С. Садовская
ГЕРОЙ, УЧЕНЫЙ

Герой Советского Союза МАЛЫШЕВ Федор Алексеевич

   Шли узкими, заросшими травой лесными тропками. Дурманили рожденные предрассветной свежестью запахи хвои, смолы. Шелестели задумчивые кроны деревьев, провожая парней в опасный путь. Тревожная тишина нависла над густым, кудрявым бором.
   Лес мельчал и неожиданно подступил к шоссе.
   - Переходить по одному, осторожно,- предупредил старший группы Григорий Токуев.
   За шоссе лес снова погустел. Еще минут двадцать шли молча, неслышным шагом. Из-за ольховых кустов замелькала железная дорога. Она бежала над заболоченными низинами, извиваясь на неровной местности.
   Партизаны подползли поближе к дороге, залегли в густых кустах и стали наблюдать. Место оказалось удобным. Дорога просматривалась далеко, и на запад и на восток.
   По полотну ходили гитлеровцы, охраняя свои участки.
   - Днем мину не подложишь,- прошептал Федор Малышев, молодой парень, выделявшийся среди товарищей высоким ростом. Сейчас он старался получше замаскировать свои длинные ноги.
   - Пожалуй,- согласился Токуев.- Придется ждать ночи.
   - А день используем для наблюдения за дорогой,- предложил Малышев.
   Четыре подрывника - Григорий Токуев, Федор Малышев, Володя Петухов и Вася Будович - затаились в кустах. Опыта у них еще не хватало, а знать надо было много. Когда начинается движение на дороге? Как часто ходят поезда на запад и на восток? Какие проходят по дороге эшелоны? Когда сменяется охрана?
   Лежать пришлось долго. Партизанам казалось, что в нужный момент они не смогут подняться с земли, так онемели от неудобной позы руки и ноги. Да еще давала себя знать усталость. Ведь за ночь прошли от базы почти 60 километров.
   Но вот издалека показалась моторная дрезина. На ней ехали немцы - очередная смена караула. Медленно тянулись минуты. Через каждые 100 метров дрезина останавливалась для смены часового. Проехав участок в несколько километров, дрезина вернулась.
   И снова тишина, и успокаивающий щебет птиц, и оранжевый солнечный диск на чистом, безоблачном небе.
   Томительно проходит еще минут тридцать. Наконец показывается первый поезд. Паровоз тянет товарные площадки, груженные песком. Идет медленно, осторожно, почти останавливаясь. Понятно! Контрольный эшелон. Такие поезда немцы пускают каждое утро, чтобы проверить, не подложили ли партизаны ночью мину. В случае чего пожертвовать таким составом не жаль. И только минут через сорок после того как прошел этот поезд, с запада показался товарный состав, видимо, с важным грузом. На всех его площадках стояла военная охрана.
   Подрывники отползли в лес. Нужно было посоветоваться. Уселись на пеньках и жадно закурили. Разговаривали тихо, кратко. Для всех было ясно: ночью ставить мину нет смысла. На ней подорвется контрольный поезд. Движение, конечно, на некоторое время остановится, но эффект будет невелик.
   - Взлететь в воздух должен тот поезд, который мы сами выберем,- сказал Малышев.
   - Значит...- Токуев с одобрением посмотрел на этого на первый взгляд тихого и спокойного парня. Нет, не ошибся он, взяв его в свою группу. Такой не подведет, не струсит, не отступится от цели. Знает, на что идет. И идет просто, уверенно.- Значит, Федя, мы сами миной командовать будем?
   Встретившись глазами, поняли друг друга.
   - Разреши мне,- попросил Федор.
   Подползли к насыпи, залегли, положив около себя автоматы. Сейчас все внимание подрывники сосредоточили на охране. Часовые шли навстречу друг другу, затем молча расходились. Проверяли на часах: сколько минут участок остается без наблюдения. Прикидывали: сколько надо времени, чтобы проползти 40 метров до железнодорожного полотна, заложить мину и отползти назад.
