Всю ночь девчата возились с листовками. Прилегли на час. Галка проснулась первой. Увидала, солнце уже показалось из-за бугра, вскочила. Растолкала Верку, велела растапливать печку, а сама, не умываясь, побежала на баз. Слышно было, как она отбивала палкой телка, кричала на корову — та разучилась за одну ночь стоять на месте. После вчерашней встречи со Скибой в нее вселился бес. Палкой пустила в кур, обклевывающих в палисаднике цветы, накричала на Верку, что та все утро возится с гарнушкой.
Кизяки отсырели, не загорались. Вера, стоя на коленях, изо всех сил дула в черную закопченную дыру, протирала кулаками глаза: выедал вонючий дым.
Галка принесла из сарая пучок бурьяну, подоткнула под чадившие кизяки.
— Сама сроду не догадаешься.
Сняла было с плетня порожнее ведро, хотела сбегать на Сал за водой, но потом сунула его Верке:
— Ты валяй. А то, вижу, не будет дела до покрова тут.
От сухого бурьяна в печке загорелось. Приставила Галка чугун с водой, направилась зачем-то в дом. С порожков крыльца обернулась на скрип калитки; так и обмерла. Полицай! Подходит вразвалку, помахивая плеткой, глядит исподлобья. Все взялось у нее холодом внутри. Как раньше не подумала, что она первая, за кем придут, в случае, если развяжется язык у кого-нибудь из хлопцев, Мишки или Федьки! «Мишкина работа», — поняла. '
— Дом чей будет, деда Ивы?
Не дождавшись ответа, полицай опять спросил:
— А внучку его, Галку, повидать можно?
Галка опять не ответила. Перебирая одеревеневшими пальцами холодные, мокрые от росы перила, сошла наземь. Выпрямилась, ждала с посуровевшим лицом, полным презрения. Полицай, все так же стегая плеткой по голенищам, улыбнулся:
— А ответ и позабыла.
Галка смутилась. Пароль ведь это! Она не видала в лицо этого человека днем. Но голос... Андрей! Захотелось кинуться ему на шею, расцеловать и, может, заплакать. Но он такой молодой и даже красивый. И потом — день на дворе... Почувствовала, начинает гореть пятнами шея, щеки; нахмурилась, сухо спросила:
— А маскарад к чему этот?
— Все честь честью.
Андрей с подчеркнутой внимательностью расправил складочку на белой нарукавной повязке с цифрой «7», выведенной чернильным карандашом. Повернулся, показывая себя всего с ног до головы.
— И приодели. Все с иголочки. А папаха как у Чапая.
На Андрее новое красноармейское обмундирование, даже сохранены и медные пуговицы со звездочками на гимнастерке. И если бы не повязка с чернильной цифрой на. левом рукаве да папаха, заломленная набекрень, по-казалось бы, что это красноармеец.
Улыбнулся Андрей, видя ее замешательство.
— Разве так гостей встречают? Дозволь хоть присесть.
Поднялся без приглашения на веранду, опустился на лавку. Папаху положил под локоть.
— Влип я. Потому и не явился тогда... Парился неделю у вас, в подвале полиции.
На смену оцепенению пришло к Галке смущение. Сидела напротив Андрея и не знала, куда девать от его серых твердых глаз свои страшно отяжелевшие руки и ноги. Чувствовала, вместо рук у нее сейчас грабли же-лезные. Ноги еще под кровать можно подоткнуть, а руки? Все это наследие деда Ивы, было бы ему там пусто, фашистскому подхалиму, в саду том Панском.
— А как же выбрался?
Андрей усмехнулся, пожимая плечами:
— Понравился пану Качуре. Пленный я. Ну и... Словом, дал им себя усватать. Из концлагеря вырваться потруднее, думаю. А у нас с тобой задание...
Говорил, а сам отводил глаза, чтобы не глядеть, наверно, на ее руки. Галка еще больше покрылась пятнами.
— Скиба приезжал, — сказала хмуро. — Вечером вчера. Сказал, нашлись вы... И что придете...
— Гм, я тоже был с ним.
— Правда? — Галка ожила. — Вот хитрющий, а нам — ни слова.
Из огорода вышла Вера с полным ведром. Поставила его на завалинку под кухней. Направилась к гарнушке, охлаждая разрумянившиеся щеки мокрыми ладонями.
— Сестренка?
— Не родная... Дальняя. Сирота. Воспользовалась Галка, что он отвернулся, сунула под себя ладони, придавила их к кровати надежно. Верке крикнула:
— Обегай картошки накопай! И луку за одним разом.
Из нагрудного кармана Андрей вынул сигареты, щелчком, ловко выбил одну. Провожая сузившимся взглядом Веру до плетня, спросил:
— Беркутов самый этот... дружок ее?
— Да...
Не успела Галка подавить вздох. Закусила губы и уже с интересом разглядывала свои руки. Теперь они казались самыми обыкновенными, как у всех, и у Андрея, и даже у Верки. Того уж нет, кому бы они, руки, хотели делать добро: обстирывать, облатывать, готовить обед, подавать сапоги, перебирать спящему огненные вихры...
Андрей, пошарив в карманах, вынул зажигалку.
— Хожу, жилье приглядываю себе в станице.
— А у нас?
— Думали. Лучше бы у соседей.
— А вот тетка Ганочка. — Галка сорвалась с кровати. — Зараз сбегаю.
— Постой, постой, — остановил Андрей. — Сам я. Поняла, что и тут выскочила невпопад. Сорвала зло на кошке, ластившейся у ног, поддела ее чувяком. Та прыгнула на лавку. Андрей взял ее на колени. Учуяла л а оку, пройдоха, свернулась калачиком и замурлыкала. Глаза свои зеленые, с искорками, прикрыла, чтобы не видеть строгого хозяйкиного взгляда.
Вдруг Андрей стал расспрашивать, не знает ли она такого хлопца в Кравцах, Сеньку. Учился он в станичной школе, комсомолец.
Галка нахмурилась — как же ей не знать его, Сеньку?
— Ну, ну? Чубарь. Он и донос на тебя привозил. Дружки с Никишкой Качурой.
Андрей усмехнулся. Стряхнул с кошки пепел.
— В Кравцах аэродром строится. Теперь это не секрет. И без Сеньки нам не обойтись.
Вспомнила Галка, как они втроем с Федькой и Мишкой сидели за хатой у Долговых и она, не зная еще, зачем послан Андрей в те хутора, выболтала свою догадку. И опять этот Мишка! Не так уж мало он знает, оказывается, чтобы спокойно переносить его под боком, через два двора.
Не ускользнула от Андрея тревога в глазах ее. Подумал, что боится Чубаря, поспешил успокоить:
— Парень наш он. А донос от атамана... Это бы и меня послали — поехал. Конверт.
— Так он нужен, Чубарь?
— Да. Когда я выберусь теперь в Кравцы, не знаю. А дело не терпит. Скиба посоветовал послать за ним Качуру, младшего этого, Леньку. Как он парень? Приглядеться бы...
Галка дернула плечом:
— А мне самой если?
— Можно. Но это вроде испытания. Понимаешь? И дело не рисковое. Пригласишь Сеньку к себе. И только. Обо мне — ни звука. Сумеешь послать его?
Галка кивнула.
Дергая за щеколду, Андрей уточнил:
— Жду Чубаря завтра к обеду.
И ушел.
