И. Селищев
ИНТЕНДАНТ ЖУНИН

Герой Советского Союза ЖУНИН С.Г.

   Интендант... На фронте мне приходилось встречать людей разных военных специальностей, молодых и в возрасте, которые слово "интендант" произносили с нескрываемой иронией. Слушая их, можно было заключить, что интендант - это будто бы не настоящий фронтовик, а человек, стоящий где-то там, позади, в недосягаемой для вражеского огня зоне. Не хочу спорить с этими людьми. Быть может, они действительно встречали таких интендантов, которые заслуживали иронического отношения. Но справедливости ради надо сказать, что воины нашего армейского тыла трудились не за страх, а за совесть, что они, рискуя жизнью, в любое время года и суток - днем, в кромешную тьму, в яростные метели, в распутицу, под бомбами и артиллерийскими обстрелами доставляли на передовую все необходимое, чтобы советский боец мог выполнить свой патриотический долг.
   А если обстановка требовала, то они ложились к пулемету, становились к орудию, бросались в атаку на врага...
   Таким был Сергей Георгиевич Жунин. Впрочем, я бы сказал, он был больше чем таким. Разумеется, читатель потребует от меня доказательств. Я готов представить их. Только заранее оговорюсь: многое из фронтовой жизни этого человека я опущу - опущу с сожалением,- потому что мне надлежит написать о нем всего-навсего короткий очерк, а не книгу.
   Итак, Сергей Георгиевич Жунин... После этой фразы я хотел сразу же перенести читателя во фронтовую действительность, повести его по тем опасным дорогам войны, по которым ходил мой герой. Но, подумав, я решил сначала конспективно рассказать о предвоенной жизни Сергея Георгиевича. Ведь когда что-то уже знаешь о человеке, глубже проникаешься верой в его подвиги.
   Сергей Жунин родился в 1906 году в небольшом селе Медведицком Кимрского района Калининской области. Отец крестьянствовал. Большая семья (пятеро детей) жила впроголодь.
   Сергей был старшим. Рано он испил чашу соленого пота, рано познал, как добывается кусок хлеба. Ему шел девятый год, когда отца забрали в армию и погнали проливать кровь за батюшку-царя и помещиков. На всю жизнь запомнил мальчик истерические рыдания матери, провожавшей на войну мужа, отца пятерых детей, кормильца семьи. Во многом тогда Сергей не разбирался, но одно он понимал: отныне нужда и горе прочно и надолго поселятся в их полутемной, тесной избе. Кто знает, когда вернется отец. Да и вернется ли? На войне люди погибают.
   Так и случилось с отцом.
   Десятилетний мальчик (остальные - четыре девочки - были меньше) стал опорой матери.
   Время что птица, оглянешься - а года нет.
   Сергей рос, мужал. К счастью, ни ему, ни его сестренкам с сумой по миру идти не пришлось. Спасла революция, Советская власть.
   Значение этого великого события он начал осознавать, когда пошел в школу. С годами обогащался знаниями, опытом, росло понимание жизни, которая заметно менялась на глазах.
   Наблюдая за переменами, происходившими вокруг, в том числе и в его родной деревне, Жунин утвердился в мысли - к старому возврата не будет. Кому нужно было это старое. Дружившее с беспросветным горем, неотступной нуждой, болезнями, безграмотностью! Жунин видел: почти вся молодежь села учится, мечтает о больших дорогах в жизни...
   В 1928 году его призвали в Красную Армию. Мать проводила Сергея со слезами, но не с теми, с какими провожала мужа на страшную и непонятную войну...
   Романтика армейской службы захватила Сергея, и он посвятил ей жизнь. Снова учеба, потом возвращение в часть уже в звании командира. К тому времени Сергей Георгиевич стал семейным человеком.
   Война с фашистами застала его в маленьком пограничном городке. Спешно эвакуировав жену с двумя детьми, Жунин приготовился к боям. Никто в части толком не знал, что это будут за бои.
   Враг ломился нахально. Запылали поселки и города, гибли ни в чем не повинные люди нашей земли. Часть, где служил интендант Жунин, попала в окружение. Отходить было некуда.
   Пришлось забыть о своих прямых обязанностях. Жунин - во главе подразделения. Казалось, от смерти не уйти. Вот она бросает пригоршни пуль, взрывает снаряды, бомбы, воет, стонет, свистит. И все же Жунин думал о жизни.
