Сайт "Молодая Гвардия" Коваленко Николай Иванович "Во имя истины и чести"

КОВАЛЕНКО Николай Иванович
ВО ИМЯ ИСТИНЫ И ЧЕСТИ
/комиссарами не рождаются/

   Погиб в жестоких пытках Третьякевич Виктор
   За Родину, за счастье, за ребят,
   Но он не умер, как поведал диктор,-
   Ведь имя его носит наш отряд!
   /девиз пионерского отряда СШ № 37 г.Орла/

   9 сентября с.г. ему исполнилось бы 65... Судьба отмерила парню немногим более восемнадцати... Ей же, злой и завистливой, было угодно, чтобы Виктор Третьякевич оказался самой трагической фигурой среди всех участников Краснодонского партийно-комсомольского подполья.
   В черной пропасти 53- метрового шурфа шахты N5 еще некоторое время билось мужественное сердце истерзанного, но не сломленного комсомольца, а в сером мрачном бараке краснодонской полиции продолжали плестись грязные нити зловещей клеветы, которая, увы, оказались настолько цепкой, что еще и сегодня совершенно по-разному трактуется роль Виктора в создании и деятельности подпольной Комсомольском организации "Молодая гвардия". Не случайно единственный член штаба "Молодой гвардии" оставшийся в живых - капитан 1-го ранга Василий Иванович Левашов в беседе с корреспондентом ленинградское областной- молодежной газеты "Смена" /N 224 /18774/ от 30 сентября 1987 г./ подчеркивал:
   "Вроде бы вся правда о Викторе известна, но получается, что не вся правда о нем признана. И поколение за поколением юноши улавливают невольно созвучие фамилии у Фадеевского предателя Стаховича и оклеветанного Виктора Третьякевича. В считаю, что шестым героем должен был быть он, Виктор, наш комиссар - яркая, магнитная личность... Мой отец, которого трижды арестовывали, доискиваясь, где я скрываюсь, в один из арестов находился в той же камере, что и Виктор...."
   Впоследствии отец молодогвардейца Иван Иванович Левашов вспоминал:
   "...Виктора я узнал только по голосу, потому что лицо его было до неузнаваемости изуродовано пытками, меня поражало, что этот юный подпольщик не терял бодрости духа. Его часто вызывали на допросы, где били розгами по лицу, жгли раскаленным железом спину и грудь, выкручивали руки и ноги на специальном приспособлении, подвешивали вниз головой. Мучили до потери сознания, а потом приносили в камеру и швыряли на пол. Это продолжалось несколько дней.
   После того, как начальник полиции Соликовский и гауптвахмистр Зонс узнали, что Третьякевич - руководитель "Молодой гвардии", они решили любой ценой заставить парня заговорить. Враги надеялись, что тогда с остальными будет проще и легче...
   Но Виктор, несмотря на нечеловеческие пытки, молчал. Тогда начальник полиции и фашист применили наиподлейший прием, распустив среди арестованных слух, что всех их якобы выдал Виктор Третьякевич. Этот прием успеха не имел и никто из ребят на путь предательства не стал..."
   Стало быть, боевые друзья, соратники Виктора Третьякевича по подпольной борьбе не усомнились в его преданности делу, которому служили вместе. Они не поверили, что их комиссар изменил молодогвардейской клятве. О стойкости и мужестве, с какими переносил самые жуткие истязания Виктор Третьякевич, не проронив при этом ни слова признания, свидетельствовали и сами палачи, в разные годы представшие перед советским правосудием. О богатырское силе духа восемнадцатилетнего комсомольца повествуют немые свидетели Краснодонской трагедии - скупые строчки записок, переданных Викторам своим родным из застенков полиции:
   "3 января 1943 г.
   Дорогие мама и папа! Следствие по нашему делу подходит к концу. Скоро увидимся. Принесите мне теплый пиджак. Обо мне не беспокоитесь.
   Целую вас крепко, Виктор".
   Записка эта была написана Виктором в то время, когда враги .даже и не подозревали, что в их руках находятся вожаки неуловимой "Молодой гвардии". Ребят /с Виктором в полиции содержались Евгений Мошков и Иван Земнухов/ намеревались выпустить, т.к. никакими уликами против них полицейские не располагали. Позднее об этом на следствии по делу "Молодой гвардии" показывал бывший заместитель начальника полиции Краснодона Василий Подтынный, арестованный органами госбезопасности СССР в апреле 1959 года:
   ".....Мы тогда еще многое не знали... Захаров долго бился с арестованными, затем на помощь ему пришел следователь Кулешов. Вдвоем они сильно избивали Мошкова, Земнухова и Третьякевича. Те категорически отрицали свое участие в краже немецких подарков. Наконец Соликовский сказал Захарову: Черт с ними, выпори, их еще хорошенько и гони в шею. Сейчас не до них.."
   В тот самый день, когда Захаров собирался выпустить Мошкова, Земнухова и Третьякевича, я был в городское полиции и видел, как к Соликовскому прошел немецкий жандарм с пакетом..."
   Жандарм принес начальнику полиции подлый донос .Геннадия Почепцова, после которого начались повальные аресты участников партийно-комсомольского подполья в Краснодоне и близлежащих поселках. Вторая записка Виктора уже не отличалась оптимизмом:
   "8 января 1943 г.
   Дорогие мама и папа! Передаваемый вами борщ все дни кушаю с большим удовольствием. С выходом на волю пока просвета не видно, но вы не волнуетесь. Прошу передаете мне цинковое мази и кусок белого материала. Мужаетесь.
   Целую вас. Ваш Виктор".

   А третья.
   "13 января 1943 г.
   Дорогие мамочка и папочка, мои родные!
   По всему видно, что нам не выйти. Но вы не волнуетесь и не переживайте, не падаете духом. Вы слышите на востоке раскаты орудийной стрельбы, значит наши скоро придут и вам будет оказана помощь. Сегодня мне приснилось, что я был дома с вами. Но это только сон. Прервали сон вызовом на допрос. Еще прошу, крепитесь. Я умираю за нашу Родину, за наш народ. Прощайте. Крепко целую и обнимаю. Вечно любящий вас ваш Виктор".
   Вечно любящий... Эта записка была последней. Юноша, в отличие от многих сверстников своих, не стеснялся и не прятал за внешней грубоватостью нежность к самым близким на земле людям. Еще будучи бойцом Ворошиловградокого партизанского отряда он с нетерпением ожидал прихода отца и, если Иосиф Кузьмич оставался, в отряде на ночлег, Виктор ложился рядом с ним и они долго-долго говорили. Как равный с равным - отец и сын. В семье Виктор был любимцем - ведь самый младшей. Однако никогда не пользовался этой привилегией...
   Должен заметить, что ни одна из приведенных выше записок Виктора Третъякевича никогда не публиковалась в сборниках документов о "Молодой гвардии" /о судьбе подлинников записок речь пойдет несколько ниже/. Смею думать, что это вовсе не случайность, как может показаться многим.
   Не случайно и палачи в полиции подвергали его самым изощренным пыткам и издевательствам. Им было известно, что Виктор является одним из главных руководителей молодежного подполья. К тому же в тылу врага находился старшие брат юноши Михаил Третьякевич - секретарь Ворошиловградского подпольного горкома партии, комиссар партизанского отряда, за поимку которого гестаповцы обещали довольно крупное денежное вознаграждение. Через Виктора надеялись враги найти пути к Ворошиловградскому подполью, но мужественный подпольщик молчал. И спас старшего брата. Изуверы же в человечьем обличье так ненавидели советских комиссаров, что решили одним ударом убить память о них. Опозорить и убить. Но враги просчитались - они не убили памяти. Однако зловещая тень клеветы нависая нам именем Виктора Третьякевича, над его родителями, над братьями, над племянником - сыном Михаила, унаследовавшего вместе с именем дяди-молодогвардейца и лучшие человеческие качества: честность, доброту, мужество и принципиальность.
   "До сих пор не могу понять, осознать: во имя чего оклеветали Витю? - пишет автору настоящих записок Виктор Михайлович в одном из писем.- Я родился через полтора года после его смерти и не знал его. Но с детских лет жил в атмосфере этой страшной трагедии. Хотя от меня скрывали даже сам факт существования Виктора, я догадывался смутно, а когда мне было уже восемь лет, бабушка в один из вечеров подошла к моей кровати, села и все рассказала без прикрас.
   Окончив свой скорбный рассказ, она чуть слышно произнесла; "Теперь ты знаешь правду, но родители твои не должны знать, что тебе все известно..."
   С тех пор на душе у меня неспокойно: ...так и не могу понять - почему его оклеветали..."
   Долгих шестнадцать дет витала грязная клевета над Третьякевичами. Все эти годы родные и близкие Виктора не имели возможности прямо и открыто смотреть людям в глаза, приходить к братской могиле, где он был захоронен вместе а боевыми друзьями и где не было высечено имя его. только темные донецкие ночи могли поведать о тайных посещениях этого святого места и о горючих слезах, пролитых здесь. И никто из близких Виктора Третьякевича не подозревал тогда, упорно не веря в клевету, что то был лишь первый этап страданий, выпавших на долю их фамилии...
   Как же случилось, что поверили подонку, изменнику Родины? Вполне понятно, что следователю полиции "по особо важным делам" Михаилу Кулешову пустить ложный слух было весьма легко. Ведь на следствии надо было выгораживать себя и своих сообщников: мол, к предательству непричастны и имеем полное алиби: подпольщиков выдал их руководитель, а нам довелось лишь исполнять волю немецких властей, легкость эта объясняется еще и тем, что в полиции версия о предателе руководителе уже фабриковалась с определенной целью: заставить говорить остальных подпольщиков. В ходе разбирательства военный трибунал выяснил еще одно важное обстоятельство: предатель молодогвардейцев Геннадий Почепцов после гнусной услуги, оказанной им гестаповцам, был завербован германское разведкой и специально оставлен на освобожденной территории, чтобы отвести удар от главного виновника провала подпольной организации, версия о предательстве Третьякевича и получила свое развитие в показаниях Кулешова, к тому времени также завербованного агентурной разведкой гитлеровцев. Во ведь и Кулешову на судебном процессе поверили лишь вскользь. Это не домысел автора записок, есть официальное свидетельство тому, что после завершения судебного процесса над Почепцовым, Кулешовым и Громовым диктор Третьякевич не назывался предателем. Во всех сборниках документов о "Молодой гвардии" одно из важных мест отводится сообщению о суде над предателями "Молодой гвардии" "Суд народа", опубликованном в газете "Ворошиловградская правда" 29 августа 1943 года. Долгое время я считал, что это редакционное сообщение, т.к. в сборниках документов отсутствовала ссылка на автора. Статья эта заинтересовала меня одной весьма важной деталью:
   "В качестве следователя полиции в период оккупации в Краснодоне подвизался гнусный гитлеровский холуй белоказак Кулешов, служивший в деникинской армии... И именно он, Кулешов, повинен в том, что Ульяна Громова, Сергей Тюленин, Виктор Третьякевич, Иван Земнухов, Евгений Мошков и другие н а и б о л е е а к т и в н ы е/разрядка моя.- и.К./ участники "Молодой гвардии" подвергались особенно изощренным мучительным пыткам..
