1

   Молодая стройная женщина вскапывает огородик за домом. Озорной весенний ветер пытается забраться ей под платок и растрепать густые темные волосы. Женщина на минуту выпрямляет спину, и в живых глазах ее отражается яркий луч утреннего солнца. Огрубевшими руками она затягивает узел под подбородком и снова налегает на лопату, острые края которой режут влажную землю на черные распадающиеся пласты.
   Марушка засовывает в землю пухленький пальчик. Влажная земля нежно и ласково пристает к коже, будто желая ее поласкать.
   - Сюда, в эту ямку, я посажу семечко,- рассуждает девочка,- и буду его каждый день поливать. У семечка вырастут листики, и оно вылезет на поверхность. А я все буду его поливать, и листики будут расти больше и больше.
   Она поворачивается к забору, где на корточках сидит ее младшая сестра Фанушка.
   - Иди сюда, ну давай же быстрее! - зовет она Марушку, тряся от нетерпения головой, и темные колечки густых волос, которые выбиваются у нее из-под платочка, задорно скачут туда-сюда.
   Марушке не хочется идти. Она любит смотреть, как работает мама, будь то в огороде или в комнате, в поле или на винограднике. Все у нее в руках спорится, ну прямо горит, будто ее руки волшебные! Или когда она красит яйца - тут уж Марушка совсем не дышит. Плоды, какие бывают разве что только в раю, жар-птицы с распростертыми крыльями и пышными хвостами, розочки, о шипы которых накололась Спящая Красавица и которыми потом зарос весь спящий замок,- все это умеет делать мамочка.
   Неожиданно Фанушка затихает. Она сидит на корточках, как и до этого, и что-то внимательно разглядывает на своей руке.
   - Посмотри, какой странный жучок,- обращается она к Марушке, которая, заинтересовавшись, подошла к ней. - Как он смешно ползет!
   - Это не жучок, это гусеница,-объясняет ей Марушка. - Пяденица называется.
   - Пяденица? - переспрашивает Фанушка.- Какое чудное имя! Ты хотела бы иметь такое же имя?
   - Это невозможно, я ведь не гусеница,- отвечает Марушка.
   И Фанушке остается только вздохнуть:
   - Жаль! - Однако сразу же ее внимание привлекло что-то другое.-А что это такое? - показывает она на красные острые обрубки стеблей, торчащие из земли.
   Марушка задумывается. Она садится на корточки возле Фанушки, осторожно прикасается пальцем к стеблю и потом пожимает плечами:
   - Этого я не знаю. Наверное, какое-то мясо. Может быть, копченое.
   Фанушка таращит от удивления глаза:
   - Мясо разве может расти в саду?
   - Ну да, если его там посадили,- рассудительно отвечает Марушка.- Папа осенью закопал здесь какое-то мясо. Я сама видела.
   - Давай попробуем,- предлагает Фанушка и сразу же отщипывает кусочек от стебелька.- Вкусно,- хвалит она.-Попробуй и ты!
   Марушка отламывает кусочек и сует его в рот.
   - Какое-то оно кислое,- приходит она к выводу спустя минуту.- Наверное, еще не поспело.
   Они так увлечены этим занятием, что даже не заметили бабушку, севшую отдохнуть недалеко от них.
   - Посмотри-ка, Францка! - зовет старушка свою дочь.- Вон там эти проказницы едят пионы!
   Мама спешит к девочкам. Платочки сбились у них с голов, и непокрытые кудри упали на глаза.
   - Что вы тут делаете, щебеталки?
   - Ничего, мамочка, мы только смотрим, поспело ля это копченое мясо.
   - Я вам дам копченое мясо, ведь это же пионы!
   Дочки смотрят на нее с удивлением.
   - Наверное, они такие горькие и кислые,- рассудительно произносит Марушка, - потому, что они из пива. (В чешском и словацком языках произношение слов "пион" и "пиво" созвучно. - Прим. ред.)
   Мама смеется. Бабушка тоже не удерживается от улыбки.
