Робко вошел Санин, технолог. Вертел кепку — верная примета, что явился по делам особым...
— Что тебе?
Шевельнул недовольно Демьян Григорьевич бровями. Некогда он просто гнал этого человека из кабинета за подхалимистую речь да наушничество. Сейчас терпел, выслушивал.
Оказалось, транспортер в четвертом хранилище простаивает не из-за нехватки роликов, а из-за механика Левши. Ролики те валяются на механическом дворе.
Налитой кулак пана управляющего шарахнул по столу.
— Подлец! Подлец какой!
Пятился Санин, налапывая пуговку замка. Обрадовался—тот послал секретаршу за «подлецом Левшой».
Не замедлил прийти и Левша. По-хозяйски захлопнул за собой дверь, поздоровался с легким поклоном.
— Когда заработает транспортер в четвертой? — громом загремел Бережной. И опять пустил в ход кулак.
Левша недоумевающе развел мазутными руками, переступил хромой ногой.
— Да коли вам забажается... Хмуро потупился Демьян Григорьевич.
— Садись...
Левша насторожился. В поведении руководителя подполья он почуял тревогу. Попробовал дверь: плотно ли закрыта? Сел на крайний стул. Руки сцепил по привычке на подогнутом колене здоровой ноги, правая не гнулась в коленной чашечке, торчала палкой.
Сам Левша из Черниговщины. Лежал тут в госпитале прошлую осень и зиму, да так и прижился. Семьей обзавелся. В строй негож. Коммунист. До войны работал в МТС разъездным механиком. С ним тоже познакомился Демьян Григорьевич в райкоме.
— Санин был только что... Облегченно передохнул Левша:
— Нюхал там. Ключом по горбу хотел огреть.
— Негоже, парень, тебе так рассуждать. Бережной, прикурив сигарету, добродушно подморгнул.
— На днях пробовал настоящую махорку. Кре-епкая. Так и пошла по всему дымоходу. Не пара этой дряни. Тянешь, тянешь, как пустышку... — Подергал мочку уха и неожиданно досказал: — А транспортер пускай нонче.
Белесые брови Левши сошлись на переносице — не понимал, к чему клонит «пан управляющий».
— Да, да нонче же, — повторил тот и боднул стриженой головой. — Это третий состав? Ага, третий. Хватит!
Широкие толстые кисти рук, густо заросшие сверху блескучим волосом, легли на стекло веско, тяжело.
— Догадками вы седня кажете, Демьян Григорьевич.
— Какими догадками?
— И про махру и про транспортер. Ну, справлю, ну, пустю, а дальше? Дня на два раньше и этот эшелон...
— Добро.
Прикурил Демьян Григорьевич от зажигалки потухшую сигаретку, налег на подлокотник. Сопел пористым носом громко и тяжело.
— Те два состава уже упустили. Хорошо, как твои земляки где-нибудь в Черниговщине им ножки подставят. А нет? Э-э...
Пыхнул дымом, ниже опустил голос:
— Хлопцев двоих подбери. Понадежнее. С этим составом отошлем. Понял?
— Це разговор, — повеселел Левша. — На первых порах сам пойду. А?
— Негоже, парень. Охранщиками занимается железнодорожная комендатура. Это — раз. Во-вторых, наши сопровождающие вернуться навряд ли смогут. Вот в чем загвоздка.
Стукая об стекло красным карандашом, он задумчиво грыз нижнюю губу. С прищуром глядел в открытую форточку на белое с синим донышком облачко.
Наблюдая за лицом Бережного, Левша уже уловил главный ход его мыслей. План созрел мигом. Кашлянул, деликатно обращая на себя внимание.
— Есть паренек... Минер по военной специальности. В том деле собаку съел. Во-он на бугру, на глазах наших распотрошит эшелон по мосольчикам.
— Ага, ага, — оживился Демьян Григорьевич, отрывая взгляд от синедонного облачка. — В точку самую влепил. Не на этом бугре, а чуток подальше можно. Туда, к Сальску... Но не дальше Ростова. А кто он, минер твой?
— Тож, как я, приймак. С госпиталя.
— Ага... Поближе сядь.
Вместе со стулом пододвинулся Левша. Опять сцепил руки на здоровом колене.
— Добро. А в пару пошли из своих. Климова. Напористый парнишка. В самый раз угодят к этому составу. У них нужда всегда в охранщиках.
Зазвонил телефон. Демьян Григорьевич, слушая, согласно кивал.
- Шеф. Передает нам свой «оппель»... За «усердную службу». По хуторам велит ездить.
— Сам наездился?
— Улетает. В Киев. Словом, нужен шофер.
— Будет.
На этом пан управляющий выставил механика. Выкрикнул ему вдогонку, громко, сердито, с расчетом — слыхал бы в своей комнатушке Санин:
— Через пару часов транспортер чтобы заговорил у меня! Слышишь?! Проверю сам!
А то, что Санин сгорает от любопытства, чем кончится для хромого разговор с начальством, Демьян Григорьевич знал наверняка. Гляди, и не просто любопытство...
