ТОВАРИЩ АНТОН

   А на другой день в школе ребята слушали Анну Иосифовну. О героях- красноармейцах, о бесстрашных партизанах говорила учительница. И эти рассказы были точно укор Петрусю, его товарищам. Не уберегли!
   Муторно на душе. А тут еще зарядили докучливые дожди. Теперь особенно чувствовалось, как далеко солнце и как еще не скоро оно вернется.
   Анна Иосифовна попросила четвертый класс решить в уме три примера, пока она занимается с младшими. И старшеклассники сосредоточенно глядят в потолок или в угол, где учительский шкаф. Шевелят губами.
   Все чаще и чаще приходится ребятам решать задачки и примеры в уме: бумаги совсем мало.
   До недавней поры примеры и задачи можно было решать на земле, возле хат. Писали ребята цифры тонко отточенными палочками. Тут же стирали их, выводили новые. Как в черновиках. Сейчас на дворе сыро и грязно, пропали "черновики".
   А Юзик сидит как раз у окна. Почему бы и не поглядеть?
   Глянул туда, где выгон, где тропа, бегущая в лес. На тропе - какой-то человек.
   Высокий, как телеграфный столб, сутулые плечи, шапка-кубанка, размашистый шаг... Конечно, "он" - ночной гость Игната Корча и деда Степана!
   Он быстро приближался к школе, держа под мышкой большой сверток. Заметив волнение Юзика, все ученики повернули головы к окну. У Петруся екиуло сердце. Да и Юзику с Федей хотелось сейчас же вскочить и бежать навстречу этому человеку. Что у него в руках? Может, как раз оно, пропавшее знамя?..
   На крыльце послышались шаги: гость старательно счищал грязь с сапог. Все ждали: вот-вот войдет, а он чего-то мешкает. Анпа Иосифовна вышла в сени.
   - Антон? Ты?! - послышался ее возглас.
   Дверь захлопнулась, и ничего не разобрать, о чем говорят в сенях.
   Прошло чуть ли не пол-урока, пока голоса за дверью не зазвучали в полную силу.
   - Ну, проходи!
   - Да вроде бы неудобно...
   - Не так уж часто приходят к нам гости, чтобы им за порогом стоять. Проходи, проходи!
   Ребята замерли, повернули к двери настороженные лица. Ждали. И когда он вошел, все встали со своих мест. Петрусь так и впился глазами в обветренное, скуластое лицо вошедшего. Он заметил даже: один волосок в его светлых бровях длиннее других, смешно торчит на лбу. В углу губ прилипло маленькое белое пятнышко: обрывок папиросной бумаги.
   Тиская в руках кубанку, сконфуженный гость несмело поздоровался с ребятами.
   Он долго откашливался в ладонь.
   - Товарищи... ученики! Я к вам...- И снова откашлялся. Положил на стол свою ношу.- К вам... от командира нашего, от Григория Яковлевича.
   - От учителя?! - вырвалось у Зоей.
   - Точно! От него самого. Наказал мне Григорий Яковлевич проведать вас тут. "Сходи, говорит, Антон, к моим ученикам, спеси им вот это..."
   Антон стал медленно разворачивать посылку. Развернул один слой толстой намокшей бумаги, другой, третий...
   Ребята увидели большую стопку аккуратных, новеньких тетрадей. Они невольно потянулись к ним, повскакивали со своих мест. Вот она, радость! Гость отчего-то нахмурился, помрачнел. Когда учительница рассадила детей и утихомирила их, Антон поднял голову.
   - Тетрадочки эти мы, товарищи ученики, у немцев отбили. Может, слышали про озеро Нарочь? Вот там... Учитель ваш, Григорий Яковлевич, нами командовал. Жарко было! Надо по всей правде сказать... Ночью все произошло. Немцы нас быстро обнаружили. Перепалка началась... Тут нашего командира и...
   Кто-то хлопнул крышкой парты, все вздрогнули.
   - Похоронили мы вчера Григория Яковлевича...- Антон выпрямился, поднял давно не бритый подбородок, опустил руки.- Как помирал, так велел: "Передай, Антон, тетради эти моим ученикам..."
   Поднялась со стула Анна Иосифовна, за ней - Петрусь, Юзик, Зося... Все, кто был в классе, встали, опустив головы.
   Словн о бы только что ожили, стали отчетливо слышны настенные часы. Учитель привез когда-то их вместе с книгами и тетрадями.
   - И еще Григорий Яковлевич просил... Скажи, дескать, хлопцам, пусть не горюют, что не с нами они. Пусть учатся, учительницу свою новую уважают. А мы будем считать их бойцами отряда.- У Антона дрогнули губы.- Ну, мне пора,- тихо сказал он.- Нельзя мне долго задерживаться. А за командира, за учителя вашего мы немцу еще "выставим отметки"! Это я вам по всей правде говорю!
   Товарищ Антон откашлялся в кулак, подмигнул мальчишкам. Об их житье, сказал, он доложил командирам. Все еще только- только начинается. Партизаны, дескать, тоже учатся. И они в своем деле пока что первоклассники, начинающие бойцы.
   Анна Иосифовна проводила гостя. В сенях они еще долго о чем-то говорили.
   За окнами темнело. Пришлось зажечь две лампы, хотя они и коптили: вместо керосина какое-то масло.
   - Напишем, дети, диктант,-сказала Анна Иосифов-па. В руках она держала небольшой потертый листок.- Прошу, пишите, разборчиво.
   Диктант предстоял трудный. Такого еще четвертый класс не писал. Анпа Иосифовна предупредила об этом и вывела крупными буквами на доске те трудные слова, что встретятся в диктовке: "молниеносный", "рассчитывать", "фашистский"...
   - Гитлер и его генералы,- почти по слогам прочитала Анна Иосифовна,- рассчитывали на молниеносное окончание войны.
   Все написали, подмяли головы.
   - ...Но Красная Армия опрокинула эти расчеты... Расче-ты... Только за три месяца войны уничтожены сотни тысяч фашистских солдат и офицеров...
   Скрипели перья, сопел рядом с Петрусем Яська. Шипели, потрескивали лампы. Равномерно тикали ходики. Всегда спокойный голос учительницы звучал в этот раз взволнованно:
   - ...Сегодня весь наш край - фронт. Все жители - бойцы. Бои нарастают. На наших знаменах горят слова любви к Родине и ненависти к врагу.
   И в фашистском тылу победно реет красное знамя! "Красное знамя"... Перо Юзика споткнулось, обдало бумагу множеством черных точек.
   - Ты о чем задумался, Петрусь? - спросила Анна Иосифовна.
   Она велела сдавать листочки, а Петрусь сидел и ничего не слышал...