"ВСКРОЙ, КОГДА Я НЕ ВОЗВРАЩУСЬ"

      "Степа!
   Если я погибну, то знай: ты был моим лучшим другом, меня понимал. Если освободят мою территорию, то дай знать моим родным, что я жил до такого-то времени. Дрался геройски и погиб героем. Остаюсь уверен, что враг будет разбит, мы победим...
   Мой адрес: УССР, Черниговская область, Мало-Девицкий район, с. Грабов. Мошенец Митрофан Иосипов...
   Будь здоров. Живи.
   15.4.42. С.З.Ф. Твой друг (Борис) Г. Мошенец".
   
   Такую записку оставил лейтенант Гавриил Митрофанович Мошенец своему другу и однополчанину Степану Николаевичу Житковскому с надписью на конверте: "Степа! Вскрой тогда, когда я не возвращусь.
   "Борис" - Г."
   Отец и мать летчика, другие его родственники в это время находились на временно оккупированной врагом территории. И Мошенец не имел с ними связи. Еще в 1941 году, участвуя в боях на Юго-Западном фронте, Гавриил Митрофанович не раз пролетал над родным селом, видел, как оно горело. И в разговорах с товарищами высказывал опасение, что его родные могли погибнуть. Вот почему записку оставил он своему другу.
   Родился Г. М. Мошенец 25 марта 1918 года. В 1933-м окончил 7 классов, затем - техникум и поступил в Чугуевское военное авиационное училище летчиков. Выпуск молодых пилотов состоялся в 1940 году. В личном деле летчика есть лист экзаменационных оценок - преобладают отличные. Он досконально овладел техникой, стал умелым воздушным бойцом. Эти качества Гавриила Митрофановича ярко проявились в боях с немецко-фашистскими захватчиками.
   Но на войне как на войне. И Мошенец сообщил другу, как известить родных, если с ним вдруг что-нибудь случится.
   Полковник в отставке Степан Николаевич Житковский вспоминает:
   - Гавриилу не нравилось его собственное имя. Ему казалось благозвучнее имя Борис. И в 74-м штурмовом авиационном полку к этому уже давно привыкли, не считали чудачеством, и все звали его так, как он хотел,- Боря, Борис. И в записке упоминается это имя.
   В 74-м шап Мошенец служил с октября 1940 года, перенес все те невзгоды, которые выпали на долю наших летчиков в приграничных районах в первые дни войны. Многие самолеты были сожжены прямо на аэродроме. Обнаружились большие потери в людях. Но после переформирования полк уже 8 июля в составе 33-х Ил-2 вылетел из Воронежа на аэродром Веркиевка (район Чернигова) и вновь начал активные боевые действия в составе 16-й авиационной дивизии.
   10 июля 1941 года к нам прилетел командующий авиацией Юго-Западного фронта. Собрал летный состав, охарактеризовал обстановку, поставил задачу: нанести бомбо-штурмовой удар по колонне 13-й мотодивизии врага, которая начала вытягиваться из Житомира в направлении Киева. В воздух поднялись 2 эскадрильи Ил-2. Подлетая к дороге Житомир - Киев, летчики увидели танки, автомашины с пехотой. Штурмовики обрушили на фашистов свой смертоносный груз.
   В течение непродолжительного времени полк совершил в районы Белой Церкви, Фастова, Чернигова свыше 350 боевых выле- тов. За доблесть и мужество, проявленные в боях, многие летчики были награждены. Ордена Красного Знамени удостоен и Г. М. Мошенец.
   Гавриил Митрофанович был отличным штурмовиком, превосходным разведчиком. Безупречно выполнял поставленные задачи. Об этом свидетельствуют записи в журнале боевых действий 74-го штурмового авиационного полка:
   "15.10.41. Лейтенант Мошенец во главе шестерки Ил-2 атаковал аэродром в г. Орел, где было до 30 самолетов Ю-88 и Ме-109, Сгорели 10 самолетов, и 8 повреждены. Два Me-109 пытались взлететь, но сбиты Мошенцом и Олейником.