   Военные трибунал приговорил Кулешова, Громова и Почепцова к высшее мере наказания - расстрелу".
   Значит следствие завершилось, трибунал определил подонкам меру наказания и, несмотря на клеветнические показания Кулешова, никому в голову не приходило /во всяком случае до 29 августа 1943 г./ назвать Третьякевича малодушным или предателем. Перебрав массу вариантов и версий, я неожиданно пришел к жуткому выводу; клевету на Третьякевича возвели в степень не военные следователи, а те, кто занимался историей "Молодой гвардии" после них. Мысль эта еще более укрепилась после того, как при помощи моего старшего доброго товарища, ветерана Великой Отечественной войны Валентина Петровича Якимовича, также долгие годы борющегося за честное имя Виктора Третьякевича, мне удалось установить имя автора сообщения "Суд народа" - некоей М.Талалаевой, которая и поныне проживает в Краснодоне. Во время одной из встреч с нею в Краснодонском горисполкоме Валентин Петрович спросил... А впрочем сам Валентин Петрович рассказывает об этом так:
   "Никто до этого /29 августа 1943 г./ не умудрялся называть Виктора Третьякевича предателем, и имя его было наравне со всеми.
   М. Талалаева /подчеркнуто В.П.Якимовичем.- И.К./ в тот период была секретарем комиссии по расследованию фашистских злодеяний. Моя встреча состоялась с ней летом, в конце июня 1967 года, в Краснодонском горсовете. Я намеревался с ней поговорить о былом...
   Многое она знала, но ушла от вопросов, откровенно заявив: "Мне еще надо дожить до пенсии и у меня .двое детей..."
   Весьма многозначительное заявление человека, одним из первых прикоснувшегося к событиям в только что освобожденном Краснодоне свидетельствует о явной нечистоплотности отдельных должностных лиц, расследовавших боевую деятельность молодогвардейцев. К этому эпизоду мы еще вернемся, хотя уже тогда, в 43-м, было немало свидетелей стойкого и мужественного поведения Виктора Третьякевича на допросах, многие из них живы и поныне. Вот что пишет мне в письме А.Г. Титова - подруга молодогвардейца Анатолия Ковалева:
   "Только тот, кто не видел этого, кто не знает, что такое быть в застенках гестапо, может муссировать на разные лады, кто выдерживал пытку, а кто нет.
   Пусть любой из этих красиво пишущих положит хотя бы на мгновение один только палец в дверную щель, чтобы ощутить миллионную долю той боли, которую выдерживали эти юные патриоты. А они выдерживали, и примером был лучший из них, имя которому Виктор Третьякевич.
   ...дня через три Виктор принес мне текст листовки, прочи- тал и сказал; "Напади как можно больше экземпляров, а Анатолий /Ковалев/ ночью разбросает их по базару".
   Начиналась листовка словами "Прочти и передай товарищу", а дальше - о сталинградских событиях /текст этот приводится во многих публикациях/.
   Мы с Анатолием написали очень много листовок.
   Из одного этого я могу с уверенностью сказать, что Виктор выдержал любые пытки, но не предал никого, т.к. в числе замордованных была бы и я..."
   но в такие свидетельства не верили, а точнее не хотели верить, ибо кому-то позарез нужно было сделать предателем именно его - Виктора Третьякевича. И совершенно не случайно в романе А.А.Фадеева "Молодая гвардия" ни разу не упоминается имя этого замечательного комсомольского вожака. В записках "Воспоминания "доверенного лица" /правда, тактично обходя острые углы/, Евгений Аронович Долматовский подчеркивает:
   "роман "Молодая гвардия" писался тогда, когда было известно главное, но далеко не все...
   Военный трибунал, начавший следствие сразу же после освобождения Краснодона, захватил лишь некоторых палачей, учинивших дикую расправу над молодогвардейцами. Один из предателей, силясь выгородить себя и скрыть истину, дал ложное показание - будто организацию под пыткой выдал тот молодой человек, которые был комиссаром "Молодой гвардии" - Виктор Третьякевич.
   Ознакомленный с показаниями гитлеровского холуя, Фадеев поверил, но, пожалуй, не до конца. Ведь рисуя образ предателя, дал ему вымышленное имя - Евгений Стахович. По схожести окончания фамилий и по месту, отведенному Стаховичу в сюжете, причастные к событиям люди, да и жители Краснодона узнавали в фадеевском Стаховиче черты знакомого молодого человека и удивлялись: неужели это изображен он, тот самый, которого так любили товарищи?:.." /Е.Долматовский. Было, Советский писатель, м., 1988, с.116-117/
   А его действительно любили, любили той искренней неподдельной любовью, которая одна лишь способна увидеть в человеке все его качества. И он отвечал окружающим той же искренней взаимностью.
   Мне выпало счастье встречаться и беседовать со многими, кто знал Виктора. Много незабываемых часов провел я в скромном бревенчатом домике старой постройки на окраине Ворошиловграда, беседуя с его мамой Анной Иосифовной. Последняя встреча произошла, за несколько месяцев до ее смерти, в марте 1976 года. Я всматривался в худенькое, испещренное глубокими морщинами лицо матери, слушал тихий, с едва уловимой дрожью голос".. Сколько же горя и незаслуженных обид довелось ей перенести, и какое же должно быть мужественное сердце у этой исстрадавшейся, но не сломленной и не озлобившееся женщины! Теплая грустная улыбка озарила лицо матери и сама она засветилась каким-то особенным внутренним светом:
   - То было трудное время,- вспоминала Анна Иосифовна.- Гражданская в война, разруха, голод.... Иосиф Кузьмич - муж мой, был секретарем ревкома, воевал с беляками. Потом, восстанавливал народное хозяйство, рискуя получить в спину пулю из кулацкого обреза. У меня на руках двое сыновей и дочь... Мужа вскоре избрали секретарем волисполкома, а позже - заместителем председателя райисполкома. Там, в Ясенках Курской области, и родился наш младшенький. Назвали его Виктором...
   В начала 1952 года Третьякевичи переезжают на Сорокинские рудники /так в то время назывался Краснодон/ в Донбасс, где в сентябре Виктор поступает в 1-й класс начальной школы имени 19-го Мюда /Международный юношеский день.- Н.К../ Учебу он продолжил в семилетней школе имени С.М.Кирова, а затем - в СШ N4 имени Ворошилова. Как в начальной, так и в средней школе учился юноша отлично. Рос смышленым, смелым, трудолюбивым. Увлекался музыкой, спортом, довольно много читал. Роман В.Островского "Как закалялась сталь" был его настольной книгой, а Павка Корчагин - и советчиком, и наставником, и задушевным другом.
   Год вступления в пионеры стал знаменательным - Виктор совершил свой первые подвиг. Вспоминая то далекое время, бывшая учительница Анна Ивановна Киреева, проживающая ныне в пос.Советском Крымское области, рассказывала:
   - Случилось это, когда Витя учился в четвертом классе, во время большой перемены. Возле школы проходила железная дорога, и ученики клали на рельсы гвоздики, перья, монеты, чтобы увидеть, как расплющивались они под стальными колесами. И вот однажды, когда уже прозвенел звонок на урок, раздался гудок паровоза. Я увидела, как из толпы спешивших на урок ребят вылетел Виктор и молнией бросился к полотну. Я очень удивилась, ибо знала, что его подобные шалости не привлекали. Взглянула на линию и обмерла: какой-то первоклассник, подкладывая очередной гвоздик, испугался поезда и съежился на месте. Ему бы бежать, а он оцепенел...
   В мгновение ока Виктор взбежал на насыпь, схватил мальчишку, прижал его к себе и кубарем скатился вниз почти из-под колес паровоза. Тот, угрожающе сигналя, немного проехал и остановился. Когда мы подбежали к ребятам, то увидели, как Витя вытирает слезы испугавшемуся до полусмерти малышу...
   А в последние мирные каникулы, поехав в Суходольский пионерский лагерь отрядным вожатым, Виктор спас тонувшего там мальчишку. Вот каким рос самый младший из Третьякевичей! Не многие из нас сейчас могут гордиться тем, что к восемнадцати годам своим спасли две человеческие жизни. Он не гордился и не хвастался - для него это было самим собой разумеющимся. О спасенном в лагере пионере даже дома словом не обмолвился, и лишь спустя годы родные узнали о благородном поступке сына.
   Скромность - черта присущая всем из династии Третьякевичей. Не славы ради, не из-за почестей и льгот служила они верой и правдой великой партии Ленина, Советской Отчизне. Даже в труднейшие для них годы, когда грязная клевета шептала из-за каждого угла, не сломались, не озлобилась они на власть народную, не выкладывали в качестве козырей свои заслуги перед отечеством.
   Не дожил до торжества Правды Иосиоф Кузьмич всего двух лет, так и не поверив в предательство младшего сына. Бывало, приходил он домой весь в слезах. Этот сильный человек, которого не страшили кулацкие обрезы, плакал. Значит кто-то снова зло шепнул в спину: "Отец предателя!" Но даже и сейчас мало кто знает, что накануне и в период Великой Октябрьское социалистической революции Иосиф Кузьмич Третьякевич являлся председателем транспортного комитета полка, что он дважды избирался делегатом на солдатские съезды, в том числе на съезд рабочих и солдатских депутатов в Петроград, где слушал выступление В.И. Ленина.
   Старшие брат Виктора Михаил Третьякевич 14-летним пареньком вступивший в комсомол, ставший первым комсомольским секретарем сельской ячейки и незадолго до смерти /июнь 1980 г./ отметивший полувековой юбилей своего пребывания в рядах КПСС, прошел славный боевой и трудовой путь, до конца дней своих оставаясь пламенным пропагандистом бессмертного подвига боевых товарищей - ворошиловградских партизан и подпольщиков. В самых отдаленных уголках нашей Родины побывал этот коренастый, с проницательными добрыми глазами, белой шапкой волос и орлиным профилем человек, рассказывая молодым о мужестве и героизме огненного поколения 40-х годов, для себя же бывший комиссар грозного для оккупантов партизанского отряда отводил в этих рассказах самую скромную роль.
   Не любит рассказывать о себе и средний из братьев - Владимир Иосифович. Став коммунистом в тяжкий для Родины период отступательных боев 1942 года, он закончил войну в логове фашистского зверя старшим инструктором политотдела 47-й армии по работе среди комсомольцев, лишь обилие боевых орденов и медалей красноречиво свидетельствует о мужестве и храбрости фронтового политработника, комиссара Великой Отечественной. В.И.Третьякевич также является страстным пропагандистом подвига своих товарищей однополчан, принимая активное участие в патриотическом воспитании подрастающих поколений нашего народа.
   Глубокая убежденность старших в правоте дела Советское власти, их стремление принести как можно больше пользы родине и народу передались и самому младшему в семье, оказав огромное влияние на становление его характера. Бывшая учительница Кира Алексеевна Щербакова впоследствии вспоминала:
   "Наша первая встреча с Витей Третьякевич ем произошла в Кировской семилетке, куда он пришей после окончания четырехлетней школы имени МЮда. Пришел Витя не один, а со всем классом.
