумные».

Отчаянно смелая, никогда не унывавшая Любка! Истинная шахтерская дочь! Палачи ничего не могли с ней поделать. Она смеялась над их бессильной злобой, шутила и пела, чтобы подбодрить товарищей! Даже в самую последнюю минуту, когда автоматы уже нацелились ей в лицо, она осталась верна себе: сорвала с плеча рваное пальто и насмешливо крикнула полицаю:

— Возьми на память! — и швырнула пальто в снег.

Сами гитлеровцы отмечали исключительную стойкость молодогвардейцев перед лицом смерти. Олег не был убит сразу. «Мы поставили арестованных на край заранее вырытой большой ямы и расстреливали всех по приказу Фромме,— показывал на допросе командир взвода жандармов Отто Древитц.— Вдруг я заметил, что Кошевой еще жив, и очень удивился. Я подошел ближе и выстрелил ему прямо в голову».

Белый-белый, как в саван одетый, стоял лес. А над деревьями в морозной мгле медленно поднималось солнце...

После изгнания оккупантов, в марте 1943 года, в Ровеньки приехала комиссия по расследованию гитлеровских злодеяний. В музее экспонируется выписка из акта, составленного комиссией. Только в Гремучем лесу были расстреляны сотни советских патриотов.

После освобождения Ровеньков много людей из разных мест пришло в лес в горькой надежде найти останки родных и близких.

Орудия пыток, которые фашисты применяли в застенках гестапо

Елена Николаевна Кошевая вспоминает: «18 марта мы вместе с Ниной и Ольгой Иванцовыми нашли и опознали трупы Шевцовой, Огурцова, Субботина и Остапенко. Олега нигде не было. Я ходила по лесу с тайной надеждой, что сына здесь нет. Но 19 марта, как только открыли первый труп, я без крика бросилась к нему. Положила тело Олега на саночки и везла сюда, по направлению к больнице. Навстречу шли наши части. Один из бойцов бросил: «Мать, кого везешь?» Я ответила: «Сына». «Ой, какой же он у тебя молодой! — и по щекам бойца потекли слезы.— Ну, ничего, мать, мы за него отомстим».

Олега Кошевого, Любовь Шевцову, Виктора Субботина, Дмитрия Огурцова и Семена Остапенко похоронили в братской могиле в городском сквере, в центре Ровеньков. Теперь этот сквер, где зажжен Вечный огонь, носит имя «Молодой гвардии». Дорога к Гремучему лесу стала для отважных борцов дорогой в бессмертие.

О бессмертии тех, кто пал за счастье народа, думаешь, покидая камеры бывшей фашистской темницы. И о долге высоко нести факел подвига. «У нас, у живых, есть много человеческих прав... У нас есть право трудиться... У нас есть право на любовь, есть право на дружбу. Но одного права у нас, у живых, нет и никогда не будет. У нас нет права забывать о том, что сделали наши мертвые товарищи во имя победы...» Эти слова писателя Константина Симонова, приведенные на одном из стендов, ярко выражают мысль всей экспозиции. И как прямое обращение погибших к живым ровесникам звучат стихи, начертанные у выхода из музея:


...Все, что ни успели мы
на пути своем,
В ваши руки смелые,
В руки комсомольские
мы передадим...


Неразрывной нитью связаны судьбы и дела наши с теми, кто боролся и умирал во имя грядущего. О воспитании в молодом поколении чувства сопричастности «к подвигу его отцов или тех совсем юных девчат, для которых тихие зори стали часом их бессмертия во имя свободы Родины»,— говорил Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Л. И. Брежнев в докладе на XXV съезде КПСС.

Острое чувство своей сопричастности к прошлому испытываешь перед трагическими реликвиями музея, в его каменных стенах, ставших свидетелями победы Человека.

Орудия пыток, которые фашисты применяли в застенках гестапо

Не мертвые, а живые предстают перед нами герои — с их борьбой и мукой, священной ненавистью к врагу и страстной верой в победу: «Скоро придут наши». И не случайно многие из побывавших в музее в своих записях обращаются к молодогвардейцам, как к живым: «Мы приехали из города Брянска, чтобы навестить вас, герои Краснодона. Мы гордимся вами!»

