С утра 16 ноября противник перешел в наступление на всем фронте обороны 16-й армии. Сразу же определилось направление главного удара. Это был левый фланг армии: участок обороны 316-й стрелковой дивизии генерала Панфилова.

Атака началась после сильной артподготовки и ударов фашистской авиации с воздуха. Танки группами 15-30 машин, сопровождаемые автоматчиками, пытались сразу же прорвать нашу оборону.

Но части 316-й дивизии и приданные ей артиллерийские и танковые подразделения давали наступающим гитлеровцам жестокий отпор. Упорные бои развернулись и перед фронтом московских курсантов, и перед фронтом конников Доватора, и на участке 18-й стрелковой дивизии.

Натиск фашистов все усиливался. Используя превосходство, прежде всего в танках, противник с первого же дня начал продвигаться вперед. Как это ни было прискорбно, но наши части, в том числе и 316-я, с каждым днем отходили и отходили к Москве. Проследим за ходом боев 1077 стрелкового полка этой дивизии. Командовал полком майор З.С. Шехтман.

В моем архиве хранятся воспоминания одного из активных участников этих боев, в то время комиссара 1-го батальона 1077 полка политрука Малкина Василия Максимовича, ныне генерал-майора в отставке, проживающего в Москве. Используя этот уникальный материал, посмотрим, что же происходило в эти дни на Ленинградском шоссе. Хотя на каждом метре совершались подвиги, и каждый час рождались новые герои, в том числе и в 1077-м полку, фашисты все же теснили наши войска.

16 ноября полк находился на рубеже: Поповкино-Строково; через 4 дня к 20 ноября полк отошел на 25 км в район Новопетровское; 21 ноября на рубеже: Денежкино- Чудцево; 22 ноября полк уже вступает на территорию Солнечногорского района и в районе деревни Горки готовится к обороне. К этому времени в район Солнечногорска отходил курсантский полк и 3-я кавалерийская группа Доватора.

В эти дни происходит довольно серьезный конфликт между командующим 16-й армией Рокоссовским и командующим Западным фронтом Жуковым. Об этом конфликте пишет Константин Константинович в своих воспоминаниях "Солдатский долг".

У Рокоссовского, оборонявшегося на двух важнейших направлениях на Волоколамском и Ленинградском шоссе, полностью иссякли резервы, в частях оставалось примерно тридцать процентов бойцов, а враг все давил, особенно, на Клин и Солнечногорск. Рокоссовский и его штаб предложили: войска, которые держались в 12-13 км западнее Истринского водохранилища, быстро отвести на восточный берег, занять очень удобные для обороны подготовленные позиции. Тут и водная преграда, и заранее поставленные минные поля.

Гораздо легче держать немцев, чем на голом месте. А высвободившиеся силы перебросить на самые угрожаемые участки.

Требовалось разрешение командующего фронтом. Рокоссовский обратился к нему с обоснованным предложением, упомянув об измотанности войск, о том, что немцы сходу, на плечах наших отступающих частей форсируют реку и водохранилище, если заранее не занять выгодный рубеж. Но Жуков категорически отказал: для всех один закон, один приказ - стоять насмерть.

Понятно было Константину Константиновичу: если Жуков упрется - не сдвинешь.

Но и Рокоссовский умел добиваться того, что считал нужным. Он посылает мотивированную телеграмму в Генштаб. Начальник Генерального штаба маршал Б.М. Шапошников положительно оценил предложение Рокоссовского, понял его маневр, позвонил Сталину и получил "добро".

Получив из Генштаба разрешение, Рокоссовский, оставив на рубеже заслоны для задержания немцев, приказал отводить главные силы за Истринское водохранилище. А тут телеграмма: "Войсками фронта командую я! Приказ об отводе войск за Истринское водохранилище отменяю, приказываю обороняться на занимаемом рубеже и ни шагу назад не отступать. Генерал армии Жуков".

Пока этот конфликт решался на самом высоком уровне, немцы обошли Истринское водохранилище с севера и с юга и оказались на территории Солнечногорского и Химкинского районов.

23 ноября немцы захватили Клин и Солнечногорск. Перед фашистами открылся прямой путь на Москву.

Об этих днях маршал Советского Союза Г.К. Жуков пишет: "К 25 ноября 16-я армия отошла от Солнечногорска. Положение на этом участке внушало большую тревогу. В район Солнечногорска, в распоряжении командующего 16-й армии, Военный Совет фронта перебрасывал все, что мог, с других участков фронта, в том числе группы солдат с противотанковыми ружьями, отдельные группы танков, артиллерийские батареи, зенитные дивизионы...

... Фронт нашей обороны выгибался, образовались очень слабые места, казалось вот-вот случится непоправимое. Но советские воины выстояли, а, получив подкрепления, вновь создали непреодолимый фронт обороны".

Обратимся опять к воспоминаниям генерала В.М. Малкина.

1077 стрелковый полк в составе двух батальонов передавался в подчинения генерала Доватора. 3-й батальон оставался при дивизии. Начальник штаба дивизии полковник Иван Иванович Серебряков лично поставил задачу полку: прибыть в деревню Кузнецово, там должен встретить полк офицер Доватора и уточнить задачу. А если там никого не окажется, продолжать движение до деревни Горки на реке Катыш и занять оборону левее 126 стрелковой дивизии.

Марш начали сразу же - время было дорого. Впереди по маршруту выступила группа конного разведотряда во главе с начальником штаба капитаном Булатовым. Ему вменялось в обязанность не только разведка пути, но и прием участка обороны от 126-й дивизии.

В деревне Кузнецово их никто не встретил. Пошли дальше. В деревню Горки прибыли утром 23 ноября. Там уже были немцы, которых разведка быстро оттуда вышибла.