   Я преподавала у них русский язык и литературу и вскоре оказалось, что класс имел плохие знания не только по моим, но и по другим предметам. лучшим в классе был Витя Третьякевич. Он очень хорошо писал, говорил, умел внимательно слушать объяснения учителя, был способным и начитанным учеником... Уроки у него всегда были выучены, тетради опрятные. Вел он себя культурно, спокойно и вежливо.
   Заботился Витя не только о себе, но и своих товарищах. Он стремился оказать помощь отстающим, объясняя им после уроков непонятные разделы программы. Подобной работой занималась и я. Вскоре класс заметно улучшил дисциплину и успеваемость. Уже тогда, в свои неполные 13 лет, Витя был моим ближайшим помощни- ком".
   Какой гордостью наполнены слова учительницы! Ученик - ближайший помощник. Не это ли высшая оценка добрых деяние воспитанника? Чем руководствовался мальчишка? Ведь в свои неполные тринадцать он еще не совсем ясно осознает ответственность перед народом и Отчизной, предоставившими ему величавшее из человеческих прав - свободным жить на земле. Но велико и сильно в нем чувство товарищества, самоотречения и взаимопомощи. Именно из этих составляющих рождается общность интересов и духовная близость разных по возрасту людей. Чаще ученик привязывается к одному учителю, выделив его по интеллекту и отдельный понравившимся чертам характера. Нередко такая привязанность перерастает в сердечную дружбу, когда ученик и учитель испытывают величайшее счастье - служить одной высокой цели до конца. Ярким примером тему может служить дружба учительницы Первомайской СШ N6 Александры Дубровиной и ученицы Майи Пегливановой, которые пронесли эту дружбу до самой последней черты - шурфа шахты N5. Однако у Виктора Третьякевича подобные взаимоотношения складывались со многими духовными наставниками.
   "...Мы работали вместе с Витей,- писала бывшая учительница украинского языка и литературы Анна Алексеевна Буткевич. - да, я не оговорилась. Виктор очень мне помогал. Я даже могла поручить ему провести в классе урок и он проводил его. Знания у него были прочные, авторитет у ребят - огромный. Помню, ушла я на открытый урок, оставив в классе за себя Виктора. Выходим с урока, подзывает меня пионервожатая и тащит к двери класса: "Посмотрите". Глянула я и чуть не расхохоталась: задачи класс решает и тишина мертвая..."
   В 1935 году Виктор вступает, в ряды ВЛКСМ, а спустя несколько месяцев товарищи оказывают ему высокое доверие, избрав единогласно секретарем комитета комсомола школа. С того памятного дня, когда он, заметно волнуясь и смущаясь, смотрел на лес рук, поддержавших его кандидатуру, все дела и помыслы юноши были подчинены делам коллектива. Придя домой после собрания, он возбужденно рассказывал родным:
   - Представляете, когда назвали мою фамилию, все почему-то захлопали в ладоши, а я готов был сквозь землю провалиться. Потом голосовали - ни одного голоса против. А Сережка Тюленин и Ким Иванцов тянули руки выше всех, хотя сами еще и не комсомольцы...
   Не подозревали тогда еще ни Сергей, ни Ким о том, что Виктор Третьякевич решил взять над ними - неразлучными друзьями и неизменными инициаторами всех ребячьих шалостей в школе - своеобразное шевство. Спустя десятилетия, в марте 1984 г., почетный гость VII-го Всесоюзного слета "Молодогвардейцы наших дней". Ким Михайлович Иванцов, выступая перед юными продолжателями славных молодогвардейских традиций в доме офицеров Звездного городка, скажет:
   - Многим обязаны мы с Сергеем Тюлениным, да и другие наши сверстники-однокашники по СШ N 4 имени Ворошилова нашему комсомольскому секретарю Виктору Третьякевичу. На протяжении всех лет учебы он был в водовороте пионерских, комсомольских и вообще школьных дел. Он не представлял своей жизни без активной общественной работы и окунался в нее с головой. С помощью учителей и директора школы вокруг Виктора сравнительно быстро окрепло руководящее комсомольское ядро, которое и вершило все дела. На каждом шагу звучало: "Комитет комсомола решил", "Комитет комсомола обязал", "Комитет комсомола договорился"...
   И комсомольский комитет школы действительно являлся инициатором всего наиважнейшего в ученическое жизни, комсомольский актив школы боролся с нарушениями дисциплины, круговой порукой и списыванием. Комитет организовывал политинформацию и диспуты, возглавлял работы на полях подшейного колхоза. А руководил всей его многогранной деятельностью Виктор Третьякевич. Это по его инициативе в Комсомольской комнате появились написанные на красном полотнище слова: "Коммунистический союз молодежи лишь в том случае оправдывает свое название союза коммунистов молодого поколения, если он каждые шаг своей учебы, воспитания, образования связывает с участием в общей борьбе всех трудящихся против эксплуататоров".
   - много дорогих и близких имен унесла в небытие проклятая война,- рассказывала во время одной из встреч бывшая учительница Елизавета Харитоновна Овчарова, но самым светлым и прекрасным для меня остался образ Виктора Третьякевича, нашего неутомимого секретаря и первого помощника, инициатора и организатора различных школьных мероприятий. Он всегда принимал активное участие в вечерах вопросов и ответов. Возглавляя школьный струнный кружок, готовил кружковцев для выступления в шахтерском клубе имени Горького, выезжал с ними в близлежащие села и поселки. Сам Виктор хорошо играл на балалайке, гитаре и мандолине.
   Витя был дисциплинированным, вежливым и культурным человеком. По своему умственному развитию он стоял на голову выше своих товарищей и пользовался заслуженным авторитетом и доверием не только у них, но и у всех учителей.
   Когда Витя был секретарем Комсомольском организации школы, комсомольские собрания проходили содержательно, вопросы, рассматриваемые на них, отличалась конкретностью, актуальностью и серьезностью их постановки. Особенно торжественно проходили собрания, на которых ребят принимали в комсомол. Витя считал, что вступивший в комсомол должен отчетливо сознавать, какие высокие обязанности он взял на себя. Со всей серьезностью подходя к вопросу о росте рядов ВЛКСМ, он считал, что недисциплинированный ученик не имеет права на вступление в эту молодежную организацию.
   Книги Виктор любил читать такие книги, в которых рассказывалось о подвигах смелых, благородных и отважных людей, воспитывая в себе эти волевые качества. Уже тогда было видно, что у него вырабатываются черты человека нового времени...
   А вот как говорят о Викторе его товарищ по учебе:
   "Мне очень обидно, какую роль Фадеев отвел Стаховичу-Третьякевичу. Виктора Третьякевича я знала очень хорошо: он был в нашей школе комсоргом. Это был очень скромный, спокойный, вдумчивый парень. А какие он проводил комсомольские собрания! Я тогда училась в 10 классе, а Виктор - в 9-м, Собрания у нас проводились содержательные, все были очень активными, много выступающих..." /Из письма 3.А.Симоненко/
   "В. Третьякевич был врожденный лидер, активный комсомольский вожак, человек, которые знал, куда и зачем идет и никогда не свернет с избранного пути. Чем-то он мне напоминал Кирова. Во взгляде его светился ум, решительность, энергия..." /Из письма А. Г. Титовой/.
   Уверен, если бы не было войны, Виктор Третьякевич мог бы стать партийным работником или учителем и не пришлось бы ему сейчас перестраиваться, ибо в нем концентрировались наилучшие человеческие качества. Впрочем, он мог бы стать популярным журналистом или политическим обозревателем. Ведь еще в школьные годы проявился его незаурядный талант корреспондента. И мы не удивлялись бы, встречая на страницах периодической печати его статьи, откликающиеся на самые актуальные вопросы современности.
   "Свою деятельность юного корреспондента,- вспоминал К.М. Иванцов,- Виктор начал в стенной классной газете. Это были небольшие статьи, а иногда и острые заметки, припоминаю такой случай. На собрании юнкоров разгорелся жаркие спор о том, следует ли подписывать критические заметки своим именем. Может быть использовать давно испытанные "Глаз", "Шило", "Зоркий"? С легкой руки учительницы, которая отвечала за выпуск общешкольной стенной газеты, всякие псевдонимы насаждались довольно старательно, иногда красовались даже под обыкновенными заметками. Вот что сказал по этому поводу Третьякевич:
   - Не знаю, как другие, а я привык все, что пишу, подписывать собственным именем. Критиковать следует откровенно, да и кого нам бояться?.."
   Невольно ощущаешь, как мысли и чувства юноши перекликаются с нашим сегодня, с титанической работой партии по демократизации общества и расширению демократии и гласности. Надо сказать, что правилу подписывать заметки собственным именем Виктор не изменял никогда. Вскоре ему стало тесно в гранках стенгазет и вместе с товарищами Виктор пишет первую статью в краснодонскую районную газету "Социалистическая Родина", став до самого начала Великой Отечественной войны ее активнейшим корреспондентом. Спустя десятилетия в республиканском архиве в Киеве были обнаружены его статьи, опубликованные в этой газете. Никто из молодогвардейцев /за исключением Ульяны Громовой/ ни разу не публиковался в периодике. О чем же писал тогда будущий молодогвардейский комиссар?
   Он призывал школьников Краснодонщины организованно встретить прилет пернатых друзей и провести дерево насаждения, рассказывал о школьных делах, делился мыслями об успехах и недостатках в комсомольской работе и общественно-полезной деятельности. Последняя заметка В.Третьякевича в "Социалистической родине" датирована 7 мая 1941 года:
   "20 мая - начало государственных испытаний в школах...
   В комсомольской организации средней школы имени Ворошилова - 62 комсомольца-учащихся. Они - отличники и хорошисты. Среди них Стасюк Р., Стасюк И., Мороз Г., Клыго Б.
   В комсомольских группах проведены собрания, на которых обсуждался вопрос о подготовке к предстоящим испытаниям../
   Но не все комсомольцы по-настоящему занялись подготовкой к испытаниям. Недостаточно работают над уроками дома комсорг Клюзов А. и групорги Лебедин Н. и Козинский В. ..."
   Нападение гитлеровской Германии на нашу страну Виктор воспринял как собственную боль. Он всем сердцем стремится на передовую, туда, где решается судьба его Отчизны, его народа. Однако, как и многие его сверстники, он не был призван в действующую армию. "Рановато еще",- ответили в военкомате на его заявление. А осенью 1941 Виктор с женой и детьми старшего брата Михаила едет в эвакуацию в советский тыл, но вскоре возвращается в Ворошиловград, куда родители переехали с началом войны, один. Услышав о том, что врага остановили у стен Москвы, он на одной из приволжских станций пересаживается во встречный эшелон. На вопрос о причине возвращения юноша ответил:
   - Я уже не маленький, умею держать в руках оружие и хочу бороться с врагами моей Родины.
   Слушая сводки Совинформбюро о положении на фронтах, о зверствах оккупантов на советское земле, Виктор до боли сжимал кулаки. "Их надо убивать, как бешенных собак",- эта мысль не покидала его.
