Они стоя долго трясли руки друг другу.
   - Побачим, що воны за немци, яки воны хозяева та правители,- говорил Проценко.
   - Вы себя берегите, Иван Федорович,- сказал Лютиков очень серьезно.
   - Та я живучий, як трава. Бережись ты, Филипп Петрович, и ты, Костиевич.
   - А я бессмертный,- грустно улыбнулся Шульга. . .
   Они по очереди обнялись, поцеловались, стараясь не встречаться глазами.
   А. Фадеев. Молодая гвардия, ч. I, гл. 8.