А. А. Кузняев,
кандидат
исторических наук

В МОГИЛЕВЕ НА ДНЕПРЕ

   Гитлеровские захватчики были убеждены, что Могилев они возьмут с ходу. Но им сразу же пришлось разочароваться. 12 июля 1941 года противник с тяжелыми боями вышел к ближайшим подступам города и здесь был остановлен частями Красной Армии и народного ополчения. С 16 по 25 июля Могилев героически сражался в условиях полного окружения. И когда 26 июля фашистам ценой огромных потерь удалось ворваться в город, то он оказался далеко за линией фронта. Но, как и на всей занятой гитлеровцами советской земле, спокойного тыла захватчики здесь не получили. Массовый срыв населением мероприятий оккупантов, активная деятельность подполья очень скоро убедили фашистов, что взять советский город - это еще не значит покорить его.
   Подготовка к подпольной борьбе началась в Могилеве еще до оккупации его противником. К сожалению, времени для этого было крайне недостаточно. В течение июля, уже в обстановке непосредственных боев под Могилевом, обком и горком партии стали подбирать и готовить к подпольной деятельности коммунистов, комсомольцев и беспартийных активистов, создавать из них подпольные организации, намечать явочные квартиры и пароли. Под руководством партийных органов готовили комсомольско-молодежное подполье обком и горком комсомола. Вражеское вторжение прервало эту работу. Становление подполья происходило уже в обстановке ожесточенной борьбы с захватчиками.
   В административном отношении Могилев и Могилевская область были отделены оккупантами от Белоруссии и включены в зону армейского тыла. Вся власть на местах принадлежала немецким военным комендантам, наделенным неограниченными полномочиями. Пуля и виселица были основными орудиями их "управления". Сразу же начался массовый террор против населения. Тысячи советских людей были расстреляны, повешены, умерщвлены, заключены в лагеря смерти, угнаны на каторжные работы в Германию. Осенью 1941 года по приказу и под руководством гестаповского офицера капитана Прибба в душегубке, устроенной в одной из комнат Могилевской психиатрической лечебницы в Печерске, фашисты удушили отработанным от автомашин газом около 1200 больных этой лечебницы.
   С особой жестокостью фашисты относились к пленным советским воинам: морили их голодом, изнуряли непосильной работой, держали под открытым небом под дождем и в морозы, расстреливали ослабевших. Только за зиму 1941/42 года в Могилеве погибло несколько десятков тысяч советских военнопленных.
   Расстрелы мирных граждан и военнопленных продолжались в течение всего периода вражеской оккупации города. В 1943 году лишь в местах массовых казней, в пригородных селах Пашксво и Полыковичи, было расстреляно 43 тысячи военнопленных и гражданских лиц, в том числе много детей, стариков и женщин. В городе систематически проводились облавы. Захваченных во время облав людей насильственно угоняли в Германию или оставляли на принудительных работах в Могилеве и его окрестностях. Уклонение от принудительного рабского труда угрожало расстрелом или заключением в концлагерь. Самой мягкой карой за невыход или опоздание на работу была мучительная и издевательская процедура: людей связывали, прикрепляли на груди доску с надписью "Саботажник" и на целый день сажали в витрины разбитых магазинов.
   Во время карательных акций фашистов против населения в первые же дни оккупации существенный урон понесло и городское подполье. Сказались вынужденная поспешность организации подполья, отсутствие у его участников опыта конспирации.
   Вследствие этого могилевское подполье с самого начала вражеской оккупации оказалось без руководства, без связей с обкомом партии, партизанами и командованием частей. Красной Армии. Большинство подпольщиков погибло. Многие подпольщики попали в лапы гестапо, часть скрылась в окрестных деревнях. По сути дела, подполье в Могилеве пришлось создавать заново. Его организаторами стали оставшиеся в городе коммунисты, комсомольцы и беспартийные активисты. Имея перед собой противника, изощренного в подавлении подпольной борьбы, они противопоставили всей системе фашистского террора свою беззаветную преданность социалистической Родине, делу и идеям Коммунистической партии. И если первоначально не хватало опыта, то выручали мужество, смекалка, организованность, активная поддержка населения.
   Одну из подпольных групп создал механик Могилевского хлебокомбината коммунист М. М. Евтихиев. Поступив работать слесарем в хлебопекарню, он привлек к подпольной деятельности рабочих хлебопекарни и жителей города Ф. Коженова, С. Зайцева, Ю. Диденко, М. Чугреева и других. На железнодорожном узле подпольную группу создали устроившиеся здесь на работу студент Московского института инженеров железнодорожного транспорта коммунист О. В. Горошко и бывший директор Лунинецкого лесозавода П. И. Белько, прибывший в Могилев с документами на Анисовича Григория Ивановича. В районе станции Могилев-1 организовалась группа во главе с коммунистами В. И. Пудиным и П. И. Анисимовым. Большая подпольная группа была создана на фабрике искусственного волокна.
   Под руководством кандидата медицинских наук коммуниста М. П. Кувшинова образовалась подпольная группа в могилевской больнице. В нее вошли К. А. Влагина, С, М. Мормулевский и другие медицинские работники.
   Активное участие в создании подпольных групп приняли советские военнослужащие, оказавшиеся в силу различных обстоятельств в оккупированном врагом Могилеве. Одну из групп возглавил уроженец Могилева бывший командир разведывательного батальона 279-й мотострелковой дивизии коммунист В. Д. Швагринов. Попав в окружение, он в сентябре 1941 года пробрался в родной город( где включился в подпольную работу, проводимую скрывавшимися здесь советскими офицерами В. А. Смирновым, Н. А. Жуковым, Г. Е. Востриковым, П. Т. Костелевым. Другую подпольную группу из военнослужащих и местных жителей создал бежавший из плена бывший начальник штаба 649-го стрелкового полка 210-й дивизии коммунист П. А. Пехотин.
   Активная подпольная группа действовала в военном госпитале, где находились тысячи раненых советских воинов. Этот госпиталь не мог быть эвакуирован во время отступления Красной Армии. По приказу командования с ранеными остались начальник госпиталя В. П. Кузнецов, врачи А. И. Паршин и Ф. И. Пашанин, средний и младший медицинский персонал.
   Чтобы не брать на себя заботу о раненых советских бойцах, оккупанты терпели существование госпиталя. Но они тщательно проверяли состав раненых и больных, выискивая командиров, политработников, коммунистов и комсомольцев. Всех их ожидала страшная судьба - расстрел или заключение в лагеря смерти. Рядовые бойцы должны были после выздоровления направляться в лагеря для военнопленных. Зная об этом, медицинские работники под руководством В. П. Кузнецова до прихода гитлеровцев уничтожили "истории болезней" на всех офицеров, коммунистов и комсомольцев. В течение одной ночи были составлены новые "истории болезней", согласно которым в госпитале находились лишь "беспартийные рядовые солдаты" (главным образом тяжелораненые) и "лица из числа гражданского населения". Таким образом было спасено от расправы большое количество офицеров, коммунистов и комсомольцев. Выздоравливавшие выписывались из госпиталя под видом гражданских лиц, что избавляло их от помещения в лагеря для военнопленных.
   В этом же госпитале организовал подпольную группу советский офицер-политработник коммунист И. Г. Гуриев. Оказавшись в окружении, он 12 июля во главе группы бойцов пробрался в осажденный Могилев и принял участие в его обороне. Здесь он снова был ранен и помещен в госпиталь. "Находясь в госпитале,- писал позже И. Г. Гуриев,- я стал изучать и подбирать преданных людей для работы среди раненых. В октябре 1941 года была создана группа". В нее вошли старший лейтенант В. Васильев, врач Б. И. Бурмистров, шофер П. М. Иванов, медсестры Е. Евдокименко, А. Зубович, С. Федеева, а несколько позже - друг И. Г. Гуриева по армии, проживавший нелегально в Могилеве, радиотехник Генрих Захарян.
   В августе - октябре 1941 г. бывший работник конторы "Заготскот" партизан гражданской войны А. И. Шубодеров и шофер конторы "Рыбсбыт" В. П. Станкевич собрали вокруг себя группу патриотов. Вскоре в нее вошли бывший заведующий базой "Главмясомолснаб" Д. И. Пицуков, следователь могилевской районной прокуратуры М. А. Павлов, работник Могилевского авторемонтного завода А. Е. Пынтиков и советский офицер комсомолец Г. Коростелин. На авторемонтном заводе подпольную группу в составе пяти человек организовали электромонтер В. И. Батуро и бухгалтер завода Н И. Харкевич. В районе станции Могилев-1 и Могилев-3 была создана подпольная группа во главе с бывшим ревизором О. Н. Живописцевой.
   Активно шла организация комсомольско-молодежного подполья. Секретарь горкома комсомола П. Ф. Воложин установил связь со многими комсомольцами. Но долго в городе находиться он не мог. так как полевая жандармерия напала на его след. 19 августа 1941 года П. Ф. Воложин вынужден был уйти из Могилева. Активную комсомольско-молодежную группу создали комсомольцы С. С. Соболевский и И. Неведомский. Впоследствии она влилась в подпольную группу, организованную коммунистами на фабрике искусственного волокна.
   Организаторами подполья были преподаватели и учителя города. Особенно видную роль в создании и деятельности могилевского подполья сыграл оставленный в городе для подпольной работы преподаватель могилевской средней школы № 24 К. Ю. Мэттэ (В настоящее время К. Ю. Мэттэ работает заведующим учебной частью общеобразовательной школы в деревне Боровляны Минского района. В 1965 году он принят в члены КПСС).
   Уроженец деревни Боровляны Минского района Казимир Юльянович Мэттэ в 1931 году окончил Ленинградский педагогический институт и работал преподавателем в Минске. В 1933 году по клеветническому доносу был репрессирован. Но незаслуженная обида не сломила Казимира Юльяновича. После реабилитации, с 1936 года он работал в школах Могилева, отдавая все свои силы воспитанию детей и молодежи в духе пламенного советского патриотизма.
   К. Ю. Мэттэ хорошо знал многих преподавателей могилевских школ и пользовался среди них большим авторитетом. И теперь, в условиях подполья, он шел к тем из них, в ком был твердо уверен. Вначале в группу К. Ю. Мэттэ вошла учительница школы № 14 Е. И. Веремейчик, с осени 1941 года-учительница школы № 7 О. Н. Карпинская, бывший военрук школы № 24 В. П. Харитонов и его жена Мария Леонтьевна, муж Е. И. Веремейчик С. Л. Климентович, жена К. Ю. Мэттэ Софья Фелициановна, дочь О. Н. Карпинской комсомолка Таня Карпинская, окончившая в 1941 году среднюю школу.