Из Брянска и Москвы, из Симферополя и Одессы, из Архангельска, Челябинска, из киргизского поселка Кадамжай, из сотен других мест страны приезжают сюда. «Побывав здесь,— пишет группа ветеранов,— переносишься в те страшные дни... И в то же время испытываешь гордость за нашу молодежь, воспитанную партией, идеями великого Ленина».

За десять лет Ровеньковский музей посетило около двух миллионов человек. Тысячи записей оставлено в книгах отзывов. И многие из них звучат как клятва.

«Мы, группа учащихся из Казахстана, навечно запомним и передадим другим все увиденное и услышанное здесь о подвиге молодогвардейцев. Вечно будут жить они в наших сердцах».

«Мы оставляем здесь свои сердца и обещаем быть достойными памяти молодогвардейцев». (Отряд юных разведчиков воинской славы из г. Красный Луч).

«Здесь переживаешь такие минуты... Хочется, чтобы твои дела и жизнь были достойны их подвига» (Комсомолец из г. Ульяновска). Книга отзывов музея — это интернациональная книга. Записи сделаны на разных языках: английском, немецком, польском, болгарском, испанском... Но мысль в них едина: подвиг молодогвардейцев — это школа мужества для всех, кому дороги свобода и независимость родной страны.

Члены партийной делегации из г. Перника пишут: «Болгарская молодежь, все болгары свято хранят память о героях-молодогвардейцах. Искры их подвига остались па всю жизнь в наших сердцах».

А это голос молодежи Чили: «Сегодня земля Чили попрана фашистским сапогом. Тысячи патриотов принимают муки и умирают, борясь за свободную жизнь, за демократию и социальный прогресс. Героизм и солидарность советского народа, Коммунистической партии Советского Союза придают нам силы и уверенность в победе».

Бюсты Героев Совесткого Союза Олега Кошевого и Любови Шевцовой

В музее побывало много людей, чьи имена известны всей стране. Здесь возник обычай: уезжая, посадить во дворе дерево. И теперь под окнами здания, среди старых ясеней и кленов, зеленеет аллея молодых елочек.

В начале аллеи установлен мраморный постамент с надписью: «Никто не забыт и ничто не забыто».

Горит Вечный огонь у могилы героев. В день 30-летия Победы ровенчане возложили к подножию обелиска в сквере имени «Молодой гвардии» многометровую ленту из цветов и вечнозеленых ветвей — гирлянду Славы. Свято хранят в городе память о юных борцах подполья. Их имена носят лучшие пионерские дружины, комсомольско-молодежные смены, производственные участки. Они — в названиях улиц, школ, библиотек. Они — в сердцах, как высокий пример патриотического служения Отчизне.

«Мы трудимся на всесоюзной ударной стройке — шахте «Нагольчанская»,— пишут бойцы студенческого строительного отряда.— В наш отряд зачислен почетным бойцом комиссар подпольной комсомольской организации Олег Кошевой. Он для нас — образец в труде и в учебе».

Герои участвуют в каждодневном труде своих сверстников, став членами молодежных бригад на шахтах и стройках. Лучшие трудовые коллективы соревнуются за право называться молодогвардейскими. Много больших и благородных дел на «молодогвардейском счету» ровенчан.

Сам город неузнаваемо изменился за последние годы. Поднялись многоэтажные дома новых кварталов и микрорайонов. Построены новые магазины, школы, учреждения культуры. Здесь расположены крупные угольные предприятия, оборудованные современной угледобывающей техникой. На шахте имени Космонавтов трудится прославленная бригада Героя Социалистического Труда Г. И. Моцака, ставшая одним из инициаторов Всесоюзного социалистического соревнования за эффективное использование горной техники и высокопроизводительный труд в лаве.

Ежегодно в день гибели Олега Кошевого, Любы Шевцовой и их товарищей у обелиска в Гремучем лесу, у могил молодогвардейцев в городском сквере становятся в почетный караул пионеры отрядов, носящих имена юных подпольщиков.

А в рабочих коллективах, на шахтах проходят в это время трудовые вахты в честь павших героев: сверхплановой продукцией подтверждает молодежь верность патриотическим заветам «Молодой гвардии».

В первых рядах соревнующихся за досрочное выполнение планов десятой пятилетки идет на шахте имени XXIII съезда КПСС в Ровеньках комсомольско-молодежная бригада имени Олега Кошевого, которой руководит Анатолий Волошин. Изо дня в день растет в коллективе сверхплановый счет угля. В 35-ю годовщину гибели комиссара «Молодой гвардии», 9 февраля 1978 года, бригада в полтора раза перевыполнила задание по угледобыче.

