В. Н. Боровикова, А. Г. Никитенко
В грозном зареве войны

ФЛАГИ В ОККУПИРОВАННОМ КРАСНОДОНЕ. У входа в школу № 4 мемориальная доска. Экскурсанты медленно поднимаются по ступенькам и взволнованно читают: "Здесь учились участники "Молодой гвардии" Герои Советского Союза Сергей Тюленин и Любовь Шевцова".
    Перемена. В просторных светлых коридорах веселый неумолчный гам. Хозяева школы смотрят на туристов и как бы говорят: "Смотрите, мы учимся здесь, в школе, где учились герои легендарной "Молодой гвардии" Сергей Тюленин и Любовь Шевцова. Мы каждый день сталкиваемся с тем, что вы сейчас с интересом рассматриваете. Наши каблучки весело стучат по ступенькам, а эти ступеньки слышали их шаги. Мы сидим за партами, а эти парты помнят скрип карандашей, которыми Сережка рисовал воздушные бои самолетов (ведь он мечтал стать летчиком) и Люба писала свои веселые, задорные частушки".
    В школьном музее, в котором с любовью работают сами ученики, экскурсанты услышат взволнованный рассказ о Сергее Тюленине и Любе Шевцовой, о Викторе Третьякевиче и Юрии Виценовском, Михаиле Григорьеве, Леониде Дадышеве, Клаве Ковалевой - о четырнадцати молодогвардейцах, учившихся здесь. Им покажут классы, где они учились, и парты, за которыми они сидели. Памятью о героях здесь дорожит каждый ученик. Молодогвардейцы всегда рядом с ними: и на уроках, и на вечерах, и на воскресниках, в походах, на колхозных полях. Школьники учатся у героев жить, бороться, любить Родину.
    А когда гости выйдут из школы, экскурсовод расскажет им о красном флаге, развевавшемся на этом здании в день 25-летия Советской власти.
    ...Уже более трех месяцев Краснодон находился в руках фашистов. Стены домов, заборы оклеены приказами немецкого командования. Все они заканчивались одними и теми же словами: "За неповиновение - расстрел!" Кажется, враги скоро запретят и дышать. Люди, оставшиеся в городе, были подавлены и встревожены. Огромная военная гитлеровская машина обрушилась неожиданно, жестоко, зло. Новый фашистский порядок, который так расхваливала лживая немецкая газета "Новая жизнь", расправлялся со всеми, кто поднимал голову, беспощадно.
    Наступила осень. Приближался день 7 ноября 1942 года. Штаб "Молодой гвардии" собрался на экстренное совещание. Юбилей нужно отметить. Это мнение было единодушным. Надо поднять дух народа, заставить поверить его в то, что Советская власть не убита. Молодогвардейцы хорошо помнили, как торжественно отмечали день Великого Октября до войны. Демонстрации, митинги, красные флаги - Красные флаги! Да, это была хорошая мысль. На заседании штаба был разработан план операции. Флаги решено было развесить на трубе шахты № 1-бис, на школе № 4, на копре шахты N9 7-10, в городском парке и на других высоких зданиях города.
    Моросил мелкий холодный дождь. По улице ночного Краснодона к школе имени Ворошилова крались четверо. Это группа Сергея Тюленина. Вместе с Сергеем на задание ушли Степан Сафонов, Леонид Дадышев и Радий Юркин. Черным ходом по пожарной лестнице они быстро пробрались на чердак, оттуда на крышу. Школа была пустынна и холодна. Юноши быстро прикрепили флаг к трубе. Ветер расправил полотнище, и оно забилось на ветру, как свободная птица. Степан Сафонов заминировал флаг. Ребята внимательно осмотрели свою работу и бесшумно спустились вниз.
    А на следующее утро весть о советских флагах с молниеносной быстротой облетела Краснодон. Жители выбегали на улицу и со слезами радости на глазах смотрели на знакомые стяги, которые гордо развевались на самых высоких зданиях города.