   Впоследствии Е. И. Веремейчик писала: "В 1941 году... я начала искать людей, которые остались в оккупации и не могут примириться с таким положением. Хотелось с кем-то своим поговорить, поделиться по душам. И вот встречаю К. Ю. Мэттэ, которого я знала по работе... От души рада была этой встрече... Мы, т. е. я, тов. Мэттэ и мой муж Климентович, обменялись мнениями и крепко решили лучше умереть в борьбе с врагом, чем попасть в его лапы, ничего не делая... С этого момента, т. е. с августа месяца 1941 года, мы начали работу против фашистских захватчиков".
   Вспоминая о встрече с учителем-патриотом А. П. Заустинским, К. Ю. Мэттэ писал: "Вскоре после оккупации немцами города я встретил его во дворе школы № 3. Немцы заняли его квартиру, а самого его выбросили в школьный, сарай для дров. В разговоре со мной Заустинский иронически отозвался о фашистских "освободителях" и спросил меня, знаю ли я стихотворение Пушкина "Клеветникам России". Я ответил, что знаю, но на память не помню. Тогда он приглушенным, но страстным голосом прочитал отрывок из стихотворения:
   
   Иль нам с Европой спорить ново?
   Иль русский от побед отвык?
   Иль мало нас? или от Перми до Тавриды,
   От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
   От потрясенного Кремля
   До стен недвижного Китая,
   Стальной щетиною сверкая,
   Не встанет русская земля?
   Так высылайте ж нам, витии,
   Своих озлобленных сынов:
   Есть место им в полях России,
   Среди нечуждых им гробов.
   
   Слушал я тогда и думал: "Вот как Пушкин приходит к нам из своего далека".
   Осенью 1941 года К. Ю. Мэттэ познакомился с находившимся в Могилеве бывшим преподавателем Гомельского лесотехнического института П. И. Крисевичем. С большой душевной теплотой отзывается о нем и его семье К. Ю. Мэттэ. Он писал, что Крисевичи были "замечательной советской семьей. Отец - рабочий, мать - член Могилевского горсовета, активистка по работе среди женщин; младший сын сражался в рядах Красной Армии". П. И. Крисевич не был призван в армию по состоянию здоровья (одна нога почти не действовала) и принял предложение секретаря горкома партии А. И. Морозова остаться на подпольной работе в Могилеве. Он стал ближайшим помощником К. Ю. Мэттэ в организации подпольных групп.
   Отсутствие опыта нередко вело к провалу подпольных групп и действовавших в одиночку подпольщиков. 27 ноября 1941 года были схвачены фашистами секретарь парткома железнодорожного узла Н. Т. Горбачев и кузнец вагонного участка станции Могилев коммунист Г. С. Матвеев, организовывавшие срыв работ на железнодорожном транспорте. По доносу резидента фашистской разведки Степанова в ноябре 1941 года была раскрыта подпольная группа в военном госпитале во главе с В. П. Кузнецовым. 17 ноября врачи-подпольщики были публично повешены на городской площади.
   Но в городе продолжали возникать все новые подпольные группы. О некоторых из них известно лишь из захваченных советскими войсками вражеских документов. Так, в "Сообщении из занятых восточных областей полиции безопасности и СД" за октябрь 1941 года в Берлин доносилось, что "в Могилеве расстреляно 18 человек, которые являлись политическими функционерами и политруками. У них было найдено оружие". В сообщении за ноябрь 1941 года говорилось, что под Могилевом "удалось своевременно раскрыть организацию, которая перед собой ставила задачу создавать партизанские отряды, обеспечивать информацией уже существующие партизанские группы, а также руководить предусмотренными оперативными группами по совершению актов саботажа. Руководителем этой организации был советский лейтенант". В этом же донесении сообщалось, что в Могилеве "за коммунистическую агитацию было расстреляно четверо русских. В тот же день было ликвидировано три русских человека, которые пытались создать подпольную коммунистическую организацию и уже приобрели себе оружие. По приговору полевого суда было расстреляно пять русских партийных работников".
   Осенью 1941 года большую подпольную группу создал коммунист И. С. Малашкевич, работавший до войны прорабом в могилевской конторе по строительству и ремонту столовых и торговых помещений. Подпольная организация состояла из двух подгрупп: городской и сельской. Последняя действовала в деревнях Шкловского и частично Могилевского районов. Руководил ею С. Л. Шугалей. В группу Малашкепича входили рабочий станции Могилев С. С. Воронович-Сагалин, рабочий пути Н. И. Малашкевич, дежурный по депо станции Могилев Овсянников, шофер В. С. Малашкевич, счетовод колхоза Ф. Ф. Исаев, солдаты-окруженцы В. Пятков и И. Ф. Исаев, инженер-электрик селекторной связи С. М. Шакуро и другие.
   Особенно активно работала по расширению подпольной сети группа К. Ю. Мэттэ. Руководители группы умело конспирировали свою деятельность. Было решено вновь создаваемые группы строить по принципу цепочек. Руководитель цепочки был связан со всеми подпольщиками, а они не знали друг друга, имели дело только с руководителем и двумя другими подпольщиками. Многие члены цепочек в свою очередь имели свои цепочки. Например, в цепочке Е. И. Веремейчик состояли привлеченные ею к подпольной работе учительницы А; Веселова, Т. И. Саперова, В. Борисова и библиотекарь школы № 1 (фамилия не установлена). С. Л. Климентович организовал три цепочки. Большую работу по расширению подпольной сети проделал П. И. Крисевич. К началу 1942 года в его цепочку входили учительницы школы № 7 С. В. Каманская и Т. И. Шабанская, учительница школы № 11 М. К. Гвоздырева, учитель В. П. Шелюто, врач И. Т. Прибыток, учительница школы № 8 Е. Н. Лотоцкая, уборщица этой же школы Ф. Г. Девятченок, лесничий Любужского лесничества В. Л. Лустенков. Члены группы Крисевича В. П. Шелюто и В. Л. Лустенков создали свои цепочки. Так, в цепочку В. П. Шелюто входили активный участник подполья художник-преподаватель Д. И. Дервоедов, член партии С. Э. Файнцайг, работавшая до войны культработником на фабрике искусственного волокна, и другие. В цепочке В. Л. Лустенкова состояли коммунист П. П. Балашенко, с которым имел непосредственную связь К. Ю. Мэттэ, и работники Любужского лесничества.
   В сети подпольных групп и цепочек, созданных К. Ю. Мэттэ, активную деятельность развернули комсомольцы и несоюзная молодежь города. Уже в конце 1941 года бывший ученик К. Ю. Мэттэ И. М. Лысикович организовал подпольную группу, в которую вошли комсомольцы Г. Д. Родионов и его шурин М. М. Фролов. В дальнейшем в их цепочку включилось много комсомольцев и несоюзной молодежи не только города, но и его окрестностей.
   Члены группы К. Ю. Мэттэ В. П. Харитонов и его жена М. Л, Харитонова создали цепочку, в которую вошли бывший шофер Союзтранса И. В. Русов, военнослужащий-окруженец В. В. Стрижевский, управдом А. И. Бойко
   Некоторые подпольные группы строились по звеньям. Например, действовавшая в военном госпитале группа И, Г. Гуриева делилась на звенья по три человека. Каждый знал только членов своего звена.
   Радостная весть о разгроме фашистских войск под Москвой еще более активизировала подполье. В феврале 1942 года И. Г. Гуриев, выйдя из госпиталя, организовал в городе вторую группу, в которую вошли Г. М. Бойко, ставший вместе с Гуриевым руководителем группы, Г, Ндирадзе, Н. И. Пширкова, П. Минченко, Т. Огородникова.
   Значительно расширилась сеть подпольных групп на железной дороге, В подпольную работу здесь включились участник обороны Могилева младший лейтенант коммунист Я. И. Степченко, коммунист Бакшин, дорожный мастер Г. В. Томков, мастер связи коммунист В, М, Процкий, железнодорожные рабочие С, В, Позолотин, П. Борский, комсомольцы Г. П. Дорощенко, В, П. Храменков, чертежница Н. М. Луговцова. Выросли группы И. М. Лысиковича, В. П. Харитонова и другие. На костеобрабатывающем заводе действовали связанные с группой В. Д. Швагринова комсомольцы Ю, К. Линкус (Липшиц), Д. Д. Иванов, В, И. Тарвид и О. Г. Рожун, бухгалтер управления полиции А. А. Иванова и другие. В городе и его окрестностях по инициативе коммунистов и комсомольцев возникали все новые и новые подпольные группы.
   К весне 1942 года в Могилеве уже действовала разветвленная сеть подпольных групп, связанных с К. Ю. Мэттэ. Он установил и поддерживал постоянный контакт с руководителями самостоятельно действовавших подпольных групп: О. В. Горошко, И. Г. Гуриевым, В. Д. Швагриновым, В. П. Шелюто, М. П. Кувшиновым, А. И. Шубодеровым и другими.
   Расширение и укрепление связей между подпольщиками создали условия для объединения весной 1942 года многих подпольных групп в общегородскую подпольную организацию, называвшуюся "Комитетом содействия Красной Армии". В ее создании большую роль сыграла газета "За Родину" (с осени 1942 года она стала называться "За Советскую Родину"), которая выходила в Могилеве по инициативе К. Ю. Мэттэ с апреля 1942 года за подписью: "Комитет содействия Красной Армии".
   Население восприняло появление листовки-газеты как возникновение в городе подпольного руководящего центра. Это еще больше воодушевило патриотов, вызвало у них стремление связаться с "центром" и работать под его руководством. Но под "Комитетом содействия Красной Армии" разумелась сама организация в целом. "Многие считали,- писал впоследствии К. Ю. Мэттэ,- что "Комитет содействия Красной Армии" является руководящим органом подпольной организации, но это не соответствует действительности, так как сама подпольная организация называлась "Комитет содействия Красной Армии". Каждый подпольщик, входивший в организацию, считался членом "Комитета содействия Красной Армии".
   В ходе объединения складывалось и руководящее ядро организации. Оно состояло из руководителей наиболее крупных подпольных групп. В него входили К. Ю. Мэттэ, О. В. Горшков, И. Г. Гуриев, П. И. Крисевич, М. П. Кувшинов, В. Л. Лустенков, И. М. Лысикович, А. И. Рослов, В. П. Харитонов, С. М. Шакуро, В. Д. Швагринов, В. П. Шелюто, А. И. Шубодеров и другие.
