7

       Неделя показалась Елене вечностью. Чтобы правдоподобнее выглядела легенда о возвращении из эмиграции, она поселилась вначале в гостинице, но уже через день, сославшись на холод - номера действительно не отапливались, - перебралась на частную квартиру. Хозяйка вскоре уехала, и Елена осталась одна в полуразрушенном доме. С улицы день и ночь доносились выстрелы, крики. Теперь Елена уже не раздумывала - справится или не справится с заданием. Она готова была действовать, но надо было набраться терпения и ждать указаний от Бадаева.
   Дождавшись назначенного дня и часа, отправилась Елена на встречу с Тамарой.
   С моря дул холодный ветер, косой мелкий дождь сек лицо, но это было даже хорошо - непогода загнала патрулей и мародерствовавших солдат под крыши.
   У санатория было пусто. Хлопали распахнутые настежь двери. Елена через парк прошла к беседке. Пусто было и там. С полчаса пришлось бродить по сумрачным аллеям, пока, наконец, вдали, у моря, не появилась женщина - в длинном пальто, резиновых ботах, теплом платке, с корзиной в руках. С трудом Елена узнала в ней Межигурскую, бросилась навстречу. Однако Тамара, словно не замечая ее, остановилась, подняла, прикрываясь от ветра, воротник и повернула вдруг к набережной. Елена стояла в недоумении - Тамара все ускоряла шаг. Елена не могла обознаться - она хорошо знала стремительную, размашистую походку подруги, ее манеру резко вскидывать при повороте голову. Кто-нибудь помешал?.. Только теперь увидела Елена двух мужчин в шляпах и темных макинтошах, выходивших из парка на набережную. Со стороны города подкатил желто-зеленый "фиат". Из машины вышел румынский офицер с погонами капитана. "Макинтоши" ("полицейские" - мелькнуло в голове у Елены) подскочили к офицеру. Елена четко увидела его профиль - по-лисьи вытянутое лицо, прямой нос, выступающий вперед подбородок. Ей показалось, что капитан метнул в ее сторону быстрый взгляд, - она тут же повернулась и, не оглядываясь, пошла в город.
   Минуты через две машина уехала, шум ее потонул в гуле морского прибоя. Елена свернула на поднимавшуюся вверх улочку. Все чаще попадались встречные. Два подвыпивших румынских солдата вывалились из ворот и чуть не сбили ее с ног. Елена перешла на противоположную сторону улицы, солдаты - за ней. Попыталась скрыться в проходном дворе - не тут-то было. Она ускорила шаг, почти бежала - солдаты не отставали. Вот ее дом. Елена бросилась в парадное, хотела закрыть за собой дверь на засов - не смогла второпях. Кинулась по лестнице вверх - нагнали. Один солдат разорвал кофточку. Грязные пальцы его зашарили по груди. Она закричала - солдат зажал ей рот. Отбивалась как могла: руками, ногами, головой, кусала провонявшую табачищем пятерню...
   Вдруг раздался короткий предупреждающий свист, и руки, державшие Елену, разжались. Солдаты вытянулись перед офицером, появившимся на площадке.
   - Вон, скоты! - скомандовал он по- румынски.
   Громыхая сапогами по ступеням чугунной лестницы, солдаты сбежали вниз. Офицер повернулся к Елене, заговорил на чистейшем русском языке:
   - Здесь живете?
   - Да.
   Елена с трудом овладела собой. Дрожащими руками открыла дверь квартиры. Следом за ней вошел в прихожую и офицер:
   - Вас бьет озноб... Подожду, пока успокоетесь.- Достал сигареты. - Курить разрешите?
   Елена пожала плечами.
   - Для такой ситуации вопрос странный, вы правы, - спокойно сказал он. Закурил, кивнул в сторону двери: - А дома эти солдаты - верные мужья, нежные отцы... Война делает людей скотами.
   Офицер повернулся вполоборота к Елене, и она увидела лисий профиль - тонкий нос, выступающий вперед подбородок. Да, это был тот самый капитан, которого она видела на набережной выходящим из желто-зеленого "фиата". Значит, следили...
   Поймав на себе пристальный взгляд Елены, офицер усмехнулся:
   - Форма румынская, речь русская - чему верить, не правда ли? Но помните изречение вашего мифического соотечественника Козьмы Пруткова: "Человек на то и раздвоен снизу, что на двух опорах надежнее".
   - У меня уже давно другое отечество, - холодно сказала Елена и протянула капитану свои документы.
   - О, это лишнее... Я не полицейский, - любезно заметил офицер. Но в документы все же заглянул: - Француженка?
   - Родители увезли меня из России во Францию двадцать лет назад.
   - Возвращаетесь в родные края?
