Фронт [борьбы] за свободу нашей Родины [для меня] начался с 4 часов 22 июня 1941 года под Белостоком.

Да, это был ужасный день. Мы, молодые, безусые, 20-летние парни, впервые увидели фашистские самолеты, услышали артканонаду и вступили в жестокую схватку с вероломно напавшим на границу врагом. Мы начали отступать, и здесь нельзя забыть майора Виноградова, командира нашей части, и капитана Юдина, начальника школы младших командиров.

Мы отступали ночами, днем сохраняли силы, в течение дня находились в окружении, то в тылу врага, то обратно отступали, так длилось долго. Пока мы в составе 10-й армии не вышли на [на линию] Могилев — Чау-сы — Климовичи.

Нельзя забыть моего любимого друга Сергея Беседина, с которым мы прошли все тяжести лишений войны, который смог подбадривать отстающих солдат. Когда мы пришли, с нами было более двух тысяч солдат, а командиров наших мы недосчитались в Минске, который пылал, горел.

Да, хороший [был] парень Сережа. Я помню, он со ст. Щебекино Курской области... Мы с ним были оба младшие командиры, оба — разведчики-артиллеристы.

...Можно еще многих и многих вспомнить: боевого командира ст. лей-тенанта Вацура, майора Кожухова, ст. капитана Сафина, Окоркова и многих моих боевых друзей, с которыми трижды в 1941 году я участвовал в наступательных операциях под Москвой, и самое удачное наступление — это 6 декабря 1941 года. Да, мы тогда впервые уложили уйму немцев, образно выражаясь.

Я хочу рассказать о другом дне, этот день 28 июня 1942 года, под деревней Ошенково, недалеко от Уваровки, в 5—6 километрах от Минского шоссе, мы поддерживали пехоту, находились в обороне. В 4 часа утра на наши позиции обрушили фашисты шквал артиллерийского огня. Я дежурил на ПНП — передовом наблюдательном пункте. Через 20 минут вдали, в метрах 300, показались в полевых нивах немецкие солдаты.

Я немедленно передал на КП ст. лейтенанту Окоркову, что немцы идут в атаку, немецкие солдаты шли быстро и кричали на непонятном наречии, но мы, уже видавшие солдаты, поняли, что это атака. Мы открыли огонь из автоматов, пехота стреляла из пулеметов, минометов, и наша артиллерия била по наступающим фашистам. Наступление вели на узком фронте, приблизительно метров 500—600, одна рота наших пехотинцев отступила, связь была прервана, мы оказались в кольце. По рации запросили огонь на себя, и из наших 152-миллиметровых гаубиц летели родные снаряды на нас. Мы — Тимченко, Рубцов, Махлай, Коновалов, Коржумбаев, и еще нас было на ПНП 4 человека, фамилии, друзья, простите, забыл. Мы отстреливались, как могли. Я видел из траншеи немца-снайпера в кустах, [дал] очередью из автомата, его не стало. Мы разделились пополам, т. е. половина заряжала диски, половина стреляла. В это время Коржумбаев подбил самолет-раму. Неравный бой длился до 7 утра. А в 7 часов подошла наша пехота из 344-й дивизии, которая подняла нам настроение, и мы с криками «ура», «за Родину» пошли вперед и прогнали немцев с наших позиций; пришли на ПНП ст. лейтенант Окорков и другие; много валялось убитых и раненых немцев.

Однако не прошло и 30 минут, немцы силой до 2 батальонов, во весь рост опять шли на наши позиции, стреляли с рук, мы их встретили опять-таки хорошо, но пришлось отойти: наш комдив В. Вацура дал приказ отойти к опушке леса. Мы отошли, но тут же пришли разведчики из 344-й дивизии, и наше отделение показало им путь, и мы пошли в бой. Немцев как не было, [мы их уничтожили]. Правда, были и с нашей стороны потери.

Заняли мы наши прежние позиции и пошли помогать пехоте.

Пришел ст. лейтенант Сафин, хороший, грамотный, умный человек. Он попросил меня рассказать, откуда шли немцы, и тут же стоял командир разведчиков пехоты в каске, которого сразу же ранило разрывной пулей через каску в висок, но он остался жив. Я с Тимченко быстро вышли из траншеи и по-пластунски поползли к немецкому автоматчику, а их было четыре человека, которые ждали третью атаку немцев. Меткими выстрелами Тимченко их не стало.

Немцы, обнаглев, в 11 часов пошли в третий раз в атаку. Тут уже было около полка здоровых, холеных эсэсовцев. Надо отдать справедливость пехотинцам 344-й дивизии и артиллеристам нашего 538-го полка — никто не ушел с передовых позиций, и дрались насмерть, много немцев там нашло себе могилу. В 4 часа дня мы уже отдыхали, а корреспондент газеты «Красная звезда» тов. Милецкий Л. написал [о нас] статью «Стремительная контратака».

Да, эта контратака мне запомнилась на всю жизнь, потому что это был отвлеченный бой, однодневный, где немцы оставили на поле боя более 2000 солдат и офицеров.

Много было боев, наступлений, разведок, но этот бой, когда мы находи-лись в обороне и не ждали такой вылазки немцев, показал, на что способны советские воины, хотя нас было мало, а их было в 2—3 раза больше, [но] они были уничтожены. Потом мы узнали, что немцы хотели прощупать этот наш участок для наступления на широком фронте. С приветом,