Шехтман доложил по рации Доватору, что прибыл в заданный район.

- Понял, - ответил Доватор, - выполняйте поставленную задачу.

126-й дивизии здесь не оказалось. Начали готовить участок обороны. Солдаты зарывались в землю. Никто не знал, что никому не нужна будет эта наскоро подготовленная оборона.

Через несколько часов начальник штаба полка капитан Булатов вернулся от генерала Доватора и привез новый приказ: в ночь на 24 ноября срочно совершить марш и к 12 часам дня перекрыть в районе Савельева-Капрово, что в 6-7 км южнее Солнечногорска, Ленинградское шоссе.

В эти дни была создана группа генерала Доватора. В её состав входили 50-я и 53-я кавалерийские дивизии и приданные Доватору 20-я и 44-я кавалерийские дивизии, два батальона 1077 стрелкового полка, 126-й и 136-й отдельные танковые батальоны.

Ей-то и была поставлена задача: 24 ноября выбить немцев из Солнечногорска.

1077-му полку задача была двоякая: в то время, когда кавалерийские дивизии будут наступать, охватывая Солнечногорск с востока и запада, полку надлежало, находясь в обороне, удержать южнее Солнечногорска центр полосы кавалерийской группы, тем самым сковывать противника, лишив его возможности маневрировать, бить по тылам и флангам наступающих частей Доватора.

В том случае, если контрудар кавалерийских дивизий не позволит отбросить от города врага, и немцы возобновят наступление в сторону Москвы, полк должен держаться, как бы трудно не было.

Ввиду малочисленности сил и средств и поспешности её подготовки, атака кавалеристов успеха не имела и была легко отбита немцами. И полку майора Шехтмана пришлось выполнять приказ: стоять до конца, стоять насмерть.

Утром 24 ноября полк в районе деревни Парфеново перешел железнодорожную линию и вышел в указанный район. 2-й батальон капитана Бутылина занял оборону в деревне Савельево, а 1-й батальон ст. лейтенанта Елокова двумя ротами перекрыл Ленинградское шоссе, а третья рота заняла оборону севернее Карпове Батарея Коновалова прикрывала Ленинградское шоссе.

Что же из себя представлял 1077 полк? Вот сведения, которые дает нам Малкин. В 1-м батальоне насчитывалось 87 стрелков. 29 пулеметчиков и 40 минометчиков, всего - 156 человек. Не больше было и во 2-м батальоне. Да батарея Коновалова в составе восьми орудий.

Основные силы командир полка сосредоточил возле Ленинградского шоссе.

Под вечер 24-го ноября немцы перешли в наступление вдоль Ленинградского шоссе на Пешки. Здесь главный удар на себя взяла рота лейтенанта Митько Михаила Михайловича. Роту атаковала немецкая пехота, усиленная танками. Истребители танков во главе с сержантом Киреевым мужественно сражались, подбили несколько танков и все погибли.

В борьбе с танками погиб и сам командир. Рота перестала существовать. А чем подвиг этой роты отличается от подвига 28-ми героев?!

Но, не попала героическая гибель 1-й роты 1077 стрелкового полка и её командира в пропагандистскую струю, не оказалось под рукой Кривицкого, и никто не знал о подвиге этих героев уже в пятидесяти километрах от Москвы.

И только пятьдесят лет спустя, мы узнали о Митько и его роте.

В этот день и даже часы, когда мужественно сражались и гибли солдаты Митько в одном километре от Пешек, в деревне находился командующий 16-й армией генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский.

"К вечеру 24 ноября мы прибыли в деревню Пешки. Из доклада офицера штаба выяснилось, что севернее имеются лишь незначительные силы из группы генерала В.А. Ревякина, которому командующий фронтом поручил оборону Солнечногорска, да несколько танков. Соединения и части армии в назначенные моим приказам районы ещё не вышли. Уточнить обстановку мы не успели. Начался артиллерийско- минометный обстрел. Один снаряд угодил в наш дом, пробил стену, но, к счастью, не разорвался. Вбежавший офицер доложил, что гитлеровские танки вошли в деревню по шоссе, а автоматчики движутся по сторонам, обстреливая дома. В такую переделку мы ещё не попадали. Наши машины были остановлены на краю деревни. Надо было немедленно добраться туда. На улице над нами со свистом проносились снаряды. Они шлепались о землю или ударяли в постройки и заборы, но не разрывались. Это были, по-видимому, болванки, которыми стреляли гитлеровские танкисты. Разомкнувшись слегка, чтобы видеть друг друга - а собралось нас человек 12-14, - мы стали пробираться к оврагу, что в конце деревни. Это удалось сделать без потерь. Затем перебрались через овраг и осторожно приблизились к шоссе. Там мы нашли свои машины ~ водители не бросили нас в беде. Убедившись, что, блуждая под носом у противника пользы никому не принесем, мы Решили сразу направиться в штаб армии и оттуда управлять войсками, сосредоточенными на Солнечногорском направлении".

К 25-му числу ноября полк отошел на юг от Пешек и занял оборону в районе совхоза "Красная горка".

25-го день выдался более или менее спокойным. В этот день и родилась мысль атаковать противника в Пешках. Немцы, уже успевшие подтянуть в Пешки резервы, могли в любое время перейти в наступление. И могли смять нашу оборону. Целесообразнее 26 ноября не обороняться, а наступать. Тем самым навязать свою волю противнику - расстроить его планы и хотя бы на сутки задержать его в Пешках. В этот день и появилась записка-приказ командарма- 16:

"25.11.41г. 13-20. Тов. Доватор! На вас смотрит вся Европа! Есть возможность отличиться! Надеюсь на то, что Вы решительным, быстрым контрударом с танками на Пешки восстановите положение. На остальных участках фронта -обороняйтесь. Рокоссовский".