    У школы № 4 собралась большая толпа. Взбешенные полицейские взобрались на чердак, оттуда на крышу, но, подойдя к древку,- замешкались и, что-то бормоча под нос, возвратились. Табличка с устрашающей надписью "заминировано", прикрепленная под флагом, испугала их. На ноги была поднята вся полиция Краснодона. Враги бесились и ругались, но никто не мог сорвать флаг, так как среди "рыцарей" нового порядка не нашлось человека, знакомого с саперным делом.
    А знамя гордо реяло, горело ярким пламенем, звало на борьбу, на решающий бой. "Молодая гвардия" жила и продолжала бороться.
    Положение немецкой армии на фронте было шатким. Она терпела поражения под Сталинградом. Все это пугало фа- шистов. Выявить и уничтожить отважных подпольщиков стало глазной целью оккупационных властей Краснодона.
    В таких условиях работать "Молодой гвардии" становилось все труднее и опаснее. С большим риском собирался штаб на свои очередные заседания.
   
    КЛУБ ИМЕНИ ГОРЬКОГО - ШТАБ-КВАРТИРА "МОЛОДОЙ ГВАРДИИ". Он построен еще до войны. Но для краснодонцев, которые живут в районе шахты № 1-бис, клуб имени Горького и сейчас любимое место отдыха. Здесь проводили свободное время и будущие герои-молодогвардейцы.
    В музее "Молодая гвардия" выставлена интересная фотография - участники художественной самодеятельности клуба имени Горького. На снимке с балалайкой в руках Сергей Тюленин. Он был душой самодеятельных артистов, хорошо играл на музыкальных инструментах, танцевал. Любили проводить здесь свое свободное время Люба Шевцова, Майя Пегливанова, Анатолий Попов, Виктор Петров, Шура Бондарева, Нина Минаева, Геннадий Лукашов, Демьян Фомин и многие другие герои краснодонского подполья. А когда пришли фашисты и ввели комендантский час, клуб опустел.
    Руководители партийного подполья Краснодона коммунисты Ф. П. Лютиков и Н. П. Бараков, искусно законспирировавшись, работали в центральных электромеханических мастерских города. Фашисты доверяли им, так как эти люди еще в начале оккупации добровольно предложили свои услуги немецким властям. Поэтому, когда подпольщики предложили наладить работу в клубе имени Горького, гитлеровцы согласились.
    Здание клуба было в полной сохранности. Осталось только найти подходящую кандидатуру на должность директора. И на этот раз "на помощь" оккупантам пришли Ф. П. Лютиков и Н. П. Бараков. Они предложили кандидатуру коммуниста Евгения Мошкова.
    Военный летчик, он еще в начале войны ушел на фронт. Но в суровых боях его самолет был сбит, и Евгений попал в плен. Совершив побег из лагеря под городом Миллерово, он пришел в Краснодон.
    Руководители партийного подполья не случайно были заинтересованы клубом имени Горького. Подпольная комсомольская организация "Молодая гвардия", которой они руководили, с каждым днем росла. Собираться на квартире стало опасно. И поэтому партийное подполье решило сделать штаб-квартирой "Молодой гвардии" клуб имени Горького.
    Участие в работе клуба давало возможность молодежи Краснодона чаще встречаться, не вызывая подозрения со стороны оккупационных властей.
    Прежде чем явиться в немецкий дирекцион, Евгений Мешков долго беседовал с руководителями партийного подполья, как он должен вести себя при разговоре с фашистами, что будет входить в его обязанности и как их выполнять.
    На следующий день Мошков явился в дирекцион. Он так горячо благодарил за оказанное ему доверие, что у фашистов пропали всякие сомнения насчет его кандидатуры, и они беспрепятственно подписали приказ о его назначении на пост директора. Это было большой победой подпольщиков.
