14

    Судить Губачева не стали - вступился главный инженер шахты. Сам прикатил в милицию, около часа просидел с Губачевым и уговорил начальника отделения отпустить забойщика под поручительство администрации. "Парень на доске ударников - не можем разбрасываться такими кадрами". Коммунарам же сказал: "Ваше воспитание налицо. Позвольте теперь заняться этим делом мне. А суда не хочет и сама пострадавшая".
   Через несколько дней главный инженер вызвал к себе Молодцова и дружелюбно, будто не было у него с Владимиром никаких стычек, начал:
   - Вы, Молодцов, человек политически подкованный, не вам разъяснять, какой будет на селе предстоящая весна. Сплошная коллективизация... Шлем на село лучших людей... Посоветовались мы с товарищами... Вы ж у нас председатель коммуны - имеете своего рода опыт по руководству кооперированным коллективом... Замену себе найдете - взять того же Суворова, крепкий парень... А сами вы нужнее сейчас на селе...
   - Я мобилизовался на уголь. Вы сами говорили: "Уголь - хлеб индустрии".
   - А речь идет о хлебе народу, - продолжал главный инженер. - Весенний день год кормит. На село даны тракторы, а людей, знакомых с техникой, не хватает. Опять же организаторы новой жизни села во как нужны! - И провел ладонью по горлу.
   Инженер говорил убедительно, но что-то настораживало Володю.
   - К вам опять те девушки, - доложила секретарша.
   - Пропустите! - распорядился инженер. - Коммунарки, - вздохнул он. - Вот возись теперь. Предложил им подать заявления о переводе на наземную работу, раз в забоях не получилось.
   Вошли девушки.
   - Написали? - спросил инженер Дуню.
   - Написали, - ответила она. - Вот.
   Подала несколько листков. Инженер бегло просмотрел их, пожал плечами.
   - Не понимаю, что это?
   - Еще пять заявлений в забой, - бойко ответила Дуняша.
   Инженер деланно усмехнулся:
   - Девичий бунт! Ну что ж, попробуем разобраться еще раз, - продолжал он подчеркнуто спокойным тоном. -- Пошло рудоуправление вам навстречу? Пошло. Даже отбойный молоток выдали. Но возразили ваши же товарищи, - инженер кивнул в сторону Владимира, - и возразили не без оснований. Пришлось распределить вас подсобницами по забоям. И получилось опять черт знает что... Как прикажете поступать?
   Побарабанил выжидательно пальцами по столу, бросил сухо:
   - Ладно. Можете идти... Разберемся!
   Девушки ушли.
   - Так как же, Молодцов, - вернулся инженер к прерванному разговору, - ваше окончательное слово?
   - Слово то же, - ответил Владимир.
   - Что же, - изменил вдруг доброжелательный тон инженер. - Поговорим начистоту... Ораторствовали вы на вечере ударников насчет помойной, козыряли фактами...
   Инженер потряс в воздухе какой-то бумагой:
   - Вот они, факты! Заключение комиссии, авторитетной комиссии из главка. Прорыв сточных вод произошел из-за самовольных работ в соседствующей со штреком сбойке.
   - Каких работ? - не понял Владимир.
   - Вам виднее. Двойные, тройные нормы - дело, конечно, хорошее, но если погоня за ними вызывает такие аварии?! Вы выбрали из кровли грунт - она и рухнула.
   - Вы что же, - не веря своим ушам, переспросил Владимир, - хотите коммуну обвинить в аварии?
   - Факты обвиняют! - язвительно припомнил инженер Владимиру его же слова, сказанные на вечере ударников. И добавил еще язвительнее: - Так что с направлением в село, может, действительно повременим?
   Владимир молчал. Заключение комиссии главка... Значит, и главк заодно. Прав Федот Данилович: "За хвост ящерицу поймаешь - хвост в руках и останется. А у нее есть голова". Есть, конечно, есть. Не сказав ничего, вышел из кабинета. Сбежал по освещенной фонарями дороге в проезд между складскими заборами.
   Заборы тянулись почти до отвалов и заканчивались у поросшего бурьяном пустыря. Ветер гнал по пустырю поземку, напористо, колко бил в лицо, в грудь. Вобрав голову в плечи, Владимир шагал навстречу ветру. Так легче думалось... Дело принимало нешуточный оборот.
   Предлагают на село - ясно, хотят избавиться. Значит, знают за собой грехи... Но где доказательства? Нет, не время ему уезжать на село, надо выводить на чистую воду затаившихся врагов. Но неопытен он в таких делах... Может быть, съездить в Кратово, посоветоваться с Солдатовым - ведь чекист. Поговорить с Тоней. Как-то нехорошо получается: приезжала в такую даль, а поговорить ни о чем не успели. Всегда так: встретятся и говорят о мелочах. И Володя остро почувствовал, как ему сейчас недоставало Тони...
   Миновав складской двор, Владимир вышел на освещенную улицу. По правую сторону ее тянулся барак общежития. Было уже поздно, но в окнах девчат горел свет.