   Вторая попытка уйти добровольцем на фронт успеха не имела и Виктор в числе десятков тысяч воршиловградцев уходит на строительство оборонительных сооружений - фашисты рвались к Во- рошиловграду, 7 июня 1942 года в "Ворошиловградской правде" появляется статья "Самоотверженно будем трудиться на колхозных полях". Авторы - ученики городской СШ N7, среди которых был и Виктор Третьякевич, с марта по июль 1942 г. являвшийся десятиклассником этой школы, писали:
   "...В колхозах будем не только работать в поле и на огородах, но и помогать комсомольцам и колхозной молодежи овладевать военными знаниями... Помогая колхозам вырастить и собрать богатый урожай хлеба и овощей, мы тем самым поможем нашей героическое Красной Армии скорее разбить гитлеровские полчища".
   В июле 1942 г., когда враг стоял уже у стен города, Виктора Третьякевича утверждают членом подпольного горкома комсомола и он становится бойцом партизанского отряда под командованием секретаря Ворошиловградского подпольного обкома партии Ивана Михайловича Яковенко. Комиссаром этого отряда был утвержден старший брат Виктора Михаил Третьякевич.
   - Однажды Виктор пришел ко мне в кабинет,- рассказывал позднее Михаил Иосифович,- и пока я беседовал с находившимися здесь рабочими, молча сидел, но как только посетители ушли, сразу же заявил: "я знаю, что создан партизанский отряд. Знаю, что тебя утвердили его комиссаром, и требую, чтобы ты взял меня в свой отряд."
   После моего категорического отказа Виктор ушел, а когда поздно вечером возвратился домой, то объявил, что имел беседу с тов. Яковенко И.М. и тот зачислил его в отряд рядовым бойцом ...
   6 июля 1943 г. вместе с отрядом Виктор покинул город. Неудивительно, что этот смелый и решительные парень оказался старательным и дисциплинированным бойцом. Ведь всю свою короткую жизнь он готовил из себя человека, который мог бы принести Родине как можно больше пользы. И вдруг - Родина в опасности! Ему ли стоять в стороне в столь тяжкую для Отчизны годину? К тому же в отряде очень пригодились и его отличные знания по немецкому языку: он читал и переводил добытые партизанами немецкие газеты и документы, ходил в разведку, жадно прислушиваясь в городе к разговорам немецких солдат и оставляя в памяти все, что могло бы заинтересовать командование отряда.
   Однажды с другом Афанасием Забелиным они пошли выполнять боевое задание: нужно было установить назначение странного сооружения, возведенного оккупантами недалеко от города. Ребята так близко подползла к проволочному заграждению, что до них доносились голоса врагов. Около десяти минут Виктор вслушивался в разговоры, а потом сказал: "метеослужба. Погоду летчикам передают. Они бомбить наших летают". На следующий день метеослужба гитлеровцев прекратила свое существование...
   Вместе с секретарями подпольных горкома и обкома комсомола Галиной Сериковой и Надеждой Фесенко Виктор не раз ходил в оккупированный Ворошиловград, где под его руководством действовала группа надежных хлопцев, распространявших партизанские листовки. Как-то раз Наде Фесенко поручили распространить большую партию советских газет, сброшенных с самолета, а также листовки на немецком языке для гитлеровских солдат, девушка взята с собой троих: Афанасия Забелина, Юрия Алексенцева и Виктора Третьякевича. В их задачу входило разнести газеты комсомольцам, оставшимся в городе, чтобы те распространили их среди населения. Задание ребята выполнили, и по предложению Нади решили взорвать немецкий склад с боеприпасами, расположенные на территории хлебозавода. Втроем перемахнули через забор, сняли охрану и заложили взрывчатку. Взрыв, по воспоминаниям старожилов, был неимоверной силы. И это в центре большого города, наводненного фашистскими войсками!
   А вот еще один эпизод из партизанской жизни Виктора Третьякевича и его боевых товарищей:
   "...Яковенко в сопровождении группы партизан направлялся на встречу с группой Литвинова. Они шли один за одним. Впереди Виктор Третьякевич, за ним Надя Фесенко. последним шел Яковенко... Шли быстро: Иван Михайлович намеревался к следующему утру быть в отряде.
   Накануне Виктор ходил в расположение группы Литвинова, но никого на условленном месте не нашел, и теперь Яковенко решил побывать там сам и разыскать людей... Только к вечеру они наткнулись на базу, точнее, на место, где она была. Вокруг все было перерыто, тайники с продовольствием и боеприпасами пусты.
   И вдруг все поняли: случилась беда. Но какая именно? Где люди? Что с ними? Все эти вопросы сразу вспыхнули в сознании Яковенко, но в это время раздался голос Третьякевича:
   - Полицаи!
   То ли это была засада, или им просто случайно встретился патруль, они так и не узнали. Полицейские, заметив их, залегли и сразу же открыли автоматный огонь. Укрывшись за бугорком, Яковенко ответил им длинной очередью. Рядом, взволнованно закусив губу, стреляла Надя. На мгновение оторвавшись от автомата, Яковенко быстро распорядился:
   - Виктор! Ползи в обход. Мы их отвлечем. Вот, держи две гранаты!
   Словно ящерица, Виктор нырнул в траву и быстро пополз стороной, заходя полицейским в тыл. А вскоре один за одним гулко прозвучали два взрыва...
   Через несколько дней они узнали, что в перестрелке под Николаевкой осколками гранаты были убиты два полицая. Третий, получив смертельное решение, умер в больнице..." /Емченно Г.Я., Письменова И.А. "Мужество Коммунистов", на укр. языке, Политиздат Украины, Киев, 1967, стр. 48-49/.
   14 сентября 1942 г. по заданию подпольного обкома комсомол Виктор уходит на связь с краснодонскими комсомольцами, рассчитывая использовать свои давние школьные знакомства.
   "- Смотри же,- напутствовала его Надежна Фесенко,- будь осторожным, не горячись, действуй лишь через хорошо знакомых и надежных хлопцев. Но сначала каждого проверь, понял? Когда закрепишься, пришлешь связного в Ворошиловград. Адрес и пароль ты знаешь..." "/Там же, стр. 68-69/.

* * *

* * *

* * *

    Об этом пишет в своем отчете "Дни подполья" командир организации Иван Туркенич: "...На этом же заседании нами была разработана программа действий подпольной организации..."
   Так началась история "Молодой гвардии".
   ...Переписывать листовки от руки было неудобно. Нужен был шрифт. А где его взять? После долгих поисков кто-то предложил самим сделать шрифт, вырезать из резины. За дело взялся наш художник и гравер Сеня Остапенко. Ему помогли Георгий Арутюнянц и Анатолий Орлов. Кропотливая была эта работа, но товарищи справились с ней довольно быстро и ловко. Через некоторое время Олегу передали отпечатанные с помощью нового шрифта бланки комсомольских удостоверение. После этого Олег, секретарь нашей Комсомольской организации, приступил к торжественному вручению удостоверение и стал принимать членские взносы..." /Молодая гвардия, сб. документов, "Донбасс", донецк, 1977, стр.39- 40/.
   В отчете И.Туркенич недвусмысленно говорит о Кошевом как о секретаре подпольной комсомольской организаций. К чему же тогда утверждения не имеющих отношения к организации людей о Кошевом-комиссаре и апелляция к временным комсомольским удостоверениям, им подписанным? Я уже отмечал стремление С.Преображенского к искажению подлинных фактов и событий, имевших место в истории "Молодой гвардии". Уверен, что делалось это умышленно, а не от элементарного дилетантства. Судите сами.
   В различного рода официальных документах по истории Краснодонского подполья говорится /и об этом, естественно, не мог не знать биограф Фадеева/, что во второе половине декабря 42-го штаб "Молодой гвардии" сформировал молодежный партизанский отряд "Молот", в состав которого вошли: отважные и крепкие духом подпольщики. Отряд должен был совершить пеший переход в район г.Каменска Ростовское области, соединиться с местными партизанами и нанести удар с тыла по фашистам, оказывающим там упорное сопротивление наступающим частям Красной Армии. Комиссаром этого отряда был назначен Олег Кошевой, который 15 декабря 1942 г. написал приказ № I:
   "ПРИКАЗ
   по штабу партизанского отряда "Молот"
   "19" декабря 1942 г. N1 Краснодон
   Каждый член отряда должен хранить военную тайну, быть бдительным и дисциплинированным.
   За нарушение вышетребуемого виновный будет подвергаться высшей мере наказания.

   N2
   Приказ командира - закон.
   Полученное задание член отряда должен обязательно повторить и сразу же приступить к его выполнению. Об исполнении доносить по команде.
   Комиссар п.о. "Молот" /Кашук/

   Подлинник этого приказа хранится в Краснодонском музее, а его первая, фотокопия была опубликована в брошюре "Герои Краснодона" /Изд. "Правда", М, 1943/. На фотокопиях временных комсомольских удостоверение четко видна та же, что и под приказом, подпись: "Комиссар партизанского отряда Кашук". Удостоверения, как ясно видно на фотокопиях, были выписаны 23 декабря 1942 г. т.е. после сформирования отряда "Молот", а поскольку Попов и Фомин входили в его состав, то вполне закономерна и объяснима подпись в них комиссара отряда, кстати, рассказывая о товарищах-молодогвардейцах на грампластинке "Фонохрестоматия по истории СССР", Валерия Борц подчеркивала:
   "...Комиссаром нашего о т р я д а /разрядка моя.- Н.К/ был Олег Кошевой..."
   Не могут не обратить на себя серьезного внимания и строки из упоминавшегося уже письма Р.П.Юркина в луганский обком партии:
   "Накануне ноябрьских праздников по указанию С.Тюленина я, Степан Сафонов, Владимир Куликов, Леонид Дадашев, Семен Остапенко пришли на квартиру Виктора Третьякевича, и только здесь я узнал о "Молодой гвардии", штабе, командире и комиссаре. Всем нам были вручены временные комсомольские удостоверения. На них стояла подпись: "Комиссар Славин". Это была подпольная кличка В.Третъякевича...
   Единственными .документами, подтверждающими, что О.Кошевой был комиссаром, являются временные комсомольские удостоверения за подписью КАШУК. Сам факт вручения удостоверении О.Кошевым я допускаю, но достоверность подписи О.Кошевого и самих удостоверений я ставлю под большое сомнение..."
   Честно говоря, меня поразило одноединственное слово в данной выдержке из заявления - "допускаю". А в Краснодонском музее экспонируется большое полотно "О.Кошевой вручает временное комсомольское удостоверение самому юному подпольщику Радику Юркину"... Кому нужна эта фальшь и стоит ли сейчас, подобно некоторым "борцам за истину", ломать копья? Тем более, что в этом вопросе давно поставлена точка Институтом истории партии при .ЦК Компартии Украины:
   "Кошевой Олег Васильевич. Герой Советского Союза. Секретарь подпольной комсомольской организации "Молодая гвардия" города Краснодона, комиссар партизанского отряда "Молот" в годы Великой Отечественной воины. Член ВЛКСМ с 1942 года...
   Секретарем подпольной комсомольское организации был избран О.В.Кошевой /подпольная кличка "Кашук"...
   ...В конце декабря 1942 года штаб "Молодой гвардии" создал партизанский отряд "Молот", его комиссаром стал О. Кошевой" /Подвигом уславленi. Научный библиографический справочник. Политиздат Украины, Киев, 1978, на укр. языке, стр. 175, 177/.