   Марушка бросает на них взгляд, полный облегчения, хихикает, хватает Фанушку за руку и, придерживая другой рукой широкую юбочку с фартуком, улепетывает со злополучного места, прежде чем мама и бабушка перестают смеяться.
   На улице Марушка видит женщин с ведрами. Они ходят к их колодцу за водой, и Марушка может подолгу стоять, не двигаясь и наблюдая за соседками.
   В том, как они качают воду, нет ничего интересного. Почти все делают это одинаково. А вот песни, которые каждой из них поет железный насос, всегда разные.
   На этот раз воду качает бабушка Станцу. Ей это удается с трудом: она уже старая и слабая, руки у нее тоненькие, как палочки; нажмет она на рычаг - и должна передохнуть.
   "Ум-ру, ум-ру, но не знаю ког-да!" - кряхтит железный насос, и на кладбище, расположенном неподалеку, как будто раздается похоронный звон.
   Зато когда к насосу подходит тетенька Шантава, музыка звучит уже совершенно иная.
   "Ходим, ходим по деревне!" - радостно восклицает насос на всю округу, и Марушка сразу же перестает бросать взгляды на кладбищенскую стену.
   Но самую прекрасную из всех песенок насос поет Стазке. И песенка эта каждый раз другая, в зависимости от того, какое у Стазки настроение. Иногда насос восклицает бодро: "Музыканты, что делаете? Скрипки есть, а не играете!" А иногда мечтательно тянет: "Девушка, девушка, ласточка, знал я тебя сызмала". И только потом начинается то, главное. Стазка цепляет ведра на коромысло и идет домой. Но как идет! При каждом шаге широкая юбка ее сначала заколышется вокруг бедер, словно плеснется на колени, а потом отскочит от ног. Как же это Стазка так делает? Марушка пробует пройти, как Стазка, вздергивает попку, крутит бедрами, но все напрасно. Юбочка будто прилипла к ее ногам. Наверное, потому, что она еще маленькая. А Стазка уже взрослая и имеет кавалера.
   "За мной тоже будет ухаживать кто-нибудь, как за Стазкой, когда я стану взрослой",-думает Марушка и уже представляет, как вышагивает по Зноровам со своим кавалером: юбка у нее плавно колышется и при каждом шаге отскакивает от ног; женщины из деревни, увидев это, все глаза проглядят. А за ними будет бежать ватага ребятишек с криками: "У Марушки есть жених! Марушка замуж выходит!" Ничего, уже совсем скоро она пойдет в школу, а потом, вскоре после этого, станет взрослой!
   Фанушка неожиданно припускается по дороге по направлению к школе.
   - Папочка! - кричит она. - Папочка, ты уже идешь домой?
   Марушка устремляется за сестрой. Она перегоняет ее и первой подбегает к отцу. Он высоко поднимает ее над головой, несколько раз подбрасывает вверх.
   - Теперь меня! Теперь меня! - тянет его за брюки Фанушка.
   Отец опускает свою старшую дочь на землю и берет среднюю. Служба у него не тяжелая: он работает на железнодорожной станции в Весели сцепщиком вагонов. Но для больного человека и такая работа утомительна. Бабушке и маме, однако, долго пришлось уговаривать его, чтобы он, как бывший легионер, хотя бы добивался места на железной дороге.
   "Пусть сначала поступят на работу те, у кого дела еще хуже, чем у меня,- возражал он с упорством.- Неужели я такой калека, что не способен работать в поле?"
   Ну конечно, он может работать в поле, но чего это ему будет стоить?! С нарастающим беспокойством молодая здоровая жена тайком наблюдала, как бледнеет муж, работая в поле, как все чаще вытирает потное лицо и мученически корчится, чтобы унять гложущую боль в желудке.
   - Это не для тебя, Йозеф,- сказала она ему однажды.- С хозяйством мы управимся вместе с мамой. У нас найдутся силы обработать эти пять гектаров, да и брат нам поможет. И с коровами и птицей тоже как-нибудь управимся, так что будь спокоен.