    По рекомендации Н. П. Баракова администратором клуба стал Иван Земнухов, а художественным руководителем - Виктор Третьякевич. Большинство членов организации были теперь "артистами".
    Деятельность "Молодой гвардии" резко активизировалась. немецким властям. Поэтому, когда подпольщики предложили наладить работу в клубе имени Горького, гитлеровцы согласились.
    Среди участников художественной самодеятельности нередко можно было видеть комиссара "Молодой гвардии" Олега Кошевого, "душу и вдохновителя всего дела", как охарактеризовал его боевой друг Иван Туркенич. На репетициях Олег подолгу беседовал с боевыми товарищами. В свои неполные семнадцать лет он обладал природным талантом хорошего организатора и руководителя.
    Командир "Молодой гвардии" Иван Туркенич в отчете "Дни подполья" писал:
    "...Деятельность в клубе облегчала работу среди молодежи, помогала проверять новых товарищей и принимать их в подпольную организацию. Часто после репетиций в клубе можно было слышать вполголоса коллективно спетые советские песни...". Работа клуба, по мнению фашистов, налаживалась успешно. Новый директор оказался деятельным человеком. Не прошло и недели, как здесь регулярно стали проводиться репетиции художественной самодеятельности, струнного кружка, танцевального коллектива, хора.
    Молодой коммунист Евгений Мошков в точности выполнял задания партийного подполья. Он успешно играл роль фашистского холуя. Оккупанты не раз замечали "искреннее усердие" Мошкова и хвалили его. Все это было на руку патриотам. Они ежедневно посещали репетиции, во время которых передавали сводки, советовались, получали задания от партийного подполья, полпредом которого и являлся "добросовестный" директор Евгений Мошков.
    Однажды фашисты вызвали Мошкова в дирекцион. Для развлечения оккупационных властей они требовали подготовить концерт и теперь решили просмотреть репертуар предстоящего выступления.
    Подошел день концерта. Вечером клуб имени Горького был переполнен до отказа. Отвлеченные выступлением художественной самодеятельности, фашисты и не предполагали, что именно в эту ночь молодогвардейцы совершат одну из самых дерзких боевых операций - подожгут "гнездо рабства", ненавистную биржу труда.
   
    Конец "гнезда рабства". Огонь, время и народная ненависть стерли ее с лица земли. "Черная биржа" осталась лишь в памяти старожилов да на фотографиях. Сейчас на месте, где когда-то стояла она, построено большое красивое здание нового универмага.
    Поджог биржи труда - это одна из смелых, рискованных и опасных операций, которую успешно провели Сергей Тюленин, Любовь Шевцова и Виктор Лукьянченко.
    На бирже труда после прихода фашистов к власти были подготовлены списки юношей и девушек оккупированного района, которых должны были вывезти в Германию на каторжные работы.
    Краснодонцы хорошо понимали, что лживые обещаний "райской жизни" там, в Германии, - это еще одна наглая провокация "гуманных" установителей нового порядка, и поэтому всячески уклонялись от регистрации на работу в далекую страну ненавистного фашизма.
    "Молодая гвардия" в своих листовках писала: "Не верьте щедрым обещаниям немцев. Обманным путем вас хотят увезти на каторжные работы в фашистскую Германию и превратить в послушных рабов. Вас заставят работать на военных заводах и производить оружие для фашистов. Этим оружием немецко- фашистские захватчики будут убивать наших братьев, сестер, отцов и матерей, будут разрушать наши города и села, захватывать все новые и новые территории. Не поддавайтесь ни угрозам, ни уговорам оккупационных властей. Всеми путями уклоняйтесь от поездки в Германию. Вступайте в партизанские отряды. Этим вы приблизите час победы над врагом.
    Смерть немецким оккупантам!".
    Каждый участник "Молодой гвардии" написал по пятнадцать, двадцать листовок и расклеил на своем участке. А когда наступил день отправки первой партии в Германию, на сборный пункт вместо сотен явились лишь десятки краснодонцев.
