"Справка на молодогвардейца В.Д. Лукьянченко".

    Лукьянченко Владимир Дмитриевич родился в 1927 г., в Изварино. Семья по соцпроисхождению рабочая. Отец - Дмитрий Сидорович, работал на шахте. Мать домохозяйка. До 36 г. семья живёт в Изварино. Сестре сейчас 14 лет, старший брат в армии, отец - тоже. Володя очень рано начал говорить, причём говорил очень чётко, понятно.
   С малых лет в ребёнке замечалась тяга к одиночеству. Никакие игры с детьми его не привлекали. Часто его можно было видеть одного, задумавшегося. Редко ребёнок появлялся за пределы ограды, обычное место его занятий был дом, свой двор.
   С детства заметен был ум ребёнка. Бесконечно Володя мог слушать чтение, рассказы. Когда ему было два года, мать купила ему книжку с названием птиц. Она показала ему её, назвала птиц. Через некоторое время ребёнок безошибочно по картинке определял птиц. Богатая память у него была. До школы очень хорошо уже читал, писал. Взрослые поражались сообразительности, развитию ребёнка.
   В 34 г. в Изварино поступил в школу. Было ему ещё только 7 лет.
   В 35 г. семья переезжает в Краснодон, где Володя поступает во второй класс. Это был один из прилежных, хороших учеников. Учителя не могли нарадоваться на успехи и способности ребёнка. Книги, уроки школы были всем для Володи. Никакая игра не могла пленить его. Иногда учит, учит уроки, потом скажет матери:
   - Пойдём, посидим немного, - потом опять за уроки.
   Очень любил кино.
   - Кино - это моя жизнь, - говорил Володя.
   Всякие деньги данные на обед, сладости, Володя сохранял для кино. Когда приходил из кино, обычно рассказывал матери со всеми подробностями все что видел в кино.
   Ещё будучи сам ребёнком, по-взрослому относился к сестрёнке. Если она после школы где-нибудь задерживалась, он ругал её, говорил, что нужно вовремя домой являться.
   Не было ни одного случая, чтобы его кто тронул из ребят. Как только раздавался звонок, ребята в классе срывались с места и начинали беготню. Володя же не принимал в этом участие. Его всегда можно было видеть облокотившимся на перила лестницы, о чем-то думающем.
   Ему было только 10 лет, а друзья у него были все взрослые.
   В 12 лет ребёнок (Володя) уже был красивым юношей, стройным, очень вежливым, аккуратным. У него были отдельные полки для книг.
   Очень хорошо относились между собой дети - Володя, Николай и его сестра. Не было случая, чтобы дети обидели друг друга, или съели что-нибудь один без другого.
   После оккупации Володя стал ещё сумрачнее.
   Когда Краснодон оккупировали - школу бросил, потому что нужно было много платить. Когда его спрашивали:
   - Будешь учиться?
   То он отвечал:
   - А кто меня будет наоборот поворачивать. Никто меня не поворотит.
   Однажды мать его позвала за колосками. Но Володя отказался, говоря, что ему нужно к Третьякевичу Вите сходить, узнать про жизнь, - и завтра пойду за колосками. Володя всегда уходил, говоря, что идёт в клуб "Горького", - там все ребята, повеселимся.
   Мать очень беспокоилась за Володины похождения, но замечать за ним больше ничего не замечала.
   - Когда Володя приходил домой, так у меня как гора с плеч, - говорила мать.
   Из клуба Володя не всегда приходил с одинаковым настроением. Иногда приходил весёлый, иногда мрачный. Когда приходил весёлый, то говорил, что всех фронтах хорошо. На вопрос матери, откуда он знает о событиях на фронте, он всегда говорил, что один немец газету читал. Часто уходил в Изварино к бабушке. Бывал там дня 3-4. Приходил очень голодный, усталый. Когда бабушка бывала у них в гостях, то обижалась, что Володя очень давно у них не был. Мать на это не обращала внимание, думала, что просто старуха забывает. Часто приходили к нему ребята, посидят, поговорят и разойдутся.
   Каждый вечер в 8-30 Володя выходил во двор. Мать проследила, что он доходил до бугорка, там к нему подходил другой паренёк и они сейчас же расходились. Передавал ли ему что он или нет - мать не могла заметить.
   1/I арестовали Третьякевича. Сестры Тюленева Серёжи сказали матери Володи, что бы он скрылся. Мать сказала Володе, что просили Тюленевы. Он рассердился, сказав, что болтали бы поменьше, лучше бы было. Мать стала просить его бросить все, на что Володя ответил, что не бросал и не брошу. Часто Володя сидел погружённый в думы. Как-то мать спросила:
   - Друзей жалко?
   - Конечно.
   - Погибнут, - сказала мать.
   - Ну что ж, дело не погибнет.
   - Скройся.
   - Не буду я скрываться.
   12/I пошёл в клуб и не пришёл. Девочка Тюленева сказала матери, чтобы она несла передачу. Володю арестовали. Мать носила передачи, но как потом обнаружила, их не передавали.
   Вышел из полиции мрачный, худой.
   Мать приготовила ему воды обмыться, но когда пришла, вода осталась не тронутой.
   - Почему ты не мылся?
   - Потом.
   - Били?
   - Нет.
   Но когда он уснул, то мать увидела, что вся спина у него чёрная. Володя все время повторял, что все равно отомстим.
   - Почему те сидят? - спрашивала мать.
   Володя ответил:
   - Нам была очная ставка, так они все говорили, что знают меня только по школе и все. Ты бы посмотрела, мама, что они с ними сделали.
   27/I вновь арестовали. Перед арестом он часто говорил матери:
   - Ну, мама, скоро солнце нам засветит. В армию пойду.
   - Молодой, не примут.
   - Примут. За Родину воевать пойду.
   Кто сидел в камере, поражались выносливости мальчика. Как его ни пытали, кроме "не знаю" от него ничего не добились. Избитый, брошенный на пол, он пел: "Мы жертвою пали в борьбе роковой". Страшные издевательства выносил Володя, но предан Родине остался до последней минуты жизни. Его всего изуродовали, выкрутили руки, но ничего не добившись - бросили в шурф.

Записано со слов матери Семышкиной.
РГАСПИ Фонд М-1, опись 53, ед. хр. 330