   Да, надо жить. Жить, пока враг не получит сполна, пока земля, его, Жунина, родная земля, не вздохнет свободно... Он лежит у пулемета и косит наседающих фашистов. Их много, им нет числа. Прикрываясь броней танков, они идут напролом.
   От части остались крупицы. В подразделении Жунина - несколько человек.
   "Надо жить... жить",- неугомонно билась мысль.
   Выход один - пойти на прорыв. Вон по той впадине, а там недалеко лес.
   Сгущались сумерки.
   - За мной! За мной, ребята!..- Жунин первым рванулся вперед. И свершилось чудо: маленькая группа отважных проложила себе дорогу среди врагов и достигла спасительного леса. Это произошло возле г. Слонима, там, где петляет река Щара.
   Я сказал - свершилось чудо. Нет, неверно. Неверно, потому что таких "чудес" на протяжении войны было неимоверное множество.
   Чуда никакого не произошло. Был безудержный порыв, наполненный твердой верой в жизнь, любовью к Родине, той неистребимой любовью, которую не в силах заглушить леденящий душу свинцовый ветер.
   
   * * *
   
   Вот теперь я, кажется, подошел к своим главным доказательствам.
   ...Круглянский лес. Июль 1941 года. В глухой чаще притаились воины Жунина. Есть раненые, то и дело тишину нарушает сдержанный стон. Командир устроился под старым дубом с вихрастой кроной. Прислонившись спиной к шершавому стволу и закрыв глаза, он, казалось, спал.
   Светало. Лес наполнялся звоном птичьих голосов. Трава покрывалась веселыми солнечными зайчиками. Какой-то бойкий луч пробился сквозь толщу дубовой листвы и угодил в усталое лицо Сергея Георгиевича.
   Жунин вздрогнул, открыл глаза. Нет, он не спал, он думал о пережитом.
   - Товарищ интендант... товарищ интендант...- послышался голос справа.
   К командиру подползал раненый боец. Жунин поежился, протер ладонями лицо.
   - Товарищ интендант, что же дальше? - боец сел напротив.
   - Об этом и я думаю, дорогой. А ты как считаешь?
   Насупив брови, боец проговорил:
   - Вряд ли мы проберемся к своим. Немцы уже далече. Ни за что можем угодить в плен.
   - В плен...- повторил Жунин, пристально глядя в лицо бойца.- В плен... Да об этом надо забыть! Это слово выбрось навсегда! - Поднял голову и уже громко: - Товарищи, подсаживайтесь ближе.
   Воины расселись полукругом.
   - У нас есть, по-моему, один выход,- сказал Сергей Георгиевич,- остаться здесь.
   - Это что - переждать войну в лесу? - подал голос пожилой раскосый солдат.
   - Нет, не переждать, а губить немцев. Губить беспощадно! - отрезал Жунин.- Кто согласен - оставайся со мной, кто против - расстанемся. Все видели, что эти гады вытворяют на нашей земле. Кто же здесь будет защищать советских людей, вселять в них уверенность в нашу победу?
   Четыре человека поддержали решение Жунина. Другим оно показалось малоубедительным, и они подались на во- сток.
   Я рассказал об этой беседе для того, чтобы показать, что Сергей Жунин с самого начала был убежден в необходимости партизанской борьбы. Как военный человек, он прекрасно понимал: диверсионная работа в глубоком тылу нанесет противнику колоссальный ущерб. А это, в свою очередь, облегчит действия Красной Армии.
   Конец лета, осень и зиму 1941/42 года Жунин и его товарищи провели в лесу. Конечно, они не сидели в землянках сложа руки. Ходили в близлежащие села, устанавливали связи с надежными людьми, изучали местность, собирали сведения о вражеских гарнизонах, вели наблюдение за передвижением частей и перевозками гитлеровцев. Устраивали засады на дорогах. Обзавелись радиоприемником. Каждый день принимали сводки Совинформбюро и знакомили с ними местное население.
   А с наступлением весны развернулась горячая работа. Не стану говорить о том, как формировался сначала один отряд, потом второй, третий... В этом деле по заданию райкома принимал участие целый ряд товарищей. Но Жунин сыграл наиболее видную роль. Недаром первый отряд был назван именем "Сергей".