    Многочисленными угрозами, путем облав, обманом карателям удалось выписать карточки "Аусвайс" на две тысячи юных краснодонцев.
    Приближалось время отправки. Кровью обливались сердца матерей. "Гнездо рабства" (так называли краснодонцы биржу труда) обходили стороной. Она колола глаза, была злым напоминанием тем, кого скоро вырвут из объятий матерей и втолкнут в сырые, холодные вагоны, в которых раньше перевозили скот.
    Командир "Молодой гвардии" Иван Туркенич писал: "В одну из холодных декабрьских - ночей штаб "Молодой гвардии" заседал на квартире Олега Кошевого. Молодогвардейцы так увлеклись разработкой планов боевых операций, что даже не услышали условного стука в окно. Елена Николаевна, мать Олега, открыла дверь, и в комнату бесшумно впорхнула Люба Шевцова. Не раздеваясь, она подошла к стол и, взволнованная, сообщила, что через несколько дней начнется отправка краснодонцев на работу в Германию.
    - Мы должны стать наперекор немцам и не допустить этого, - сказала Люба. - Наша комсомольская обязанность не дать немецким мерзавцам угнать наших подруг, наших сестер, братьев и отцов на немецкую каторгу - краснодонцы не были и не будут рабами!".
    Взволнованные подпольщики заговорили все сразу. Было предложено несколько вариантов спасения обреченных. Надо во что бы то ни стало уничтожить списки. Напасть на биржу вооруженным путем? Но для такой операции молодогвардейцы еще не располагали достаточной силой и оружием. Сергей Тюленин предложил товарищам достать из арсенала "Молодой гвардии" бикфордов шнур и взрывчатку, проверить количество часовых и пустить в воздух это чертово "рабское гнездо". Но и это предложение было отклонено штабом. А что, если биржу спалить?
    Днем поджога выбрали пятое декабря. Этим молодогвардейцы сделают сразу два дела: спасут завербованных и отметят праздник Советской Конституции. На заседании штаба были назначены и кандидатуры по выполнению этой боевой операции.
    Зимой темнеет рано. Трое уходят на задание. Город спит. Зима уже полностью вступила в свои права. К вечеру подморозило, сухой снег неимоверно скрипит под ногами, и поэтому приходится ступать очень и очень осторожно. Задание, которое получили они, очень важное, и от его успешного выполнения зависит жизнь двух тысяч советских людей.
    Люба Шевцова предупредила .друзей, что в коридоре дежурит часовой, и поэтому действовать надо осторожно. "Черная биржа" зловеще смотрит темными окнами на город.
    Молодогвардейцы осторожно выдавливают раму и пробираются в глубь здания. Решено поджечь сразу с трех сторон. Виктор Лукьянченко остается в комнате, в которую он пробрались, а Люба и Сергей тихо идут в другой конец. Как громко стучит сердце! Кажется, эти гулкие удары раздаются по всему зданию. Они останавливаются, прислушиваются. Тихо. Значит, . часовой пока еще ничего не подозревает.
    Виктор Лукьянченко облил бензином стены машинного бюро, обитые материей, поджег и выпрыгнул на улицу. Через несколько минут в темный проем окна выскочили еще две фигуры и быстро побежали.
    Ночью город был разбужен гулом машин, треском горящего "гнезда рабства". Ветер быстро раздул огонь, и он, все сильнее и сильнее разгораясь, весело трещал, как будто и сам радовался, что ему придется уничтожить "черную биржу". Потушить пожар уже было невозможно. Вокруг суетились фашисты, полицаи размахивали руками, кричали, ругались, но сильный, жаркий огонь все дальше и дальше заставлял их отходить от здания. Пламя было похоже на красное знамя свободолюбивой молодости, которая поднялась на бой за счастье будущего.
