Владимир Подов

От кого защищать музей "Молодой гвардии"?

    В одной из Луганских газет еще зимой была опубликована страница "Жизни после смерти", подготовленная Анатолием Никитенко и Раисой Аптекарь. Свои титулы они назвать постеснялись. Первый, вероятно, директор музея "Молодой гвардии". Цель публикации просматривается из её содержания. Во-первых, защитить музей. Хотя музею, кроме самого директора, никто не угрожает. Во-вторых, представить Виктора Третьякевича в том искаженном свете, в котором им хотелось бы видеть.
   
    А. Никитенко и Р. Аптекарь жалуются читателю, что отдельные исследователи упрекают музей в необъективности к Виктору Третьякевичу, в том, что сотрудники музея сознательно умалчивают о его роли и заслугах в создании и руководстве "Молодой гвардией".
    Да, действительно, и необъективны, и замалчивают. Это - неопровержимые факты. Ещё в 50-х годах уже прошедшего века комиссия ЦК ВЛКСМ установила невиновность Виктора Третьякевича в провале "Молодой гвардии", отметила его стойкость в фашистских застенках и преданность Родине. Комиссия констатировала, что "...руководство "Молодой гвардии" возглавляли Третьякевич и Земнухов. Олег Кошевой не был организатором "Молодой гвардии". Он принят в её члены в ноябре месяце. Эта заслуга ему приписана ошибочно. В 1965 году по указанию ЦК КПСС была создана комиссия Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС под руководством доктора исторических наук профессора Ю.П. Петрова. После изучения архивных документов, встреч со многими участники подполья в своих выводах она писала, что утверждение о том, будто "организатором и комиссаром "Молодой гвардии" был О. Кошевой, документальными данными не подтверждается. Из документов и свидетельств наиболее активных и осведомлённых участников "Молодой гвардии" явствует, что именно В. Третьякевич был организатором и комиссаром этой подпольной комсомольской организации".
    Эти очень важные выводы музей скрывает от посетителей. Не одно десятилетие директорствует Анатолий Никитенко. Но в экспозициях музея не нашёл отражения тот неопровержимый исторический факт, что именно Третьякевич был организатором и комиссаром "Молодой гвардии". Остаётся выяснить, сознательно ли директор музея препятствует утверждению исторической правды или, получив какую-то твердую установку соответствующих органов, действует неосознанно, держа "под козырек"?
    Особенно раздражает А.Никитенко высокая оценка заслуг Виктора Третьякевича. Жалуясь, будто кто-то настаивает, чтобы музей возвел Третьякевича в исключительный ранг, последний, уверовав в своё всесилие, заявляет всему миру: "Мы и сегодня не собираемся делать этого". Вероятно, не понимает А.Никитенко, что Виктор Третьякевич не нуждается в его оценке. Героя давно уже оценили по достоинству без Никитенко. Возвели его в самый высокий ранг боевые друзья- молодогвардейцы, их родственники, все, кто способен объективно оценить героический подвиг. Об одном из первых среди таких вспоминал Василий Левашов: "В Краснодон был послан человек из ЦК. Его фамилия Ванин... Когда я увиделся с Ваниным, он почти кричал мне в лицо: "Ты знаешь, Вася, он - герой из героев!"
    Это сказано о Викторе Третьякевиче. Вам, уважаемый Никитенко, следовало бы вдуматься в сказанное: "Герой из героев!" Если и эти слова не растопят лёд вашего сердца, то никакие лекарства вам уже не помогут.
    Жалуется директор музея и на противоречивость некоторых документальных источников, пытаясь запутать читателя. Он делает вид, будто не знает, что многие противоречивые данные внесены в документы по команде полковника А.В. Торицына под угрозой жестоких репрессий.
    Всем известно: то было время разгула бериевщины в СССР. И председатель комиссии, созданной для изучения героической деятельности "Молодой гвардии" и причин её гибели полковник, А.В. Торицын был представителем бериевского ведомства. А спецотдел ЦК ВЛКСМ служил ему крышей. Потому и методы применялись бериевско-анархические. Неугодным безжалостно рубили головы. Другим приписывали чужие заслуги. Действовала система. Если ты работал вместе с тем, кого зачислили в предатели, то и ты предатель. И попробуй в таком случае отмеживаться. Нелегко было и самому А.В. Торицыну. Но он нашёл выход. Спасительный для себя, но пагубный для "Молодой гвардии". Предложил коварный метод. Не хотите оказаться на Соловках или Колыме - пишите, что давно раскусили Третьякевича и отстранили его от комиссарства, а комиссаром избрали Кошевого. Методы убеждения применял испытанные. Угрозы, запугивания, ложь. Словом, террор. И кое-кто поддался. Ведь над ними и их семьями висела угроза страшных репрессий.