   - Можно успеть,- шепнул Малышев.
   Но тут снова показалась дрезина, на этот раз с вечерней сменой караула.
   Операцию решили отложить на утро, отдохнуть, подкрепиться. Партизаны устали, и идти на неоправданный риск Токуев не хотел. Он знал, войны без жертв не бывает, но помнил и другое: командир обязан при любых обстоятельствах беречь людей.
   Далеко от железной дороги не уходили. Отползли в лес, отошли еще на несколько сот метров и устроили привал. Молча перекусили, еще раз посоветовались, проверили свои расчеты.
   - А теперь отдыхать. Спать по очереди,- сказал Токуев.- Первым дежурю я, вторым - Вася.
   ...Федор Малышев впервые вышел на подрыв железной дороги. Сам попросил, чтобы взяли. Считал это нужной, важной работой, продиктованной войной. Хотелось самому ломать, крушить вражескую технику. Понимал: гитлеровские бандиты не должны попасть на фронт. И за это в ответе он, Федор Малышев, и все его лесные братья. Завтра первое испытание смелости, ловкости, настойчивости, мужества.
   Коротка летняя ночь, но Федор Малышев проснулся рано. Виной тому были не страх и сомнения. Он был уверен: дело свое сделает, задание выполнит, хоть и не свойственна ему, созидателю, эта разрушительная, но очень нужная работа. Да, он будет взрывать свою родную землю, которую хотелось покрыть цветущими садами. Так надо. Да, он будет убивать, чтобы очистить эту родную землю от нечисти. И потом он, Федор Малышев, как нежная мать, будет лечить ее раны. Он верил: такое время придет.
   Не спалось. И сквозь тревожную дремоту прорывались картинки прошлого - далекого и близкого.
   ...Босоногий, светлоглазый мальчишка бегает по околицам деревни Заполье. Какое красивое название! Сразу представляешь себе, как колышется на полях густая рожь, как перебирает колосья непоседа ветер. Хороши боры и пущи родного Полесья. Пытлив ум мальчишки. Слышит он, как сетуют взрослые: болота, болота... А сколько бы могло расти на этой самой земле хлеба, картофеля! Мальчишка мечтает... Буду учиться, вырасту, приду сюда с машинами осушать болота и низины. А деды скажут: "Гляди-ка, то ж наш Федька!"
   Бегут годы. Сбываются мечты. И уже не Федька, а Федор Малышев едет в 1941 году с дипломом Минского политехнического института на работу. Едет туда, куда посылают,- на торфопредприятие "20 лет Октября" Витебского района. Жаркие июньские дни. Обманчивая тишина. Не знает Федор Малышев, как мало осталось его стране мирных дней. Он любит свою работу, он счастлив.
   А потом... Что было потом? Об этом не хочется вспоминать. Федор беспокойно ворочается с боку на бок, крепче сжимает веки. Но обрывки прошлого упорно встают перед закрытыми глазами и как бы приказывают: не забывай.
   ...Воскресная смена. Вдруг из репродукторов внезапно вырывается слово, которое надолго оторвет людей от привычных занятий, полнее раскроет их характеры, справедливой мерой взвесит их поступки.
   Война... Неразбериха первых дней. Прибывают повестки в армию. Малышев добивается в сельсовете: почему нет мне? Говорят: жди, рассчитывай, отправляй людей. И в который раз вспоминается поездка в Витебск за деньгами. Над городом бой. Пять стервятников налетели на наш самолет. С болью следит Федор за этим боем. Немцы сбивают наш самолет и улетают. А он падает вниз пылающим факелом. Сжимаются кулаки от бессильной злобы, по лицу текут скупые мужские слезы. Федор бежит, не понимая, куда и зачем. Такое не вытравишь из памяти. И не надо. Пусть так же пылают теперь гитлеровские поезда. Пусть.