   Владимир постучался. Дуня выбежала раскрасневшаяся, с засученными рукавами.
   - Мы его не испугались, теперь уже не пять, а восемь заявлений, Молодцов, - радостно сообщила она.- Хотим, чтоб и забои были свои, девчачьи. Обучимся. Грузовик водили - одолеем и отбойник! Погоди-ка!
   Сбегала, накинула на плечи пальто, заговорила шепотом:
   - Девчонки с коммутатора слышали, как главный инженер начальнику милиции на тебя наговаривал. Но ребята за тебя. "Володьку, - говорят, - замордовать не дадим".
   В мужской половине барака светились только два окна - в коридоре и на кухне. Видно, все уже спали. Владимир оскреб у порога сапоги, вошел. В коридоре у печки, кутаясь в тряпье, переминался с ноги на ногу Чаша.
   - Ты что?
   - Греюсь вот, - пряча глаза, ответил он.
   Жалко стало Владимиру спившегося забойщика. Повел его на кухню, усадил за стол, налил кружку до черноты крепкого горячего чая. Поднес парень кружку к губам. Руки трясутся, обжигаясь, стал пить. Володя заметил, что Чаша не может смотреть ему в глаза.
   Кто-то нетвердой походкой шел по коридору. В дверях появился Губачев, конечно, "под градусом" - трезвым его не видели уже давно. Чаша заерзал на табурете.
   - Чего пришел? - уставился на него злыми глазами Губачев.
   - А чего бы ему и не прийти? - сказал Владимир. Чаша молчал.
   Опять послышались в коридоре шаги, вошел милиционер.
   - Вот ты где, Молодцов... А ты мне нужен. Велено доставить тебя в отделение.
   - Доставить? - переспросил Владимир.
   - Доставить, - как бы извиняясь, повторил милиционер. - Так что прошу одеться и проследовать.
   Владимир снял с гвоздя пальто.
   - Стой! - ошалело преградил ему дорогу Губачев. - Стой! - И повернулся к милиционеру: - Меня веди - не его! Меня! Камнем лежит все это на мне, петлей душит... Вот и он... - Показал пальцем на Чашу: - Зачем он пришел сюда? Знаю, совесть мучает. А подговорил его я... Я! За литр водки подговорил рукав лопатой перерубить... Зальет, думал, один забой - и амба... А получилось... Страшно, что получилось...
   Губачев задыхался.
   - Инженеру, когда в милиции разговаривали, все выложил. "Молчи, - говорит, - мертвых теперь не воскресишь. Да есть и повиновнее тебя". Думал, насчет проектирования он, а выходит, вот на кого вину взвалить хотят... Меня веди!..
   Губачев сел на табуретку, его била хмельная дрожь. Испуганно жался в углу Чаша. Молчал озадаченный милиционер.
   Владимир накинул пальто, надел шапку и вышел первым.
   В милиции, в кабинете начальника, его ждали, оказывается, Федот Данилович и какой-то уже немолодой человек в гимнастерке с орденом Красного Знамени.
   - Вот и главный наш "виновник", - представил Владимира Федот Данилович. - Парень горячий, невыдержанный, но принципиальный.
   Мужчина в гимнастерке улыбнулся:
   - Наслышан.
   Внимательно поглядел на Владимира и сразу на "ты", как давно знакомого, спросил:
   - В школу ОГПУ не пойдешь?
   - А как же шахта? Я ведь по мобилизации!
   - А-а! Комсомольское слово?! Его, конечно, надо держать. Но парни такие нам очень нужны. Словом, если надумаешь, давай к нам осенью в школу... А пока вот что: опиши аварию. Как произошла, кто где в этот момент находился, все до мельчайших подробностей. И еще. Слыхали, главный инженер хочет отправить тебя в село. Езжай. Это даже к лучшему, что какое-то время ты не будешь им мозолить глаза.
   - Кому им?
   - Ну им, - уклончиво ответил чекист. - Разберемся, кому.
   - А насчет села подумать надо, - вставил Федот Данилович.
   - Вопрос обсуждался в райсовете, решался в райкоме. Вдумайся: весна-то на селе действительно будет решающей - сплошная коллективизация, понимаешь, сплошная! В районе пока один колхоз, да и тот никудышный. Только организовался - начался падеж скота. В правлении, видно, недотепы: председатель к попу ходил, на артельные деньги молебен заказывал... Поп сказал: "Бога не гневите, по престольным праздникам не работайте". Посевная в этом году на пасху придется, будут, значит, гулять неделю. Вот и решили послать на первый коллективный сев молодежь, начать посевную красной бороздой... И не на клячах, а на тракторе... С задором надо выйти на поля! Праздником труда, песнями заглушить пасхальный звон! Кому как не молодежи поручить такое?! В коммуне у вас есть ребята, в крестьянском деле смыслящие. Тишин, например, Дуняша... Словом, подбирай, сколачивай отряд!
   
   
   
   
    Владивосток - чудесный город, культурный центр местных поселений. Самые дешевые авиабилеты из Москвы во Владивосток вы сможете забронировать через специальные интернет авиакассы.