«Держать равнение на героев!» —этот девиз вдохновляет сегодня в труде и учебе молодых патриотов. И многие из них приходят в музей «Памяти погибших», чтобы перед его священными реликвиями принять клятву на верность Родине и Коммунистической партии. В молодогвардейском зале музея проводят торжественные линейки и сборы пионеры. Здесь вручают пионерские галстуки и комсомольские билеты. «Утверждение в сознании трудящихся, прежде всего молодого поколения, идей советского патриотизма и социалистического интернационализма, гордости за Страну Советов, за нашу Родину, готовности встать на защиту завоеваний социализма было и есть одной из важнейших задач партии»,— подчеркнул на XXV съезде Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Л. И. Брежнев.

Гордостью за советского человека-героя, который сумел завоевать свободу и отстоять ее в самых тяжких боях, наполняется сердце, когда знакомишься с подвигом молодогвардейцев. «Защита социалистического Отечества есть священный долг каждого гражданина СССР»,— говорится в статье 62 новой Конституции Союза Советских Социалистических Республик. Музей «Памяти погибших» служит воспитанию этого высокого чувства.



Weltbekannt ist Krasnodon, die Stadt, wo wahrend der Okkupation der deutschen Faschis-ten die illegale Komsomolorganisation «Junge Garde» funkzionierte. Die nicht groGe Kumpel-stadt Rowenki wurde auch wie Krasnodon ein Denkmal der jungen Patrioten. Im Januar 1943 wurden in die Kreisgendarmerie die Verhafteten, der Komissar der «Jungen Garde» Oleg Kosche-woi, der Stabmitglied Ljubow Schewzowa und ihre Kampfgefahrten Dmitri Ogurzow, Wiktor Ssubbotin, Ssemjon Ostapenko, hergeschleppt.

Sie wurden ins Gefangnis geworfen, worin die Dutzende von Sowjetmenschen in den finsternen Kellern auf ihre Schicksal gewartet hatten. Die Junggardisten wurden auf die schrecklichen Folter gespannt, trotzdem haben sie in den Gestapokerkern ihre Kampf fortgesetzt. An den Kerkerwanden sind die Handschreiben geblieben: «Sterbe, kapituliere aber nicht», «Sterbe fur die Heimat», «Die Lebenden, rachen sie fur uns».

Die Junggardisten wurden am 9. Februar 1943 im Greutschiwald erscohssen. Sie haben bis die Befreihung der Stadt nur einige Tage nicht gelebt. Auf der Stelle ihres Todes wurde ein Denkmak ermichtet.

Nach der Befreihung von Rowenki wurden Oleg Koschewoj, Ljubow Schewzowa, Dmitri Ogurzow und Ssemjon Ostapenko im Massengrab im Stadt park beerdigt. Jetzt wurde in diesem Stadtpark das ewige Feuer angemacht. Er tragt den Namen der «Jungen Garde».

Im ehemaligen Gebaude der Hitlerkerke wurde das Museum «Zum Andenken von Gefallenen» eroffnet. Seihe Museumsstiicke erzahlen uber die Mut und die Festigkeit der jungen Patrioten.

Das Andenken von den Helden halt man in Ehren sehr hoch. Die Namen der Junggardisten tragen die Pionierabteilunge, die Komsomol und Jugendbrigaden und Schichten, die Schulen, die Strassen. Инна Николаевна Тимофеева ПАМЯТИ ПОГИБШИХ Путеводитель Зав. редакцией Н. И, Цилюрик Редактор М. М. Четверус Художник Е. С. Недосекова Художественный редактор А. И. Глцщенкс Технический редактор А. А. Титшевская К орректор Л. А. Погребижская ИБ JMS 390 Сдано в набор 7.12.77. Подписано в печать 21.04.78. БП 16802. Формат 70Х90. Гарнитура шрифта обыкновенная новая. Печать высокая. Тираж 200 000 экз. Цена 15 коп. Издательство «Донбас», 340002, г. Донецк, пр. Богдана Хмельницкого, 102. Харьковская книжная фабрика «Коммунист» республиканского производственного объединения «Полиграфкнига» Госкомиздата УССР. 310012, Харьков-12, Энгельса, 11.