   Вернулся на предприятие. Через несколько дней, как обухом по голове, весть: подходят немцы. И пожалуй, уже тогда начиналась рвущая сердце, но нужная военная работа. Малышев вспоминает. Плотно сомкнув губы, мечется он по торфяным полям и с группой рабочих "раздевает" машины. Снимает детали, портит основные узлы. Минутами его охватывает страх. Что он делает? Ломает машины, к пульсу жизни которых так чутко прислушивалось его ухо? Да, так надо.
   Комсомольца Малышева кто-то выдал. Арест. Лагерь. Побег. И с каждым днем накапливается ненависть, и желание мстить, и стремление вернуть счастье своей земле. В трудную минуту все дороги ведут в родной дом. Тайными тропками пробирался к себе на Петриковщину, в Заполье. Не знал, что неудачи первых дней войны приведут домой и его братьев, Ефрема и Сергея, бежавших из плена.
   Маленькая, покосившаяся хатка. Занавешенные старыми одеялами окна. Вечер осенний, тоскливый. В стекла настойчиво барабанит дождь, чего-то требует, настаивает. Семья Малышевых держит совет. Старший брат, Степан, председатель местного колхоза, знает думы всех. Не раз об этом говорено. Сегодня ночью он, Федор, Ефрем и Степан уйдут бить фашистскую нечисть, уйдут в леса, где уже формируются отряды народных борцов. Но слышно в темноте, как учащенно дышит шестнадцатилетний брат Арсений. О нем, меньшом, сейчас совет и думы. Он и просил, и угрожал: "Не останусь, не буду сидеть сложа руки. Не малолеток уже".
   - Ладно, пусть идет с нами,- решает Федор.
   Сказал эти слова и тяжело заходил по комнате. Да, он взял на себя большую ответственность. Но иначе нельзя. Малышевы характером один в одного. Не удержишь Арсения. Пусть идет.
   Пять братьев Малышевых стали партизанами 125-й бригады Полесского соединения партизан.
   ...На востоке зарозовело небо. Подрывники снова тихо подобрались поближе к железной дороге. Терпеливо ждали. А события повторялись с той же закономерностью, как и в прошедшее утро. Сменился ночной караул. Медленно прополз контрольный эшелон. Федор положил оружие и осторожно взял в руки самодельную мину. Почему-то в эту минуту подумал о том эшелоне, который где-то уже двигался навстречу своей гибели. Мысли сосредоточились на одном: только бы удалась диверсия, его первое ответственное задание.
   Партизаны ждали. Терпеливо пропустили легко постукивавший по стыкам рельсов товарный порожняк. Но вот издалека показался тот эшелон, который по воле четырех партизан должен был превратиться в груду железного лома. Он приближался. Это был пассажирский комфортабельный поезд. Не отрывая от него глаз, Токуев слегка толкнул в плечо Малышева и одними глазами приказал: "Готовься!"
   Федор пополз. Охраны не было видно. С молниеносной быстротой положил на рельсы мину - и назад. В висках стучало так, что он не слышал стука колес приближавшегося поезда. Навстречу ползли товарищи, подхватили Федора под руки. Успели отойти. И вот раздались звуки, которые потом всю войну радовали Малышева больше самой хорошей музыки. Взрыв. Треск. Грохот. Летят, разбиваясь вдребезги, под откос вагоны. Стоны, крики раненых...
   С замиранием сердца смотрит на эту страшную картину Малышев. Первое задание выполнено. А командир группы Токуев снова думает: "Не ошибся я, взяв с собой этого парня. Подучу еще немного, а там сможет работать самостоятельно. Отличный будет руководитель группы".
   В бригаде четверку подрывников ожидала торжественная встреча. Партизанская разведка донесла, что они взорвали поезд, который вез карательный отряд. Убито более 200 эсэсовцев, уничтожен паровоз и 19 вагонов.
   Через три дня - снова на подрыв, снова поход в неизвестное. А на железной дороге - взрыв за взрывом. Летят под откос эшелоны с фашистскими офицерами и солдатами, с танками и другой боевой техникой.
   Токуев действительно не ошибся. Прошло совсем мало времени, и Федора Малышева назначили старшим группы, а потом командиром подрывной роты. Молодые партизаны выбрали его своим комсоргом.