   2.4,42. Четверка Ил-2 во главе с командиром звена Мошенцом под прикрытием Як-1 на аэродроме Истошно атаковала 15 Ю-52. ...Сожжено 6 Ю-52, уничтожено 2 зенитных орудия и до 40 человек их прислуги. Вся четверка вернулась без потерь.
   3.4.42. Четверка Ил-2 под прикрытием 2-х Як-1 атаковала в воздухе в районе аэродрома Хани группу летевших Ю-52, колонну из 15 автомашин. Уничтожено 6 автомашин, 4 орудия, до взвода пехоты. Зам. комэска лейтенант Мошенец лично сбил два Ю-52. Все вернулись благополучно...
   5.4.42. Во главе семи Ил-2 под прикрытием девятки Як-1 вступили в бой с 19 транспортными Ю-52 и типа "Дуглас" в районе аэродрома Хани. Сбито 8 самолетов. Лейтенант Мошенец сбил 1 самолет...
   6.4.42. Тройка Ил-2 (П. А. Савченко, Г. М. Мошенец, Н. И, Нестеров) под прикрытием четверки Як-1 атаковала на аэродроме Хани 30 самолетов противника. Уничтожено 10 самолетов".
   Полеты на разведку, штурмовка переднего края, аэродромов, нанесение ударов по коммуникациям и живой силе врага... День за днем, неделя за неделей рос боевой счет Гавриила Митрофановича.
   Из наградного листа на лейтенанта Мошенца: "За период боевых действий на СЗФ лично уничтожил 13 немецких самолетов, из них 4 сбил в воздухе и 9 уничтожил на земле".
   3 мая 1942 года Мошенцу вручили орден Красной Звезды, а вторым орденом Красного Знамени он был награжден в конце апреля. Получить его не успел.
   - Однажды,- рассказывает полковник в отставке С. Н. Житловский,- перед очередным вылетом на задание Мошенец подлежал ко мне и, не говоря ни слова, сунул в карман моей куртки конверт. Я это понял так, что он кому-то хочет отправить письмо, но в боевом напряжении не выбрал времени сходить на почту. Не до того было.
   А затем произошло непоправимое. 7 мая Мошенец не вернулся с задания. Его самолет не долетел до своего аэродрома и, совершая вынужденную посадку, разбился. Пилот погиб.
   Мы похоронили Гавриила Митрофановича возле школы в селе Градобить Бологовского района Калининской области. И тогда-то я вспомнил о письме. Посмотрел на конверт. Увидел на нем надпись... И тут же вручил конверт командиру полка. Майор П. Савченко прочитал письмо и сказал: "Надо собрать полк. Это письмо не только тебе. Оно предназначено всем нам. И не только вам, а всем людям, которые будут жить после нас..."
   Мы слушали в строю проникновенные слова однополчанина: "Дрался геройски и погиб героем. Остаюсь уверен, что враг будет разбит, мы победим..."
   Все, что он написал, было просто и понятно каждому. Любой из нас подписался бы под этим письмом, как под своим собственным. Мы все верили в победу. Все знали, что можем погибнуть в бою. И любой из нас стремился стать героем. Об ином не думали. Поэтому письмо Бориса (так мы его по-прежнему продолжали звать между собой) летчики восприняли как клятву - бить врага до победного конца.
   Подлинник письма и фотография Мошенца хранятся у меня дома. Уже пожелтевший листок с выцветающими чернилами, потертый конверт и фотография Бориса в кабине самолета, готового лететь на штурмовку аэродрома Хани. Словно живые его глаза смотрят на нас и все еще тревожат память болью потери...
   Степан Николаевич Житковский выполнил последнюю просьбу друга: сообщил его родителям горестную весть. И поддерживал с ними связь до последних дней их жизни.