   В целях конспирации связь руководящего ядра организации с руководителями подпольных групп осуществлял К. Ю. Мэттэ. Со многими из них он поддерживал личные контакты, с другими был связан через П. И. Крисевича, И. М. Лысиковича, А. И. Рослова, В. П. Харитонова и других подпольщиков. Через К. Ю. Мэттэ руководители подпольных групп получали задания командования партизанских отрядов. Подпольные группы имели также самостоятельные связи с партизанами и передавали им оружие, боеприпасы, переводили к ним людей, получали от них отдельные задания, совершали диверсии, вели политическую работу среди населения.
   По неполным данным, организация "Комитет содействия Красной Армии" объединяла до 400 человек. Но наряду с этой организацией в городе действовали и другие подпольные группы и подпольщики-одиночки, не связанные с "Комитетом". Самостоятельно действовала, например, подпольная группа, возглавляемая советскими военнослужащими М. Метелкиным (Коровиным), А. Рожковым, П. Пехотиным (Хохловым), подпольная группа В. Морозова.
   Подполье в Могилеве росло и крепло. С лета 1942 года могилевские подпольщики установили прочные связи с командованием партизанских формирований и частей Красной Армии.
   Большая работа была проделана подпольщиками по созданию конспиративных и явочных квартир. Одной из важных конспиративных квартир в 1941-1943 годах был дом по ул. Гражданской, 66, принадлежавший О. Н. Карпинской. Здесь часто встречались члены руководящего ядра "Комитета содействия Красной Армии". В этом доме было организовано печатание на пишущей машинке листовок, хранение оружия, медикаментов. Явочными квартирами были и дома Г. С. Трактатовой в районе станции Могилев, О. Н. Живописцевой и других подпольщиков. В переулке имени Чернышевского в доме Г. Д. Родионова собирались подпольщики группы Лысиковича.
   По согласованности с К. Ю. Мэттэ и другими подпольщиками В. П. Харитонов добился от городских властей разрешения открыть на Быховском рынке ларек писчебумажных товаров. Этот ларек стал местом встреч подпольщиков, средством легального добывания бумаги, копировки и других необходимых для подпольной печати предметов. Вместе с тем ларек давал средства на подпольные нужды.
   Приобретение средств вообще было одной из серьезных забот подпольщиков. Немало денег, а также продовольствия подпольщики получали через своего человека в торгово-продовольственном отделе горуправы Н. И. Костюшко. Большую материальную помощь оказывало подпольщикам население. В 1942 году для нужд подпольных организаций был проведен сбор денег среди жителей города.
   Много было сделано по обеспечению подпольщиков документами для легального проживания в городе, въезда и выезда из него. Часть подпольщиков работала в оккупационных учреждениях. Используя свое положение, они добывали необходимые документы. Так, подпольщица А. Живописцева весной 1942 года, работая в управе на заполнении немецких бланков к паспортам, похитила целую пачку таких бланков с печатью. Таким же путем по заданию подполья добыл несколько десятков чистых бланков немецких удостоверений в Хрепелевской волостной управе А. И. Рослав. С помощью подпольщиков Н. Луговцовой и Н. Соколова руководителю железнодорожной группы О. В. Горошко удалось достать из стола начальника управления могилевского отделения дороги, немецкого генерала, печать и сделать оттиски на удостоверениях личности
   Процесс организационного становления подполья сопровождался развертыванием активной политической и боевой деятельности подпольных групп. Каждая из них, как правило, начинала свою работу с агитации. На первых порах подпольщики собирали сбрасываемые советскими самолетами листовки "Вести с Советской Родины", переписывали их от руки и распространяли среди населения. Группа С. С. Соболевского сначала срывала фашистские плакаты и приказы, а затем стала писать на них свои лозунги. Например, на плакате "Гитлер - освободитель" подпольщики дописывали: "от работы и хлеба". В сентябре 1941 года подпольщики отремонтировали имевшийся у С. С. Соболевского радиоприемник. Запрятав его в надежное место, они стали ежедневно принимать сведения из Москвы, записывать сводки Совинформбюро и на основе этих материалов составлять листовки. К концу 1941 года группа С. С. Соболевского написала и распространила около 150 листовок.
   Радиоприемники сумели раздобыть и многие другие подпольные группы - Швагринова, Харкевича, Гуриева, Малашкевича. Два радиоприемника было у группы К. Ю. Мэттэ, которыми ведал П. И. Крисевич. Вскоре группа добыла пишущую машинку, что позволило печатать листовки в большом количестве.
   Сильным оружием в разоблачении пропаганды оккупантов были листовки, составлявшиеся на основе сводок Совинформбюро "В последний час". Подпольщики сообщали в этих листовках о разгроме гитлеровских войск под Москвой, под Ростовом-на-Дону, под Тихвином. Но особенно популярной была газета "За Родину", изданием которой "Комитет содействия Красной Армии", по существу, возобновил выпуск газеты "За Родину", выходившей в Могилеве во время его обороны в июле 1941 года. Этим как бы подчеркивалось, что город не покорился, что борьба продолжается. Рассказывая о популярности, которой пользовались листовки и газета "За Родину", К. Ю. Мзттэ впоследствии писал: "Нередки были случаи, когда люди, читая нашу листовку, плакали от радости, ибо они получали хоть маленькую весточку с Советской Родины, к ним обращались свои люди, жившие в таких же условиях, как и они, внушали им надежду, уверенность в победе, призывали к совместной борьбе против общего врага - немецких захватчиков".
   С самого начала агитационная работа подпольщиков приобрела боевой, наступательный характер. Так, газета "За Родину" в апреле 1942 года писала, что фашисты, считающие себя "освободителями", в первую очередь "освобождают" тысячи советских людей от жизни. "На наших глазах,- говорилось в газете,- десятки тысяч военнопленных погибли от голода, тысячи мирных жителей расстреляны и брошены в тюрьму, зверски уничтожены трудящиеся-евреи. Потом нас освободили и освобождают от яиц, масла, кур, поросят, крупного скота и хлеба. Большая часть лошадей угнана в "подводы", из которых ни одна не вернулась, да и хозяева не все возвращаются. Начинают "освободители" освобождать нас и от мужского населения...". В статье "Наш Первомай" (1942 год) газета показывала, что такое "истинный гитлеровский социализм". Это значит, говорилось в газете, что "я работаю, а ты пользуйся и господствуй". Под флагом национал-социализма, разъясняла газета, фашизм защищает наиболее гнусные формы господства империалистической буржуазии, проводит политику уничтожения и порабощения народов СССР.
   В каждом номере газеты "За Родину" содержались пламенные призывы к усилению борьбы с фашистскими оккупантами. "Крестьяне, рабочие, трудящаяся интеллигенция!- писала газета "За Родину" в апреле 1942 года.- Вступайте в партизанские отряды, организуйте новые отряды! Докажем всему советскому народу, что и мы не проспали горячих дней, что и мы умеем бить и умеем мстить за поруганную честь нашей Родины, за массовые расстрелы и виселицы, за издевательства, за погибших в немецких лагерях пленных красноармейцев, за все оскорбления, нанесенные оккупантами нашему национальному чувству, за все, что накипело в наболевшей груди!".
   Интересным был ноябрьский номер газеты. Вышел он под общим заголовком "Мы победим" и рассказывал об огромных успехах советских людей в социалистическом строительстве за 25 лет Советской власти. Заканчивалась статья словами, выражавшими твердую уверенность в победе Красной Армии: "Братья и сестры наши, находящиеся по ту сторону фронта, мы глубоко уверены, что придет время, и мы с вами вместе будем праздновать победу над озверелым фашизмом".
   Первоначально, в апреле - мае 1942 года, газета "За Родину" печаталась в количестве 300 экземпляров. В июне "Комитет содействия Красной Армии" раздобыл гектограф, и выпуск газеты сразу удвоился. Она издавалась два-три раза в месяц. Тираж ее достигал 800 экземпляров. Всего же с апреля 1942 года по март 1943 года было выпущено 25 номеров. Общий тираж их составил 10 тысяч экземпляров.
   Газета и другие агитационные материалы "Комитета содействия Красной Армии" печатались на квартире О. Н. Карпинской. Машинисткой была Таня Карпинская. Нередко в течение ночи она отпечатывала по 200-300 экземпляров различных материалов. Ей помогали Ольга Николаевна и двоюродная сестра Тани - Женя Слезкина. В начале 1942 года к печатанию листовок была привлечена подпольщица Г. А. Козлова. Делала она это прямо на работе -в городской управе. Так продолжалось до ее ареста в декабре 1942 года. Патриотка с исключительной стойкостью вела себя на допросах, сумела сообщить на волю, кто ее предал, и мужественно приняла смерть от гестаповских палачей. Листовки на гектографе печатали подпольщики Д. И. Дервоедов, В. П. Шелюто и другие.
   Газета "За Родину" широко распространялась по городу, проникала во все учреждения, в полицейские формирования, доставлялась подпольщиками в Могилевский, Шкловский, Белыничский и Березинский районы области. Распространение агитационных материалов всегда было сопряжено со смертельным риском и требовало от подпольщиков много смекалки и дерзости. Листовки раздавались доверенным лицам по принципу "прочитал - передай другому", расклеивались на домах и заборах, разбрасывались в общественных местах: на базарах, в кино, церквах. Подпольщик Н. А. Лихунов впоследствии писал: "Неоднократно мною расклеивались листовки в здании и на здании управления бургомистра Могилевского района, в здании городской управы, на стенках хлебных магазинов в районе ст. Могилев-1, разбрасывались в зрительном зале и фойе городского театра, на базаре, около кинотеатра и в других общественных местах".
   Смело распространял листовки комсомолец Л. Лорченко. Одну из листовок он наклеил под портретом Гитлера у парадного входа пересыльного пункта отправки молодежи в Германию. В канун 7 ноября 1942 года вместе с другом В. Балло прикрепил на стене сгоревшего дома между вторым и третьим этажом плакат с поздравлением советских людей с 25-й годовщиной Великого Октября. Использовал он и такой способ: клал листовки в коробки со спичками и продавал их на базаре. Однажды Лорченко выменял у немецких солдат на яйца 50 коробок спичек, вложил в них листовки и за полцены сбыл "дефицитный товар" спекулянту Жбану, имевшему свой ларек. "Товар" разошелся быстро. Но вскоре бесследно исчез и спекулянт.
