* Ошибка автора. Речь идет о старшем сержанте Александре Пассаре.

Имя героя Советского Союза нанайца Максима Пассара широко известно на Дальнем Востоке. В самом начале Великой Отечественной войны 19-летним юношей он ушел на фронт из своего селения на Амуре. На фронте он служил в 117-м стрелковом полку. Фронтовые газеты Донского фронта в 1942 году много писали о боевых делах снайпера Пассара, называя его грозой немецких оккупантов; за короткое время Максим уничтожил около 300 фашистов. Максим Пассар погиб смертью героя, защищая твердыню на Волге. Автору этих строк посчастливилось несколько раз непосредственно в окопах встречаться с Максимом Пассаром. Тогда я был корреспондентом газеты 65-й армии, которой командовал прославленный генерал Батов.

И вот сейчас... я обнаружил записи тех дней, когда встречался с Максимом. В блокноте моем также сохранились выписки из фронтового дневника снайпера Пассара. Вот некоторые из них.



«2 июня 1942 года. Наш полк стоит в обороне западнее Москвы. В моей личной боевой жизни произошло интересное событие — я стал снайпером, истребителем немецких фашистов. У меня на счету — один убитый фриц. Произошло это так. К нам в полк приехал представитель из большого штаба оборону нашу проверить. Лазал по блиндажам, окопам. Признал, что все хорошо. Собирался уезжать в тыл. И тут проявил неосторожность, вышел из блиндажа и стал лесом любоваться. Фуражка на нем, ремни блестят. Заметил его немецкий снайпер и убил одним выстрелом. Тяжело всем нам было...

Вечером командир полка товарищ Сиваков выстроил нас и сказал: "Товарищи, у нас произошло неприятное происшествие — вражеский снайпер убил представителя высшего командования. Фашисты обнаглели. А это все потому, что мы сами фашистских снайперов не уничтожаем. Я решил создать в полку снайперскую команду". А потом, немного помолчав, ско-мандовал: "Кто из вас охотники — два шага вперед!"

Из строя нашей роты вышел я и еще один паренек — сибиряк. Стоим. Полковник подошел ко мне, осмотрел с ног до головы и спрашивает: "Как твоя фамилия, боец?" — "Пассар". — "Не русский, значит". — "Никак нет. Я нанаец". — "Нанаец, говоришь? Что-то я не слыхал такой нации. Откуда родом, товарищ Пассар?" — "Из Хабаровского края". — "Охотник, говоришь? Уж больно ты мал. Неужели ты и на медведя ходил?" — "Ходил, — говорю, — у нас все охотники". — "Ну ладно, посмотрим, что из тебя получится".

Потом дали мне снайперскую винтовку, научили, как с ней обращаться. Я быстро все понял. Откровенно говоря, мне очень хотелось стать снайпером. Вчера рано утром меня проводили через передний край и посадили на высокую сосну. Поставили задачу: выследить и уничтожить вражеского снайпера, того самого, который нашего представителя убил. Просидел я на сосне до полудня. Кругом лес сплошной. Надоело, стал скучать. Где же этот проклятый снайпер скрывается? Неужели не обнаружу его? Стал я осматривать каждое дерево. Тишина, деревья не шелохнуться. Но вот замечаю: на одной сосне ветка почему-то зашевелилась. Присматриваюсь. Опять сучок колыхнулся. Навел я на эту сосну бинокль и каждую ветку просматриваю. "Есть", — потихоньку говорю себе. Вижу: немец обложился ветками и сидит на дереве, словно ворона в гнезде, а винтовку высунул впе-ред. На нее упали лучи солнца. Металл блеснул. Это и выдало фрица. Сердце у меня забилось от волнения. "Ну, Максим, — говорю себе, — не осрамись, не упусти живым врага, стреляй прямо в глаз, как белок на Амуре стрелял".

Вот цель в перекрестье. Выстрел оглушил меня и эхом раздался в лесу. Немец вскрикнул и полетел с дерева вниз, ломая сучья. Я тоже соскочил с дерева. Вечером полковник Сиваков пригласил меня к себе в блиндаж. "Молодец, Пассар! — пожимая мне руку, сказал комполка. — Утверждаю тебя полковым снайпером. С сегодняшнего дня ты ефрейтор".

22 сентября 1942 года. Вот уже более недели находимся на Дону, в большой излучине, оборону держим. Немцы к Сталинграду прорвались. Полковник меня вызвал к себе в землянку. Там уже были в сборе все снайперы. Ставили задачу на следующий день. Полковник говорил, что положение под Сталинградом все время осложняется, враг рвется к городу. Родина требует беспощадно бить врага. Каждый убитый нами фашист приближает День Победы.

Сегодня до рассвета вышел на свою позицию. Ночью прошел дождь. В окопе сыро. Веду наблюдение. За бугром, пригнувшись, бежит немец, не успел я приготовиться, а он уже скрылся. Но вот фриц снова появился. Ловлю его в перекрестье. Ба! Да это же фашистский офицер! "Ну, Максим, — говорю себе, — не промажь, не упусти медведя живым". Удача! Первым выстрелом уложил врага наповал. День начался удачно. Но вот пошел дождь, и моя работа прекратилась.