Приказ командующего 16-й армии был немедленно доставлен командиру 2-го гвардейского кавалерийского корпуса гвардии генерал-майору Л. Доватору, который красным карандашом в углу размашисто написал:

"Европа не Европа, а немцы узнают, что Москву не взять. Доватор".

Полк изготовился для наступления. Накануне, во время артиллерийского обстрела, был ранен командир 1-го батальона ст. лейтенант Блоков. Командование батальоном принял на себя младший политрук Гладков Александр Григорьевич.

Наступление планировали на 8 утра, но потом почему-то перенесли на неопределенное время. Внезапность была утрачена. Противник подтянул свежие силы.

Батальон Гладкова под покровом ночи скрытно сосредоточился в южной части совхоза "Красная Горка", отсюда пошли в наступление. Преодолев овраг, батальон перерезал проселочную дорогу, выбил небольшую группу немецких солдат, засевших в бараках совхоза, и заставил их отступить в Пешки.

Оставив в одном из бараков начальника штаба Баранова со средствами связи, комбат Гладков повел свой батальон в атаку. Когда батальон по небольшому вытянувшемуся узкой полоской полю, зажатому между высотой и оврагом, подходил к подножью высоты, то по нему с колокольни деревенской церкви ударил пулемет. Бил он точно, прицельно. Батальон уже не мог двигаться и залег на ровном, заснеженном поле, на виду вражеского пулеметчика.

Чтобы возобновить атаку, поднять людей, оторвать от земли, нужно было хотя бы на 10-15 минут подавить этот проклятый пулемет. Но чем, как? Гладков вызвал Баранова.

- Связь с командиром 5-й батареи имеешь?

- Так точно.

- Пускай бьет по пулемету. Ориентир- церковь.

Батарея начала обстрел, но безрезультатно. Стоило нашим бойцам подняться, как пулемет оживал и прижимал всех к земле. Так продолжалось около часа.

Неожиданно выручили наши самолеты. В эти дни на этом направлении очень активно действовала наша авиация. Небольшими группами самолеты неоднократно пролетали над батальоном в сторону Солнечногорска. Гладков в надежде, что его увидят и поймут летчики, одну за другой пускал сигнальные ракеты в сторону церкви. Одна из штурмовых групп, видимо заметила целеуказание и на малой высоте пронеслась над церковью, сбросив несколько бомб, Одна из них и срезала колокольню. Пулемет замолчал.

- Батальон, за мной. Вперед!

Шел комбат быстрым крупным шагом, не оглядываясь. Почему-то он был уверен, что батальон уже не заляжет, будет идти за ним. Был уверен в своих бойцах, в своих командирах. Как бы трудно ни было после неудачной атаки бойцам преодолеть страх, они его преодолели. Батальон шел за своим комбатом. И что, его, комбата, место сейчас именно здесь, впереди бойцов, это Александр понимал умом и сердцем. Не встретив сопротивления на высоте, батальон, не останавливаясь возле церкви, вышел на южную окраину деревни. Здесь завязался бой с автоматчиками. По сигналу, поданному Гладковым, из-за оврага ударила артиллерия и подошедшие из тыла танки. Используя эту огневую поддержку, бросилась атаковать 1-я рота. Атака застопорилась и тогда командир 1-й роты мл. лейтенант Денисенков поднялся в полный рост и увлек за собой бойцов. Немецкие автоматчики отступили к центру деревни. Бой затих. Затишье длилось недолго. По батальону противник нанес огневой налет из орудий и минометов. Опять появились автоматчики. Они перебрались через шоссе и стали обходить батальон. Гладков подполз к политруку Курганову.

- Леня, оставайся здесь, а я побежал к 3-й роте. Надо их остановить, а то в затылок ударят ...

- Следует ли комбату уходить со своего КП, - усомнился Курганов.

- Сейчас придет сюда Баранов, он где-то на подходе. Да и я скоро вернусь.

Натиск противника все усиливался. Из-под Солнечногорска подошли новые танки. Командир полка приказал батальону оставить Пешки и вернуться на исходное положение, в окопы на Красной горке. 3-я рота, отступавшая последней, примкнула к батальону уже за пределами деревни. Гладкова с ней не было. Батальон вел лейтенант Баранов.

Исполняющий обязанности командира роты сержант И.А. Герман смог лишь доложить, что Гладков недолго оставался в роте и ушел в сопровождении связного Оплеснева на свой КП в Пешках. И вот не дошел до места ни сам комбат, ни его связной.

Но вскоре все выяснилось. Связной Оплеснев вернулся в свою роту и рассказал, что комбат Гладков и он, возвращаясь на КП, неожиданно нарвались на группу автоматчиков. Гладков, отстреливаясь, почти сразу же погиб. Оплеснев упал в придорожную канаву, сумел отползти и спасся чудом.

Вынести труп Гладкова он не мог: немцы находились в двадцати шагах.

Четыре дня сдерживал фашистов под Пешками 1077-й стрелковый полк панфиловцев. Как же они нужны были для 16-й армии, для Западного фронта, для всех защитников Москвы. И только тогда, когда за спиной у гвардейцев 8-й стала 7-я гвардейская стрелковая дивизия, только что прибывшая из-под Серпухова, 1077- й стрелковый полк оставил свои боевые позиции на Красной горке и под непрерывным воздействием противника отошел к Алабушеву, где и воссоединился со своей дивизией.

III

Описывая бои 41-го года, мы постоянно встречаемся с эпизодами борьбы наших бойцов с немецкими танками.