   К утру пожар утих. Не остался целым ни один "Аусвайс". Оккупанты метались по городу, разыскивали виновных, но все было безуспешно. "Молодая гвардия" жила, продолжала бороться, мстить за сожженные и разоренные города и села.
   
   
    ШУРФ ШАХТЫ № 5 - МЕСТО КАЗНИ МОЛОДОГВАРДЕЙЦЕВ. Подлое предательство оборвало борьбу юных подпольщиков. Они были брошены в застенки гестапо. Ночь. В камере на полу сидят и лежат молодогвардейцы.
    Уже который день подряд до полуночи шли допросы. Но сейчас время перевалило за полночь, и все утихло. Слышны чьи-то стоны да монотонные шаги часового за железными, покрашенными в черную краску дверьми. Все у них здесь черное, даже сердца и души. Проклятые изверги. Когда все это кончится? За стенами камеры по снегу заскрипели чьи-то шаги. Наверное, сменяют часового.
    В маленькое зарешеченное окно видно небо, усыпанное звездами. Но Ване Земнухову оно кажется синей, густо изрешеченной пулями материей. В мирное время, когда он смотрел на ночное зимнее небо, звезды казались ему веселыми веснушками на детском лице, или светлячками, густо усыпавшими поле. А сейчас и небо кажется в пулевых пробоинах. Проклятая война. Земнухов видит это небо, звезды в последний раз. Завтра на допросе взбешенный Соликовский ударом кулака в лицо разобьет ему очки. Кусочки стекол врежутся в глаза. На казнь его повезут слепым.
    До рассвета несколько часов, а там день. Не знали молодогвардейцы, что для кого-то день 14 января будет уже последним. Ночью 15, а потом 16 и 31 января по улицам Краснодона их вывезут к шурфу шахты № 5 на казнь. Они еще не знали, что именно эти дни будут для них роковыми, но чувствовали - конец уже скоро. И потому на стене камеры появилась надпись: "Мы честно выполнили свой долг. Прощай, Родина!".
    Первую группу подпольщиков выводили из камеры и бросали в машину. Стоял лютый мороз, необычный для зимнего Донбасса. Полураздетые, избитые, измученные, поддерживая друг друга, они с трудом втягивали друг друга в кузов машины.
    Шурф шахты № 5 на окраине города, и поэтому дорога туда им будет казаться очень короткой. Последний путь, последняя ночь, последний час. Как это горько понимать, когда жизнь только началась, настоящая, большая жизнь. Необозримая Родина открывала им свои объятья. И вдруг последний путь. Да, они пройдут его гордо, с поднятыми головами. И над ночным Краснодоном взлетит в воздух любимая песня Ильича "Замучен тяжелой неволей...". Она наберет мощь, силу, поднимется все выше и выше, суровой правдой ударит в лицо палачам. Слышите, ее подхватил весь народ! Он поднялся и в неудержимом гневе своем скоро смоет с лица земли подлый, ненавистный фашизм. Бойтесь, палачи! Расправа народная не за горами.
    Груда искореженного взрывом железа. Это взорванный копер. А рядом зияет пустой пятидесятитрехметровый шурф. Неподалеку шахтная баня. Она уцелела при взрыве шахты, и палачи превратили ее в последний рубеж, последний барьер, который предстояло перешагнуть молодогвардейцам на пути в бессмертие. Фашисты превратили ее а место последних пыток, самых тяжелых и жестоких.
    Молодое поколение Родины, парни и девушки рождения 20-х годов удивляли садистов своим мужеством. Они не просили пощады, когда взбесившиеся палачи с утра до поздней ночи избивали их плетьми, сделанными из сыромятных ремней и телефонного провода со свинцовыми наконечниками, когда их били об пол, топтали ногами, жгли раскаленным железом, подвешивали к потолку за шею и за ноги. Они не молили о пощаде и тогда, когда их полураздетыми, босыми в лютые январские морозы вывозили на казнь, они не встали на колени и тогда, когда пришла последняя минута жизни.
