Случай, о котором я коротко хочу рассказать, произошел после официального окончания войны...

...В самый разгар торжества получаем приказ: в любую минуту быть готовым к бою.

Оказывается, какой-то гитлеровский выкормыш, молодой генерал-ультравояка, не то Шернер, не то Шверер (точно не помню), в общем, натуральный кровопийца, собрал вокруг себя шайку отпетых головорезов-смертников и с боями уходит под теплое крылышко наших союзников.

Ломаем мелкие заслоны эсэсовцев, подразделениями принимаем пленных и стремительно продвигаемся вперед к Праге. Прага близко! Прага видна!

Утром 9 мая разведка доложила — впереди окопалась крупная банда смертников. Командир стрелковой роты старший лейтенант Кольцов принял решение: окружить врага и во избежание напрасного кровопролития предложить им сдаться, если не сдадутся — уничтожить.

Мне, артиллерийскому командиру, поставил задачу: пристрелять позицию бандитов и по его команде хорошо «обработать» логово шайки.

Признаюсь по совести, мы боялись, что наши воины неохотно пойдут в послевоенный бой. Война кончилась, и умирать, особенно после войны, никому не хочется, рассуждали мы и поэтому основную надежду возлагали на артиллерию — уничтожить засевшего врага артогнем.

Но по молодости лет мы горько просчитались.

Жестокая и неумолимая волна гнева охватила наших бойцов. Окружив смертников, солдаты пошли на сближение. А затем с возгласами «За Победу!» — ринулись в последнюю атаку. Каждый солдат старался прикрыть своей грудью товарища; шли, вернее, бежали в полный рост на дышащие огнем и смертью пулеметы и автоматы. Ни о каком артогне не могло быть и речи — началась рукопашная схватка.

Редкие выстрелы, еще реже взрывы гранат, крепкая русская брань и треск ломаемых костей, гулкие удары и злобное сопение. Били беспощадно — автоматами, касками, лопатами, ножами и даже кулаками; схватывались в единоборство, грызли друг друга зубами, душили руками — жуткую картину представлял этот последний бой.

Смертники добились своего: ни одному из них не удалось унести ноги.

Жизнь победила, жизнь восторжествовала!

В то время, когда весь мир торжественно праздновал Победу, мы хоронили погибших товарищей. Не выдержали суровые и ожесточенные только что окончившимся боем сердца бойцов. Влажные глаза, переполненные гневом и возмущением, вытирают кто рукавом видавшей виды гимнастерки, кто пилоткой. Стиснули зубы пожилые солдаты, шмыгают носами бойцы помоложе, упрямо смотрят в землю офицеры. Солдаты, прошедшие сквозь огонь и бурю смерти, солдаты, победившие броню и видевшие сотню смертей, плакали. Плакали скупыми слезами распиравшего грудь гнева, ненависти, возмущения и презрения ко всем врагам мира, давясь, глотали жесткий и сухой комок, застрявший в горле.