Как умело и грамотно использовало немецкое командование свои танковые и моторизованные соединения. На всех главных направлениях своего наступления - значительное превосходство в танках. И задача им: только вперед, не оглядываясь назад, не смотря по сторонам, прорывать нашу оборону, обходить укрепрайоны, оставлять у себя в тылу окруженные гарнизоны и, как можно быстрее на соединение с другой такой же мощной танковой группой в указанной точке. И в 1941 году им это блестяще удавалось.

С первых же дней войны у наших войск две болезни появились - это окружение и танкобоязнь. И нужно было их лечить. Из окружения научились пробиваться с боем, но большей частью выходили небольшими группами, и по одиночке. В нашей деревне немецкого гарнизона не было, вот такие группы с оружием иногда появлялись у нас. Не задерживаясь, они уходили на восток, в сторону Москвы.

Сложнее было с танкобоязнью. Это болезнь касалась персонально каждого бойца, и с каждым нужно было работать отдельно.

Вот как описывает эту серьезную работу Василий Максимович Малкин:

"Закончив доклад, Булатов сообщил Шехтману: - Генерал Доватор просил передать вам свой привет, не раз воевали вместе.

- Да мы старые знакомые. Много раз с кавалеристами взаимодействовали.

- Хоть бы по знакомству усилили нас одной-двумя батареями, - пошутил Корсаков. Он всегда, в любой обстановке шутил, улыбался - этот добрый, с тихим голосом, с мягкими чертами лица, с приветливыми глазами человек.

- Ты не просил об этом, Александр Иванович? Посмотри, Зиновий Самойлович, ведь нам драться на шоссе, где пойдут танки немцев!

- Да ещё как пойдут! - взорвался Шехтман и глаза его остро сверкнули.

- А в полку шесть орудий и это на шесть километров фронта.

Волевое лицо Шехтмана не утратило своей силы, но от бессонных ночей и переживаний, вызванных постоянным отступлением, осунулось, под кожей обозначились скулы. И только широкий лоб и крупный нос остались прежними. Шехтмана по обличью ни с кем не спутаешь. Глаза - острые, требовательные, показывали волевой характер человека.

- Я так полагал, откажет Доватор. У него нечего нам дать - резюмировал Корсаков ответ Булатова.

- Что же, будем на свои силы надеяться. Я пойду, Зиновий Самойлович, займусь насущными делами. Будем готовить людей к бою.

- Готовь их к борьбе с танками.

- В этом сейчас вся и соль. Подберем во всех ротах истребителей танков, вооружим их "карманной артиллерией". Используем прежний опыт.

...До начала марша мне, военкому батальона, предстояло сделать многое: провести беседы в ротах со всеми бойцами и командирами, разъяснить задачу марша, предстоящих боевых действий под Солнечногорском. С этой целью я и пришел в 1-ю стрелковую роту.

Лейтенант Михаил Митько, только что выдвинутый со взвода на роту, позвонил мне заранее, чтобы я прибыл к нему, объяснив это тем, что сам он командир ещё не опытный, а политрука в роте нет.

Встретил меня Митько на окраине деревни, где рота занимала оборону.

- Готовимся к маршу?

- Так точно. Снялись с обороны и собираемся за той избой, - показал лейтенант на окраину деревни.

Бойцы укрылись от ветра, приводили в порядок оружие, обувь, обмундирование, получали боеприпасы, махорку. Писали домой письма...

Порывисто налетел ветер, с крыши избы полетел в лицо снег, вокруг было бело. Зима рано пришла в Подмосковье.

...Кратко рассказав бойцам о сложившейся под Солнечногорском обстановке, о предпринимаемых Ставкой, командованием Западного фронта, 16-й армией мерах, я перешел к рассмотрению того, что составляло главную трудность в предстоящих боях: борьбе с вражескими танками.

- Нам придется иметь дело с вражеской пехотой и с танками. Главное, к чему надо было подготовиться - как же противостоять танкам. Бить их артиллерией? Но у нас её будет очень мало. А вот как нам, бойцам стрелковой роты, использовать в борьбе с танками гранаты и бутылки с горючей смесью? Давайте об этом подумаем.

- Мы с вашим командиром посоветовались и вот что решили: сформировать группу истребителей танков. Опыт их использования в полку имеется. Создается группа из смелых и опытных бойцов и сержантов. Хорошо, если найдутся добровольцы. Кто бы хотел?

После моего вопроса минуту-две продлилась пауза. Её прервал комсорг роты Александр Тимофеев.

- Запишите меня, если подойду. Командиром хорошо бы Киреева.

- Киреева... Киреева... - послышались голоса. Я посмотрел на Митько, а тот уже переглядывался с Киреевым.

- Спасибо за доверие, - ответил Павел Киреев, - имею предложение: в моем отделении осталось двое бойцов -Смогдеев и Козников. Пускай и они входят в группу истребителей.

- Ручаюсь, не подведут. Четвертый - Саша Тимофеев.

Киреев говорил спокойно, рассудительно. Широкоплечий, кряжистый, с серыми, требовательно смотрящими вокруг глазами.

Павла Киреева я знал ещё рядовым. Потом он заменил выбывшего в бою командира, и ему присвоили сержантское звание. Как отличившегося в боях, приняли его кандидатом в члены партии. Военный опыт у него большой. Срочную службу отслужил в одной из дальневосточных частей. Перед войной вернулся в свое село, женился. Работал трактористом. В июле сорок первого года призвали в формировавшийся в Алма-Ате 1077-й стрелковый полк. С этого времени он в нем и служил.

Митько утвердил состав группы".

Я специально включил в свое исследование такой большой отрезок из воспоминаний генерала Малкина потому, что кому же, как не свидетелям тех грозных дней, не участникам тех событий знать, как все это делалось. Группа Павла Киреева была создана накануне боя. Судьба их нам известна. Как же несправедливо все в жизни устроено! В нашей современной жизни.