26 сентября 1942 года. Сижу в своей землянке. Только что вернулся с передовой. Устал чертовски. Ужасно болит голова. День был удачным: подстрелил пятерых фашистов. Командир поздравил с успехом. Голова не перестает болеть, все гудит и гудит. Это, наверное, от разорвавшейся мины. Она ударила в бруствер моего окопа сегодня в полдень. Меня сильно оглушило. Ну ничего, отдохну, и все пройдет.

28 сентября 1942 года. Есть сотый! Первого фашиста я убил в июне западнее Москвы, а вот сотого сегодня за Доном, в Большой излучине. Сотый — не последний. Буду беспощадно истреблять фашистов до тех пор, пока они топчут нашу священную советскую землю, буду мстить и мстить врагу за все его злодеяния.

29 сентября 1942 года. Сегодня отдыхаю, на позицию не ходил, мылся в полковой бане, которая устроена в овраге. Написал домой в село Нижний Катар письмо отцу Александру Даниловичу, пусть не беспокоится за своего Максима. Во фронтовой газете "Красная армия" обо мне напечатали статью. Хвалят. Надо послать статью в Хабаровск, в комсомольскую газету.

1 октября 1942 года. Кто кого? Или я его, или он меня. Сегодня немецкий снайпер решил выследить меня и уничтожить. Фрицы намерены во что бы то ни стало привести свои угрозы в жизнь. Вчера они по рупору кричали: «Пассар, перейди к нам, если не перейдешь — пеняй на себя, завтра прощайся со своим Амуром». И вот фашисты против меня выставили своего лучшего снайпера, он хитрит, всячески выманивает меня на открытый бой, несколько раз пустую каску в разных местах высовывал. Но я умею отличать каску от головы фашиста. Погода на Дону установилась хорошая. В Ста-линграде идут жаркие бои, а у нас в излучине — бои местного значения. На Амуре, наверное, уже выпал снег. Там начинается охота...

2 октября 1942 года. Немецкий снайпер не дает мне покоя. Видно, крепко я им насолил. Сегодня могло произойти несчастье, фашист обнаружил мою позицию. Выстрелил мимо. Пуля угодила в бруствер моего окопа. Я перешел на запасную. Ну, держись, гад! Все, я тебя подкараулю. За день удалось только трех фашистов прикончить. Маловато. Прячутся, все труднее выследить цель. Надо перейти на другой участок.

3 октября 1942 года. Мои товарищи тянутся за мной. Сашка Фролов 80 сразил. Молодец! Хороший он парень — живой, веселый, а главное — смелый. Старшина Салбиев тоже не отстает. Этот берет напором. Саша Фролов часто грустит, он из Сталинграда, а родной город горит на его глазах, а там мать осталась, за нее беспокоится. У Салбиева за Кавказ душа болит, фашисты к его родным краям подбираются. А мне все одинаково дорого. Будто везде родной Амур.

6 октября 1942 года. Два радостных, незабываемых события сегодня случились в моей жизни: меня приняли в ряды Коммунистической партии и за успешные боевые дела на фронте наградили орденом Боевого Красного Знамени. Спасибо за все.

8 октября 1942 года. Из-за четвертого немца чуть было не поплатился своей жизнью. Уложил трех фашистов и хотел было уходить в тыл. Тут, откуда ни возьмись, четвертый вылез из окопа и стал трупы убирать, я прикончил и его. Задержался, и меня фрицы засыпали минами. Сильно оглушило, болит голова. Сижу в землянке и читаю радостное письмо из дома. Отец пишет, что все живы и здоровы, что братишка Сашка рвется на фронт. Ложусь спать, рано утром снова на позицию».



Последняя моя встреча с Максимом состоялась в конце октября на армейском слете снайперов, который проходил неподалеку от станции Котлубань. На этом слете снайперы 117-го стрелкового полка Харьковской дивизии были в центре внимания. Еще бы! Ведь они на Дону уничтожили 3175 фашистов! На слете с пламенной речью выступил Максим Пассар. На его счету тогда было около 300 истребленных вражеских солдат и офицеров.

На слете мы с Максимом повстречались, как старые друзья. К сожале-нию, это была последняя встреча. В те исторические дни, когда советские войска окружали и уничтожали вражескую группировку под Сталинградом, Максим Пассар вместе со своими товарищами несколько раз ходил в атаку, беспощадно бил врага. Однажды при штурме одного населенного пункта, неподалеку от Калача, осколком мины Максим был сражен насмерть.

Сын нанайского народа дорого отдал свою жизнь. На смену своему погибшему брату на фронт из далекого амурского селения пришел Александр Пассар. Александр прошел, как и Максим, славный боевой путь. Он был лихим разведчиком и так же, как и Максим, заслужил на фронте высокое звание Героя Советского Союза.