    В результате насилия появились те ложные сведения, которые теперь А. Никитенко называет противоречивыми. По сути, А.В. Торицын, продолжая черное дело предателей, оклеветал героя, вторично подверг казни Виктора Третьякевича, уже мертвого. Пытаясь вытравить из сознания людей даже память о Третьякевиче, А.В. Торицын волюнтаристски объявил комиссаром "Молодой гвардии" Олега Кошевого. Так родился зловещий миф о "комиссаре" Олеге Кошевом. Цель этого мифа - убить правду, а на её месте возвести ложь. Миф направлен не только против Виктора Третьякевича, но и против всей "Молодой гвардии". Он деформировал эту славную героическую организацию, исказил её историю.
    Внедрение этого недоброго мифа было возложено на роман А.Ф. Фадеева "Молодая гвардия" и кинофильм, поставленный по его мотивам.
    Важно подчеркнуть ещё один штрих. Мало кто заметил, что "Молодая гвардия" вследствие таких операций стала превращаться из орудия патриотического воспитания в орудие разложения молодёжи. Чем дальше в прошлое уходила война, тем отчётливее выступали заложенные в не бандитские принципы. Многие, особенно комсомольские вожаки, стали воспринимать все это по-своему. Раз можно вторично безнаказанно убить Третьякевича, уничтожить о нем память, так не означает ли это, что и в мирных условиях можно взять этот метод на вооружение? А если так просто ограбить человека, отнять у него самое дорогое - высокую честь организатора и комиссара "Молодой гвардии" и отдать это награбленное богатство другому, то не означает ли это, что опыт этот достоин повторения? Теперь уже всем известно, что эти жестокие бериевско-анархические методы нашли широкое распространение. Ведь не зря говорят: дурное дело заразительно. Грабежи и убийства захлестнули страну. Встречаются в наше время и такие, которые говорят: а какая разница, кто был комиссаром, - Третьякевич или Кошевой? Мне, мол, все равно. Такую вредную мыслишку пытается протащить и Никитенко. Это - опасная тенденция, из того же бандитского арсенала. Представьте, что вас пригласил сосед на день своего рождения. "Пейте, ешьте, дорогие гости, - говорит он. - Не стесняйтесь. Все это легко мне досталось. Прихлопнул одного бедолагу в темноте, очистил кошелек - и дело с концом. Полезет ли вам все это в горло? А ведь такими, с позволения сказать, угощениями, приправленными нравственной казнью героя, ликвидацией памяти о нем, ограблением его до нитки, лишением самого дорогого - чести организатора и комиссара "Молодой гвардии" - до последнего дня продолжают потчевать нас сторонники бериевско-анархических методов управления и воспитания. И хотят, чтобы люди бесконечно долго глотали эту отраву.
    Некоторые недальновидные деятели, уже очень много сделавшие для разрушения нашего общества, думают, что делают честь Олегу Кошевому, приписывая ему чужие заслуги, напяливая на его узкие плечи не по размеру скроенный мундир уничтоженного товарища. Спросите у любого, как он будет себя чувствовать, если на него все будут показывать пальцем и кричать: "Наполеон! Наполеон!"
    Олег Кошевой никогда не был и не мог быть комиссаром "Молодой гвардии". Он и не претендовал на эту роль. Как и всякий нормальный человек, он не может хорошо чувствовать себя в чужом мундире с незаслуженными регалиями.
    Директору музея очень не нравится так называемая новая волна исследователей. Стараниями некоторых исследователей этой волны, как утверждает Никитенко, Кошевой "не только свергнут с небес, но даже безосновательно обвинен в предательстве". И тут не в ладах Никитенко с правдой. Если уж говорить о свержении, то сделала это не новая волна, а старая. Специально для А. Никитенко повторю. В 50-х годах комиссия ЦК ВЛКСМ, а в 60-х комиссия Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС установила, что организатором и комиссаром "Молодой гвардии" был В. Третьякевич, а Кошевой только в ноябре был принят в эту организацию, а эта заслуга ему приписана ошибочно.
    Нельзя отнести к новой волне и авторов "Истории Великой Отечественной войны", (т.3, 1961г., с.484), а также "Украинской Советской Энциклопедии" (т.14, 1963г., с.530), которые утверждают, что комиссаром был В. Третьякевич. А 9 мая 1965 года по инициативе оставшихся в живых молодогвардейцев в селе Ясенках Горшеченского района Курской области, был открыт ему памятник. Текст на пьедестале гласил: "Виктор Третьякевич 1924-1943 Комиссар Краснодонского комсомольского подполья "Молодая гвардия".