   Оригинальный способ переноски листовок придумал Д. И. Дервоедов. Подпольщики носили их в портретах немецких офицеров, которые мастерски рисовал Дервоедов. "Между двумя полотнами портрета,- вспоминает подпольщик В. А. Смирнов,-мы укладывали листовки, которые я доставлял через весь город, минуя вражеские патрули, в места назначения... Останавливает патруль, требует документы. Лезешь в карман, и в это время с портрета спадает обвертка. Портрет привлекает внимание патрулей, его рассматривают, что-то спрашивают, говорят между собой, внимание к проверке документов ослабевает, затем раздастся "гут, гут", возвращаются документы, и я свободно следую дальше". С большим риском и самопожертвованием переносила листовки, а иногда и мины ближайшая помощница К. Ю. Мэттэ - его жена Софья Филициановна. Часто она брала своего грудного сынишку, закутывала его в пеленки и одеяльце, между которыми клала листовки или мины, и бесстрашно шла с ним по намеченным явкам - к Криевичу, Могилевец-Чулицкой, Карпинской, Лысиковичу, Заустинскому, Кувшинову и другим.
   Подпольщики срывали многие агитационные мероприятия оккупантов. Так, например, весной 1942 года в Могилеве повсеместно были расклеены портреты Гитлера с надписью "Гитлер - освободитель". Подпольщики из группы Гуриева Е. Евдокименко и Г. Ндирадзе за одну ночь на портретах зачеркнули слово "освободитель" и написали слово "душитель". После этого портреты фашистского фюрера на улицах города больше не появлялись.
   Агитационная работа подпольщиков играла большую роль в мобилизации масс на борьбу с захватчиками, укрепляла веру населения в победу Красной Армии. "С течением времени,- писал в своем отчете К. Ю. Мэттэ в 1943 году,- большая часть населения совсем перестала верить немецким сводкам, а, наоборот, высмеивала их".
   Подпольщики неуклонно расширяли свои связи с партизанскими формированиями. Уже с весны 1942 года на всей оккупированной фашистами территории Белоруссии, включая и ближайшие к Могилеву районы, оперировали партизанские отряды и группы. В Белыничском районе развертывал боевую деятельность отряд под командованием Н. Д. Аверьянова, в Могилевском районе - отряды под командованием К. М. Белоусова, М. И. Абрамова, Г. К. Павлова. В июне 1942 года эти отряды связались с отрядом полковника В. И. Ничипоровича, действовавшего в Кличевском районе и имевшего связь с командованием Западного фронта. Тогда же под командованием В. И. Ничипоровича создался Кличевский оперативный центр по руководству партизанскими формированиями в Могилевской области.
   Еще в марте 1942 года с отрядом К. М. Белоусова связался руководитель подпольной группы А. И. Шубодеров через работника бывшей Гуслищанской МТС И. Е. Буякова.
   1 мая с Шубодеровым на автомашине выехали из города к Буякову секретарь Кричевского райкома партии И. П. Станкевич (он проживал в городе у своего брата В. П. по болезни) и М. А. Павлов. В дальнейшем И. П. Станкевич, назначенный комиссаром отряда Н. Д. Аверьянова, установил с подпольщиками более широкие связи.
   В конце мая 1942 года по заданию С. С. Соболевского подпольщик И. Неведомский связался с партизанским отрядом К. М. Белоусова. В июне к К. М. Белоусову прибыли для связи по заданию К. Ю. Мэттэ подпольщицы Е. Слезкина и С. В. Каманская. Осенью 1942 года была установлена связь с десантной группой майора Наумовича, действовавшей в Могилевском и Белыничском районах.
   С установлением связей с партизанами, а затем через майора Наумовича с командованием Западного фронта деятельность "Комитета содействия Красной Армии" и могилевского подполья в целом приобрела еще большую целенаправленность.
   Важным направлением работы подпольщиков стала непосредственная помощь партизанам. Они добывали и доставляли в партизанские отряды оружие и боеприпасы, медикаменты, продукты и одежду, направляли им из города пополнение. Сбор оружия и боеприпасов подпольщики начали еще в первые дни вражеской оккупации Могилева, в конце июля 1941 года. Например, комсомольцы С. Соболевский, И. Неведомский и А. Дмитриев еще в первые дни прихода гитлеровцев в город спрятали 3 винтовки, 14 гранат, 3 нагана, 4 ящика патронов. Группа И. Г. Гуриева собрала разными путями 3 пулемета, 10 винтовок, большое количество боеприпасов и медикаментов. Подпольщику С. В. Шуйскому обманным путем удалось добыть из немецкого склада 18 винтовок и 11 автоматов, а В. В. Стрижевский по заданию руководства "Комитета содействия Красной Армии" разыскал склад тола в районе Любужа, оставленный частями Красной Армии. По свидетельству В. Д. Швагринова, член его группы Ю. Линкус (Липшиц) добыл 2 ручных пулемета, В. Тарвид - 5 винтовок и 1 ручной пулемет, В. А. Смирнов - 9 винтовок, 3 пистолета, 5 тысяч патронов, 2 ящика гранат, 2 ящика тола. Сам В. Д. Швагринов достал 2 автомата, несколько винтовок и далее миномет. Всего с весны 1942 года по март 1943 года подпольщики Могилева только через "Комитет содействия Красной Армии" передали партизанам: 1 ротный миномет, около 500 мин и разных снарядов, 2 станковых пулемета и свыше 50 ручных пулеметов, более 500 винтовок, 40 автоматов и 200 килограммов тола, свыше 100 тысяч разных патронов, 300 наганов и пистолетов, 1000 гранат и 1000 запалов. За это ж время подпольщики передали партизанам 100 компасов, 7 пишущих машинок, более чем на 500 тысяч рублей медикаментов, хирургических инструментов, большое количество кожевенных товаров, табаку, мыла.
   Особенно остро ощущался в партизанских отрядах недостаток соли. Поэтому добычу соли подпольщики приравнивали к добыче оружия. Они скупали ее у спекулянтов, обманным путем получали на складах оккупантов. Так, подпольщица Е. Альшаник сумела получить через заведующего немецким складом 30 пудов соли. Ей удалось связаться с начальником и другого немецкого склада - офицером Рудольфом Вебером, чехом по национальности. Через него подпольщики трижды получали на этом складе соль - всего около 80 пудов. Вебер передал И. С. Малашкевичу также с автомат, две винтовки и бинокль. Всего с весны 1942 года по март 1943 года могилевские подпольщики доставили партизанским отрядам свыше 20 тонн соли.
   Переправка собранного оружия, боеприпасов и продовольствия в партизанские отряды была очень сложным делом. Оккупанты тщательно проверяли всех, кто выходил из города. Подпольщики широко использовали специально изготовленные ими арбы с двойным дном. Только узкому кругу было известно, что Иван Неведомский, а иногда Онуфрий Кононов и Антонина Малашкевич в обыкновенных на вид арбах перевозили партизанам оружие, боеприпасы, медикаменты. Никто не подозревал, что пожилая женщина - Е. Новикова, которая часто ходила по городу с корзинкой, носила в ней под продуктами патроны. На окраине города она передавала их своему сыну М. Я. Новикову, а он - партизанам. А. И. Шубодеров и В. П. Станкевич неоднократно вывозили из города оружие и боеприпасы на немецких автомашинах.
   Почти все подпольные группы подбирали и переправляли в партизанские отряды пополнение. Только группа С. Л. Климентовича организовала побег к партизанам 67 советских военнопленных, работавших на фабрике искусственного волокна. Вместе с ними с оружием ушли и конвоиры полицейские. Другая группа направила к партизанам 28 человек из казачьей части, сформированной гитлеровцами для борьбы с партизанским движением. Около 15 человек вывел к партизанам подпольщик А. Ф. Денисенко. Подпольщик В. И. Лусто переправил в партизанские отряды 36 советских военнопленных, использовавшихся оккупантами на различных хозяйственных работах. Всего с весны 1942 года по март 1943 года в партизанские отряды было направлено около 200 человек. Многим из них выдавались рекомендации: "Товарищ (далее следовали фамилия, имя и отчество.- Авт.) является членом организации. Он принимал активное участие в борьбе с немецкими захватчиками и своей работой принес большую пользу Советской Родине. Организация просит командование десантно-партизанскими отрядами принять его в свой отряд и оказать доверие в деле, касающемся нас. Если потребуются дополнительные сведения, то дошлем особо.
   "Комитет содействия Красной Армии"".
   Одним из важнейших направлений деятельности могилевских подпольщиков был сбор сведений о противнике для командования партизанских формирований и частей Красной Армии. Они следили за передвижением воинских частей противника по железной дороге и в самом городе, устраивались на работу в оккупационные учреждения и там узнавали о планах врага, об укреплениях вокруг города. Так, подпольщица Г. А. Козлова была секретарем медицинского отдела городской управы. Таня Карпинская по заданию "Комитета содействия Красной Армии" поступила на работу учетчицей в торгово-продовольственный отдел городской управы, а затем была диктором радиоузла. А. А. Иванову подпольщики устроили бухгалтером в могилевское управление уголовно-розыскной полиции и СД. А. И. Шубодеров работал в могилевской областной управе и занимался машинно-тракторными мастерскими. Некоторые подпольщики устроились на хозяйственные работы в немецкие воинские части, а М. И. Азаренок и М. М. Назарова - уборщицами в здании гестапо.
   Группа В. Д. Швагринова разделила весь город на зоны. Каждый член группы вел наблюдение за закрепленной за ним зоной. Член группы В. А. Смирнов, устроившись на хлебозаводе пекарем, устанавливал нумерацию и наименование воинских частей, которые получали хлеб с завода, отмечал их прибытие и убытие. Наиболее ценные и достоверные данные о противнике и его намерениях доставляла подпольщина А. А. Иванова, работавшая бухгалтером в управлении полиции. Она составляла списки личного состава управления розыскной полиции и СД, предупреждала подпольщиков о готовившихся арестах и т. д. На основании поступавших от членов группы данных подпольщики Смирнов и Костелов составляли подробные схемы дислокации немецких воинских частей и учреждений.
   Широкую разведку движения вражеских эшелонов через Могилев, огневых точек и всей системы укреплений вокруг города вела группа подпольщиков-железнодорожников. Подпольщики устроили на работу в управление отделения дорог Н. М. Луговцову и Н. А. Соколова, которые систематически снимали копии с карт и чертежей, где наносили места огневых точек и оборонительных укреплений фашистов.
   Столь же активно вели разведывательную работу и другие подпольные группы. Добывавшиеся подпольщиками сведения передавались руководству "Комитета содействия Красной Армии" и через него командованию партизанских формирований.