   В жизни каждого человека есть моменты, которые навсегда остаются в памяти. И когда сегодня говоришь с Федором Алексеевичем Малышевым о прошлом, эти моменты оживают во всей своей яркости.
   ...Первое собрание комсомольцев роты. Думы и планы одни: лучше помогать фронту. Лица серьезные, выступления короткие. Рота берет обязательство: больше вредить врагу, раненых товарищей в беде не оставлять.
   На карте - жизнь. Но слово комсомольцев твердое. Не было месяца, чтобы в воздух не взлетали вражеские эшелоны.
   И крепок был локоть товарища в бою. Во время подрыва фашистского поезда охрана обстреляла партизан. Тяжело был ранен Сергей Будович. Пять километров несли подрывники своего друга. Нужно было пройти через канал, затянутый тонкой ледяной пленкой. Пробили лед. Пошли по воде. Клятва! Раненых не оставлять!
   ...Идет собрание коммунистов отряда. Принимают кандидатом в члены партии Федора Малышева.
   И снова походы, опасные, смелые.
   А подрывать все труднее и труднее. На каждый километр гитлеровцы ставят уже по 20-25 охранников, оплели дорогу дотами и дзотами.
   - Проходишь, бывало, неделю с миной за плечами, а поставить так и не удастся,- вспоминает Федор Алексеевич.- Решили ставить мины ночью. Зима. Ночи долгие, холодные. Ползу. Товарищей оставил в засаде. И вдруг напротив немец. Окрик: "Хальт!" Выстрел сбил пилотку. Весь участок осветили ракетами. Скатился под откос, догнал товарищей. Весь ободранный. Нога вывихнута. Но автомат на груди и мину унес.
   Не хватало взрывателей, детонаторов. Экономили. В минуты опасности мин не бросали.
   Рассказывает Федор Алексеевич спокойно, так, как говорят об обычной работе, чертит на листке бумаги схему установки управляемой мины...
   Партизанам помогало местное население. За дорогой следили тысячи зорких глаз. Проводники указывали удобные подходы, менее охраняемые участки. Но неудачи были. И подрывники выработали новую тактику. Выходили к дороге, устраивали засады, уничтожали охрану. И немало фашистских эшелонов не дошло до фронта.
   К тому времени в подрывной группе Малышева были его брат Ефрем, односельчане Григорий Кисель и Сергей Телец-кий и перешедший на сторону партизан словак Рудо Пилотик. Слава об этой отважной пятерке разнеслась по всему Полесью. Они ставили мины под носом у гитлеровцев, придумывали новые методы борьбы с врагом, отличались смелостью и находчивостью в рельсовой войне. Немцы заприметили высокого, ловкого Малышева, поджидали его в специальных засадах. Но эта известность не беспокоила неутомимого диверсанта. Вокруг были свои, советские люди. Они предупреждали, охраняли.
   Полесские партизаны сковали движение на большом участке очень важной для оккупантов дороги. Комендант станции Калинковичи специальным письмом докладывал командующему военной администрацией области, что, если не будут приняты решительные меры к уничтожению партизан в районе междуречья Птичи и Припяти, он не сможет гарантировать нормальное движение на железной дороге и просит снять с него ответственность за возможные в дальнейшем диверсии.
   Фашистское командование увеличило гарнизоны на железной дороге. Часовые начали ходить по двое. На партизан были двинуты крупные карательные силы. Наступили трудные времена. Бои, отходы. Снова бои. Но эшелоны с гитлеровскими солдатами и боевой техникой все равно не должны попадать на фронт.
   Секретарь Полесского подпольного обкома КПБ и командир соединения полесских партизан Иван Дмитриевич Ветров обратился с просьбой к подрывникам возобновить выходы на железную дорогу. От людей требовался подвиг. Но способен ли на него каждый? И тут новое осложнение: не хватает взрывчатки.
