Утром я неожиданно встретилась с Ваней Земнуховым. Мы учились с ним в разных школах, но встречались на комсомольской работе. У него было твердое энергичное лицо и мечтательные глаза. Он считался лучшим оратором, и его сочинения славились по всему городу. Его любили товарищи, мы все считались с его мнением. Кроме того - он был другом Олега Кошевого, Ваня спросил, не спрятала ли я где-нибудь оружие? Я удивилась, но он снова повторил вопрос.
   - Я думаю, что ты такая же, как и раньше, - серьезно сказал он и рассказал мне о том, что в городе организовалась подпольная комсомольская организация "Молодая гвардия", которая всеми силами будет бороться с немцами, устраивать диверсии и мешать немцам наводить свои порядки. Он предложил мне вступить в "Молодую гвардию".
   Ваня рассказал мне об Олеге Кошевом. Я знала, что ему всего 16 лет, что он учился в 9 классе, и меня удивило восторженное отношение к нему товарищей. Говорили, что Олег пишет с стихи, увлекается футболом и рыбной ловлей, много читает и прекрасно танцует. Но почему к нему так тянулись люди, почему так прислушивались к каждому его слову - этого я тогда не понимала, и только позже поняла, почему Олег был душой "Молодой гвардии". Он знал всех, без его согласия ничего не делалось, он тщательно и глубоко продумывал каждое намеченное дело. Это к нему шли связи из районов, это он держал все нити нашей славной комсомольской организации. А какой он был настойчивый и решительный!
   На другой день вместе с Ваней пришел и Олег. И тут я впервые хорошенько разглядела его. Он был среднего роста, широкоплечий. Особенно приковывали внимание большие карие глаза с длинными ресницами и широкий лоб с темными густыми бровями. Он был удивительно подвижным и заразительно смеялся.
   Они рассказали мне о том, что у Олега в доме установлено самодельное радио, и что это они выпускают листовки и распространяют по городу. Теперь они организовали целую типографию.
   Я вступила в подпольную организацию. Прием обставлялся обычно торжественно. В маленькой избушке на хуторе хранилось комсомольское знамя. Перед ним вновь вступающий произносил клятву верности. Я не знала, кто состоял в организации, так как она была разделена на пятерки, но организация была большая и уже насчитывала до ста человек.
   С каждым днем расширялась работа. Где-то в поле бал склад, куда сносился динамит и орудие, которые Сергей Тюленин похищал из немецких складов и собирал в местах прошедших боев. Это он со своими ребятами нападал на немецкие кие машины и поджигал хлеб, приготовленный для вывоза в Германию. Немцы уже не ходили ночами по улицам в одиночку, боясь нападений. В шахтах обнаруживались трупы убитых полицейских. Подпольная организация стала бичом для немцев. Немцы бесновались, они искали виновных, проводили массовые расстрелы.
   Приближались октябрьские праздники. Как тоскливо было думать о том, что мы не можем выйти на улицу с песнями и знаменами. Я сказала об этом Олегу. Он усмехнулся. Ведь я же не знала, что он уже дал задание Сереже. А на утро на самом высоком дереве в парке, на школе имени Ворошилова, над зданием гестапо появились красные флаги. Об этом заговорил весь город.
   Снова немцы произвели аресты. Надо было уходить: на бирже труда составлялись списки отправляемых в Германию...
   На рассвете Ваня постучал в окно. Я вышла наружу. Над городом полыхало зарево. Улыбаясь, Ваня сказал:
   -Это - Сережа. Горит биржа труда. Немцам снова придется поработать над списками. Поезд в Германию задержан "по непредвиденным обстоятельствам."
   Через несколько дней я перешла линию Фронта. Меня приняли в Красную Армию.
   ...Радостно и страшно было вместе с войсками входить в город.
   Мы стали разыскивать своих товарищей и перед нами стала трагическая картина Больше 70-ти человек погибло в страшных муках. Немцы пытали, жгли каленым железом, вырезали на спинах звезды, выкручивали руки и ноги, подвешивали к потолку. Сережу арестовали и долго пытали. Измученных, полуживых товарищей погрузили на машину и повезли к шурфу шахты N 5. Среди них были Уля Громова, Ваня и Сережа. Немцы сбросили всех в шахту.
   Наконец в Ровеньках мы нашли и Олега Кошевого. Казалось, что он спит. Ничего не изменилось в его лице. В левом глазу и в уголке губ виднелись две маленькие пулевые ранки... Поседели виски, и на середину лба упала совсем седая прядь волос.
   Мать нагнулась к Олегу, и долго смотрела на него.
   - Это не Олег, Нина! Правда, это не Олег? - непрерывно спрашивала она.
   - Это не Олег, - сказала я из жалости и наклонилась к товарищу.
   Сзади громко плакала мать.
   Я поклялась над могилой Олега мстить за погибших товарищей и в борьбе с врагом не пожалеть своей жизни, как не пожалели они.