Письмо секретаря Духовщинского подпольного райкома партии Смоленской области П.Ф. Цуранова жене

30 августа 1941 г. и 7 марта 1942 г.

П.Ф. Цуранов

   3 апреля 1942 г.
   
   Дорогая Вера, солнце, голубка моя!
   Сердце мое замирает от радости при одной той мысли, что ты, может быть, получишь это письмо мое, что ты и сын и доченька увидите мой почерк, узнаете, что я жив, здоров.
   Мы не виделись и ничего не слыхали друг о друге больше 9 месяцев. Теперь, когда есть возможность послать письмо, хочется рассказать много, много...
   Что, что сказать тебе?! Я помню, всю жизнь буду помнить Кулагина, где я видел тебя (15 июля) больную, с только, что явившейся на свет дочерью, где мы расстались так внезапно, совсем не попрощавшись. Но я знал, что ты не могла на меня обидеться и как жена и как подруга, так как долг мой обязывал меня остаться в районе во что бы то ни стало. Я хорошо представлял весь ужас того положения, в котором ты осталась. Но я, ты знаешь, тогда ничем не мог помочь тебе. Я утешал себя одной мыслью, что твои страдания - страдания всего нашего народа, что таких мучениц, как ты, тысячи, что война есть война.
   Но вот что замечательно, голубка моя. Ни на одну минуту меня не покидала мысль, уверенность, что ты жива, что ты помнишь обо мне, что ты любишь меня, как десять лет назад, как всегда любила. Ни на минуту меня не покидала уверенность, что мы еще увидимся, что мы снова будем вместе. Этому я верю и сейчас, так же как верю в нашу победу над гитлеровскими бандитами.
   Солнце мое, голубка моя, мы увидимся! Жди этот час. Верь этому! Как крепко обниму, как расцелую всех вас!!! Я жду этот светлый час так, как жду полного освобождения моей Родины от фашистской нечисти. Этот час близок, в это верим все мы, большевики, все партизаны, все население нашего района.
   9 месяцев в фашистском тылу - как я жил, где я жил это время? Как мы вели борьбу против немецких захватчиков? Разве можно описать в одном письме!
   Сколько бы я ни написал тебе об этом, тебе все равно казалось бы мало и бледно.
   Первые недели и месяцы подпольной работы были очень тяжелы. Отрядов у нас в районе около десятка. Не знаю точно, поскольку бойцов в каждом отряде, в моем отряде больше 100 бойцов. Все замечательный, отборный народ.
   Жил я в Федорове, Понизовье, Гришкове, Петрищеве, Босине. Ночевать приходилось в поле, в лесу. Осень всю провели с группой товарищей в лесу. Февраль жили в землянке. Здоровье не подводило. Я, наверно, здоров сейчас больше обычного. Язва желудка, как мне кажется, прошла, зарубцевалась. Как я ни скрывался, духовщинские заправилы - фашистские холуи - скоро проведали о моем пребывании в районе. За мной охотились, как за медведем, но тщетно. Только один... * (* - Текст стерт на сгибе листа.) ... да несколько раз мы им изрядно чесали бока. Судьба немцев в Демидове, в Пречистом, Духовщине решается этими днями. Однако сейчас мы еще пока в тылу немцев, в окружении врагов, но они бессильны что-либо предпринять против нас. Партизаны неуловимы. Жизнь наша с самого начала замечательна, прекрасна. Замечательно то, что все население горячо поддерживает нас, помогает нам и ненавидит фашистов.
   Что еще тебе рассказать? Оставшись в районе, я исходил и исползал его вдоль и поперек. Пообходил почти всех коммунистов. Организовал их в подпольные партийно-партизанские группы. Теперь они выросли в партизанские отряды. В одном из таких отрядов я являюсь комиссаром...
   Несколько хороших товарищей наших не убереглись, попали в руки врагов и погибли. Я, как видишь, а со мной человек 50 коммунистов района уцелели. Кто с осени, кто с зимы партизанят.
   Сейчас Духовщина окружена партизанскими отрядами. Всех фашистских холуев разгромили. Ни одна волуправа фашистская не работает. Немцы пока, как волки, сидят в Духовщине и немногих деревнях. В ряде сельсоветов у нас уже восстановлена Советская власть. В остальных сельсоветах района власть [тоже] принадлежит партизанам. Ох, как фашисты боятся партизан... ( * - Пропуск текста, стерто на сгибе листа.) и я легко вывернулся из их лап. Ну, а теперь, думаю, им слабо.
   Голубушка моя, тороплюсь. Я не написал тебе и десятой доли того, что хотел. Прощай.
   Береги, расти сына, дочурку. Пусть они будут умными, хорошими, пусть они растут большевиками. Пусть они, и ты вместе с ними, любят Родину... Верьте в час нашего избавления от врагов.
   Целую всех вас крепко, крепко.
   Что бы ни было со мной, я верю, что ты мужественно вынесешь все невзгоды и, по крайней мере, вырастишь мне сына Володю и дочь Нелю. Эх, как я хочу их увидеть. Вот они у меня перед глазами. Помнишь: это "В хороводе были мы", как с дочерью на досуге занимались. Весь лист. Прощай... Целую...
   Твой и только твой Петр.
   