   Где ее взять? Ходит по лесным дорогам Федор Малышев, думает. Он инженер, он должен найти выход. А что, если без тола? Мысль неожиданная. Дерзкая. Но надо попробовать. Он знает: подрывники без дела не сидят, руками разбирают путь. Да вред-то невелик.
   Надо проверить. Федор Малышев, его брат Ефрем, Григорий Кисель, Вася Назаров зачастили в партизанскую кузницу. Там они готовили стальные клинья, много клиньев. Диверсант Малышев с группой в восемь человек выходил на дорогу, ставил клинья на рельсы. И клинья начинали работать, как стрелки. Паровоз сходил с рельсов, и состав катился под откос.
   За десятки километров приходили к Малышеву партизаны: расскажи, покажи, научи. Знали: "длинный Федя" не откажет, обучит, поможет.
   Разгром врага становился все более очевидным. Солдаты фронта и партизаны действовали сообща, все более организованно и целеустремленно.
   Но не всегда хватало и клиньев, и не всегда удавалось поставить их в нужный момент. Подрывники маневрировали, непрерывно меняли тактику, сбивали с толку врага.
   Однажды в летний день 1943 года Малышев зашел в хату, где находился комиссар бригады Федор Кудровец:
   - Есть идея. Надо попробовать из противотанковых ружей расстреливать эшелон с ходу. Для этого нужно 100 человек. Прошу выделить и... благословить.
   Комиссар внимательно посмотрел на подрывника. Каждый день он встречался с Федей Малышевым, и каждый раз этот человек удивлял его своей бурлящей энергией, по-хорошему неспокойной натурой, но на сей раз просьба была совсем необычной. Такого еще не практиковалось. 100 человек? А если нарвутся на поезд, который везет 700- 800 гитлеровцев? Но нет. Федя разумен в своей дерзости. Ясно, рассчитывает на неожиданность, но людей зря под пули не подставит.
   - Хорошо, Федя, посоветуюсь с комбригом.
   - Когда ответ?
   - Вечером.
   Малышеву разрешили провести задуманную операцию. Ночью 100 партизан под командованием Федора Алексеевича вышли с базы. К утру незаметно расположились в засаде между станцией Птичь и разъездом Мышенка. Издалека послышался шум паровоза.
   - Подпустить ближе! - скомандовал командир. Расчет Малышева оказался правильным. Неожиданность, испуг сковали немцев. Партизаны на ходу расстреляли состав.
   В своих воспоминаниях командир соединения полесских партизан Иван Дмитриевич Ветров дал такую характеристику партизану Малышеву: "Никто не забудет героические подвиги отважного партизана отряда Токуева инженера Малышева Федора Алексеевича. Он начал с распространения листовок, затем командовал ротой диверсионного партизанского отряда, где его избрали комсоргом, а затем стал высококвалифицированным партизанским диверсантом. Он лично взорвал 19 вражеских эшелонов с живой силой и техникой врага..."
   И вот в 1943 году грудь Федора Алексеевича Малышева украсил орден Красного Знамени, а в 1944 году - Звезда Героя Советского Союза.
   
   
   Четыреста страниц машинописного текста. Большой, объемистый труд. Много на него затрачено сил, бессонных ночей. Заглавие: "Технология и обоснование обогащения легких почв гидроторфом".
   Это тема докторской диссертации, которую Федор Алексеевич Малышев защитил 28 апреля 1964 года на заседании объединенного Ученого совета Отделения технологических наук Академии наук БССР. Диссертация имеет большое значение для поднятия плодородия песчаных и супесчаных земель. Зто подтвердили опыт десятилетних исследований, созданная и уже работающая установка в совхозе "Липово" Гомельской области.
   Мечты сбываются. Федор Малышев родился, чтобы украшать свою землю садами, богатыми лугами и нивами. И зацветут, заколосятся они на месте былых болот и топей Полесья - края легенд и неповторимой красоты. И в венок этих легенд вплетется мирный подвиг отважного, сильного духом бывшего партизана, Героя Советского Союза, ученого Федора Алексеевича Малышева.