   И сразу же отряд приступил к активным боевым действиям. Не буду описывать их. Приведу лишь характеристику, данную С. Т. Жунину секретарем Круглянского подпольного райкома партии товарищем Новиковым. В ней говорится:
   "Будучи командиром отряда № 36 до октября 1942 г., т. Жунин проделал большую работу. Его отряд пустил под откос 13 воинских эшелонов. Под обломками вагонов, на засадах и в открытых боях уничтожено около 5000 вражеских солдат и офицеров, разбито 24 автобронемашины, взорвано 3 железнодорожных моста, разгромлено 11 участков..." Отряд вырос в бригаду. В ней насчитывалось уже свыше полутора тысяч человек. С октября 1942 года бригада расширила свои действия.
   В той же характеристике сказано, что до мая 1943 года партизаны-жунинцы пустили под откос свыше сотни воинских эшелонов, уничтожили несколько тысяч солдат и офицеров, 164 бронемашины, взорвали ряд мостов, разгромили 8 вражеских гарнизонов.
   Далее тов. Новиков пишет:
   "Правительство Советского Союза высоко оценило работу т. Жунина, наградив его за выдающиеся заслуги в развитии партизанского движения орденом Красного Знамени и присвоив ему воинское звание "полковник".
   ...Круглянский подпольный РК КП(б)Б уверен в том, что т. Жунин и впредь будет таким же непримиримым борцом против германского фашизма до полного его уничтожения и освобождения нашей священной Родины от немецких оккупантов".
   Здесь уместно, пожалуй, сообщить, что Сергей Георгиевич был беспартийным. Кое-кто в бригаде ставил ему это в упрек. Дескать, боится ответственности. Они, конечно, были неправы.
   Жунин душой и сердцем верил партии. Верил беспредельно. Он по праву считал себя ее верным сыном. И если Сергей Георгиевич формально еще не числился в рядах коммунистов, то это говорило о другом: он хотел заслужить это высокое звание честными, большими де- лами.
   Хочу подробней рассказать об одной операции, подготовленной и осуществленной С. Г. Жуниным.
   Но прежде напомню о событии, которое связано с этой операцией.
   В 1960 году германский канцлер Аденауэр призвал на пост командующего бундесвером генерала Адольфа Хойзингера, а европейские и американские поджигатели новой войны сделали его членом военного комитета НАТО.
   Это назначение вызвало гневный протест всего советского народа.
   Кто такой Хойзингер?
   Это гитлеровский генерал, военный преступник. Занимая пост начальника оперативного управления генерального штаба сухопутных сил фашистской армии, Хойзингер являлся одним из вдохновителей гитлеровской агрессии. Он принимал активное участие в разработке планов захвата других государств, в разработке пресловутого плана "Барбаросса" - плана нападения на Советский Союз.
   В период Великой Отечественной войны по приказам Хойзингера гитлеровские палачи убивали, вешали, истязали, сжигали заживо советских людей.
   Мощное партизанское движение, бушевавшее в Белоруссии, приводило в бешенство палача и садиста Хойзингера.
   После каждого сообщения о разгроме немецких гарнизонов партизанами генерал метал гром и молнии.
   В конце лета 1942 года начальник тыла группы армий "Центр" донес Хойзингеру о том, что партизаны С. Г. Жунина нанесли сокрушительный удар по станции Славное. Гитлеровский приспешник немедленно прислал телеграмму за № 11027/42сс. В ней от имени фюрера палач потребовал принять жесточайшие меры устрашения. Уже через день телеграммой за № 6744/42 командование группы армий "Центр" доносило, что "в качестве репрессивной меры за нападение партизан на станцию Славное по вашему указанию предполагается предпринять следующее: расстрелять около 100 участников партизанских отрядов и членов их семейств... Дома этих лиц будут сожжены..."
   Хойзингер ответил:
   "ТЕЛЕГРАММА
   оперативног о управления генштаба сухопутных сил
   командованию группы "Центр"
   № 11074/42 ее. 31.8. 42 г. 23 ч. 30 м.
   Предпринимаемые вами меры санкционируются. О результатах выполнения донесите".
   И оккупанты начали резню.
   Но что же произошло на станции Славное?
