Где ты, Владимир Жбанков?

Всю войну Петр Васильевич Заботин провел на фронте, воевал в саперных частях. Как воевал — об этом говорят два ордена Красной Звезды и два ордена Отечественной войны второй степени. Сейчас Петр Васильевич работает слесарем в паросиловом цехе Юрюзанского механического завода. Когда я попросил его рассказать о каком-нибудь фронтовом эпизоде, он за-думался, помолчал минуту и начал рассказывать, но не о себе, а о мальчике Володе Жбанкове, который воевал в их части.

— Встретился я с Володей летом 1943 года, — начал Петр Васильевич. -

Было это в районе знаменитой Орловско-Курской дуги. Есть там недалеко от города Дмитровск деревня Лобанове Туда и послали меня однажды с разведчиками в головной дозор.

Осторожно подобрались мы к деревне. Тихо кругом, но очень уж подо-зрительная эта тишина. Видим: около крайнего дома сидит на завалинке мальчик лет двенадцати—тринадцати. Мы подползли ближе и окликнули его.

Мальчик поднял голову и с недоверием посмотрел в нашу сторону. Но тут лейтенант Долгих привстал и рукой на свою звезду показал. Мальчик обрадовался, подбежал к нам. Мы его спрашиваем:

— Есть в деревне немцы?

— Всю ночь по деревне гоняли в ту сторону, — показывает рукой маль-чуган. — Должно их в той вон лощине сейчас полно.

— А ты не можешь посмотреть? — спрашиваем его.

Он весь как-то встрепенулся, глазенки засверкали.

— Я мигом, — заторопился он. — Огородами проберусь. Вы меня подождите.

И тут же исчез.

Через полчаса явился, как из-под земли вырос. Рассказывает:

— В лощине три пушки стоят, повозки, солдат полно.

Обрисовал все в точности мальчонка, шустрый оказался.

Послали мы бойца с донесением в штаб. И как ударили наши с двух сторон, так и захватили Лобаново без всяких потерь с большими трофеями. И сразу же двинулись на запад.

Прошел месяц. Поредела наша часть в жестоких и беспрерывных боях, и отвели нас на переформировку в тыл.

Остановились мы в километрах трех как раз от Лобанова, в большом саду. И тут вспомнил я про нашего юного разведчика и решил его навестить.

Прихожу в деревню, захожу в крайний дом и вижу: сидят за столом трое — мальчик тот самый, девочка года на два его старше и женщина.

Ох, как обрадовался он, когда меня узнал. Вышли мы с ним во двор. Я его спрашиваю:

— Узнал меня?

— Конечно, узнал. Вы меня посылали про немцев узнавать. Рассказал он тут, что зовут его Володей Жбанковым, что отец у него на фронте, но от него давно нет известий. Живет с сестренкой и матерью. А мать у него неродная.

И стал он просить меня взять его с собой. Да ведь убеждал как, словно взрослый.

— Отца моего, наверно, убили фашисты, — говорит. — Буду за него мстить.

Ничего я ему тогда не обещал. Вернулся в часть и рассказал обо все« командиру батальона. Задумался комбат.

— Двое у нас уже таких приемышей, — проговорил он. — Возьмем еще одного, заругаются. Скажут: разводите детский сад. А что, шустрый мальчишка?

— Очень шустрый. Не возьмете, говорит, все равно сбегу, к другим.

— Ладно, ты приведи его, я посмотрю, — говорит комбат.

Дня через два пошел я снова в Лобаново.

— Ну, Вовка, собирайся, пойдем к нам в гости.

Он обрадовался, заторопился, стал собираться. А и сборов то, по правд сказать, никаких. Только ремешок потуже затянул, а так босой и отправило вместе со мной в батальон.

Понравился он командиру батальона, и разрешил комбат ему остаться. Сшили мы ему сапоги по мерке, гимнастерку перекроили. И стал у нас в роте новый боец Владимир Андрианович Жбанков, тринадцати лет. Жил он со мной в одной землянке, привязался очень ко мне. Да и я смотрел н него как на сына. Одно слово, сын полка.

А вскоре произошел такой случай.

Направили меня однажды с бойцами на передний край строить дзот минировать. Рассчитывали, что за ночь дзот сделаем, а стрелки стали просить еще два дзота и получше заминировать подступы к окопам.

Поговорил я по телефону с командиром батальона и получил разрешение остаться.

— Задержись и построй еще два дзота, — говорит командир. — Питание мы вам пришлем.

А вся местность за передней линией наших окопов в тылу у нас открытая. У немцев как на ладони. Приказал комбат старшине обеспечить нас продуктами. Сел старшина на лошадь, но только выехал на открытую местность, немцы его заметили и открыли ураганный огонь из пулеметов и минометов. Вернулся старшина, докладывает:

— Проехать нельзя, убьют. Надо ждать ночи.

А Володя Жбанков был в это время в землянке комбата. Услышал он этот разговор, вышел и, ни слова не говоря, вскочил на лошадь старшины и помчался по полю к переднему краю.

— Товарищ лейтенант, — говорят мне бойцы. — Глядите: кто-то скачет.

Ух и смельчак. Убьют ведь.

Смотрю: верно, скачет всадник по полю, по самому открытому пространству, а до немцев — рукой подать. Тут и фашисты словно опомнились, открыли огонь. Мины стали рваться, пулеметы застрочили. Но всадник уже доскакал до нас. Посмотрел я на него, аж сердце замерло.

— Володька! А если бы убили?

А он мне тоном взрослого отвечает:

— Ну, убили бы и убили. На то война. Не сидеть же вам голодными!

Только ночью отпустил я его обратно в батальон. И дали нашему Владимиру за этот случай медаль «За отвагу». А потом он еще с нами воевал и орден Красной Звезды получил. Только до конца войны мы все-таки ему на фронте пробыть не дали. Отправили его в суворовское училище. С тех пор и затерялся его след. Писал я после войны в деревню Лобаново, но из сельсовета ответили, что Анастасия Андриановна Жбанкова, Володькина сестра, из деревни выбыла неизвестно куда и никто из родственников его в Лобанове не проживает. А хотелось бы узнать, где сейчас находится наш отважный сын полка, Владимир Андрианович Жбанков. Может быть, стал он офицером Советской армии? А может быть, работает где-нибудь на заводе или в колхозе?

Так закончил свой рассказ Петр Васильевич Заботин.

Где ты, Владимир Жбанков? Отзовись!