   Кроме того, могилевские подпольщики в 1942-1943 годах имели возможность передавать данные разведки непосредственно штабам армий Западного фронта. В июне 1942 года от штаба 10-й армии прибыли в город с явкой к В. П. Станкевичу советские разведчицы Г. М. Карманникова, Н. Колохова и В. Кудинская. Подпольщики помогли им собрать необходимые данные, снабдили картой-схемой Могилева с нанесенными на ней вражескими военными объектами и помогли выбраться из города. С декабря 1942 года по июнь 1943 года в Могилеве находились с рацией разведчицы Красной Армии М. Зотова (Вера) и А. Анисимова. Рация М. Зотовой была установлена на квартире подпольщика М. Я. Новикова, проживавшего в Чапаевском поселке. Руководство "Комитета содействия Красной Армии" регулярно передавало Новикову через его жену Марию Петровну и мать Ксению Ефимовну сведения для передачи по рации в штаб фронта. По данным подпольщиков 25 мая 1943 года был произведен массированный налет советской авиации на военные объекты в Могилеве. В результате многие из них были разрушены.
   Собранные подпольщиками сведения регулярно передавались через партизанские отряды также уполномоченному ЦК КП(б)Б по Могилевской области И. М. Карловичу. В дальнейшем эти сведения систематически поступали в Центральный и Белорусский штабы партизанского движения. Так, например, 11 февраля 1943 года Центральный штаб партизанского движения радиограммой запросил у командира Кличевского оперативного центра сведения об оборонительных сооружениях в Могилеве и вокруг него в радиусе 8- 10 километров. "При первой возможности,- говорилось в радиограмме,- выслать схему или карту с нанесением оборонительных сооружений и объяснительную записку" Уже к 13 февраля "Комитет содействия Красной Армии" передал партизанам "Сведения о размещении некоторых укреплений по Днепру в районе г. Могилева", а 17 февраля послал им "Сведения об укреплениях на правой стороне Днепра по состоянию на 16 февраля 1943 года".
   Широкий размах приобрела боевая деятельность подпольщиков. Особенно интенсивно она велась на железной дороге. В конце 1941 года комсомолка Н. В. Черепанова на станции Могилев-1 развинтила рельсы - паровоз с тремя вагонами потерпел крушение. В августе 1942 года подпольщик С. В. Шумский поджег на станции Могилев воинский эшелон. Сгорели три вагона с оружием и боеприпасами. Летом того же года на станции Могилев-2 подпольщики И. Г. Гуриев, Г. М. Бойко, П. И. Ралдугин и Г. Захарян подожгли другой воинский эшелон. Через некоторое время Г. М. Бойко на той же станции прикрепил мину под раму платформы с танком. Взрывом было уничтожено несколько платформ и вагонов. Тем же летом О. В. Горошко и Г. В. Томков среди бела дня подожгли пакгауз, в котором хранились различные приборы, оборудование и документация, а П. И. Анисович поджег паровозное депо, где в это время находилось шесть паровозов. В конце 1942 года члены этой же группы заморозили на станции водонапорные колонки. (оккупанты вынуждены были гонять паровозы за водой, в Шклов и на другие станции. Диверсии на железной дороге совершались беспрерывно. Там почти ежедневно происходили взрывы, пожары, крушения.
   Систематические диверсии совершались на предприятиях, работавших на гитлеровскую армию. Так, на фабрике искусственного волокна подпольщики в 1942 году поломали и залили серной кислотой оставшееся оборудование, повредили подземный кабель, сожгли водоумягчительную станцию, дважды выводили из строя котлы ТЭЦ. На той же фабрике летом 1942 года подпольщик С. Л. Климентович вместе с работавшими там военнопленными во время чистки котла всыпал в его трубы соду. В результате котел вышел из строя. Подпольщики М. М. Евтихиев и В. А. Смирнов срывали работу по выпечке хлеба для немецкой армии. Монтер П. Минченко из подпольной группы Гуриева неоднократно выводил из строя трансформаторную будку. На шорной фабрике подпольщики портили кожу и изготовляли недоброкачественную продукцию. Группа А. И. Шубодерова вывела из строя 30 тракторов, использовавшихся на ремонте дорог, портила оборудование тракторных мастерских, уничтожала или передавала партизанам бензин.
   Важнейшими объектами диверсионной деятельности подпольщиков являлись склады с горючим, боеприпасами и техникой. Летом 1942 года подпольщик А. Ф. Денисенко поджег склад горючего и гараж с автомашинами на Первомайской улице, 90. В результате было уничтожено 15-20 тонн бензина и 12 автомашин. В декабре подпольщик В. Готвальд, работавший оружейником в немецкой школе офицеров, установил мину на складе боеприпасов, находившемся на первом этаже школы. В результате взрыва было разрушено перекрытие между первым и вторым этажом. В январе 1942 года подпольщик М. М. Евтихиев организовал поджог квартир немецких офицеров в районе хлебозавода.
   Смелую операцию провели летом 1942 года подпольщики Г. Востриков и В. А. Смирнов. В центре города, на Первомайской улице, размещался штаб немецкой воинской части. Востриков и Смирнов наблюдали за ним из полуразрушенного здания на противоположной стороне улицы. Просматривая подходы к штабу, они обратили внимание на телефонный кабель. Он тянулся к штабу мимо дома, из которого вели наблюдение подпольщики, и был закреплен на его стене около лестничной клетки. Кабель под углом через улицу спускался во двор штаба, где был закреплен за столб в центре навеса, а от него тянулся в дом. "Мы придумали,- вспоминает В. А. Смирнов,- пустить по кабелю подвеску, которая на роликах должна была доставить во двор штаба толовый заряд. В то время мы располагали всего лишь шестью шашками по 400 граммов. В три из них для верности вставили по взрывателю. В один из вечеров, когда стемнело, мы выполнили свой план. Подвеска сработала хорошо, взрыв произошел в гуще автомашин. Взрыв был очень сильным, и нам показалось, что там на месте что-то еще взорвалось от детонации".
   На следующий день штаба уже не было, а на его месте валялось 5 обгоревших машин.
   Подпольщики уничтожали гитлеровцев прямо на улицах города. В августе 1942 года Ф. П. Даниленко и М. М. Фролов убили двух немецких офицеров на Виленской улице.
   Большую работу вели подпольщики по разложению полиции и других вспомогательных формирований оккупантов. Зимой 1942/43 года фашисты начали усиленно призывать молодежь к вступлению в так называемую "русскую освободительную армию" (РОА). В Могилев прибыл сам "глава" этой "армии", гнусный предатель Родины Власов. "Комитет содействия Красной Армии" выпустил и распространил листовку с разоблачением РОА. 28 февраля 1943 года оккупанты и их прислужники созвали в кинотеатре "Чырвоная зорка" собрание населения. Подпольщики разбросали в зале около 100 листовок с сообщениями о разгроме фашистских войск под Сталинградом. Несколько листовок попало на стол президиума. Воспользовавшись замешательством, подпольщик Г. Захарян незаметно наклеил на спину полицейскому карикатуру "Гитлеру-душителю капут!". Подпольщик Захаренко сорвал радиопередачу доклада немецкого майора из зала кинотеатра. В результате собрание, по сути, было сорвано. Провалилась и вся кампания по вербовке населения в РОА.
   В районе Полыковичского шоссе в Могилеве размещался полицейский батальон, состоявший в основном из насильственно мобилизованных людей, проживавших в районах Могилевской области. Подпольная группа А. И. Рослава развернула в этом батальоне политическую работу. Подпольщик Н. А. Лихунов вместе с родственниками солдат проникал в расположение батальона и распространял там листовки. Вскоре в батальоне образовалась подпольная группа из пяти человек. За короткое время она увеличилась до 14 человек. Возглавлял группу насильно мобилизованный в полицию комсомолец Н. С. Матюшин. Группа срывала мероприятия командования, доставала и передавала подпольщикам гранаты и патроны, вела подготовку к переходу личного состава батальона к партизанам. Когда батальон был направлен в карательную экспедицию, подпольная группа и с нею еще 27 человек с полным вооружением перешли к партизанам.
   Подпольщики Н. А. Рыжков, М. С. Мазников, И. И. Гончаров под руководством представителя партизан М. А. Павлова подготовили разгром пашковского гарнизона противника. 65 партизан из 6-й партизанской бригады в ночь на 11 февраля 1943 года скрытно подошли к поселку. С помощью подпольщиков был снят караул и внезапным нападением уничтожен весь командный состав гарнизона - 38 немецких офицеров. Находившийся в гарнизоне полицейский батальон почти в полном составе (250 человек) со всем вооружением перешел на сторону партизан. Это вызвало у немецкого командования недоверие к остальным двум батальонам. Они были разоружены и расформированы.
   Подпольщики успешно вели агитационную работу среди австрийских солдат и офицеров. Группа подпольщиков на авторемонтном заводе сумела распропагандировать значительное число солдат австрийской части, снабдила их большим количеством листовок на немецком языке для проведения агитационной работы против гитлеровцев на фронте.
   Среди австрийцев были активные антифашисты - член Австрийской компартии унтер-офицер Фридрих Пиетцка и солдат Отто Никель. Ф. Пиетцка сам настойчиво искал связей с подпольем. Он стал посещать квартиру руководителя подпольной группы на авторемзаводе Харкевича.
   Получив сообщение об этом, комиссар партизанского отряда № 600 И. П. Станкевич поручил подпольщикам проверить искренность Пиетцки. Порученные задания были им выполнены, и Фридрих Пиетцка активно включился в деятельность подполья. На квартире подпольщика Батуро он вместе с Отто Никелем писал листовки для солдат и офицеров своей части. Они добыли и передали для партизан 3,5 пуда взрывчатки, 25 гранат, 3 пачки подрывных капсюлей, бикфордов шнур, много патронов и бинтов.
   Когда часть, в которой служили Пиетцка и Никель, получила назначение передислоцироваться в другое место, они ушли в партизанский отряд. Вспоминая об этом, Пиетцка пишет, что 17 марта 1943 года он покинул свое подразделение и направился в условленное место - на базар. Вслед за ним пошел и Отто Никель. "И вдруг,- пишет Ф. Пиетцка,- мы увидели Леонова. Переодетый в крестьянскую одежду, с мешком за плечами, он медленно прошел около нас и направился к выходу. Мы - следом. Как было условлено, в черте города мы должны были "конвоировать" товарища Леонова. Конвоируя, я держал на изготовку автомат, Отто - револьвер и гранаты. Быстро шагая, мы прошли западную часть города, и тут я заметил, что, кроме Леонова, впереди идут еще несколько человек... К вечеру мы подошли к лесу... Скоро мы впервые увидели партизанского часового с красной лентой на шапке и ручным пулеметом в руках".