    Казнь подпольщиков представляла собой страшное зрелище. Каратели, прежде чем расстрелять и сбросить в шурф патриотов, всячески издевались над ними. Их подводили к шурфу и, стремясь предотвратить провозглашение патриотических лозунгов, гневных проклятий, сбивали с ног, били прикладами, топтали, затыкали им рты, раздевали догола и замораживали. А потом обессилевших подтягивали к стволу шахты, стреляли и сталкивали в пропасть.
    Мужественно вели себя при расстреле коммунисты-подпольщики Лютиков Ф. П., Бараков Н. П., Мошков Е. Я., Дымченко М. Г., Яковлев С. Т. и другие. Своим бесстрашием, стойкостью они показывали пример молодым друзьям.
    Позже советскими чекистами был задержан и привлечен к уголовной ответственности за измену Родине участник расстрела молодогвардейцев полицейский Давиденко. На следствии по делу героев Краснодона он давал показания:
    "Особое влияние на них оказал казненный вместе с ними председатель Краснодонского горсовета Яковлев, который со связанными руками, с поднятой головой сам пошел к стволу шахты и во весь голос воскликнул: "Умираю за партию!". Яковлев живым был сброшен в ствол шахты.
    Героически вел себя при расстреле Виктор Третьякевич. Когда его подвели к шурфу, он схватил за шею заместителя начальника полиции Захарова и попытался вместе с ним спрыгнуть в ствол шахты. Но близко стоящий полицейский ударил Третьякевича пистолетом по голове и лишь этим спас Захарова".
    Последняя группа молодогвардейцев была сброшена в шурф 31 января, за две недели до прихода в Краснодон Красной Армии. Они умирали под гул артиллерийской канонады, которая все чаще и чаще будила по ночам, вселяла в сердца надежду на скорое освобождение...
    Когда уводили последнюю группу героев на казнь, случилось непредвиденное. Палачи не заметили, как Анатолий Ковалев неимоверным усилием растянул телефонные провода, которыми были связаны руки, помог освободить руки Михаилу Григорьеву. Выбрав момент, они бросились в разные стороны, но Григорьева застрелил переводчик полиции Бургард, а в Ковалева стрелял другой полицейский, но лишь ранил отважного молодогвардейца в руку. Побег удался.
    14 февраля 1943 года в Краснодон вошла Красная Армия. Воины-освободители, узнав о героической молодежи, первыми дали у шурфа клятву отомстить за их мученическую гибель.
    Весь город пришел к месту казни, когда началось извлечение тел погибших. Камни говорить не умеют. На это надеялись палачи, совершая свои злодеяния. Но нельзя убить правду. Страшные следы преступлений раскрылись перед народом при извлечении героев из шурфа шахты № 5.
    1 марта 1943 года Родина прощалась с героями. С воинскими почестями их похоронили на центральной площади города. На могиле друзей дал клятву командир "Молодой гвардии" Иван Туркенич:
    "Прощайте, друзья! Прощай, Кашук любимый. Прощай, Люба, Ульяна, милая, прощай. Слышите ли вы меня, Сергей Тюленин и Иван Земнухов? Слышите ли вы, друзья мои?..."
    Они не слышали клятву командира, но ее услышали тысячи их ровесников, таких же парней и девушек, какими были молодогвардейцы: честных, смелых, мужественных. Иван Туркенич пал смертью храбрых в боях за освобождение братской Польши, но его знамя, знамя его друзей-молодогвардейцев подхватили новые герои. Они донесли его до стен рейхстага и водрузили над логовом поверженного фашизма. Оно, огромное советское знамя, горело в лучах солнца, знамя, которое ничто уже не могло потушить, потому что оно впитало в себя кровь павших защитников Родины, потому что в этом знамени была частица крови героев легендарного Краснодона.