ЗНАМЯ БЕССМЕРТНОГО ГАРНИЗОНА

nbsp;  Никогда не померкнет слава отважных защитников Брестской крепости. Ныне уже много известно о подвиге бессмертного гарнизона. Народ знает имена героев твердыни на Буге. Я хочу рассказать лишь о том, как мне, рядовому бойцу, удалось спасти святыню части - боевое знамя 393-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона.
   Перед началом войны большая часть нашего дивизиона выехала на полигон для выполнения боевых стрельб. Вместе с личным составом и техникой уехали командир дивизиона капитан Туров, заместитель по политчасти старший политрук Воронин, начальник штаба старший лейтенант Овчинников. В крепости осталась только батарея старшего лейтенанта Сергея Шрамко. Знамя части поместили в караульном по- мещении.
   На рассвете 22 июня 1941 года фашисты начали обстрел крепости, а вслед за тем вероломно вторглись в пределы нашей Родины. Вместе с бойцами других частей и подразделений, расквартированных в крепости, поднялись по тревоге. Мы заняли круговую оборону в Восточном форте. Старший лейтенант Шрамко забеспокоился о знамени. Вокруг палатки, где находилась караулка, непрерывно рвались снаряды и мины. Состав караула, видимо, погиб.
   "Семенюк! - окликнул меня командир батареи и указал на повалившуюся от взрывов палатку. - Там знамя дивизиона. Приказываю спасти во что бы то ни стало".
   Осмотрел пистолет, взял про запас две гранаты и где ползком, где перебежками стал пробираться к палатке. Вот уже брезент палатки. Ложусь под него, руками нащупываю древко знамени. В несколько мгновений срываю шелковое полотнище с древка, сую знамя под гимнастерку: так лучше добраться назад, и руки свободны на случай борьбы с врагом. Вернувшись, я доложил командиру батареи о том, что приказание выполнил.
   "Береги знамя пуще глаза", - сказал мне комбат.
   Эти слова напомнили мне все, что раньше говорили нам, молодым солдатам, о знамени и чести. Знамя - это святыня, с которой часть не расстается ни при каких обстоятельствах. Без знамени часть перестает быть боевой единицей и расформировывается. Нет большего позора, чем в бою отдать врагу свое знамя.
   Я снял гимнастерку, обмотал знамя дивизиона вокруг своей груди и расставался с ним только на короткое время, когда уходил из форта в разведку. В этих случаях я оставлял знамя в надежном месте, строго наказывая товарищам: если не вернусь с боевого задания, то помните - знамя нашего дивизиона лежит тут, в каземате.
   Бойцы знали, что святыня части с ними, и это придавало силы в неравной борьбе, укрепляло веру в нашу победу.
   30 июня над защитниками форта нависла смертельная опасность. Гитлеровцы после яростной бомбежки и артиллерийского обстрела Восточного форта начали генеральный штурм и захватили несколько казематов. Мы понесли тяжелые и невосполнимые потери.
   Весь день шел ожесточенный бой за каждую пядь земли, за каждый камень в подкове форта. К вечеру от майора Гаврилова поступил приказ: рассредоточиться на мелкие группы и уходить в катакомбы. Старший лейтенант Шрамко погиб, из зенитчиков 393-го дивизиона осталось в живых лишь несколько человек. Что делать со знаменем? А вдруг я погибну и оно достанется фашистам?
   Пехотинец Тарасов, мой земляк, сослуживец Фольварков и я под вечер собрались на совет. Может быть, сжечь знамя, чтобы оно никогда не попало в руки врагов? Нет, с этим я не мог согласиться. Договорились, что закопаем знамя под пол каземата.
   Тарасов и Фольварков встали с оружием к бойницам каземата, чтобы не подпускать фашистов, а я принялся попавшим под руку обломком железа долбить глинобитный пол. Отрыл полуметровую нишу, завернул знамя в чехол, потом уложил его в брезентовое ведро. Для большей надежности прикрыл сверток со знаменем в нише жестяным ведром. Тщательно зарыл нишу, притоптал пол, замаскировал. Немного постояли в скорбном молчании и покинули каземат.
   25 июля, когда в крепости стихли бои, мы с Тарасовым и Фольварковым выбрались из развалин, чтобы уйти в партизанский отряд. Но фашисты окружили нас и открыли огонь. Погиб Тарасов, тяжело ранило Фольваркова, потом контузило меня, я потерял сознание и очнулся только в концлагере.
   Плен... Страшные годы пыток и мучений в фашистских застенках. Три неудачные попытки убежать. Фольваркова гитлеровцы замучили, а мне все-таки удалось 25 января 1945 года вырваться из плена. С группой товарищей я ушел в партизанский отряд им. Щорса, а затем в рядах Советской Армии продолжал бить врагов Родины.
   После войны я демобилизовался и начал работать в коксохимическом цехе Кузнецкого металлургического комбината. Окончил курсы мастеров и десять классов, освоил профессию аппаратчика, обзавелся семьей. Жизнь шла хорошо, но одна мысль не давала мне покоя: где-то в развалинах Брестской крепости до сих пор лежит священное знамя ее защитников. Несколько раз я делал попытку поехать в Брест. Но на мои письма приходили весьма неопределенные ответы. А самовольно искать знамя я не мог.
   Наконец, связавшись с писателем С.С. Смирновым и Центральным музеем Советской Армии, я получил радостное известие: политическое управление Белорусского военного округа приглашает меня в Брест. 27 сентября 1956 года, спустя 15 лет, я с волнением подходил к полуразрушенному Восточному форту. Быстро нашел памятный каземат. И вот в моих руках боевое знамя дивизиона, пролежавшее в земле свыше пятнадцати лет!
   Ржавчина изъела жестяное ведро, от сырости погнили чехлы, а знамя живое, алое, целехонькое, горит и льется в лучах осеннего солнца. Торжественной и волнующей была встреча молодых воинов Н- ской части, расположенной в Бресте, с боевой святыней. Знамя передано в Музей обороны Брестской крепости. Расставаясь с ним, я в последний раз по- целовал его край.
   Мне предоставили право сделать запись в книге почетных посетителей музея, и я написал слова, идущие от души: "Боевое знамя 393-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона осеняло на подвиги защитников Брестской крепости. Пронесенное через все испытания и сохраненное на века, пусть вдохновляет оно молодых советских воинов на беззаветное служение Родине!"
   Теперь моя совесть спокойна - я выполнил свой долг перед светлой памятью павших в боях товарищей и перед Родиной.
   
   
   
    Семенюк Родион, Кемеровская обл., г. Сталинск,
   б/д. Д. 67. Л. 88- 92.
   
   
    кузнечная ковка