Слава о 28-ми панфиловцах гремит и по сей день. А вот фамилий четырех панфиловцев - Киреева, Тимофеева, Смогдеева и Козикова - нет даже на памятнике братской могилы в деревне Пешки, где покоится прах героев.

А теперь попытаемся разобраться, как же боролись наши воины с танками противника не с морально-психологической точки зрения, а с простой технической и тактической сторон.

Какие же противотанковые средства были в те первые месяцы войны в стрелковом полку, в стрелковом батальоне?

Прежде всего, противотанковая артиллерия. В стрелковых полках были батареи 45 мм и 75 мм орудий. "Сорокопятка" была легкой маневренной пушкой с коротким стволом, а значит с небольшой скоростью полета снаряда. Соответственно, пробивная способность бронебойного снаряда была недостаточной. Короче говоря, броню не каждого немецкого танка пробивало это орудие.

Более грозным оружием против танков была 76 мм пушка. Она могла бороться со всеми типами немецких танков 1941 г. Но этих систем в полку было очень мало: всего 6-8 орудий. Вся наша полковая, да и дивизионная артиллерия передвигалась на конной тяге, посему в скорости перемещения и маневренности мы уступали немцам. Их артиллерия в основном была на механической тяге.

И танков у немцев почему-то всегда было больше, чем у нас артиллерийских орудий. Так было и под Волоколамском, и у Солнечногорска, и под Пешками, и в Крюкове.

Поэтому и готовили мы, прежде всего, психологически простого русского солдата к борьбе с танками. Говорили ему: "Не бойся, у тебя в руках грозное оружие: противотанковая граната, бутылка с горючей смесью". Лукавили мы. Прекрасно знали, что на верную смерть людей посылали. И они шли. Вот где источник всех наших побед, больших и малых. С сотнями фронтовиков я разговаривал и ни одного не встретил, который сжигал бы немецкие танки "грозной" бутылкой. Не потому, что их не было. Нет, их просто не осталось в живых. Они остались там, на поле брани, где горели фашистские танки. В научных институтах и лабораториях рождалось новое противотанковое оружие, которое вскоре поступило на фронт, ну а пока, в конце 41-го года, на вооружении солдата - ПТР, граната, бутылка.

Попытаемся разобраться, как же это с помощью бутылки с горючей смесью можно сжечь грозный танк?

В газете "Правда" от 6-ого ноября 1941 года на всю полосу лозунг "Смело уничтожай немецкие машины!", внизу короткая инструкция, как же их уничтожить. Привожу её полностью: такие документы встречаются очень редко: "Научиться пользоваться бутылками с горючей жидкостью нетрудно. Прежде всего, перед тем как бросить бутылку в танк, боец должен зарядить её. Делается это так: открыв бутылку, нужно вставить в горлышко ампулу с легковоспламеняющимся составом, а затем снова закупорить её. Бутылка готова к действию. Спрятавшись за укрытие, боец ожидает приближение танка и с расстояния 15-20 метров бросает бутылку в тыльную часть танка, где помещается моторная группа. По бронемашинам бутылку нужно бросать в переднюю часть. Бутылка, попав на броню, разбивается, а пролившаяся жидкость воспламеняется. Обычно в танк или бронемашину бросаются две-три бутылки. Пользуясь ампулой с воспламеняющейся жидкостью, боец должен следить за тем, чтобы капли этой жидкости не попали на одежду или тело. Если бутылка разбилась, и вещество попало на кожу, нужно во избежание ожогов быстро стереть жидкость мокрой тряпкой или платком. После этого смазать обожженное место вазелином".

А теперь опять вернемся на поле боя. Истребители танков находились метрах в 70 впереди роты, в отдельных окопах. Киреев и Смогдеев вправо, а Тимофеев с Козиковым слева. Началась атака танков, а за ними шли автоматчики.

Нужно подпустить метров на 15. В окопе беззащитный человек, и на него движется бронированная громадина. Стреляет из пушки, строчит из пулемета, лязгает гусеницами. Смерть, да и только!

А Киреев увидел, что танк идет значительно левее его. Ни в коем случае нельзя пропустить. Поднялся из окопа и к танку ползком. За ним Согдеев. На пару наверняка. Подожгли танк но на обратном пути нарвались на автоматчиков и погибли.

Погиб Козиков. И только Александр Тимофеев, раненный в плечо, свалился в глубокую канаву и полз, полз, полз, пока не оказался у своих. Он-то и рассказал, как все было.

А танки ворвались на позиции роты и начали утюжить окопы. И здесь же на замахе, с противотанковой гранатой в руке, сражен был лейтенант Михаил Митько.

Так что же было в делах и поступках этих людей на первом месте. Физическая сила, тактический маневр?... Нет, моральный дух, смелость и отвага.

В этом же номере "Правды" от 6-го ноября внизу полосы снимок фотокорреспондента Михаила Калашникова с надписью: "Западный фронт. Истребитель танков красноармеец Ф. И. Машаров в засаде". В серой солдатской шинели, шапке-ушанке стоит боец в окопе и смотрит куда-то вперед, вдаль, а в руке противотанковая граната. Наверное, позирует. Много таких фотографий было тогда в газетах. Но дело не в этом. Домой Федор Иванович не вернулся. Он погиб где-то под Москвой, возможно и последний бой его был сродни бою на Савельском поле, в шести километрах от его родного города Солнечногорска.

А в городе, на улице Красной, проживает его жена Машарова Анна Васильевна. Часто рассказывала мне Анна Васильевна о войне в здешних краях, о муже. Ведь перед праздником был жив, здоров. Где-то встретил его военный фотокорреспондент, а вот где и когда погиб никто не знает.