   Наконец он все же дал себя уговорить. Это случилось, когда он узнал, что другие поступают не столь деликатно, как он, и когда в люльке заагукал третий ребенок. Четыре сотни, которые он ежемесячно приносил домой, - небольшие деньги. Но у его жены руки были воистину золотыми. Быстро переделает все по хозяйству, а в свободное время еще вышивает рукава к нарядным женским платьям. Да и бабушка помогала, чем могла.
   И тетушка Маруша, сестра матери, работала больше, чем любая здоровая женщина. Была тетушка слабой и болезненной, но в ее хилом теле билось бесконечно доброе сердце, полное любви и готовое к самопожертвованию.
   Дети в ней души не чаяли. Ведь она в течение весны, лета и осени заменяла им мать, которая работала с бабушкой на винограднике или на отдаленном поле. Тетушка рассказывала им сказки, учила любить добро и ненавидеть зло.
   Однажды отец принес домой красивую книжку с картинками, которая называлась "Жучки-светлячки". Каждую страницу сверху и снизу украшал орнамент, и Марушка с Фанушкой всегда спорили, какой орнамент будет на следующей странице: из поповника, одуванчиков, листиков, шишек, черники, колосьев или стручков...
   Тетушка Маруша прочитала им всю книгу, но дети умоляли перечитывать снова и снова.
   - "Послушай, кто же она, эта Янинка?" - читает тетушка Маруша.
   Маленькая Марушка совсем не дышит, не сводя глаз с тетушкиных губ. А тетушка продолжает тихим, ласковым голосом:
   - "Чья она есть?" - "Она ничья, она сама по себе".- "И что же, у нее нет папы?" - "Нет, она совсем одна".
   "Янинка - это тетушка Маруша,- говорит про себя Марушка,- Но она не одна, она наша".
   Каждый день тетушке приходилось читать о светлячках. После ужина отец, обойдя двор и садик и проверив хлев, садился к печке и слушал сказки вместе с детьми, держа зажженную сигарету в согнутой ладони и после каждой затяжки выпуская дым в открытое поддувало печки.
   - "И была весна, - дочитывала тетушка Маруша последнюю страницу.- Все распускалось и зеленело, а там, под можжевельником, цвело двенадцать маргариточек - девять беленьких, как молоко, и три с каемочкой, красной, как кровь. Они цветут там и по сегодняшний день".
   Тетушка захлопнула книгу.
   - Так оно и есть на самом деле,- вздохнув, задумчиво произнес отец, бросил окурок в печку и прикрыл дверцу.
   Марушка неожиданно заплакала навзрыд.
   - Что с тобой? - испугалась тетушка. - У тебя что-нибудь болит?
   Но Марушка только плакала, закрыв лицо ладонями.
   - Ну скажи же, что случилось? - погладил ее по голове отец. Это было уже не первый раз, когда девочка ни с того ни с сего принималась плакать. Марушка была необычайно впечатлительна и чувствительна. Бог знает что с нею будет дальше, если она с годами не избавится от этого.- Ну скажи мне, почему ты плачешь?
   Марушка подняла заплаканные глаза и проговорила с отчаянием:
   - Я не хочу умирать!
   Теперь расплакалась и Фанушка. Она подбежала к тетушке, спрятала голову у нее в коленях и запричитала:
   - Я тоже не хочу умирать! Я тоже не хочу умирать! Тетушка прижала ее к себе.
   - Не плачь,- успокаивала она ее,-и ты тоже не плачь, Марушка. Все мы однажды умрем...
   - Но я не хочу умирать! Никогда! - страстно воскликнула Марушка, и глаза ее заблестели.
   - Это только тело умирает, душа же продолжает жить. Она - бессмертна,- спокойно произнес отец.
   Услышав эти слова, Марушка сразу замолчала и задумалась. Помолчав с минуту, она устремила серьезный взгляд на отца и прошептала:
   - Что это такое, душа?