   
   Начало войны застало второго секретаря Духовщинского райкома партии (Смоленская область) Петра Цуранова на воскресной рыбалке - он любил с удочкой посидеть на реке.
   Эвакуировав жену с сыном и недавно родившейся дочкой, Петр с головой ушел в работу. Под его руководством было сформировано несколько групп подпольщиков, а затем стали возникать мелкие партизанские отряды. С одним из отрядов Петр Цуранов отошел в леса на границе с Касплянским районом. Здесь ряды партизан пополнились оказавшимися в тылу врага воинами, а также жителями деревень Гришково, Городня, Тикуны и Воскресенское.
   Партизаны участвовали в боях с регулярными частями 9-й немецкой армии, оказывали активную помощь частям Западного фронта.
   В начале 1942 года отряд обосновался в Гришкове, а через два месяца - в Городне.
   25 марта группа партизан во главе с боевым комиссаром отряда Петром Цурановым устроила засаду у деревни Закуп, куда двигалась колонна из 300 гитлеровцев. Партизаны в упор расстреляли карателей, и те, потеряв более 100 человек убитыми, в панике бежали.
   О трудностях борьбы в тылу врага, о первых радостях скромных побед Петру хотелось поделиться с женой. И вот он 3 апреля 1942 года пишет ей первое после разлуки письмо. Дойдет ли оно? Узнает ли семья, что он жив и здоров? Едва успев его отправить, он спешит в засаду - в деревню Фалисы, где хозяйничали полицейские, собирая налоги с населения. Цуранов и группа товарищей забросала врагов гранатами. А вскоре фашисты были выбиты из деревень Трофименки и Воскресенское. Бой продолжался целых два дня.
   Оседлав большак Духовщина - Демидове, партизанский отряд наносил оккупантам удар за ударом.
   В апреле - мае 1942 года в ряде районов Смоленщины, освобожденных партизанами, стала восстанавливаться Советская власть. 1 мая состоялось заседание бюро Духовщинского подпольного райкома партии, на котором были рассмотрены вопросы о восстановлении власти Советов в районе. Секретарь райкома П. Ф. Цуранов возглавил эту работу в районе. Бюро райкома партии совместно с исполкомом райсовета и райкомом комсомола обратилось с воззванием к трудящимся: "На освобожденной территории нашего района от фашистских бандитов, т. е. в 10 сельсоветах, восстановлена Советская власть и повсеместно восстанавливается советский порядок. Но борьба с врагом, конечно, этим не заканчивается. Наши победы еще надо закрепить и развить дальше. Мы должны всячески помогать Красной Армии и красным партизанам добить врага и изгнать гитлеровскую орду за пределы Советского Союза.
   Мы победим!.."
   22 июня 1942 года состоялся антифашистский митинг трудящихся района. "Да здравствует наша Советская Родина! Долой фашистских злодеев!" - такими лозунгами заканчивалась резолюция, которую по поручению 500 участников подписал Цуранов.
   Через два месяца секретарь райкома партии докладывал Смоленскому обкому ВКП(б) о помощи населения партизанскому движению: "Собрано и сдано партизанам: хлеба - 2985 центнеров, мяса - 2660 центнеров, масла - 314 килограммов, белья - 500 пар, обуви - 100 пар, винтовок - 1000 штук". В этих цифрах была и его, Петра Цуранова, частица забот о боевых товарищах.
   Летом 1942 года после ожесточенных боев пришла вторая оккупация района. Петр возглавил партизанский отряд "Буревестник" и снова без устали, без страха громил фашистские отряды, организовывал подпольную работу, диверсии и крушения.
   В феврале 1943 года славный руководитель коммунистов Духовщины геройски погиб в жестоком бою с врагами.
   Подлинник публикуемого письма хранится в партийном архиве Смоленского обкома КПСС (ф. 142, оп. 2, д. 484, л. 83-84).