В городе Зеленограде на Крюковской стороне живет его сын Юрий Федорович Машаров, подполковник в отставке, отдавший много лет службе в Советской армии. Жизнь, которую подарили нам фронтовики и для которой отдали свою, продолжается.

Пройдет год-два и появится в наших дивизиях и полках новое, действительно грозное оружие: 85 мм и 100 мм противотанковое орудия. Эти системы прошивали насквозь любую броню новых немецких "Тигров" и "Пантер". В 1944 году я неоднократно бывал на выставке трофейного вооружения, расположенной в парке имени М. Горького. Большая площадка на набережной Москвы-реки была заставлена самолетами, танками и артиллерийскими системами всех калибров, машинами и другой военной техникой.

Там же были показаны и боевая работа наших артиллеристов, и результаты боевых возможностей артиллерийских систем: Развороченные гусеницы, рваные отверстия в бронированных плитах немецких "Тигров". Помню, гора подков и надпись: "Вот что осталось от румынской кавалерии под Сталинградом". Почему все это не дошло до наших дней? В этом мертвом металле была живая история нашей страны.

Стоит возле музея Вооруженных Сил военная техника 1941- 1945 годов, а вот ее технические и боевые возможности, ее боевую работу показать мы не можем. Растеряли. Переплавили и металл, и память.

IV

В конце ноября 1941 года положение на Ленинградском шоссе оставалось тревожным.

Фашисты, хотя и медленно, но все же продвигались вперед. В эти дни по личному распоряжению командующего Западным фронтом генерала армии Жукова из-под Серпухова срочно перебрасывается 7-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием полковника А. С. Грязнова.

Сформированная в августе 1925 года в Смоленске на базе 27- й Омской Краснознаменной стрелковой дивизии 64-я стрелковая дивизия здесь же, в городе, летом 1941 года получила первое боевое крещение, участвовала в Смоленской битве.

Приказом Наркома Обороны СССР И.В. Сталина № 316 от 26 сентября 1941 года дивизия в числе первых в Красной Армии за стойкость, организованную дисциплину, мужество и героизм ее бойцов и командиров получает только что введенное в армии почетное наименование "гвардейская" и стала именоваться: 7-я гвардейская стрелковая дивизия.

26 ноября 7-я гвардейская дивизия прибывает на станцию Химки. Быстро разгрузившись, она совершила марш по Ленинградскому шоссе и заняла оборону в районе -Шелепаново - Овсянниково - Ложки - Гончары и здесь вступила в бой с наступающими вдоль Ленинградского шоссе немецкими войсками.

Встретив упорное сопротивление на Ленинградском шоссе, гитлеровцы основные силы сосредоточили на своем левом фланге, севернее шоссе и, воспользовавшись замерзшими проселочными дорогами, начали наступать в общем направлении на Красную поляну.

27 ноября им удалось здесь прорвать фронт 16-й армии и захватить Льялово, Клушино, Владычино. Левее Ленинградского шоссе ослабленные части 8 гв. стр. дивизии и 2-го гв. кавалерийского корпуса отходили назад, и уже 28-29 ноября бои развернулись в районе Алабушево - Чашниково -Матушкино. 29 ноября немцы, захватив Матушкино, вышли на 41-й километр, перерезав Ленинградское шоссе.

В тяжелом положении оказалась 7-я гв. стрелковая дивизия. Упорно обороняясь в районе Берсеневка, Липухина, она была охвачена фашистскими войсками справа и слева и оказалась в полумешке, причем все дороги были плотно закрыты подразделениями противника. Рассчитывать на выход из окружения без боя не приходилось.

Вывести полки дивизии из кольца взялся старший лейтенант Евгений Ломтев. Командуя разведкой, он уже изучил местность и смог указать основные направления отхода. Первым из вражеского мешка прорвался 159 СП под командованием подполковника Стадуха. В результате боев по пути отхода было уничтожено 12 танков противника и сотни вражеских солдат и офицеров. Конечно, несли потери и наши части и подразделения.

Решительные боевые действия 159-го стрелкового полка обеспечивали более или менее свободный выход 288-му стрелковому полку и остальным подразделениям дивизии.

В более тяжелом положении оказался сосредоточенный на правом фланге дивизии 30-й стрелковый полк. В районе Радомля - Балкашино 30 СП с дивизионом 219-го артполка и другими подразделениями усиления не смог выйти из кольца окружения вместе с другими частями дивизии и остался на месте. На помощь командиру полка майору Киневичу пришел местный лесник В. И. Орлов, который вывел 30-й полк и всю боевую технику по лесным дорогам и тропам, известным только ему.

Орлов Василий Иванович, 1875 года рождения, проживал в сторожке, недалеко от Кочергино, работал лесником. Умер в 78 лет. Летом 1990 года я встретился с его сыном, уже стариком, Иваном Васильевичем и внуком героя-лесника Сергеем. Семья Орлова в настоящее время проживает в деревне Шелепаново. Вот опять же. Ивана Сусанина знает вся страна, а благодаря гению Глинки - весь мир. Мы же своих Сусаниных хотя и знаем, но не хотим признать роль и значения подвига Василия Орлова так, как оценили наши предки гражданский поступок Ивана Сусанина.

Василий Иванович спас для Родины целый полк. Сотни людей остались живыми. К сожалению, ни командование полка, ни командование дивизии не приняли никаких мер и действий, чтобы от имени Родины отблагодарить Василия Ивановича Орлова. Даже медали "За оборону Москвы" не удостоился за свой подвиг советский патриот. Да и в истории дивизии сам факт вывода полка из кочергинских лесов упоминается, а фамилия патриота - нет. Это 7-я гвардейская стрелковая дивизия полностью выходит из окружения и к 1-му декабря сосредоточивается в районе: высота 216 Г, 7 -западная окраина Б. Ржавки - Савелки.