   Сейчас Фридрих Пиетцка живет в Австрии, в городе Клагенфурте, работает секретарем районного комитета Австрийской коммунистической партии.
   Деятельность подпольщиков приводила в неистовство захватчиков. С первых же дней оккупации в городе действовала зондеркоманда СД-8. Ей фактически была подчинена городская полиция, созданная фашистами из изменников. Однако сил зондеркоманды СД-8 и полиции явно не хватало. Подполье росло. Удары его по захватчикам становились все ощутимее. В связи с этим в июне 1942 года оккупанты сформировали действовавший под руководством зондеркоманды СД-8 специальный орган для борьбы с подпольем - управление государственной уголовно-розыскной полиции и СД во главе с изменниками Родины Лазаренко и Чернявским.
   В этот орган были подобраны матерые враги советского народа, изощренные садисты. Захватчики не брезговали даже уголовниками, поручая им охрану своих "государственных интересов". Весь этот сброд, облеченный "доверием немецкого командования", ревностно занимался своим черным делом. Для поощрения изменников был издан секретный приказ, объявлявший вознаграждение по нескольку тысяч марок за поимку каждого активного члена "Комитета содействия Красной Армии".
   Для выявления и ликвидации "Комитета содействия Красной Армии" была создана специальная группа. В нее вошли от СД Кульман, Елена Босс и следователь Костин.
   Преследование подпольщиков усилилось. В августе 1942 года с помощью агентов гестапо и провокаторов оккупанты раскрыли подпольную группу, возглавляемую В. Морозовым. В "Сообщении из занятых восточных областей" полиция безопасности и СД от 28 августа 1942 года доносила в Берлин: "Обезврежено 54 коммуниста-функционера, агентов НКВД и саботажников".
   В октябре 1942 года оккупантам удалось раскрыть подпольную группу на фабрике искусственного волокна. Предал ее агент полиции безопасности и СД Гельман. До войны он работал на фабрике заведующим инструментальной. Изменник втерся в доверие к отдельным подпольщикам и установил имена руководителей подпольной группы-С. Д. Русакова и С. С. Соболевского, а также некоторых ее активных членов. 9 октября 1942 года Гусаков, Соболевский и около 15 человек других подпольщиков были арестованы. Вскоре в руки гестаповцев попали связные этой группы подпольщики Д. И. Дервоедов, Г. А. Козлова, Деревяжкин, Зверев, Соловьева и другие. Арестованных жестоко пытали: содержали в наполненных водой подвальных помещениях, подвешивали за руки, связанные за спиной, избивали до потери сознания, насильно заставляли после избиений пить густой соленый раствор. Патриоты мужественно вынесли нечеловеческие муки и погибли как герои.
   Оставшиеся на воле подпольщики прилагали все усилия к тому, чтобы вызволить своих товарищей из фашистского застенка. В "Комитете содействия Красной Армии" строились всевозможные планы. Был принят вариант, предложенный В. И. Барчуком, работавшим в тюрьме слесарем-водопроводчиком. Для операции был выбран день рождества. Вечером 24 декабря 1942 года В. И. Барчук, вооружившись двумя пистолетами и молотком, беспрепятственно вошел в тюрьму. На первом этаже в дежурной комнате пили вино трое гитлеровцев. Под предлогом осмотра водопроводных труб Барчук попросил пропустить его на второй этаж, где находились камеры заключенных. В это время двое пьяных полицейских с помощью заключенных, в числе которых был подпольщик Н. В. Марков, раздавали баланду. В. И. Барчук передал ему пистолет. Улучив момент, Варчук молотком убил полицейских. Забрав у них наганы и ключи, Варчук и Марков открыли двери ближайших камер. Находившиеся в них подпольщики открыли все камеры на втором и третьем этажах, а Варчук и Марков спустились на первый этаж, где дежурили гитлеровцы. Уничтожив их, Варчук и Марков вместе с прибежавшими С. Гусаковым, С. Соболевским, Н. Галушкиным и другими подпольщиками стали сжигать следственные документы. Варчук дал команду выходить всем из тюрьмы. Оказавшись на свободе, узники стали разбегаться в разные стороны. Но тут случилось несчастье. Поскользнувшись, Марков случайно выстрелил из автомата. Выстрел был услышан в воинской части, размещавшейся рядом с тюрьмой. Фашисты поднялись по боевой тревоге и организовали погоню. Часть бежавших была схвачена и расстреляна. Барчуку, Соболевскому, Гусакову, Маркову и другим удалось добраться до партизан.
   Взбешенные этой дерзостью, гестаповцы с еще большим остервенением ринулись на поиски подполья. В связи с угрозой провала в декабре 1942 года ушли в партизанские отряды члены "Комитета содействия Красной Армии"
   A. И. Шубодеров и В. П. Станкевич, в январе 1943 года - B. Д. Швагринов, В. А. Смирнов и некоторые другие подпольщики.
   До конца 1942 года оккупантам не удалось нанести сколько-нибудь серьезный ущерб городскому подполью. И лишь после того как они буквально наводнили город опытными агентами и провокаторами, в декабре 1942 года ими были схвачены Г. П. Савкин из группы А. И. Шубодерова, П. Зохан из группы В. П. Шелюто, в январе 1943 года - Г. Ндирадзе из группы Гуриева. в феврале - Шутов, Г. Захарян, И. М. Лысикович и другие. Аресты усилились. В марте 1943 года были схвачены Г. Коростелин, А. Е. Пынтиков. 8 марта 1943 года были арестованы Г. Д. Родионов, М. М. Фролов, его мать и отец, О. Н. Карпинская и ее дочь Татьяна.
   Но и в фашистских застенках подпольщики продолжали мужественную борьбу с оккупантами. За несколько дней до смерти И. М. Лысикович передал из тюрьмы записку, адресованную матери: "Мама, не плачь. Мы все идем за Родину". Георгий Родионов и Михаил Фролов при обмене белья сумели передать родным записку, в которой сообщили, кто их предал. Незадолго перед казнью Г. Д. Родионов в переданной жене записке просил: "Рая, в сарае под плитой лежат карандаши, забери". В этом месте Раиса Злобина, жена Г. Д. Родионова, нашла 8 гранат, 2 пистолета, 1 ящик патронов, капсюли, бинокль. Все это она передала партизанам.
   Стойко держались О. Н. Карпинская и ее дочь Татьяна. Как позже показал на следствии бывший немецкий переводчик Р. Г. Вертенбергер, мать и дочь Карпинские подвергались следователями Кульманом и Костиным жестоким избиениям. Таню Карпинскую неоднократно подвешивали за руки. Карпинские не сказали ни слова карателям даже тогда, когда на их квартире была обнаружена пишущая машинка, а на чердаке - несколько шашек тола. Ольгу Николаевну фашисты привозили домой, чтобы на месте уличить ее в причастности к подполью. Очевидица этого факта соседка Карпинской 3. П. Круптова-Кирпинченко позже рассказывала: "Она была без обуви, без платка на голове. Одета в платье, от которого остались одни лохмотья. Оно с трудом закрывало тело. Карпинская Ольга была очень худой, вид измученный, усталый"
   М. Ю. Мэттэ с большим уважением отзывался о Карпинских. Особенно высоко ценил он работу Татьяны. "Комсомолка Таня Карпинская,- писал он,- в процессе работы стала образцом преданности, работоспособности, выдержки и ума. Она принесла своей работой неоценимую пользу нашей Родине".
   Мужественно вел себя в тюрьме Генрих Захарян. Стойко выдерживая пытки, он не переставал заботиться о товарищах на воле. Лизе Евдокименко, которая приносила ему пищу, он передал свои часы, на которых выцарапал предупреждение: "Казбек, Старухи берегись. Уходи. Не бойтесь". Это письмо было адресовано И. Г. Гуриеву, носившему кличку Казбек. Г. Захарян предупреждал друга в отношение его соседки, которую считал агентом гестапо. Фашисты прострелили Г. Захаряну обе руки разрывными пулями, голым бросали в ледяной подвал. Но каждый раз патриот говорил им: "Вы меня можете убить одного, но всех не убьете, нас очень много". 6 марта 1943 года Генрих Захарян мученически погиб.
   Угроза ареста нависла и над И. Г. Гуриевым. Но прежде чем уйти к партизанам, он со своей группой провел дерзкую операцию по уничтожению немецкой охраны госпиталя и уводу в партизанский отряд медицинского персонала и способных двигаться раненых советских бойцов. "В 11 часов вечера 13 марта 1943 года,- писал впоследствии И. Г. Гуриев,- мы уничтожили охрану госпиталя, забрали ее оружие, боеприпасы и ушли в партизаны... Мы увели с собой в партизаны медицинский персонал и ходячих раненых. Тогда вместе с нами прибыло в партизаны человек 70-80". Оккупационные власти в "Сообщении из занятых восточных областей" № 52 за март 1943 года вынуждены были доложить в Берлин: "В городе Могилеве проводится большая пропаганда среди служащих полиции и национальных легионов. В результате этой пропаганды в госпитале военнопленных гор. Могилева вспыхнуло восстание, в ходе которого часть немецкой охраны была зверски убита. 41 человек русских, работавших в госпитале в качестве врачей, фельдшеров, рабочих и сторожей, бежали в партизаны".
   В начале марта 1943 года в связи с угрозой ареста вынуждены были уйти к партизанам К. Ю. Мэттэ и большинство других членов "Комитета содействия Красной Армии". Но это не ослабило подпольной борьбы могилевских подпольщиков. Теперь руководство этой борьбой стало осуществляться из партизанской зоны, что еще больше связывало подполье с партизанскими формированиями. К. Ю. Мэттэ находился в партизанском отряде № 600, действовавшем в Могилевском районе. В контакте с командованием отряда (командир Г. Ф. Медников, комиссар И. П. Станкевич) он продолжал руководить подпольными группами в городе. По его заданию в город систематически ходили связные Т. Л. Громыко и И. А. Козлова.