   ...Станция Славное с небольшим поселком расположена на железной дороге между Оршей и Борисовом. Во время войны через нее шли поезда из Берлина в Брест, Минск, Оршу. После того как партизаны Константина Заслонова вывели из строя систему водоснабжения в Орше, Славное стало основным пунктом заправки паровозов водой.
   Естественно, немцы создали здесь крупный гарнизон, усиленный артиллерией, танками и бронемашинами. Сюда же они пригласили группу ярых врагов Советской власти, которые, прикидываясь "патриотами", проникали в партизанские отряды.
   Начальник гарнизона с помощью своих ищеек вел постоянное наблюдение за продвижением партизан, посылал против них отряды усмирения, устраивал облавы. По его приказу гитлеровцы жгли деревни, вешали, расстреливали, бросали в колодцы женщин, стариков, детей.
   Мысль о разгроме фашистского гнезда на станции Славное давно зародилась в голове Сергея Жунина. Он поделился ею с ближайшими помощниками. Они горячо одобрили ее. Кое-кто потребовал осуществить этот план немедленно.
   - Торопиться в этом деле нельзя,- успокаивал Сергей Георгиевич.- Операция должна обязательно увенчаться успехом. Обязательно! А для этого нужна тщательная подготовка.
   С ним согласились и комиссар Василий Петров, и начальник штаба Алексей Симанович, и начальник разведки Дмитрий Чигин.
   - Но и затягивать не будем. Время не ждет,- заключил командир.
   Это был, так сказать, предварительный обмен мыслями.
   Когда же вплотную приступили к разработке операции, то к этому Жунин привлек командира 8-го партизанского отряда Д. Куликова и комиссара Т. Кавецкого, а также командира 24-го отряда Г. Мясника и комиссара Н. Садофьева.
   Учитывались все возможности партизан и противника. Каждый вариант штурма разбирался подетально. Если в том или ином варианте обнаруживался малейший изъян, сразу приступали к обсуждению нового.
   В итоге жарких ночных споров и размышлений родился, наконец, план, который и должен был принести желанную победу. Разумеется, об этом плане рядовые партизаны не знали.
   Однако боевая подготовка в отрядах резко оживилась. Командиры подразделений учили подчиненных метко стрелять, маскироваться, бросать гранаты, скрытно и быстро переползать по-пластунски, атаковать врага, сидящего в укрытии. Огромные задачи в этой операции отводились саперам. Поэтому они большую часть времени занимались тренировками.
   Широкую морально-политическую подготовку провели политработники, коммунисты и комсомольцы.
   О предстоящей операции Жунин доложил в оперативный военный центр Могилевской области, который возглавлял полковник Ничипурович. Центр одобрил замысел.
   ...Партизаны покинули базу. К сборному пункту они пробрались лесными дорогами. На опушке леса в сумерках командиры вновь собрались и на основании донесений разведчиков последний раз уточнили свои задачи.
   После этого отряды заняли исходные рубежи.
   В 24.00 со станции Крупки пришел эшелон. Это было для Жунина неожиданностью. Он приказал немедленно выяснить, что в вагонах. Если воинская часть, тогда придется в план штурма внести изменения...
   Разведчики донесли: в эшелоне оружие и боеприпасы. Жунин облегченно вздохнул.
   Внезапно прогремели два взрыва. С востока и запада станцию осветили яркие вспышки. Вслед за ними гаркнули две партизанские пушки. Первые снаряды угодили в здание станции.
   События развивались стремительно. Бежали минуты. Но Жунину казалось, что время тянется слишком медленно и слишком медленно разгорается бой.
   Скоро ему донесли, что подрывной отряд под командованием Анатолия Горбунова восемью взрывами поднял железнодорожное полотно в пяти километрах от станции Славное. То же самое, только с другой стороны станции проделал отряд Константина Матежа.
   Это были очень важные донесения. Теперь противник лишился возможности подбросить по железной дороге к атакуемому гарнизону свежие подкрепления.
   24-й отряд наступал по восточной окраине станции. Перед ним стояла задача как можно скорей выйти к деревне Глиннике и тем самым перекрыть дорогу, по которой фашисты смогут подвести подкрепления. В своих донесениях командир отряда сообщал, что дела у него идут хорошо.
   Приятные вести приходили от командира 8-го отряда, наступавшего по западной окраине станции с целью не допустить подхода противника со стороны магистрали Минск - Орша.