   В данном справочнике авторский коллектив и рецензент доктор исторических наук И.И.Слинько воистину ничем не погрешили против историческое правды. Уверен, если бы Виктору Третьякевичу было присвоено /и вполне справедливо/ звание Героя Советского Союза, то и в его боевой биографии имели бы место факты исключительно исторической правды. Однако сотрудники Краснодонского музея "Молодая гвардия" /в частности зав. научно-методическим отделом Л.А.Чепракова/ объясняют столь существенное расхождение строчек справочника с .давно утвердившееся так называемой "генеральной линией" государственного музея несколько парадоксально: мол, авторы и рецензент, прежде чем издавать справочник, обязаны были проконсультироваться по данному вопросу с ними, т.е. с Краснодонским музеем. Непостижимо! Помню еще тогда /а разговор на эту тему у нас состоялся в Ленинграде на VIII-м Всесоюзном слете "Молодогвардейцы наших дней/ я в присутствии руководителей школьных музеев "Молодой гвардии" съязвил по поводу безапелляционного заявления представителя государственного музея: "Оказывается, Украинский филиал Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС элементарно нарушил субординацию!" Кстати, о "генеральной линии" Краснодонского музея. После возвращения со слета /март 1986/ я обратился письменно в Краснодонский музей за разъяснением и вскоре получил ответ, которые написала одна из старевших сотрудников музея /тогда его парторг/ Г.И Чапанская:
   "Николай Иванович, вы спрашиваете, как вам, руководителям музеев, говорить о Викторе Третьякевиче?..
   Вы - руководитель музея "Молодая гвардия", полномочного представителя нашего, государственного музея, разве можете по-иному трактовать такие вопросы, как роль Олега Кошевого и Виктора Третьякевича в Краснодонском подполье?
   Ведь генеральная линия в этом вопросе довольно известная вам. Разве в вашем музее роли членов штаба распределены иначе, чем у нас? Тогда как вас понимать?
   Не терзаете себя, Николай Иванович, ненужными вопросами..."
   На вопрос, почему их "генеральная линия" расходится с исторической правдой, ответа, естественно, не последовало.
   По-видимому, исходя из соображений "генеральной линии" государственного музея, составители сборника воспоминаний и документов о героической борьбе подпольщиков Краснодона "Бессмертие юных" /"Донбасс", Донецк, 1983/ А.Г.Никитенко и Р.М.Аптекарь на стр. 262 "уточняют":
   "В начале августа, когда в городе нелегально стала создаваться антифашистские группы, Олег возглавил одну из них. В конце сентября и з н е е /разрядка мол.- Н.К./ и возникла подпольная комсомольская организация "Молодая гвардия", комиссаром которое товарищи избрали Олега..."
   Что это в самом-то деле? Влияние всемогущего "товарища Т." или инерция печально известных лет, по которой с преступным равнодушием к исторической правде, в угоду отдельным личностям, ответственные работники откровенно игнорируют ее?
   А тем временем С .Преображенский в последних абзацах своей статьи клеймит позором иных "исследователей" и авторитетно заявляет:
   "Мы сознательно привели здесь много самых различных свидетельств, чтобы убедительнее показать, как иногда опрометчиво, необдуманно и поспешно поступают некоторые "исследователи", пытаясь "пересмотреть" историю, игнорируя при этом накопленный фактический материал, не замечая его или пытаясь дать ему другую, желательную им трактовку..."
   Слова эти вполне можно /и должно/ отнести и в адрес самого С.Преображенского, хотя его и нельзя уличить в погоне за дешевой сенсацией, в незнании фактического материала. Стаж быть цели его полностью совпадают с теми, которые преследовал А.В. Торицын.
   Далее С.Преображенский напоминает, что "...попытки пересмотреть историю "Молодой гвардии" предпринимались и раньше. Одна из таких попыток была сделала в 1948 году..."
   Тогда в Центральный Комитет партии от родственников молодогвардейцев действительно поступали жалобы на неправильное отражение в романе подлинных событий, происходивших в оккупированном Краснодоне. Факт сам по себе, безусловно, неприятный, но ведь для жалоб такого рода были веские причины. В ответе ЦК КПСС А.А. Фадеев несколько однозначно писал, что жалобы родственников отражают
   "...обывательскую возню, которую подняли над памятью погибших юношей и девушек некоторые из родителей и кое-кто из оставшихся в живых членов этой молодежной организации.
   Цель этой возни: задним числом возвысить себя, сына или дочь из своей семьи, а заодно и всю семью, для чего принизить и опорочить тех из героев "Молодой гвардии" и их семьи, которые получили более высокую награду правительства или более высоко были оценены нашей печатью".
   Объяснение это, увы, не делает чести самому писателю, ибо он был неискренен в нем, поставив всех родных и близких юных героев а равно и живых молодогвардейцев в столь неприглядные рамки. По всей вероятности здесь сказалось моральное переутомление А.Фадеева, вызванное множеством писем и доходивших до него слухов о борьбе, которая развернулась в Краснодоне за честное имя Виктора Третьякевича. Не мог он не понимать и того, что в самом дела волновало, а порой и возмущало родителей юных героев - искажение исторических фактов, а ведь было время, когда Фадеев исчерпывающе и тактично, без обидных выпадов разъяснял различие между документальным описанием того иди иного события и художественным произведением, в частности в письме родителям участницы подполья Лидии Андросовой:
   "...Вы, конечно, совершенно правы, что дневник Вашей дочери никогда не попадал к немцам. Дневник этот находится у меня и я Вам его с глубокой благодарностью возвращаю. Но Вы не в праве обижаться на меня за то, что в моем романе есть известная доля художественного вымысла...
   Если бы в моем романе был искажен сам смысл и дух борьбы молодогвардейцев, я заслуживал бы всяческого обвинения. Но вымысел в моем романе способствует возвышению подвига молодогвардейцев в глазах читателя, и поэтому Вы не вправе меня обвинять.
   Все, что я написал о Вашей дочери, показывает ее как девушку очень преданную и стойкую. Я сознательно сделал так, что ее дневник будто бы после ее ареста попал к немцам. Вы лучше меня знаете, что в дневнике нет ни одной записи, которая говорила бы о деятельности "Молодой гвардии" и могла бы послужить немцам на пользу в смысле раскрытия "Молодой гвардии". В этом отношений Ваша дочь была очень осторожна...
   Но по дневнику Вашей дочери видна ее чистая любовь к Николаю Сумскому. И в этом дневнике выражена ее преданность Советской Родине и ненависть к немецким и румынским оккупантам...
   Таким образом, Вы видите, что мой вымысел не только не порочит Вашу дочь, а наоборот, возвышает ее подвиг... А если среди Ваших соседей, как Вы пишете, есть люди, которые в дурном смысле используют это место романа, то это или чужие советскому духу люди, или просто люди глупые. С их мнением вряд да кто-нибудь будет считаться..." /Из письма А.Фадеева М.Т. и д.К. Андросовым от 31 августа 1947 г./
   Не весьма приятное для писателя разъяснение, но и по нему можно заключить, что отнюдь не корыстолюбие руководило матерями и отцами краснодонских подпольщиков - им прежде всего нужна была правда, истина, а лучшей награды для них /и это не просто высокие слова/ является негасимая память народная о бессмертном подвиге их дорогах детей. И вовсе нет никакой нужды приукрашивать и искусственно возвышать подвиг, совершенный во имя народа. Подвиг величественен сам по себе! Но случается, к сожалению, что подвиг близкого человека впоследствии становится для родственников своеобразным пропуском в избранники мира сего...
   И сейчас, много лет спустя, с большой душевной теплотой вспоминаю минуты, и часы, проведенные в беседах с родными и близкими молодогвардейцев, в том числе и с матерью Олега Кошевого Еленой Николаевной. Однако с каждым приездом в Краснодон отмечал, как в городе вырастал и ширился культ "матери комиссара" В последние годы ее жизни на встречу с нею могли рассчитывать лишь счастливчики. Только ее письма /я ничьи больше/ в адрес различных школ страны были отпечатаны типографским способом и размножены в сотнях экземпляров так что Елене Николаевне оставалось проставить лишь номер школы и личную подпись в конце. Одной ее обращения была отстняты на фотопленку да записаны на гибкую граммпластинку. А начало всему было положено еще в 43-м; когда Е.Н.Кошевая - единственная из краснодонских матерей была удостоена высоко- правительственной награды - ордена Отечественной войны II степени "...за активную помощь, сказанную подпольной комсомольской организации "Молодая гвардия" в борьбе с немецкими захватчиками..." Но разве только помощь Е.Н.Кошевой была ощутима и полезна .для юных подпольщиков?
   Бесчисленное множество тревожных вечеров и бессонных ночей провели А.И.Третьякевич, Т.Н.Арутюнянц, А.И.Земнухова, Е .А. Осьмухина, охраняя собравшихся в доме ребят от случайных немецких и полицейских патрулей. 60-летняя А. В. Тюленина, перенеся унижения, побои и издевательства в краснодонской полиции, не назвала врагам ни одного имени боевых товарищей сына. Не сказали ни слова о деятельности подпольщиков И.И.Левашов, М.А.Борц, Е.Р.Мошкова, также арестованные полицией. Посильную помощь молодогвардейцам оказывала их учительница, ныне здравствующая Анна Ивановна Киреева, составляя тексты листовок, переписывая и распространяя их, пряча в своем домике оружие, которое приносили подпольщики. Можно допустить, что в спешке и сутолоке буднее об этих людях, как и о многих других, непростительно забыли, но ведь с годами забывчивость эта стала откровенно вызывающей.
   Припоминаю рассказы очевидцев о том, как пышно в кинолекционном зале Краснодонского музея отмечались 70-летний /1980/ и 75-летний /1985/ юбилеи Е.Н.Кошевой: торжественные пленум горкома партий, высокие гости из обкома КП Украины, поздравления многочисленных делегаций и... высокие правительственные награды - ордена Октябрьской революции и "Дружбы народов".
   Знаете, я вовсе не против столь высокой оценки материнского труда по пропаганде подвига героев Краснодона и воспитанию подрастающих поколений советского народа на примерах их героическое жизни. Я только хочу сказать, что никто и никогда не отмечал столь торжественно и пышно юбилейные даты в жизни матери 11 детей А.В.Тюлениной, прожившей почти 96 лет; М.М.Громова, умершего на 99-м году жизни; Е.М. Шевцовой - Мамы Советского Союза, как любовно называли ее советские школьники, ее мужа Григория Ильича, скромной и сердечной А.И.Земнуховой... Уж не говорю о тех, чьи дети не удостоены высокого звания Героя Советского Союза.
   А ведь все они - матери и отцы молодогвардейцев - осилили ни с чем не сравнимое горе и перенесли любовь свою на подрастающие поколения, сделав очень много для пропаганды подвига "Молодой гвардии" и патриотического воспитания советской молодежи. Так но какому же такому праву .даже среди святая святых - матерей Краснодона, ставших символом великой любви и великого мужества, высоко вознесли одну, в общем-то ничем особым не выделявшуюся среди остальных, разве только молодостью да интеллектом?