V

А сейчас давайте пока отложим в сторону воспоминания и описания Жукова, Рокоссовского, Плиева о боях под Солнечногорском и предоставим слово тем, кто говорил и подписывал сводки, боевые донесения штабов полков, дивизий, кто показывал в своих документах реальную обстановку, которая складывалась в то суровое время, и которая менялась не только каждый день, но и ежечасно.

Мы уже говорили, что 23 ноября 1941 года немцы захватили Солнечногорск, а вот западнее и юго-западнее города наши войска еще сдерживали наступательный порыв противника. Здесь оборонялась кавалерийская группа генерала Доватора. Вот и посмотрим глазами людей, готовивших документы в штабах полков, дивизий и армий, так называемые подлинники, откуда и идет настоящая история, исходит настоящая истина того героического времени.

Итак, боевые донесения, боевые приказы, сводки частей группы генерала Доватора. Приводим с незначительными пояснениями.

24 ноября 1941 год. Части располагались:

1.00. "50 кав. дивизия (кд) - Кривцово - Миронцово - Похлебайки - Бережки 53 кд выходит на рубеж:

Солнечногорск - Стрелино.

13.00. Группа вышла на рубеж: Бутырки - Обухово - Кривцово. Штаб - д. Жуково 20-1 кд - Кривцово - Миронцово - Бережки".

Помните, в это время готовится удар на Солнечногорск и уже к 17.00: "50 кд - бой за Костино. 53 кд - бой за Скородумки. 44 кд - бой за Ожогино, Шапкино. С боями вышла на рубеж: Шапкино - Ожогино. Наступает на Замятино. 20 кд -Кравцово - Мироново - Бережки".

И уже чуть позже 50 кд под ударом противника отходит на Костино. 25 ноября 1941 года. "50 кд с 1077 сп в Жуково у жел. дороги готовят удар на Пешки. 53 кд обороняет Парфеново -Глазово - Снопово. 44 кд - Новинки - Кривцово - Меленки. 20 кд - Стрегачево - Похлебайки - Бережки - Пятница. КП 20-й и 44-й кд - Маслово. Наша авиация бомбила наши войска в Обухово".

Бывало на войне и такое.

26 ноября 1941 года. "3.00. Кавалерийская группа на рубеже: Снопово - Меленки. 10.00. 50 кд с 1077 сп, 139 ОТБ -бой за Пешки. 53 кд обороняет Парфеново - Глазово -Снопово. 44 кд - бой за Обухово, Кривцово. 16.00. 20 кд оставила Пятницу. 20.00. Части кавал. группы оставили Меленки. 50 кд с 1077 сп. овладели южной окраиной Пешки, но дальше успеха не имели. Отошли в Жуково. В бою убиты командир и комиссар 43 кав. полка капитан Кулагин и ст. политрук Казаков. 44 кд на рубеже: Новинки - Коньково - Меличкино. Без вести пропали командир, комиссар и начальник штаба 44-й кав. дивизии. Приняты меры к розыску".

Полностью обезглавлена дивизия. Этот уникальный случай, к сожалению и до сих пор не ясен. В краткой справке о 44-й дивизии почему-то не названы фамилии руководителей и кто они такие, мы не знаем. Дальнейшая судьба их в документах не просматривается. В крюковских боях этой дивизии командовал полковник Куклин.

27 ноября 1941 года. "12.40. Перед фронтом кав. группы -35-я пехотная дивизия противника. В связи с отходом 8 гв. стр. дивизии части группы произвели перегруппировку и занимают: 53 кд - Парфеново -Глазково - Снопово. 20-я кд - Жуково - Курилово - Новое. 50-я кд - 43 кав. полк уничтожен полностью. Остатки дивизии сводятся в отряд и приводятся в порядок. Всего осталось 200 человек. Переведена во 2-й эшелон (Поварово). КП кав. группы в Жукове в течение трех суток находится под огнем. Переведен в Дудкино.

24.00 53 кд на рубеже: Михайловка - Алексеевское. 20 кд отошла за Алексеевское. 44 кд отошла на рубеж: Крюково -Каменка -Кутузово.

28 ноября 1941 года. К исходу дня по личному распоряжению командующего 16-й армии: 53-я кд - бои на рубеже: Жуково - Ростовцево. 20-я кд - Алексеевское - Новое. 50-я кд - во 2-м эшелоне Белавино - Задорино.

29 ноября 1941 года. Кав. группа Доватора на рубеже: Дурыкино - 4 км западнее Алабушево. КП с 17.00 - Назарьево.

30 ноября 1941 года. 1.00 Кав. группа Доватора отошла: Дедешино - Дурыкино. 20-я кд. Во 2-м эшелоне, в р-не Александровка.

1 декабря 1941 года. 20.00. 50-я и 20-я кд - Чашниково - Назарьево - Джунковка. 44-я кд - Крюково - кирпичный завод

2-е декабря 1941 года. Корпус Доватора сменила 7-я гвардейская стрелковая дивизия. Корпус выведен в резерв 16-й армии в район: Савелки - Назарьево - Елино. Штаб - Елино. 44-я кд - бой за Каменку.

3-е декабря 1941 года. 2-й гвардейский КК - Малино -Кутузово - Рузино - Брехово. КП - Саврасово.

4-е декабря 1941 года. 2-й гвардейский КК - Малино - Кутузово - Рузино.

5 декабря 1941 года. 2-й гвардейский КК во 2-м эшелоне в лесу, восточнее Рузино, сосредоточен в особый кавалерийский полк. Штаб - в Ново - Подолино.