   - Разыскиваю родственницу, - по-французски ответила Елена, Офицер сказал, что по-французски не понимает. Елена повторила ответ по-русски, сняла пальто и вошла в комнату. Следом вошел и офицер, с любопытством оглядывая обстановку.
   - Гостиницу не отапливают, переехала к кельнерше, - пояснила Елена.
   Капитан поинтересовался книгами на полке. Некоторые из них были на французском и немецком языках.
   - Это тоже кельнерши?
   - Нет, мое.
   - Знаете и французский и немецкий...
   Все так же загадочно усмехаясь, офицер помолчал, неожиданно откланялся.
   - Не смею докучать! - Однако в прихожей задержался: - Если позволите, наведаюсь дня через два... Возможно, с деловым предложением. Знание французского и немецкого делает вас нужным для нас человеком.
   - Для кого - для "нас"?
   - О-о, - рассмеялся офицер, - так сразу хотите все знать?
   - Просто не пойму, кто же вы все-таки - румын или русский?
   - И то, и другое, - ответил офицер. - Но давайте не будем спешить. Честь имею, - взял он кокетливо под козырек. - Через два дня в это же время зайду.
   - А я сбегу, - вызывающе бросила Елена. - Терпеть не могу полицейского надзора!
   - Капризна, как истинная француженка, - театрально произнес капитан. - Полицейского надзора не будет - слово офицера.
   Щелкнув каблуками и поклонившись, он наконец ушел.
   Елена подошла к окну, выждала, пока офицер, перейдя улицу, скрылся в переулке, и подняла, как было условлено, правый угол занавески - знак того, что должна срочно сообщить что-то связной Бадаева Межигурской Потом присела у окна в ожидании ответного сигнала. Его должны были подать с балкона дома на противоположной стороне - вывесить полотенце (значит, Межигурская будет завтра утром на вокзале) или скатерть (тогда нужно на привокзальной площади передать шифровку одноногому извозчику). С ответным сигналом медлили.
   Елену мучил вопрос - кто этот офицер? В том, что он имеет отношение к полиции, сомнений не было: не случайно он оказался и на набережной, и в парадном. Но к чему привел афоризм Пруткова? Намек на какую-то двойственность? Кто он: друг или враг? Если враг, как его обезвредить? Нельзя ли использовать в интересах отряда? Прав был Бадаев: чтобы бороться с врагом, надо знать его. Что знает Елена об этом странном капитане? Надо бы, конечно, уйти от его преследований. Но ведь он выслеживает и Межигурскую, может быть, напал на след отряда. Кому-то нужно теперь наблюдать за ним, чтобы вовремя предупредить товарищей об опасности...
   Утром Елена была на вокзале и скоро получила ответ от Бадаева: с квартиры не съезжать, выяснить суть предложения капитана, в случае опасности поднять левый угол занавески. Значит, невидимые друзья будут где-то рядом, придут на выручку в любую минуту. Елена не чувствовала себя уже такой одинокой...
   Офицер, как и обещал, зашел через два дня перед вечером, с порога насмешливо спросил:
   - Не сбежали?
   - Могла и сбежать.
   - Нет, - возразил капитан.
   - Почему же? - Елену явно интриговал этот румынский офицер.
   - А это не в ваших интересах. Считаете меня врагом, а врага нужно держать в поле зрения, не так ли? Но будем откровенны до конца: могут же быть в чем-то друзьями и враги? Представьте, что мне нужна переводчица, просто переводчица с французского. На такое предложение согласны?
   - Что я должна переводить?
   - Всего лишь один разговор.
   - Он записан?
   - Вы его услышите.
   Елена спросила, стараясь держаться как можно спокойнее:
   - За моим "нет" последует сигуранца?
   Офицер пожал плечами.
   - А если соглашусь?
   Он побарабанил пальцами по спинке стула, сказал, уклоняясь от прямого ответа:
   - Me слишком ли много вопросов? Приступим лучше к делу...
   - Но я не давала вам еще своих гарантий.
   В глазах капитана сверкнул нетерпеливый огонек:
   - Гарантии - ваша жизнь! Вы прекрасно это понимаете. Документы у вас в порядке, но в конечном-то счете вы взятая на подозрение русская. Что вы делали третьего дня в Аркадии?
   - Гуляла. Вспоминала прошлое.
   - В этакую погоду?! Впрочем, не спорю. У меня мало времени, и поэтому говорю открыто: вы пока интересуете меня лишь как переводчица. Со дня на день у командующего будет гость. О делах немалой важности он будет говорить с генералом наедине, по всей вероятности, в его кабинете, наверное, по-французски, а может быть, по-немецки.
   - Но как я услышу этот разговор?
   - Все будет подготовлено...
   - Надо же еще попасть в резиденцию генерала!
   - Пройдете туда со мной. Официальное наше знакомство состоится раньше, у всех на виду, в ресторане "Ша нуар" в воскресенье.