   И последнее, что хотелось бы сказать по поводу статьи "Еще о "Молодой гвардии". Уж больно режет слух цифра, которое оперирует автор, ссылаясь на основательную работу с фактическим материалом по истории Краснодонского подполья. По-видимому, с его же "легкой руки" цифра эта перекочевала и в некоторые другие "документальные" издания о молодогвардейцах.
   "Группа мужественных юношей и девушек, - пишет в статье С.Преображенский,- вчерашних школьников, самому старшему из них было девятнадцать, пройдя тяжелые испытания, перенеся нечеловеческие муки и страдания, не дрогнули перед врагом, не стали на колени..."
   А ведь "фактические" материал, на который ссылается автор, явно противоречит истине. Интересно, кого же он считает "самым старшим" среди молодогвардейцев? 19-летнего Ваню Земнухова - вчерашнего старшего пионервожатого СШ N1 имени Горького, или Анатолия Попова, которому в день казни, 15 января 1943 г., исполнилось девятнадцать?
   Если принять за основу авторитетное утверждение С.Преображенского, то следует считать, что в "Молодой гвардии" вовсе не состояли: 25-летний комсомольский работник Михаил Шищенко, 24-летний боец Красной Армии Георгий Соловьев, 23-летний лейтенант Красной Армии Иван Туркенич и учительница СШ N6 пос. Первомайка Александра Дубровина, 22-летние стрелок-радист штурмовой авиации Евгений Мошков, старшина артиллерийской батареи Василий Гуков и военный переводчик Борис Главан. Не состояла, получается, в подпольной организации молодая учительница из поселка Краснодон Антонина Елисеёнко., которой в феврале 1943 г. исполнилось бы 22 года. Не было там 20-летних Александры Бондаревой, военных моряков-черноморцев Николая Жукова, Дмитрия Огурцова и Василия Ткачева, их ровесника - единственного женатого к тому времени Анатолия Николаева, внук которого унаследовал имя деда молодогвардейца...
   Увы, как иногда опрометчиво мы склонны все обобщать, отождествлять и т.д., забывая подчас, что за именами, перечисленными выше - интереснейшие молодые биографии, достойные подражания. В конечном итоге - это ведь наша история. А субъективизм в истории, в процессе ее осмысления - дело весьма опасное и бесплодное. Известно, что существо марксизма, его "душа" - это диалектика, противостоящая субъективизму и догматизму, которые были одними из самых больших помех в деле строительства социалистического общества в нашей стране.
   Истинный марксизм просто немыслим без честности, это было известно давным-давно, исходя из этой концепции, при изучении нашего недавнего прошлого пора уже перестать принижать или превозносить отдельные личности. Пришло время глубокого анализа объективных причин возникновения различных ошибок, причин политического и социального характера. Только тогда можно говорить об истории как о науке. Но для всего этого необходимо знание фактического материала и, если хотите, мужество. Вот этих-то составляющих нам порой и недостает. Отсюда и появляются огульные, порой надуманные опусы, зачастую даже написанные под чью-то гнусавую диктовку, но претендующие тем не менее на исчерпывающее и не признающее возражение освещение того или иного вопроса нашей истории.
   А к судьбе Виктора Третьякевича исподволь накатывалась третья волна искажения историческое правды о нем. Ее дыхание особо почувствовалось после скоропостижной смерти Михаила Иосифовича Третьякевича, наступившей в июне 1980 года.
   ...Необычайно "урожайным" был этот год для старшего из братьев Третьякевиче и на юбилейные даты: 50-летие партийного стажа, 110-я годовщина со дня рождения В.И. Ленина, полувековой юбилей совместной жизни с верным другом и женой Марьей Васильевной... И лишь нескольких месяцев не дожил партизанский комиссар до своего 70-летия. Но в памяти тех, кто хоть однажды видел и слышал его, старший Третьякевич навсегда останется образцом верного служения советскому народу и социалистическое Отчизне.
   Своеобразной увертюрой к началу третьей волны послужила вышеупомянутая брошюра артиста В.Иванова "Самая дорогая роль" /Союз кинематографистов СССР, Бюро пропаганды советского киноискусства, М., 1980/. Приемы и методы, используемые автором брошюры, ничем не отличаются от тех, которыми пользовались его предшественники-единомышленники: та же ссылка на глубокое изучение фактического материала, те же злобные выпады по адресу Виктора Третьякевича и сказавших правду о нем; те же навязчивые убеждения читателей в собственной искренности и непогрешимости.
   Нет никакого смысла подробно анализировать эту брошюру, дабы не повторяться: работы С.Преображенского и В.Иванова почти идентичны. Но все же считаю необходимым привести несколько отрывков из работы исполнителя роли О.Кошевого, чтобы наглядно показать, до какой "искренности" может дойти человек, не обладающий собственным мнением по предлагаемому вопросу /имею в виду исключительно лишь историю "Молодой гвардии", ревизию которое и проводит в своей работе В. Иванов/., претендуя на роль воинствующего борца за истину и справедливость, автор пишет:
   "С самого начала работы над ролью я решил твердо уяснить для себя вопрос о причинах трагического провала организации. Начал я с того, что обратился к участникам событие - Валерии Борц и Жоре Арутюнянцу, которые находились тогда на учебе в Москве, и получил от них исчерпывающий ответ. Но этого мне пока казалось мало и я пошел в ЦК ВЛКСМ. Там, обрисовав суть дела, меня связали с работниками Министерства госбезопасности СССР: разговоры разговорами, но лучше познакомиться с документами. Потом я изучил и материалы, хранящиеся в Ворошиловградском областном управлении МГБ. Но, пожалуй, самый полный ответ на свой вопрос я получил даже раньше, когда побеседовал с самим А.А.Фадеевым..."
   Подобное вступление к ревизии подлинной истории "Молодой гвардии" представляется мне совсем не случайным: вот-де, мол, на основании чего пишется правда и единственно правда, так что будьте уверены... Поразительно во вступлении и то, что как по мановению волшебной палочки перед никому еще неизвестным студентом ГИТИСа распахивали двери столь авторитетные учреждения. Но это объясняется, наверное, тем, что играл-то В.Иванов комиссара подпольной организации, а комиссару, как известно, да возбраняется...
   Только вот никак в толк не возьму: почему остальные исполнители главных ролей в фильме "Молодая гвардия" /Инна Макарова, Сергей Гурзо, Нонна Мордюкова, Вячеслав Тихонов, Георгий Юматов и др./ скромно умалчивают о своих посещениях высоких и засекреченных инстанции с целью утолить жажду Познания в истории провала подпольной организации? Их, вероятно, туда просто не пустили... Но мне кажется, что причина здесь в другом: остальные были заняты своей непосредственной работой - работой над ролью. Им и в голову не приходило, наверное, что с ролью они справятся намного лучше; если познакомятся с архивно-следственными делами, хранящимися в архивах КГБ СССР. Каким контрастом к написанному В.Ивановым звучат слова исполнительницы роли Любки Шевцовой:
   "По институту нельзя пройти, отовсюду несется: "премьерша", "Любка Шевцова"!
   О том, что я буду делать Любку, знают все театральные студии Москвы. Прямо сегодня уже репетировали! Сейчас буду учить текст...
   Работаем вовсю... Сегодня наш режиссер Победоносцев разбирал со мной свои записи - он работал в Краснодоне, собирал материалы о семье Шевцовых и, в частности, Любе. Сидела часа два, до чего интересно...
   Завтра в театр, репетируем арест Любки...
   На натурных съемках "Молодой гвардии" я любила смотреть, как снимались эпизоды, в которых я не была занята. Одними из самых интересных сцен фильма мне представляются эпизоды первой встречи наших людей с оккупантами...
   Но в Краснодоне, в самом городе, в домах и хатах, на встречах с родными молодогвардейцев, в самом воздухе мы ощутили то, что они своими глазами увидели.." /Макарова И.В. -Благодарение.- Юность , N10, 1988, стр. 3, 5/.
   Как видим, отнюдь не архивные документы и материалы различных ведомств, а живая связь времен и поколение притягивала настоящего художника, впоследствии народную артистку СССР. И ведь что поражает более всего: за сорок лет, прошедших со времени создания фильма "Молодая гвардия", ни одному из многочисленной съемочной группы не пришло в голову копаться в архивах и ревизироватъ историю "Молодой гвардии" /в данном контексте "ревизировать" - утверждать фальшь/, хотя с благими намерениями установления истины это необходимо было бы сделать давно.
   В своей работе В.Иванов явно чего-то не договаривает. А надо было бы рассказать также и о встречах с А.Торицыным, которые вне всяких сомнение имели место и в чем я глубоко убежден, однако автор предпочел не распространяться.
   С первых же строк изложения "историческое правды" автор без зазрения совести искажает действительность, исподволь водружая на постамент концепцию "Олег Кошевой - комиссар "Молодой гвардии", но в то же самое время подводит под нее явно не свои умозаключения:
   "Советская Аршя приближалась к городу, и молодогвардейцы намеревались перейти на партизанское положение, чтобы выступить против оккупантов с оружием - помочь советским войскам освободить город, приказы по штабу /они хранятся сейчас в Краснодоннком музее/ к этому времени подписывались: "штаб партизанского отряда "Молот"...
   Выше уже шла речь об отряде, сформированном штабом "Молодой гвардии" и повторяться не следует в этом вопросе, подчеркну лишь, что речь тогда шла о 15-20 смельчаках, а не обо всей подпольное организации, которая, следуя логике В.Иванова, даже изменила /?!/ свое название. Не стыдно ли было автору фабриковать эту вопиющую фальшивку?
   Непростительно было бы обойти молчанием еще одно утверждение моего в данном случае оппонента о том, что "...отдельно были казнены молодогвардейцы Сафонов, Борисов, Ковалев..." Интересно было бы узнать, из каких источников автору стало известно о казни этих ребят? Официальные документы, на которые так упорно ссылается он, свидетельствуют диаметрально противоположное:
   "В начале января 1943 года, когда начались аресты, С.Сафонову удалось перейти линию фронта и вступить в воинскую часть. 20 января в бою за город Каменск он погиб..." /Молодая гвардия; сб.документов, "Донбасс", Донецк, 1977, с. 346/.
   В моей домашней фонотеке хранится магнитная лента с записью воспоминаний самого юного участника "Молодой гвардии" Радия Петровича Юркина, сделанной во время нашей последнее встречи за несколько месяцев до его смерти, в марте 1975 года. Вот что рассказал он о своем задушевном друге:
   -...Я знал, где Сергей /Тюленин,- Н.К./ прячет автомат, и в одну из январских ночей вместе со Степаном Сафоновым забрал его из сарая Тюлениных. В ту же ночь со Степой мы ушли из города... и далеко за Краснодоном наши пути разошлись: я пошел в Большое Суходол, а Степа - в Каменск Ростовской области. Там он родился и надеялся разыскать родственников. В боях за освобождение Каменска Степа Сафонов погиб смертью Героя...