6-е декабря 1941 года. 2-й гвардейский КК - Малино -Кутузово - Брехово.

7-е декабря 1941 года. Во время артиллерийского огня в Рузине убит командир 370го кав. полка 50 стр. дивизии майор Латышев. 2-й гв. КК перебрасывается на другое направление".

В состав 3-го кавалерийского корпуса входили 50-я и 53-я кав. дивизии, а 20-я и 44-я кав. дивизии корпусу были приданы. 27-го ноября в печати появляется сообщение о преобразовании 3-го кав. корпуса во 2-й гв. кав. корпус. Соответственно и дивизии получают наименование: 3 гв. КД и 4 гв. КД.

Как мы видим, активных боевых действий в районе Крюково 2 гв. КК не вел: уже 2-го декабря был выведен в резерв армии. В эти дни 20-я кав. дивизия включается в состав корпуса Доватора. 7-го декабря 2 гв. КК передается 5-ой армии генерала Говорова. 44 кав. дивизия остается под Крюково и активно участвует во всех дальнейших боях.

VI

Вернёмся опять к 8-й гвардейской - Панфиловской дивизии. 23-го ноября приказом Народного Комиссара Обороны И.В. Сталина ей было присвоено имя генерал-майора Панфилова Ивана Васильевича. Теперь все стали официально называться панфиловцами.

28-го ноября 1077 стрелковый полк снялся с боевых позиций в Красной Горке и начал марш на соединение со своей дивизией. Встреча с ней намечалась на станции Алабушево. Марш совершался не только под непрерывном воздействием немецкой авиации, но и при непосредственном соприкосновении с противником.

В этой сложной обстановке первый бой на марше полк имел утром 28 ноября, отбивая совместно с частями 50-й кав. дивизии наступление гитлеровцев на Михайловку, Жуково, Березки. Дошли до станции Поварово и сразу опять в бой. От Поваровки полк свернул на восток к Ленинградскому шоссе. Когда полк вышел на шоссе, слева с противником вела бой 7-я гвардейская стрелковая дивизия. Под покровом ночи полк обошел этот район и двинулся по шоссе на юг. Возле деревни Чашниково - опять немцы. Пришлось выделять от каждого батальона по одной роте, чтобы отразить атаки прорвавшихся сюда немецких автоматчиков.

В первой половине дня 29-го ноября 1077-й полк сосредоточился в Алабушеве, где его уже поджидал 3-й батальон. Вот так, через семь суток полк возвратился из-под Солнечногорска в свою дивизию.

В Алабушево полк поджидала приятная новость - прибыло пополнение - 237 бойцов и командиров. Новичков распределили по всем батальонам, от чего состав их сразу же удвоился. В стрелковых ротах стало по 30-35 бойцов. Всех накормили горячей пищей, и батальоны отправились в свои новые районы.

1-й батальон, командование которым после Гладкова принял начальник штаба И.М. Баранов, остался в Алабушеве, 2-й пошел в Александровку, 3-й ещё южнее, ближе к Крюкову. События развивались стремительно. Враг торопился, рвался к Москве, не считаясь с потерями. Не успели ещё бойцы Ивана Баранова взяться за лопаты, чтобы выкопать себе стрелковые ячейки, как противник, прорвавшийся к Алабушеву, атаковал наши батальоны.

"У фашистов в атаке участвовало до двух батальонов пехоты и 12 танков. Мой батальон не мог противостоять такой силе и оставил Алабушево", - вспоминает Баранов.

А вот так описывает этот бой командир 857 арт. полка 8 гв. сд полковник Г.Ф. Курганов: "... Под напором превосходящих сил противника дивизия заняла оборону в районе Алабушево, рабочий поселок, что северо-западнее Крюково. Противник повторял атаку за атакой: Во второй половине дня к фашистам подошла подмога - эсэсовское соединение. Пьяные немцы пошли в психическую атаку. Напор противника был сильным и стремительным. Наши части, сдерживая атаки неприятеля, шаг за шагом отходили, цепляясь за каждый кустик и кочку.

Вот наши "смельчаки" пятясь с винтовками наперевес, отошли уже к командному пункту дивизии. Ещё миг и фашисты захватят штаб, боевое Красное Знамя. Кажется, конец дивизии неминуем. В этот критический момент 2-я батарея прямой наводкой открыла огонь по атакующим танкам. Начальник штаба полковник И.И. Серебряков выхватил знамя, подняв его высоко над головой, бросился в атаку на врага с криком "Ура! Ура-а-а!." За ним справа и слева подскочили комиссар Егоров и командир дивизии полковник Шелудько, весь личный состав штаба и управления дивизии. За ними бросились в атаку все, кто находился в районе КП и штаба, в том числе и артиллеристы. Отступавшие бойцы развернулись и так же бросились в атаку. Третий дивизион артполка под командованием Поцелуева Д.Ф. (комиссар дивизиона Усачев С.И.) открыл заградительный огонь по отступающим фашистам. Немцы бросились наутек, оставив на снегу множество трупов и автоматчиков. Это было 29 ноября 1941 года".

К 30-му декабря 1941 года из-под Истры, с Волоколамского направления отошла 18 стрелковая дивизия и заняла оборону на Пятницком шоссе в районе: совхоз "Общественник" - дер. Бакеево - Горетовка - Ладушкино - Баранцево.

На самом правом фланге 16-й армии оборонялась группа генерала Ремизова в составе 145-й ТБр, 282 стр. полка, 39-го кавалерийского полка НКО, в районе Пикино - Поярково -Лунево.

Ко 2-му декабря обозначился последний рубеж обороны северо-западного Подмосковья. Дальше отступать было уже некуда. Позади была Москва!