    На открытии присутствовали Василий Левашов, Анатолий Лопухов и Радий Юркин.
    Молодогвардейцы решительно выступили и против попытки навязать обществу идею двух комиссаров. После того как в "Комсомольской правде" 14 декабря 1960 года была опубликована статья Клима Костенко "Первый комиссар Молодой гвардии" о В. Третьякевиче, в редакцию газеты прибежал Василий Левашов. Он заявил: "Я ещё раз утверждаю, что комиссаром "Молодой гвардии" был только один человек - Виктор Третьякевич". Вслед за ним в редакцию примчался Георгий Арутюнянц. Он тоже утверждал, что комиссаром был только Третьякевич.
    Все это люди первого поколения. В числе их - серьезные исследователи и друзья Третьякевича и Кошевого. Они лучше других знали, кто был комиссаром, и не могли представить Олега Кошевого в мундире дважды убитого своего друга. И не о низвержении с небес Кошевого следует вести речь. Он никогда на небеса не поднимался.
    Речь шла о том, что каждый из них должен занять свое законное место в истории "Молодой гвардии". Виктор Третьякевич - организатора и комиссара, а Олег Кошевой - члена штаба. Каждый из них должен надеть свой мундир. В этом сходятся все исследователи - прошлого времени и нынешнего. И напрасно А.Никитенко пытается приписать кое-кому несуществующие грехи. Похоже, он не отдает себе отчет в том, что занимая столь ответственную должность, больше всех грешит против правды, подобострастно выполняя полученные когда-то установки. Но работа с историческим материалом вырисовывает следующую картину развития событий.
    С приближением фронта Виктор Третьякевич не раз пытался попасть в действующую армию. Да военкомат не призывал по возрасту. Старший брат Михаил уговорил его эвакуироваться в Самарканд, куда была отправлена семья. Но Витя успел доехать лишь до Куйбышева. Когда эшелон стоял на станции, он вдруг услышал из громкоговорителя сообщение Совинформбюро о боях Красной Армии под Москвой и тут же принял решение вернуться в прифронтовой Ворошиловград. То был, по сути, важный поворот в его судьбе, сделанный по собственному выбору.
    "После разгрома партизанского отряда и гибели И.М. Яковенко, - пишет Анатолий Никитенко, - Виктор какое-то время скрывался". Такая формулировка естественно подталкивала стороннего наблюдателя к мысли о дезертирстве. Но как же было на самом деле?
    В то время, когда войска Красной Армии несли большие потери под Москвой, В. Третьякевич был на задании в городе. Когда вернулся к месту дислокации отряда, узнал о трагических событиях. Ему самому пришлось принимать решение: куда идти, что делать, какую избрать тактику действий. И он из нескольких вариантов, разработанных в партизанском отряде вместе с секретарём подпольного обкома комсомола Надей Фесенко, выбрал тот, который теперь известен всем. Он вернулся домой, легализовался и переехал в Краснодон, где его все знали. Тут мы видим четкую направленность деятельности, сознательный выбор борьбы с врагом, высокий героизм духа. Все это не оставляет места для каких-то подозрений. Целеустремлённостью и высоким патриотизмом Виктора можно только восхищаться. А те сообщения о слухах сочинялись задним числом. Не странно ли, что Анатолий Никитенко выискивает сомнительные сообщения. И не замечает ярких, патриотических примеров. Вот ещё один из разряда таких. Надеюсь, Анатолию Никитенко известно о первой встрече В. Третьякевича и С. Левашова в оккупированном Краснодоне. Вот как об этом рассказывает последний: "Стук в дверь. Я открыл и вскрикнул от радости и удивления. Передо мной стоял улыбающийся Виктор Третьякевич, с которым мы в мае, до оккупации, встречались в Ворошиловграде. Оказалось, что после того, в июне на бюро обкома, он был утвержден членом Ворошиловградского обкома ЛКСМУ, руководитель обкома Надя Фесенко посоветовала Третьякевичу перебраться в Краснодон, где до войны проживали его родители".
    Сказано четко и ясно. Виктор Третьякевич был членом подпольного обкома комсомола и по заданию этого обкома создавал подпольную комсомольскую организацию, которую назвали "Молодой гвардией".
    Можно было бы привести и многие другие факты, свидетельствующие о странной позиции А. Никитенко. Однако и этого достаточно, чтобы сделать вывод, что директор вполне справился со своей задачей в плане искажения исторической правды.
    В тесной связи с этим вопросом должен решаться и вопрос о защите музея. Кто его должен защищать и от кого? Не от самого ли директора А. Никитенко?