В мае 1933 года д-р Зорге отправился из Москвы в поездку, целью которой явля-лась подготовка к будущей работе в Японии. Если он, как это было запланировано, хотел приехать в Японию в качестве немецкого журналиста, ему необходимо было иметь при себе такие документы, в подлинности которых не усомнилась бы даже крайне подозрительная японская полиция. Надо было получить подлинный германский заграничный паспорт, обзавестись рекомендациями и официальными поручениями, а лучше всего -заключить контракт с какой-либо из германских газетных редакций. Где, как не в самой Германии можно было все это получить? Вновь пришлось прибегнуть к опыту, сыгравшему столь положительную роль в ходе выполнения китайской миссии Зорге. Маскировка под журналиста давала ему возможность появиться в Токио под своим собственным именем. Что касалось рекомендаций, то для их получения необходимо было прежде всего продемонстрировать свои возможности. В Шанхае доктор Зорге пользовался широкой известностью, и те, кто мог бы дать ему корреспондентское задание, знали его под этим именем. Для разведчика вообще гораздо более выгодно действовать под своим подлинным именем: это уменьшает опасность раскрытия при встречах со знакомыми людьми.

Спустя несколько месяцев после прихода к власти гитлеровцев Рихард Зорге прибыл в Берлин с намерением взяться за решение вышеописанных задач; от этого во многом, если не во всем, зависел успех его предстоящей миссии в Японии. Разумеется, он хорошо представлял себе чем рисковал, приезжая в Германию: имя коммуниста Рихарда Зорге упоминалось на страницах полицейских архивов во многих немецких городах. Однако, доктор Зорге и офицеры из руководства советской военной разведки точно рассчитали степень риска. Бывший сотрудник разведорганов Красной Армии Я. Горев в одной из своих статей раскрывает те соображения, которыми руководствовались генерал Берзин и его сотрудники, посылая д-ра Рихарда Зорге в Германию: «Рассуждая «вообще», Рихарда нельзя было направлять в Германию. Но истина конкретна. План руководства был чрезвычайно смелым и - правильным ... П. И. Берзин был мастером этой «разве-дывательной диалектики». Берлинский план (для Рихарда Зорге - Ю. М.) может служить ее блестящим примером. Само собой разумеется, что он был связан с риском, но без риска подобные вопросы решать было нельзя. Главное состояло в том, чтобы шансы на удачу были весьма значительными, что принятое решение оправдывалось конкретными обстоятельствами. Оно базировалось на двух строго взвешенных соображениях.

Во-первых, аппарат гестапо только создавался, это был еще начальный период организации фашистского террористического режима, период ломки и неразберихи. Логично было считать, что гитлеровцам в этот период было не до разбора политических архивов.

Во-вторых, личные качества Рихарда, его ум, мужество, выдержка, приобретенный им к тому времени большой опыт нелегальной работы позволяли твердо рассчитывать на успех операции».

Сегодня уже никто не может рассказать, что конкретно предпринял доктор Зорге для достижения своей цели. Во всяком случае, ему удалось достигнуть соглашения с редакцией «Франкфуртер цайтунг» в том, что он имеет право представляться в Японии сотрудником этого респектабельного органа периодической печати.

«Кроме того, он договорился о сотрудничестве в некоторых ежемесячных не-мецких журналах и в крупной амстердамской газете. С одной газетой у него был письменно закрепленный договор, с другими - только «джентльменское» соглашение. Но в любом учреждении в Токио он имел право сослаться на свою связь со всеми этими органами печати. Все они значились на его визитной карточке, которая имеет столь важное значение за границей.

Все это давалось нелегко, потребовались почти два месяца усилий и хлопот в условиях постоянно подстерегающих опасностей. Во все редакции были назначены доверенные лица нацистской партии, без их санкции не могло быть и речи о назначении заграничного корреспондента».

Рихард Зорге хорошо подготовился к встрече с фашистами. Он досконально изучил фашистскую идеологию, прочел «Майн кампф» Гитлера и настолько хорошо освоил нацистскую фразеологию, что всякий раз, желая представить себя в глазах гитлеровцев истинным нацистом, успешно пользовался ею. Руководство военной разведки даже посоветовало ему вступить в нацистскую партию. Об этом Я. Горев пишет: «Сделать это теперь же, в Германии, чтобы явиться в Токио с нацистским партийным билетом^в кармане? Это было заманчиво, но рискованно. В случае вступления в партию в Германии могли начать копаться в его прошлом. Зорге правильно рассчитал, что это легче и вернее будет сделать на месте, в Токио. В самом деле, он туда приедет в качестве лица, облеченного политическим доверием. Сам по себе факт направления его корреспондентом видных нацистских газет служил политической рекомендацией для приема его в.нацистскую партию».

И Зорге действительно не стал спешить. Не привлекая к этому событию особого внимания, 1-го октября 1934 года он без всяких осложнений стал членом ТОКИЙСКОЙ местной организации НСДАП за границей.

Компетентность, с которой Я. Горев рассказывает о пребывании Зорге в Германии, носит не случайный характер. Доктор Зорге имел в то время в Берлине встречу с одним из советских товарищей, также направленным на разведывательную работу на Дальний Восток* Этим человеком, которого Зорге июньским полднем 1933 года поджидал в одном из берлинских кафе, был не кто иной, как сам Я. Горев. В дальнейшем ему предстояло работать «по соседству» с доктором Зорге, поэтому необходимо было согласо-вать решение ряда оперативных вопросов. Горев описал эту встречу:

«Точность была для нас абсолютным законом. Когда я подошел ровно в назна-ченное время, Зорге уже был на месте, он сидел за одним из столиков на открытой просторной террасе кафе. Посетителей было всего несколько человек.

