Для меня самый памятный день моей жизни был июль 1941 года, когда я услышал недалеко от нашей деревни Корень Логойского района Минской области грохот боя, а вскоре увидел наших красноармейцев, которые почти все были ранены. Бойцы просили водички и отходили по дороге в сторону Минска.

Когда многие жители подходили к бойцам и командирам, спрашивая их, что нам делать, куда деваться, помню, молодой лейтенант с двумя кубиками, раненный в руку, ответил: «Дорогие товарищи, мы отступаем, но пройдет немного времени, и мы вернемся, поэтому меньше волнуйтесь, а лучше подумайте, как будем вместе бить врага».

После этого разговора с нашим лейтенантом отец пришел в дом и сказал: «Мать, дети, немедленно нужно закопать все добро в землю».

Но прошло несколько часов, как над деревней на небольшой высоте пролетело несколько самолетов с черными крестами, а вскоре загрохотали танки. Отец вышел на улицу и быстро вернулся с бледным лицом, только сказал: «Фашисты!» — и сел, видимо, плохо держали его ноги. В такой позе он просидел минут 10—15, потом подошел со слезами на глазах к портрету своего старшего сына, офицера ВМС, снял портрет, завернул его в полотенце и ушел во двор прятать от глаз фашистов.

Все это произвело на меня самое страшное впечатление, я и сейчас вспоминаю этот черный день.

Фашисты в скором времени в деревне Корень Логойского р-на организовали полицейское управление. Подлые предатели своей Родины вступили в полицию и начали наводить свой «новый порядок в Европе»: грабить, убивать, издеваться над нашими пленными и гражданским населением. Всюду были расклеены листовки, призывающие наших бойцов и офицеров, выходящих из окружения, сдаваться немецким властям. Но народ помнил слова отступающего офицера о том, что мы скоро вернемся, так и случилось. Это был первый радостный день в моей жизни.

Осенью 1941 года, не помню месяц, кажется сентябрь, я увидел человек 8—9 наших пограничников, которые со стороны леса шли в нашу деревню. Я не мог понять, что случилось, они шли спокойно, во всей своей форме, с автоматами в руках. Один пограничник подозвал меня и спросил: «Мальчик, узнай, полицаи у себя?» Я ответил, что они никуда не уезжали и на-ходятся в бывшей школе.

Молодой лейтенант-пограничник, который, как мне показалось, был похож на того офицера, который последним уходил из нашего села, ответил, что им нужно, чтобы все полицейские были на месте. С замиранием сердца я смотрел, что будет дальше.

Когда пограничники подошли к полицейскому управлению, их остановил часовой, спросил: «Что, идете сдаваться? Надоело по лесам шляться?» «Да, — ответили пограничники. — А где твое начальство?» Полицай с готовностью ответил: «Сейчас начальник проводит совещание». Быстро 4 человека зашли в управление, двое остались около входа, два встали около окон. Часовой, видимо, поздно понял, что для него настал час расплаты, хотел снять с плеча винтовку, но пограничник ему сказал: «Стоять, сволочь, ни с места!» — он так и остался стоять с выпученными глазами, устремленными на дверь управления.

Услышав видимо окрик часового из сарая (там хранилось награбленное добро), вошли двое полицейских, не зная, что происходит, и, не соображая, почему во дворе стоят наши бойцы, полицаи устремились к управлению. Их остановил пограничник и спросил о том, кто они такие (предатели были еще не обмундированы). Они ответили, что они полицейские.

— Тогда вы нам и нужны! Руки вверх, — приказал пограничник. Вошедшие в школу пограничники увидели много награбленного добра и несколько велосипедов, около которых возился один человек. Его спросили о том, кто он такой. Он ответил, что полицаи приказали ему отремонтировать велосипеды.

— Марш во двор, там разберемся.

В это время начальник полиции, предатель Колик, видимо, распекал своих подчиненных, что они мало грабят, мало убивают. В одно мгновение открылась дверь, и словно из-под земли выросли пограничники.

— Встать, руки вверх! — скомандовал лейтенант пограничной службы.

Один из полицейских, который раньше всех опомнился от страха, бросился к пирамиде с оружием, но короткая очередь из автомата сковала его движения.

Всех предателей после обыска стали выводить во двор, где поджидали своего шефа задержанные полицейские. Предателей построили, приказали заложить руки за спину и повели к лесу. Приблизительно через полчаса приговор нашего народа о расстреле предателей был приведен в исполнение.

Когда на следующий день родственники изменников Родины приехали за трупами полицейских, они обнаружили записку следующего содержания:

«Всем предателям!

Кто будет лизать фашистские сапоги, тот будет лежать, как эти сволочи сами без сапог.

Советские партизаны».

Так закончил свой путь «новый порядок» в моей деревне. Этот радостный день многие помнят, наверное, и сейчас, так как народ увидел, что фашистам и предателям будет всюду и везде один конец — смерть, где бы они ни находились.

После этого события из народа постепенно начали поступать новости о том, что повсюду наши славные партизаны громят немецкие гарнизоны...