   Как скоро артист В.Иванов работал с официальными документами, то ему должно быть известно, что в рядах "Молодой гвардии" состояли два Борисовых - Василий Прокофьевич и Василий Мефодьевич. Кого из них имел он в виду? Не совсем понятно, а вот документы проясняют многое:
   "20 января 1943 года, в момент жестоких боев за Большой Суходол, В.П.Борисов помогает советским бойцам наладить телефонную связь с противоположный берегом Северного Донца. Вечером того же дня, попав вместе с бойцами во вражеское окружение, он был расстрелян гитлеровцами..." /Молодая гвардия. Сб.документов, "Донобасс", д., 1977, с. 306/.
   А вот как сложилась /по версии Краснодонского музея/ судьба Борисова В.М.:
   "В начале января 1943 года, когда начались аресты молодогвардейцев, В.Борисов ушел в Ворошиловград, затем с матерью Анастасией Антоновной отправился в Новоград-Волынский Житомирской области. Здесь вместе с братом Иваном, участником Новоград-Волынского подполья, включился в борьбу с фашистами: распространял листовки, снабжал партизанский отряд "25 лет Украины" солью, спичками, махоркой.
   В конце августа 1943 года по доносу провокатора были арестованы Василий, Иван и Анастасия Антоновна. Борисовы. 6 ноября после зверских пыток Василий был расстрелян в числе 126 подпольщиков Новоград-Волынского". /Молодая гвардия. Со .документов, "Донбасс", д., 1977, с. 308/.
   Не случайно сделал я уточнение "по версии Краснодонского музея", ибо о неблаговидных /мягко говоря/ деяниях; его сотрудников красноречиво свидетельствуют документы, речь о которых пойдет ниже.
   Так сложилось, что моя учительская судьба в течение многих лет тесным образом связана с именами героев Краснодонского партийно-комсомольского подполья, и я использую малейшую возможность для того, чтобы узнать как можно больше о них. С Василием Борисовым тоже помог случай. На похоронах коллеги-учительницы год назад я познакомился с ее двоюродное сестрой, приехавшей из Новограда-Волынского, и попросил об одолжении очень важном для меня, совершенно не подозревая, во что это выльется. Послав ей несколько фотоснимков похорон сестры, я изложил и свою просьбу: прислать фото могилы, в которой захоронен В.М. Борисов, и кое-что из материалов местного музея, рассказывающих о его участии в городском подполье. Ведь случай-то неординарный: по сути, едва вырвавшись из лап краснодонской полиции, парень вновь включается в подпольную работу. В январе с.г. пришло письмо:
   "...По случаю 45-летия освобождения Новограда-Волынского я смогла навести некоторые справки о Борисове Василии Мефодьевиче. К сожалению, факты, изложенные в Вашем письме, не подтвердились..
   Его с матерью в Новоград привез брат Иван, которые по неизвестным причинам был в доверии у немцев... В музее Боевой славы в подпольщиках они не числятся..."
   Мне сообщили адрес одного из руководителей городского подполья В.З.Пуляева, которого я и попросил рассказать о работе в Новоград-Волынском подполье В .М .Борисова. .Вскоре получил официальный ответ, копию которого автор направил и в адрес Краснодонского государственного музея:
   "Я, Пуляев Василий Захарович, в период временной фашистской оккупации гор.Новограда-Волынского являлся членом подпольной группы Райпотребсоюза. По решению подпольного комитета передавал в партизанские отряды картофель, овощи, соль, махорку и др. продукты с овощной базы, где я работал завскладом. По возможности снабжал продуктами подпольщиков и семьи партизан...
   Во время работы на овощной базе ко мне периодически приходил Борисов Иван, который после выхода из лагеря военнопленных занимался ремонтом часов... Причина посещения овощной базы у Борисова была самая насущная: нужны были продукты питания...
   Василий Борисов и его мать ко мне на склад не приходили, я с ними лично знаком не был.
   О каких-либо подпольных и партизанских действиях Иван Борисов мне никогда не говорил даже намеком. Член подпольного комитета, руководитель нашей подпольной группы РПС Петр Петрович Штепин, казненный фашистами зимой 1945 г., также никогда не говорил мне о Борисовых, что они выполняли какие-либо подпольные задания. Член подпольного комитета Василий Алексеевич Колесник. который жил вместе со мной в одной квартире, знал Борисовых, но никогда не говорил о каких-либо выполняемых ими подпольных делах.
   Игорь Богданов, живший вместе с Борисовыми, ушел в партизанский отряд, но никто из Борисовых не последовал его примеру. ...Место и время казни и место захоронения Борисовых никому из Новоград-Волынских подпольщиков и партизан неизвестно...
   Руководитель Новоград-Волынского подпольного комитета Михаил Иванович Лигус говорил, что ему как руководителю подполья ничего не известно о каких-либо подпольных делах Борисовых и их казни /гибели/.
   Одновременно считаю необходимым сообщить Вам, что в сборниках документов "Молодая гвардия" /Донецк,"Донбасс", 1977/ и "Бессмертие юных" /Донецк" "Донбасс", 1983/ на стр. 308 и 268 соответственно, имеющиеся трактовки /справки/ о том, что Василий Борисов вместе с братом Иваном, участником Новоград-Волынского подполья... /и т.д. - Н.К./ являются вымыслом, т.к. Борисовы реально не располагали никакими материальными возможностями- для выполнения таких крупных поставок в партизанский отряд...
   Трудно понять автора справки в подобной "изобретательности". Невольно возникает вопрос: кому и для чего понадобилась такая "изобретательность"?
   Вопрос резонный и кто-то должен ответить на него, хотя, как я. уже указывал, подобная "изобретательность" - система деятельности Краснодонского музея. Яркую на мой взгляд характеристику этой "деятельности" выразила в письме подруга молодогвардейца Анатолия Ковалева А.Г.Титова:
   "Научные сотрудники музея не занимаются достоверным изучением деятельности каждого из членов подпольной организации "Молодая гвардия". А там богатейший материал. что ни имя - то личность. Не ленись, копай - и наедешь целые пласты интереснейшее молодых биографии. Они же, научные сотрудники, берут за основу роман Фадеева "Молодая гвардия". Экскурсоводы не представляют четко тех людей, о ком рассказывают, например, Анатолия Ковалева путают с Анатолием Поповым и т.д.
   Я была всего один раз в музее, просто примкнула к группе и слушала, мне не понравилось. Больше я не ходила в этот "храм", т.к. он превращен в кормушку для бездельников".
   Что же касается Анатолия Ковалева, то известно лишь, что посла побега из-под расстрела от шурфа шахты N5 31 января 1943 г., он скрывался у родственников на окраине Краснодона, а потом, ". ..уходя от преследования полиции, он покинул город и пропал без вести", /Молодая гвардия. Сб.документов, "донбасс", д., 1977, с. 325/. Но это опять-таки согласно версии Краснодонского музея, ибо А.Г.Титова в письме от 9 марта с.г. утверждает, что Анатолии скрывался у нее целых 10 суток и что
   "Мать Анатолия Ковалева светлой памяти Анастасия Григорьевна писала во все инстанции, писала Фадееву о том, что В.Третьякевич оболган напрасно, что он не мог быть предателем...
   Она часто говорила о следователе КГБ Торицыне, утверждая, что он каким-то образом задержал Анатолия и отправил его в лагеря. Я тогда не придавала ее словам значения, казалось, мать фанатично верит, что ее сын жив. Теперь, читая Ваши размышления и публикуемые материалы о сталинских чекистах, я поверила, что Анатолии Ковалев погиб в наших застенках, ибо такой свидетель должен быть уничтожен..."
   Вопросы о судьбах В.М.Борисова и А. Ковалева предстоит еще выяснять, а автора "Самой дорогой роли", подобно аппетиту во время еды, посещают все новые и новые версии и измышления. По всей вероятности, рассчитывая на вседозволенность и популярность своего имени, он проводит более детальную ревизию и призывает в своеобразные свидетели самого автора романа, приводя в брошюре отрывки из воспоминаний А .А .Фадееве:
   "...Я не мог описать все действующие липа и события... я стремился описать самые активные силы и основные явления, влиявшие на ход жизни. У меня в книге, к сожалению, не фигурируют некоторые молодые люди, даже члены организации, которые появились в Краснодоне в середине периода оккупации или гораздо позднее, каковых во время войны было немало..."
   Смею думать, что А.Фадеев имел, в виду ребят, вступивших в подпольную организацию в декабре 1942 г. /ведь сестры Иванцовы стали подпольщицами в ноябре и имена их в романе есть/, и непричастных к операциям и диверсиям молодогвардейцев, описанным на страницах романа. По-своему же, в нужном ракурсе, резюмирует слова писателя В.Иванов:
   "Это действительно так. Например, член штаба В.Третьякевич и член штаба В.Левашов. Оба они, к сожалению, не описаны в романе. Оба они, Как об этом говорит Фадеев, появились в Краснодоне позднее..."
   Какое поразительное свободомыслие, безапелляционное толкование и искажение фактов, подтвержденных и документами, и Временем! Мое восклицание призывает вновь обратиться к официальным документам:
   "...в начале августа /1942 г.- Н.К./ Василий Левашов вместе с братом был заброшен в тыл противника в составе диверсионное группы... 29 августа, во время очередной радиосвязи с центром, фашисты окружили группу партизан. С большим трудом им удалось выйти из окружения. Было принято решение продвигаться в Донбасс.
   5 сентября Василий пришел в Краснодон. Здесь он становится одним из руководителей антифашистское молодежной группы, затем членом штаба подпольной Комсомольской организации....."Молодая гвардия"..." /Молодая гвардия. Сб..документов, "Донбасс", Д., 1977, стр. 526/.
   Виктор Третьякевич, вопреки утверждениям В.Иванова, также не опоздал:
   "Осенью 1942 года В.Третьякевич прибыл в Краснодон и установил связь с Олегом Кошевым, Иваном. Земнуховым, Сергеем Тюлениным. В с к о р е /разрядка моя.- Н.'К./ были создана подпольная комсомольская организация "Молодая гвардия". Виктор становится членом ее штаба..." /Молодая гвардия. Сб.документов. "Донбасс", Д., 1977, с. 360/.
   Здесь я не обращаю внимание читателя на искажение исторической правды о Викторе Третьякевиче, но, как видим, даже и эти строки в корне противоречат домыслам В.Иванова, А он, окрыленный и поддержанный, продолжает изощряться:
   "Ничего подобного! Никто и никогда предателем Третьякевича не объявлял
   ...Просто В.Третьякевича наградили орденом "Отечественной войны" много позднее, чем других молодогвардейцев. Вот и поползли всевозможные слухи"
   Оригинально, не правда ли? В этом категоричном возгласе автора "Самой дорогой роли" довольно ясно чувствуется активизация инициативности группы оппозиции В.Третьякевичу. Но здесь в уме вырисовывается и нечто другое: явное расхождение мнений в трактовке роли Виктора в подпольной организации. По всей вероятности, не имея достаточно веских аргументов для опровержения официальных документов по этому вопросу, они активизировались для продолжения словесной дуэли посредством печатного слова. Ведь не является секретом истина, что посредством печати людям можно скорее всего внушить желаемое.
