К концу 1943 года чекисты Ленинградского фронта сумели внедрить своих разведчиков во многие шпионско-диверсионные школы и полевые подразделения абвера группы «Норд». Возникла необходимость проникнуть также в учебный комплекс «Бюро Целлариуса». Требовался человек, обладавший нужными для этого качествами и хорошо знавший Таллин. В конце концов выбор пал на Бориса Александровича Соломахина — бывшего инструктора разведшколы в Кейла-Юа Веселова. К тому времени он уже оправился от ранения, полученного при переходе линии фронта. Физически сильный, бодрый, горевший желанием воевать против фашистов, Солома-хин был готов к выполнению любого задания.
Работая с Борисом Александровичем, чекисты убедились, что это человек, на которого можно положиться. Явившись с повинной в органы советской контрразведки, он принес ценнейшие сведения, касающиеся «Бюро Целлариуса» и разведшколы в Кейла-Юа, рассказал о ее официальных сотрудниках, агентуре, о формах и методах работы абвера. Как мы знаем, именно он, Солома-хин, сорвал попытку Целлариуса осуществить диверсию на Шепелевском маяке.
К сожалению, Соломахин — Веселое работал в школе в одиночку. Он и Добрянский не доверяли друг другу. Вот почему, когда было принято решение направить Соломахина в Таллин, вопрос о связи с Добрянский не возник. Соломахин имел возможность, опираясь на своих старых знакомых в Таллине и в районе Кейла-Юа, найти нужных людей в разведшколе и помимо Доб-рянского.
Четыре месяца упорной работы — и Борис Александрович овладел искусством радиосвязи. Настоятельно требовалось изменить внешность. Из блондина Соломахин превратился в брюнета, отпустил элегантные усики. Штатское платье, шуба ка лисьем меху, свойственное Соломахину искусство перевоплощаться придавали ему респектабельный вид преуспевающего дельца средней руки, каких немало было тогда в Эстонии. Снабженный документами на имя якобы бежавшего из Нарвы торговца Сергея Васильевича Константинова и крупной суммой денег в немецких марках, он мог рассчитывать на успех своей миссии.
В ночь на 27 февраля 1944 года чекисты переправили Бориса Соломахина на самолете «У-2» через линию фронта. Он выбросился с парашютом в районе станции Сонда. Через три дня, как было условлено, Соломахин вышел в эфир и сообщил, что устроился хорошо. Но ленинградский радиоцентр не смог передать ему никаких указаний. Наши радисты слышали его, а он их не слышал. Впоследствии выяснилось, что, приземляясь, Соломахин ударился о дерево, повредил рацию, смонтированную в чемодане, и не смог ее починить. Но он сразу же приступил к выполнению полученного им задания.
Позже Борис Александрович рассказывал, как он добрался до Таллина.
— Вышел из леса по глубокому снегу, добрел до железнодорожной станции. На вокзале было многолюдно. Хотел взять билет, но в очереди возле кассы услышал, что у пассажиров проверяют документы. Посмотрел — рядом с кассиром сидит эсэсовец. Не хотел рисковать, предъявляя документы без особой нужды. Решил ехать на попутной машине. Вышел на дорогу, проголосовал. Немец-шофер посмотрел на мою шикарную шубу, показал на кузов. Я забрался в машину и благополучно добрался до Таллина. Документов нигде не проверяли...
Работать на нелегальном положении в городе, где кишмя кишели абверовцы, гестаповцы из полиции безопасности и СД, их ищейки и провокаторы, было чрезвычайно тяжело. Полиция с особым вниманием относилась ко всем вновь прибывавшим в город, систематически проводила облавы. Чувствуя приближение конца, гитлеровцы и их пособники — эстонские националисты свирепствовали, терроризируя местное население.
Соломахин стал искать убежище. Ольга Михайловна Подольская и ее взрослые дочери, у которых он часто бывал до побега, хорошо знали этого весельчака и балагура с хитринкой в серых глазах. Им были известны и его намерения явиться с повинной к советским властям. Он всецело доверял Подольским. Они жили в центре города, и Борис направился прямо к ним. Ольга Л1ихайловна радушно встретила его, удивилась метаморфозе.