   
   * * *
   
   Решения V пленума ЦК КП(б)Б, который состоялся 26-28 февраля 1943 года в Москве, вдохновили партизан на новые боевые дела. Пленум подвел некоторые итоги партизанского движения в Белоруссии за полтора года и определил дальнейшие задачи партийного руководства этим движением. В решениях пленума особое внимание было обращено на необходимость улучшения организации подпольной борьбы в городах, рабочих поселках и на железнодорожных станциях. Перед партийными организациями и партизанскими отрядами была поставлена задача решительно усилить проникновение в крупные населенные пункты. Вместе с тем пленум предупреждал от попыток создавать в городах слишком широкие подпольные организации, которые в большей мере подвержены опасности провала. В решениях пленума рекомендовалось практиковать в городах работу подпольщиков-одиночек и небольших, глубоко законспирированных подпольных групп, направляемых соответствующим уполномоченным парторганов. Пленум указал также на необходимость развития оправдавшего себя на опыте принципа функционального построения подпольной работы, то есть когда каждый подпольщик выполняет только свою задачу. "Только при этих условиях,- отмечалось в решении пленума,- у людей могут появиться глубокие навыки, выработаться техника борьбы и могут появиться настоящие виртуозы своего дела".
   6 апреля 1943 года ЦК КП(б)Б образовал Могилевский обком партии. Его секретарем был утвержден Д. С. Мовчанский, работавший до войны вторым секретарем Могилевского обкома партии.
   Подпольный обком КП(б)Б с самого начала своей деятельности уделял серьезное внимание подпольной работе в Могилеве. Была установлена личная связь с К. Ю. Мэттэ, продолжавшим возглавлять подпольную сеть в городе. Секретарь обкома партии Д. С. Мовчанский 23 апреля 1943 года писал в ЦК КП(б)Б: "С городом Могилевом имеются большие связи через товарищей Станкевича и Мэттэ"
   В Могилеве до лета 1943 года действовали подпольные группы "Комитета содействия Красной Армии" под руководством О. В. Горошко, А. П. Заустинского, А. Г. Зоциева, А, А. Ивановой, М. П. Кувшинова, В. И. Лусто, С. М. Шакуро и других. Однако поддерживать связь с этими группами становилось все труднее. Фашистские контрразведывательные органы наносили все новые удары по подполью. Качавшиеся в марте 1943 года массовые аресты подпольщиков развернулись с новой силой весной и летом 1943 года.
   1 мая 1943 года подпольщица С. В. Каманская, прибыв в партизанский отряд № 600, доложила об аресте гестаповцами П. И. Крисевича, заменившего в городе К. Ю. Мэттэ. В дальнейшем произошли еще более печальные события. 4 мая 1943 года был арестован завхоз городской больницы Бабаев (он же Запольский). Ему были известны некоторые подпольщики и их связи. Испугавшись угроз. Бабаев пошел на предательство. 9-10 мая по его показаниям были арестованы врачи М. П. Кувшинов, С. А. Мельник, С. В. Мормулевский, К. А. Влагина, заведующая кухней больницы А. Петрова, кухарка Е. Лемешкова, группа рабочих-подпольщиков. Выполнив свое гнусное дело, Бабаев вышел на свободу.
   В мае 1943 года фашистам удалось раскрыть подпольную группу в Любуже, руководимую В. Л. Лустенковым. Вместе с ним было арестовано 17 человек. Из них 10 человек, в том числе В. Л. Лустенков и П. П. Балашенко, были замучены в тюрьме. В это же время в руки гестаповцев попали ближайшие помощники П. И. Крисевича - связная с партизанами и с К. Ю. Мэттэ С. В. Каманская, а также Т. И. Шабанская и М. А. Цыбулькина. Вскоре в тюрьму были заключены дети Шабанской и Цыбулькиной. Летом 1943 года потерпели провал подпольные группы железнодорожников. Фашисты арестовали О. Н. Живописцеву, О. В. Горошко, Бакшина, П. В. Дракова, В. М. Процкого, Г. В. Томкова, В. П. Храменкова, Н. В. Черепанову. Были арестованы подпольщики Антиошко, С. Н. Борисенко, А. П. Заустинский и его жена, мать П. И. Крисевича Елена Даниловна, В. Магденко, Э. К. Мазникова, А. Ф. Могилевец-Чулицкая, К. Чулицкая, М. Я. Новиков и его мать К. Е. Новикова, И. Т. Прибыток, Радкевич, А. В. Романова, В. Г. Хмельницкий и другие.
   Гитлеровцы обрушили на арестованных весь арсенал своих самых изощренных истязаний. Сын подпольщицы Т. И. Шабанской Э. М. Шабанский (ему было тогда 15 лет), находившийся в тюрьме вместе со своим восьмилетним братом Эрнстом, впоследствии рассказывал: "Почти все арестованные возвращались с допросов избитыми. Некоторых а арестованных с допросов приносили, так как они от избиений не могли самостоятельно идти". Большинство подпольщиков с исключительным мужеством переносило пытки, А. Ф. Могилевец-Чулицкая на допросе плюнула в лицо фашистскому следователю и бросила в него чернильницу, Э. К. Мазникова, схваченная гестаповцами с двумя грудными детьми-близнецами, после изуверских истязаний погибла вместе со своими детьми.
   Вот что показал бывший следователь СД Семенюк. Он вел следственное дело К. Чулицкой и при допросах нередко прибегал к помощи палача Мусиевского, имевшего кличку "многоистязатель". На пытках присутствовал и сам шеф Лазаренко. "Началось с обыкновенной четырехгранной резины,- писал в своих показаниях Семенюк.- Это не помогло. В ответ на вопрос: "Думала перейти к партизанам?"- звучало глухое "нет". Так длилось до потери сознания Чулицкой. А когда ее привели в чувство, шеф бросил Мусиевскому: "А ты попробуй парашют". "Парашют" - человека привязывают за руки, скрученные за спиной, и подвешивают. В этом случае, если человек не скажет того, чего добивается следователь, он висит до тех пор, пока не потеряет сознание. Чулицкая вопреки ожиданию не говорила "да" и не теряла сознания. "А ну давай затяжной",- подзадоривал Мусиевского Лазаренко. Мусиевский обнимал жертву и висел вместе с ней. Чулицкую сняли с веревки едва живую, но желанного "да" она не произнесла". Семенюк далее писал, что после этого дело Чулицкой с месяц было без движения. Затем Лазаренко приказал продолжать "допросы". Двое полицейских, говорится в показаниях Семенюка, посадили Чулицкую верхом на спинку стула и начали тянуть ее вниз за руки. Душераздирающий крик Чулицкой не остановил полицейских.
   Никого не выдав палачам, Каролина Чулицкая погибла в застенках гестапо.
   Никакие пытки не сломили мужественную подпольщицу О. Н. Живописцеву. Она была схвачена гестаповцами вместе с младшей дочерью - 13-летней Диной и 65-летней матерью. Избежала ареста лишь ее старшая дочь Аза, отважная разведчица, за которой долгое время охотились фашисты. С уважением вспоминают свою боевую соратницу оставшиеся в живых могилевские подпольщики. "Жнвописцева Ольга Николаевна и ее семья были расстреляны в застенках гестапо,- пишет в своих воспоминаниях бывший подпольщик П. С. Бирюков.- Ольга Николаевна погибла как герой, как патриот, не сказав ни слова врагу, не склонила своей головы, она высоко пронесла свою честь как славная патриотка своей Родины... Все те, кто знал и имел счастье работать вместе с Ольгой Николаевной Живописцевой, чтят ее светлый образ, и я склоняю свою голову перед героиней белорусского народа".
   Около 100 участников могилевского подполья было уничтожено фашистами. Татьяна Карпинская, Клавдия Влагина, Мария Цыбулькина, Ольгерд Горошко и многие другие были умерщвлены в душегубках. Вместе с ними в душегубках погибли партизанские связные Тамара Русова, Вера Владыко, Мария Чепик, Барановская с двумя малолетними детьми, Нина Аверко также с двумя малолетними детьми.
   Арестованный подпольщик (он работал в городе по заданию партизанского отряда № 600) С. И. Пилунов в мае 1944 года писал в Белорусский штаб партизанского движения о своих наблюдениях за погрузкой заключенных в душегубки. В тюрьме были две такие машины. Каждая из них делала по три-четыре рейса днем и столько же ночью, увозя каждый раз по 50-60 человек. По свидетельству С. И. Пилунова, в 20-х числах сентября 1943 года в 16-17 часов за один рейс были погружены в душегубку 86 человек из 51-го батальона РОА во главе с командиром бывшим капитаном Бондаренко, арестованных за попытку перехода к партизанам. "Таким же путем происходило дело и в остальных наблюдавшихся мною случаях,- писал С. И. Пилунов.- Помню, в частности, что в ночь с 3 на 4 октября 1943 года "разгружали" тюрьму от группы женщин с детьми. Хотя вследствие темноты наблюдать было нельзя, я и другие определили происходившее на тюремном дворе по крику и плачу женщин и детей"
   В один из таких рейсов летом 1943 года в душегубку попали дети Т. Шабанской, Эрнст и Эдуард, сын М. А. Цыбулькиной Всеволод. Правда, их, как малолетних, палачи решили пощадить и выбросили из душегубки. Впоследствии Эрнст, Эдуард и Всеволод рассказывали, что, когда дверь машины закрылась, некоторые люди плакали, кричали в отчаянии. Но большинство пело "Интернационал". Мужественно и гордо шли на смерть за Родину советские патриоты.
   Мученическую смерть приняли многие сотни подпольщиков. Погибли активные участники подпольных групп, созванных еще в 1941- начале 1942 года, в их числе и члены руководящего ядра "Комитета содействия Красной Армии". Они с честью выполнили свой патриотический долг перед Советской Родиной. Многие же подпольщики, избежавшие ареста, были вынуждены уйти в партизанские отряды.
   С арестом П. И. Крисевича и других активных подпольщиков, а также с уходом в партизанские отряды К. Ю. Мэтте, В. Д. Швагринова, И. Г. Гуриева и других "Комитет содействия Красной Армии" практически перестал существовать. Но на смену героям встали другие бойцы. Борьба продолжалась.
   Новые подпольные группы в Могилеве действовали уже по заданиям и под руководством партизанских отрядов, подпольных партийных и комсомольских органов, находившихся в партизанских зонах.
   В отличие от первоначального построения по цепочкам, могилевское подполье с лета 1943 года стало строиться по иному принципу. Создавались подпольные группы по два-три человека, причем группы не знали друг о друге и действовали только по конкретным заданиям партийных органов и командования партизанских отрядов. Такое построение гарантировало подполье от крупных провалов. Другая положительная черта в строительстве подполья - подпольные группы создавались для выполнения определенных функций: разведка, агитация, боевые операции. Соответственно подбирались люди, наиболее способные к выполнению этих заданий.