   Поэтому и продолжается до сих пор выпуск всякого рода буклетов, путеводителей, статей, разработок, преследующих единственную цель: очернить и затоптать честное имя Виктора Третьякевича. Передо мной один из таких "документов". Их вручали нам, делегатам VIII-го Всесоюзного слета "Молодогвардейцы наших дней - пропагандистам подвига "Молодой гвардии" из разных школ страны, в Ленинграде, в марте 1986 г. Называется он "методические рекомендации по подготовке и проведению тематического вечера "подвиг героев "Молодой гвардии" бессмертен". Издатель - Краснодонский государственный музей "Молодая гвардия". Год издания -1985. И как ни старался я, вчитываясь в каждое слово, фамилий В.Третьякевича и В.Левашова в рекомендациях так и не встретил. Безусловно, при желании и это можно списать на непростительную забывчивость или же невнимательность составителей, печатников, наборщиков и др. Можно, но это ведь рекомендация. Стало быть не р е к о м е н д у ю т сотрудники государственного музея популяризировать в школах страны имена двух наиболее активных и мужественных руководителей молодежного подполья Краснодона, "Не слишком ли категоричное умозаключение?"-может усомниться кто-нибудь. Да нет. Сказано, как написано, в самом буквальном смысле:
   "...далее Вы покажете момент создания "Молодей гвардии". Необходимо сказать, что она была создана под руководством коммунистов-подпольщиков Ф.П.Лютикова и Н.П.Баракова и во главе стоял штаб "Молодой гвардии". На экране рекомендуем в это время проектировать /именно проектировать, вместо - проецировать - Н.К./ портреты Ф.П.Лютнкова, Н.П.Баракова, И.Туркенича, О.Кошевого, И.Земнухова, У.Громовой, С.Тюленина, Л.Шевцовой. В качестве музыкального сопровождения предлагаем использовать "Песню о краснодонцах" /Е. С.Острового, муз. Соловьева-Седого/". /Стр. 4/.
   Комментарии, как принято говорить в таких случаях, излишни, а третья волна с каждое публикацией в периодическое печати постепенно вновь набирает силу. Апофеозом действия этой волны считаю беспрецедентный и кощунственный факт снятия памятной доски с постамента бюста В. Третьякевича на его родине и замены ее на другую: вместо слова "комиссар" там значится теперь "член штаба". Об этой "операции" не без самолюбования рассказала на страницах газеты "Молодь Украины" от 24 мая 1986 г. Валерия Борц:
   "...Но рано"складывать оружие". Приходится еще и ныне бороться... за доброе имя Олега Кошевого. Впервые "восстала", когда на родине Третьякевича в Курской области на средства колхозников соорудили памятник, а на мемориальной- доске было написано: комиссар комсомольского подполья "Молодая гвардия". Написала письмо Л.И.Брежневу, хотя и не надеялась на ответ, ведь он подписал указ о реабилитации Третьякевича. Не дождавшись ответа, написала секретарю ЦК КПСС Ю.В.Андропову, и вскоре получила фотографию памятника Третьякевичу, где была иная надпись: член штаба..."
   Смысл сказанного бывшей подпольщицей прозрачен, как слеза. Под аккомпанемент сурдинки она "подыгрывает" тем, у кого бьется еще мысль: зря предателем не назвали... Такая точка зрения известна еще с печальных 30-х годов, когда НКВДисты хватали почти всех, безапелляционно приклеивая ярлык "врага народа". А чтобы убедить читателя в справедливости собственной точки зрения, В.Борц применяет весьма рискованные приемы, не понимая, что это вовсе не тот случай, когда "риск - благородное дело". Она даже не гнушается подкреплять свою гнилую позицию авторитетными именами, удивительно тонко чувствуя дыхание времени: руководитель застойного периода реабилитирует предателя, а вот руководитель нового типа - Ю.В.Андропов восстанавливает справедливость. Однако в истории с бюстом В. Третьякешча на его родине возмущает молчание его земляков. Как позволили они совершить кощунство и надругательство над памятью героя-молодогвардейца? Почему до сих пор во весь голос не возмутились вопиющим безобразием? Молчание, увы, не делает чести и представителям советских и партийных органов Горшеченского района Курской области, коим я и адресую свой упрек.
   Не привык к поспешным выводам, но, как говорят, факты - вещь упрямая. А они наводят на грустные размышления, ибо в последнее время в печати вновь и вновь появляются материалы, порочащие честное имя Виктора Третьякевича. Значит еще сильны те, в ком живет дух сталинщины, кто с клеветою сжился, как с сестрой родной. И все публикации, заметьте, сделаны во благо справедливости, под знаменем борьбы за нее. да и названия! Ну прямо-таки в духе современности: В.Иванов "Вопреки истине" /"Советский патриот", 13 декабря 1987 г./; В.Борц "Стою за истину" /"Молодь Украины", 24 мая 1988 г./; В.Велькевич "В свете правды" /"Слава Краснодона", 21 июня 1988 г./; А.Никитенко "О рангах они не думали" /"Комсомольское знамя" , 31 января 1989 г./
   В беседе В.Борц с корреспондентом "Молоди Украины" Козик. говорить необходимо отдельно, а вот о других корреспонденциях, полагаю, необходимо сказать несколько слов.
   Прежде всего о публикации "Вопреки истине", которую подписали все тот же В.Иванов, лектор правления Всесоюзного общества "Знание" А.Коваленко и главный маршал артиллерии В.Толубко, который, кстати, имеет самое отдаленное отношение к истории "Молодой гвардии" и ее героям. Но для В.Иванова /не надо обладать особой проницательностью, что бы понять именно его авторство/ эти обстоятельства менее важны, нежели титулы маршала: депутат Верховного Совета СССР, член ЦК КПСС, Герой Социалистического Труда. Прием довольно распространен: когда трудно опровергнуть истину, начинается "давление авторитетов".
   Ничего нового в публикации не сообщается, однако и здесь имеет место попытка навести тень на плетень:
   "...нередки двусмысленные кивки на А.Фадеева, который якобы под именем Евгения Стаховича вывел одного из членов руководства "Молодой гвардии" Виктора Третьякевича, тем самым "опорочив" его доброе имя. Версия не новая, ничем не подкрепленная, но удивительно живучая".

   (здесь пропущена страница)

   то она ее спросила, почему Валерия говорили, по Всесоюзному радио о том, что комиссаром был О.Кошевой. Это, мол, неправда, комиссаром был Виктор Третьякевич. Валерия своей матери ответила, что ей сказали в ЦК ВЛКСМ, чтобы она так говорила.
   Перед ними в моем, заявлении находилось письменное подтверждение текста моего заявления, которое мне В.Борц подтвердила..
   Почему-то приостановилось разбирательство моего заявления. Пауза. Сзади меня открывается дверь и в кабинет входит В.Борц. Мишакова с негодованием возмущенно произносит:
   - Валерия! Нам непонятно Ваше поведение. Вы награждены орденом, устроены в лучший институт страны, родители получают льготы. В прошлом году в Москве по Всесоюзному радио Вы выступали и говорили одно, а сейчас пишете совершенно другое. Как это все понимать?
   Давление на Борц продолжили Романов, Шелепин. Она отказывается от написанных ею слов. Ее отпускают с бюро..."
   Наверное нет смысла, резюмировать эти строка. Пришло время от слов переходить к делу и прекратить затеянную временщиками всех мастей возню вокруг имени комиссара "Молодой гвардии" Виктора Иосифовича Третьякевича. Настало время сказать об этом стойком патриоте всю правду, до последней буквы, и поставить наконец-то его имя на соответствующее ему место в истории Краснодонского комсомольско-молодежного подполья.
   У клеветы, как известно, .жалости нет и она прочно укоренилась не только в Краснодоне. Дети перенимают ее от взрослых, несут через годы, вырастают и передают своим детям... В течение десятилетий к имени Виктора Третьякевича прикасались разные люди. Были среди, них бескомпромиссные, мужественные борцы за правду /кроме упомянутых ухе оставшихся в живых молодогвардейцев особо хочу назвать в их числе В.П.Якимовича - человека, отдавшего многие годы своей жизни борьбе за торжество правды в деле Виктора Третьякевича/, но были и есть, к сожалению, другие. В их числе - тихие трусы, просто не понявшие сути дела, ошибающиеся. Но есть и злобствующие. Тише воды и ниже травы они. Пишут они или нашептывают - суть не .в этом, они топчут своими грязными ногами нашу память, нашу Боль, налу Гордость.
   Виктор Третьякевич через всю свою короткую жизнь пронес беспредельную любовь к Родине, преданность делу партии и советского народа. Но не кончается жизнь человека его физической смертью. Жизнь его продолжается в добрых деяниях наследников, единомышленников, друзей. А друзей /знакомых и незнакомых/ Виктору не занимать.
   Молодогвардейцы оставшиеся в живых - его соратники по борьбе с оккупантами - оставляли за собой право говорить истину о нем.
   Галина Александровна Сиротина /работник аппарата ЦК ВЛКСМ военной поры/ ещё в 1976 году настоятельно рекомендовала сотрудникам Краснодонского музея "Молодая гвардия" "...активнее говорит правду о комиссаре Третьякевиче".
   Ему посвящает свои стихи орловский поэт Лев Вайнштейн, о нем собирает материалы мелитополец Е.И.Толкунов. О бессмертном подвиге Третъякевича рассказывает своим питомцам преподаватель русского языка и литературы СШ № 64 г. Уфы, ветеран Великой Отечественной войны А.А.Федоров.
   Имя Виктора Третъякевича носит одна из улиц таежного поселка Сайга Томской области и комсомольская организация СШ N 22 г. Белова Кемеровской области...
   С глубокой душевной болью пишет о своем неоценимом ученик в письме из Крыма автору настоящих записок учительница Анна Ивановна Киреева:
   "...Прочитала книжку В.Васильева "Краснодонское направление". В ней короткие очерки о молодогвардейцах.. Есть немного о Вите: что он был в штабе, в числе издателей листовок в подпольной типографии, руководил струнным кружком в клубе имени Горького...
   ..."для руководства всей работой был избран штаб, Олег Кошевое, душа и вдохновитель всего дела, был избран комиссаром...",- это так написал Иван Туркенич. А я собственными ушами слышала /слух тогда у меня был отменный/, что не Олега называл Туркенич, а Виктора Третъякевича. В общем все давно известно в перевернутом виде...
   Коварные люди налицо, о них я уже вам писала. Их мало, но они сильны..."
   Но сколь ни сильны временщики и влиятельные особы, сколь ни велика их злоба,- правду им не убить, как не убить добро, сделанное во имя Родины, во имя народа и для народа. И невозможно растоптать или принизить подвиг, совершенный во имя великих благородных целей.
   Человек, его совершивший, навсегда остается в благодарной памяти грядущих поколений, хочется верить и надеяться, что имя мужественного комиссара "Молодой гвардии" Виктора Третьякевича появится наконец-то в названии одной из улиц Краснодона, а на домике по ул. Овражной - 4 будет установлена памятная доска; что грубый произвол с заменой доски на постаменте бюста героя в с. Ясенки Курской области получит должную оценку компетентных органов и справедливость будет восстановлена, а краснодонских музей пересмотрит, наконец, соответствие своей "генеральной линии" с исторической правдой о роли и месте Виктора Третьякевива в организации и боевой деятельности комсомольско-молодежного подполья Краснодона.

Наверх