— Меня ранили на фронте, я ушел к своим, — прямо сказал он. — Там вылечился и теперь выполняю задание советского командования. Мне нужна квартира.
— Рада помочь, дорогой, но за мной теперь следят,— сказала Ольга Михайловна. — Одну из дочерей арестовали за невыход на работу. Только на днях отпустили под надзор полиции.
Ночь Соломахин провел в развалинах разрушенного дома. Утром он встретился с Марией Александровной Хохловой, жившей в Копли. Она изъявила готовность помочь ему, но у нее было еще опаснее:. Копли — рабочий район Таллина, облавы и повальные обыски проводились там то и дело. И все же разведчик двое суток скрывался на квартире Марии Александровны. На третьи сутки к Хохловой неожиданно явились полицейские. Заметив их через окно, Соломахин взял с собой рацию и ушел из квартиры через запасной выход. На-конец он поселился у Вальтера Густавовича Юхкенталя, жившего на улице Койдулы напротив «Бюро Целлариуса».
Еще во время пребывания в Кейла-Юа Соломахин— Веселов случайно познакомился с Юхкенталем. Старый эстонский моряк, хорошо говоривший по-русски, держал себя независимо и избегал контактов с гитлеровцами. Борису Александровичу было известно, что жена Юх-кенталя, Матрена Лаврентьевна Рижская, до оккупации Эстонии фашистами работала в паспортном отделе милиции. Гитлеровцы в течение года держали ее в концлагере.
Зайдя к Юхкенталям, разведчик назвал себя хозяевам, как и предусматривалось легендой, бежавшим из Нарвы торговцем С. В. Константиновым. Они не признали в нем бывшего советского военнопленного, которого видели всего один раз. Соломахин попросил Вальтера Густавовича помочь ему найти жилье.
Тот предложил Борису Александровичу до устройства на постоянное жительство одну из комнат своей квартиры.
— О прописке беспокоиться не стоит, — добавил он. — Полиция к нам не заходит; в доме напротив — штаб немецкой разведки.
Беседуя с Юхкенталем и его женой, Соломахин убедился, что они неприязненно относятся к оккупантам и ждут прихода Красной Армии. Разведчик рассказал им правду о себе, и они изъявили готовность помогать ему. С разрешения Юхкенталя он развернул рацию и связался с Ленинградом. «К выполнению задания приступил»,— сообщил он из-под стен «Абвернебенштелле— Ревал». Как мы уже говорили, это было единственное сообщение от него.
Еще в Ленинграде Борис Александрович рассказал чекистам, что на базе «Абвернебенштелле—Ревал» работает в качестве портного, обслуживающего курсантов всех трех шпионских школ, Алексей Скорняков. Он настроен против гитлеровцев, но ведет себя осторожно.
— Я хорошо знаю Алексея, — говорил разведчик.-—. Уверен, что он будет моим надежным помощником.
Чекисты одобрили его намерение.
Прибыв в Таллин, Соломахин задумался: как дать знать о- себе Алексею Скорнякову? «Лучше всего поручить это молодой женщине», — решил Борис и попросил жену Юхкенталя выполнить его просьбу. Она согласилась и пошла с запиской Соломахина на «свидание» с молодым человеком на улицу Тоом-Кунинга, где размещалась база «Бюро Целлариуса». Однако там ей сообщили, что Скорняков лишен права выходить за пределы базы. «Видимо, Алексея в чем-то подозревают», — подумал Соломахин и стал искать других путей проникновения в логово абверовцев.
Рискуя быть задержанным, он направился в рабочий район Таллина к М. А. Хохловой. Борис Александрович знал, что у нее временно проживает старший техник электростанции школы в Кейла-Юа Алексей Васильевич Онучин. Моряк торгового флота, патриот своей Родины, он оказался в плену после захвата гитлеровцами советского теплохода.
По просьбе разведчика Мария Александровна познакомила его с Онучиным. Они разговорились. «Беженец из Нарвы» поинтересовался довоенной жизнью рабочих и колхозников в Советском Союзе. Алексей Васильевич благожелательно отозвался о советских людях, о Краской Армии. В дальнейшем он высказал опасение, что советские власти могут привлечь его к суду за работу в шпионском центре абвера.