Я сразу узнал Рихарда по сообщенным мне данным и приметам, подошел к нему, широко улыбаясь. Скучающему официанту должно было показаться, что это встретились старые друзья. И действительно, мы ими вскоре себя и почувствовали.

Обстановка нелегальной работы за рубежом связывала нас особой товарищеской близостью. Думается, что она сродни тому боевому товариществу, которое объединяло людей на фронте. Это то же «чувство локтя», которое сплачивало всех, кто разными методами и средствами боролся против одного и того же врага -против фашистской гадины, за Советскую Родину, за социализм.

Рихард Зорге был стройным, статным, представительным человеком, выше сред-него роста.

Где-то я прочитал, что у него было «чуть грустное» выражение лица. Это неверно. Может быть, так получается по фотографиям, но это явно не соответствует действительности. Его светлые глаза, черты лица, жесты, мимика - все выражало волевую решительность, интенсивную работу мысли, убежденность в своих суждениях, проницательный острый ум. Это интересное, значительное лицо очень запоминалось ... Рихард был энергичен, но не суетлив, был конкретен и деловит. Не навязывал своего мнения, но убеждал логикой и продуманностью предлагаемых мероприятий. Был живым, интересным собеседником, любил шутку.

Мы относительно быстро договорились по оперативным вопросам (разговаривали по-немецки). Рихард пришел на встречу с готовыми, хорошо обоснованными пред-ложениями, быстро согласился с некоторыми моими поправками, и мы перешли к обмену мнениями о политической ситуации в мире».

Далее Я. Горев охарактеризовал аналитический ум Зорге и его преданность идеям революции, привел его взгляды на немецкий фашизм и существовавшую в то время опасность новой войны. В ходе рассказа о стиле работы Рихарда Зорге мы еще вернемся к этому разделу статьи Я. Горева, в которой он далее пишет: «Ему хорошо известны были исключительные трудности нелегальной работы в Японии. Он знал, что в те времена, например, японская конттразведка к любому иностранцу «прикрепляла» шпиков для постоянной слежки. Но эти трудности, видимо, только «возбуждали аппетит» Рихарда. Как о чем-то само собой разумеющемся он говорил о том, что подобные представления об «особых трудностях» весьма относительны, что в любой обстановке можно добиться успехов, если правильно сориентироваться и уметь использовать представляющуюся возможность.

«Конечно, - добавил он с задумчивой улыбкой, - нужно немного и везения».

Незадолго до завершения своего необычайно деятельного пребывания в Германии Рихард Зорге сообщал 30-го июля 1933 года в московский Центр: «Я не могу сказать, что на сто процентов выполнил поставленную передо мной задачу. Многое просто невозможно было осуществить. Но оставаться здесь и дальше, чтобы получить еще несколько заданий от газетных редакций, было бы бессмысленно. Так или иначе, надо сделать попытку. Для меня невыносимо играть роль праздношатающегося, пора браться за дело. На сегодняшний день я могу сообщить только, что предпосылки для будущей работы более или менее созданы».

Это была очень скромная оценка достигнутого: ведь ему все же удалось от-правиться в Японию «кружным путем» -через США и Канаду - с подлинным германским заграничным паспортом, с рекомендательными письмами и заданиями редакций нацистских газет и журналов в Германии.

Он намеренно не воспользовался ни железной дорогой, пролегающей через просторы Сибири, ни морским путем -через Шанхай. Сумел обойти он и доскональную проверку, которую фашисты устраивали всем, отплывающим за границу из гамбургского и бременского портов. Он предпочел французский пассажирский пароход, курсировавший на линии Шербур-Нью-Йорк. По пути в Шербур он несколько дней провел в Париже, где останавливался в отеле «Ноэль». Здесь он встретился с курьером из Центра, который сообщил ему явки и места встреч с первыми членами его будущей разведгруппы в Токио. Из Нью-Йорка он поехал в Вашингтон, чтобы представиться в японском посольстве его превосходительству послу Кацуи Дебуси. Этому высокопоставленному дипломату «небесного» императора Зорге вручил ре-комендательное письмо, полученное им от мюнхенского профессора, отставного генерал-майора Карла Хаусхофера, с начала двадцатых годов просвещавшего Гитлера по части геополитики. Хаусхо-фер очень хорошо знал Дебуси, они познакомились в Японии и уже много лет представляли одно и то же направление в политике. Пятидесятипятилетний Дебуси был не кто-нибудь: прежде чем стать послом Японии в США, он занимал пост за-местителя министра иностранных дел своей страны. Всего три года спустя после встречи с Зорге за заслуги во внешнеполитической деятельности император пожаловал Дебуси дворянство и принял его в палату пэров. Из кабинета своего изысканно вежливого собеседника Зорге вышел, имея в портфеле рекомендательное письмо от Дебуси в токийское министерство иностранных дел, заверенное печатью посольства; это письмо должно было впоследствии распахнуть перед ним многие двери в коридорах власти Японии.

Затем Зорге отправился на Всемирную выставку в Чикаго, в необозримой сутолоке которого встретился с еще одним курьером из Центра для обмена последней информацией. После этой встречи Зорге выехал из США в Канаду, где в Ванкувере, лежащем на западном побережье этой страны, забронировал место на пароходе, отплывавшем в Иокогаму. Бюро путешествий гарантировало своему немецкому клиенту, что не позднее 8-го сентября 1933 года его нога ступит на японскую землю.