   36-й отряд действовал в центре, на главном направлении. В его задачу входило овладеть станцией, разрушить казармы, склады, водокачки, уничтожить телеграфно-телефонную связь, разобрать и растащить путевое хозяйство.
   И здесь все развивалось по плану.
   С удивительной энергией и смелостью орудовали саперы. Вооруженные пилами, топорами, лопатами, лапами и гаечными ключами, они растаскивали рельсы, выкапывали шпалы. А там, где не хватало физической силы, пускали в ход взрывчатку.
   Охрана складов, военного имущества, пекарни, дома волостного управления, водокачки была снята почти без выстрелов. Затем все эти объекты взлетели на воздух.
   Горячая схватка завязалась на подступах к казармам гитлеровцев. Разбуженные первыми выстрелами, полураздетые, они все же сумели организовать оборону. Жунин послал туда подкрепление.
   Героически вели себя пулеметчики Михаил Новоев, Дорофей Бутенко, Платон Мацкевич... Пример отваги показали командир роты Михаил Кулаковский, разведчики Петр Кудрявцев и Иван Москалев, политработники Василий Петров и Николай Садофьев, Тихон Кавецкий, подрывники Михаил Шерстобитов и Валя Подчуфарова.
   На одном участке гитлеровцы потеснили партизан. Командир взвода Кадышев поднял своих ребят в штыковую атаку.
   Невозможно перечислить всех отличившихся в этом бою. Три часа длилась ночная схватка. В ней самое горячее и непосредственное участие приняло местное население.
   Немецкий гарнизон был полностью истреблен. Горели склады, казармы, станционные строения, два воинских эшелона, стоявшие на запасных путях, и около сотни других вагонов с разным имуществом и снаряжением.
   Только на восьмые сутки фашистам удалось частично восстановить движение по этой линии. Заправку паровозов водой они стали производить с помощью ручных насосов из реки Ильянко.
   ...На рассвете партизаны отошли к сборному пункту. В тот же день с богатыми трофеями они углубились в лес. Тогда они еще не знали, какой переполох вызовет в стане гитлеровцев их смелый налет. Не знали они и о бесчеловечном приказе палача Хойзингера.
   Комбриг Жунин подробно доложил в оперативный военный центр об успешно проведенной операции. В ответ пришла бумага за подписью полковника Ничипуровича. В ней говорилось:
   "...За разгром ст. Славное объявляю благодарность всем вашим партизанам, а на отличившихся в этой операции представьте мне списки для ходатайства о их награждении. Действуйте смело и энергично, задача - не пропустить ни одного поезда и ни одной машины на автостраде и железной дороге Борисов - Орша. Рвите мосты и железную дорогу"
   И последующие задания Родины партизаны Жунина выполняли с той же самоотверженностью, с какой они разгромили станцию Славное.
   Фашистское командование блокировало Круглянский район. Но напрасно гитлеровцы лелеяли мечту покончить с партизанами. Они были неуловимы. Свою злобу враги вымещали на мирном населении.
   
   * * *
   
   Жунинцы пользовались на Могилевщине высоким и вполне заслуженным уважением. Честность и смелость в бою были отличительными чертами партизан.
   Много тяжких и опасных дорог измерили они под огнем коварного противника за три года. Заканчивая очерк, хочу упомянуть поход в Брестскую область. Этот дальний рейд, начавшийся в конце 1943 года, совершался по незнакомой местности и при отсутствии топографических карт. Он потребовал от жунинцев огромного напряжения всех сил, военного умения, храбрости и железной выдержки.
   В то время фашисты уже испытали мощь партизанских ударов и бросали против народных мстителей не мелкие отряды, а крупные соединения, оснащенные танками, артиллерией и автоматическим оружием.
   За период этого рейда жунинцы не раз встречались с противником и наносили ему серьезный урон. Вместе с тем не прерывалась и диверсионная работа.
   Жунинцам есть что вспомнить, есть чем гордиться и есть что доложить Родине.
   ...В 1944 году Сергей Георгиевич Жунин стал коммунистом. В этом же году в газетах был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении ему высокого звания Героя Советского Союза.
   Вот так воевал бывший интендант 3-го ранга, а ныне полковник запаса С. Г. Жунин.