— У вас есть возможность облегчить свое положение,— осторожно намекнул Соломахин.
— Каким путем?
— Честно работая для Родины здесь, в тылу врага.
Борис Александрович рассказал Онучину, что он прибыл в Таллин со специальным заданием советского командования.
— А может быть, вы подосланы ко мне Целлариусом? — встревожился Алексей Васильевич.
Соломахину удалось переубедить его. С этого дня А. В. Онучин стал активным помощником Бориса Александровича. Он повседневно общался с сотрудниками и курсантами разведывательных школ «Бюро Целлариуса» и их базы в Таллине и, встречаясь с Соломахиным, информировал его обо всем, что касалось его объектов. Онучин сообщил Борису Александровичу об изменениях, которые произошли за время отсутствия его в «осином гнезде», о перемещениях руководящего и преподавательского состава разведшкол, об откомандировании ряда агентов в абверкоманду 104. Онучин узнал, что Целлариус готовит самоходную баржу для диверсий в Финском заливе. Но вскоре ему стало известно, что руководитель этой операции инструктор Дубровский (Добрянский) и несколько членов экипажа баржи арестованы службой СД. Алексей Васильевич сумел выявить фамилии двух провокаторов, действовавших по заданию немецкой контрразведки и выдавших подпольщиков.
Наибольшую ценность представляли добытые Онучиным сведения о шпионах, подготовленных «Бюро Целлариуса» к выброске в тыл советских войск. Сначала Алексей Васильевич сообщил Соломахину о группе гитлеровских агентов, отправляемых в Ригу, затем — о шести агентах, которых абверовцы готовили, к заброске в тыл войск Ленинградского фронта, действовавших на нарвском направлении. Советским разведчикам стали известны их клички, приметы, экипировка и даже подлинные фамилии двух шпионов.
К сожалению, Борис Александрович не имел возможности немедленно передать эти важные сведения в Ленинград по радио. Чтобы восстановить связь с Центром, он поручил Онучину найти надежного человека из числа радистов «Бюро Целлариуса». Алексей Васильевич выполнил это задание. Однако радиста Павла Борисова, с которым он условился о совместной работе, абверовцы вскоре откомандировали в Ригу.
Время шло, Соломахин продолжал оставаться на нелегальном положении. Между тем обстановка в Таллине осложнялась. Усиленно распространялись слухи о появлении в городе советских разведчиков. Служба СД и контрразведывательные подразделения абвера с помощью пособников из числа буржуазных националистов производили поголовные обыски. Полиция усилила проверку документов. Соломахин принял решение выехать из Таллина. Вальтер Густавович помог ему приобрести велосипед и демисезонную одежду. Проводив Бориса Александровича, супруги Юхкенталь перевезли радиостанцию Соломахина на дачу к М. А. Хохловой и передали ее А. В. Онучину. Алексей Васильевич сумел сохранить рацию до прихода в Таллин войск Ленинградского фронта.
До начала наступательной операции советских войск в Прибалтике Б. А. Соломахин жил и работал в деревне Вано-Кусто, близ Тарту. В августе 1944 года он в одежде сельскохозяйственного рабочего перешел приблизившийся к Тарту передний край. Чекисты 3-го Прибалтийского фронта, к которым он обратился, на самолете отправили его в Ленинград.
Б. А. Соломахин принес важные сведения о деятельности «Бюро Целлариуса» в последний период пребывания его на территории Эстонии. По заданию Бориса Александровича его помощник А. В. Онучин склонил нескольких курсантов абверовских разведшкол явиться к советскому командованию с повинной. По материалам, собранным Соломахиным, военные контрразведчики разыскали и обезвредили немало фашистских шпионов и диверсантов.
За успешное выполнение чекистских заданий в тылу врага советское командование восстановило Бориса Александровича в офицерском звании. Ныне старший лейтенант запаса Соломахин живет в Москве. Он с гордостью носит орден Отечественной войны и медаль «За оборону Ленинграда», заслуженные им в тайной схватке с немецко-фашистской разведкой.