   С весны и лета 1943 года в Могилеве имели свои группы подпольщиков 61, 113, 121, 122 и 600-й партизанские отряды. Подпольщики проникали на работу во многие учреждения и на предприятия оккупантов. Они действовали на железной дороге, аэродроме, хлебозаводе, труболитейном заводе, в немецких столовых и складах, в различных отделах городской управы. Могилевский подпольный райком партии имел в городе группу из девяти подпольщиков. Один из них был устроен в гестапо, двое - в контрреволюционную организацию "Союз трудового солидаризма". Активно действовала в Могилеве группа подпольщиков, работавшая по заданиям командования Красной Армии. Она собирала ценные сведения о передвижении воинских частей и грузов через станции Могилев-1, 2, 3.
   Большую работу по созданию новых подпольных групп в Могилеве проделал Могилевский подпольный обком комсомола. В июле 1943 года его уполномоченным по Могилеву был утвержден активный подпольщик С. С. Соболевский. Он неоднократно ходил в город и налаживал там связи с комсомольцами и несоюзной молодежью.
   Однако первоначально и новые методы организации подполья не всегда приносили пользу. Созданием подпольной сети в городе занимались многие партизанские отряды, партийные и комсомольские органы. И часто получалось так, что по одному и тому же заданию на одном объекте работали разные группы, не зная друг о друге. Это приводило к излишним затруднениям и неоправданному расходованию сил. К примеру, только на ТЭЦ работали 11 групп от разных партизанских бригад и отрядов.
   13-14 сентября 1943 года состоялось областное совещание секретарей подпольных райкомов партии и комсомола, командиров, комиссаров, секретарей партийных и комсомольских организаций партизанских отрядов и бригад. Совещание обсудило вопрос о состоянии подпольной работы. Одним из существенных недостатков в этом деле, как отмечалось на совещании, являлась децентрализация в руководстве работой подполья. Было обращено также внимание на то, что подпольщики слабо соблюдают конспирацию и это приводит к частым провалам. В соответствии с рекомендацией областного совещания Могилевский подпольный обком КП(б)Б 15 сентября 1943 года принял решение возложить руководство всей подпольной работой в Могилеве на Могилевский подпольный райком партии.
   Могилевский райком КГЦб)Б базировался в Могилевском районе при партизанском отряде № 113. Секретарем его был вначале В. И. Подоляко, с августа 1943 года - И. П. Станкевич, имевший вместе с К. Ю. Мэттэ широкие связи с могилевскими подпольщиками {К. Ю. Мэттэ работал секретарем издававшейся райкомом газеты "Партизанская правда". Заведующим подпольной типографией был А. И. Шубодеров). Не ослаблял своего внимания к подпольной работе в Могилеве и подпольный обком КП(б)Б.
   В результате предпринятых мер эффективность деятельности могилевских подпольщиков значительно повысилась. Особое внимание было уделено усилению политической работы среди населения. Обком и Могилевский райком партии, обком и райком комсомола регулярно переправляли в город через связных листовки со сводками Совинформбюро и издававшуюся Могилевским подпольным райкомом КП(б)Б газету "Партизанская правда". Кроме того, Могилевский подпольный райком КП(б)Б только в сентябре 1943 года переслал в Могилев 30 экземпляров брошюры "Два года Отечественной войны", 35 экземпляров газеты "Партизанская правда", 40 экземпляров листовок "Вести с Советской Родины", 15 экземпляров журнала "Раздавим фашистскую гадину", 43 экземпляра других листовок и воззваний. Могилевский подпольный райком комсомола в июле 1943 года сообщал в подпольный обком ЛКСМБ: "За июль месяц комсомольские организации распространили на территории района и в городе Могилеве 600 экземпляров газеты "Партизанская правда", 700 экземпляров листовок к населению, молодежи и сводок Совинформбюро... Райкомом выпущена листовка к молодежи города Могилева и Могилевского района - 200 экземпляров".
   Усилилась и боевая деятельность подпольщиков. Вот некоторые факты. В августе 1943 года с помощью двух магнитных мин, полученных от партизан, подпольщики взорвали смонтированную на автомашине передвижную немецкую радиостанцию. Двумя другими минами в это же время были взорваны трансформаторный киоск и дизельная установка, 15 сентября на станции Могилев-1 подпольщики сожгли вагонное депо. Сгорел находившийся в нем вагон с секретными документами противника. В тот же день сгорело четыре цистерны бензина. 18 сентября подпольщики Ф. М. Пяткенков, Н. Безрученко и прибывший к ним партизан П. С. Бирюков явились к немецкому чиновнику городской управы обер-лейтенанту, с которым Ф. М. Пятненков имел служебные связи. Улучив момент, они уничтожили фашиста и его переводчика. В этом же месяце подпольщики убили помощника начальника гестапо.
   Были случаи, когда оккупантов уничтожали местные жители. Так, осенью 1943 года могилевские девушки Н. В. Морозова и В. Г. Мотуз договорились между собой уйти в партизаны. Но у них не было оружия. В один из вечеров девушки познакомились с четырьмя немецкими офицерами и пригласили их в дом В. Г. Мотуз, где в это время находился партизанский связной Н. Зайцев, представленный фашистам братом В. Г. Мотуз. Гитлеровцы сняли оружие и стали танцевать с девушками. Один из них вскоре ушел. Н. Зайцев убил из пистолета двух фашистских офицеров, а третьего убила Н. В. Морозова. С трофейным оружием и документами офицеров смельчаки ушли в партизанский отряд.
   Во второй половине сентября 1943 года части Красной Армии, развивая наступательные операции, вступили на белорусскую землю. В ноябре линия фронта находилась от Могилева в 60 километрах. Вдохновленные успехами Красной Армии, могилевские подпольщики, действуя в тесном контакте с партизанами, усилили удары по врагу. Партизаны окружили Могилев сплошным огненным кольцом. Используя данные подпольщиков, они пускали под откос воинские эшелоны, нападали на автотранспорт, громили расположенные вокруг города гарнизоны противника, совершали боевые операции в самом городе. Так, 19 октября С. С. Соболевский поручил подпольщице Н. Зайцевой договориться с начальником пожарной охраны Могилева о выводе из города пожарных машин. После некоторых колебаний он дал на это согласие. И тогда группа партизан во главе с С. С. Соболевским инсценировала в пригородном селе большой пожар - было подожжено гумно с соломой. На "тушение" пожара из Могилева выехали все пожарные машины. В условленном месте их поджидали партизаны. 25 октября бойцы 600-го партизанского полка проникли в Могилев и вывезли на автомашине 14 советских военнопленных, работавших в немецком госпитале. Подпольщики А. Ермаченок и С. Спивакова на станции Могилев миной взорвали цистерну и пять платформ.
   Напуганные успехами Красной Армии, дерзкими операциями партизан и подпольщиков, оккупанты стали лихорадочно возводить вокруг Могилева укрепления. 28 ноября 1943 года вечером в городе по радио было передано объявление: "Большевики стянули вокруг города Могилева на расстоянии 50 километров многочисленные силы. Могилеву грозит прямая опасность. Все трудоспособное население от 14 до 65 лет должно выйти на рытье окопов. Невыход будет караться по законам военного времени".
   На исстрадавшееся население обрушились новые бедствия. Сооружая укрепления в самом городе, оккупанты сносили дома, сжигали целые улицы. Утром 29 ноября 1943 года фашисты предупредили население предместья города - Луполово и некоторых улиц города Могилева об оставлении ими своих домов до 12 часов дня. После этого специальные команды стали поджигать Луполово и пять улиц города. "В результате этого в городе поднялась поголовная паника,- сообщали партизанам подпольщики.- Население сжигаемых кварталов с шумом и плачем тащило на руках детей, вещи и толпилось на улицах города". Гитлеровцы спалили районы города Подниколье, Мышаковку и все дома по правому берегу Днепра. "Конечно, все население не в состоянии было выбраться,- сообщалось в другом донесении подпольщиков,- много осталось детей, стариков. Все они были сожжены".
   Но оккупанты видели, что никакие укрепления их не спасут. 5 декабря было объявлено об эвакуации из Могилева сотрудников учреждений и трудоспособного населения.
   Бежали из города и карательные органы захватчиков - зондеркоманда СД-8 и другие подразделения. Когда же линия фронта стабилизировалась, в Могилев прибыл новый карательный орган - зондеркоманда СД-7Б. Ему усердно служили предатели Родины из так называемой "стражи безопасности" (ЗИВА). Немало советских патриотов погубили фашистские палачи и их холуи, Массовыми арестами, расстрелами, виселицами они надеялись хоть в какой-то мере привести население в покорность, ослабить деятельность партизан и подпольщиков.
   Но ничто не останавливало патриотов. Население активно срывало все мероприятия оккупантов, подпольщики и партизаны наносили по врагу все более разящие удары. Ни одно мероприятие захватчиков в городе не ускользало от всевидящего ока подпольщиков. Они сообщали партизанам сведения об оборонительных сооружениях в городе, о движении через него воинских частей и военных грузов. В Могилев регулярно доставлялись газеты и листовки подпольных партийных органов. Подпольщики продолжали получать от партизан магнитные мины. Но теперь, накануне освобождения, они не взрывали здания и оборудование (их нужно было сохранить), а направляли свои удары на вражеские эшелоны, склады боеприпасов, автотранспорт. Усилились совместные операции партизан и подпольщиков вокруг Могилева.
   23 июня 1944 года началось генеральное наступление Красной Армии в Белоруссии. 27 июня советские войска с ходу ворвались в Могилев. В течение последующих двух дней советские войска очистили от захватчиков всю область.
   
   * . * *
   
   Давно уже отгремели последние залпы Отечественной войны, залечены нанесенные ею раны. Но советский народ никогда не забудет своих героев. Многие подпольщики Могилева за героизм и отвагу награждены орденами и медалями. Высокого звания Героя Советского Союза удостоен посмертно комсомолец Леонид Дмитриевич Лорченко. Посмертно награждены орденом Ленина Ольга Николаевна Карпинская, орденом Красного Знамени Анна Александровна Иванова, орденом Отечественной войны I степени Ольгерд Викторович Горошко, Ольга Николаевна Живописцева, Генрих Александрович Захарян, Татьяна Романовна Карпинская, Павел Иванович Крисевич, Макар Павлович Кувшинов, Анелия Феликсовна Могилевец-Чулицкая, а также ныне здравствующие Казимир Юльянович Мэттэ, Василий Павлович Станкевич и недавно умерший Сергей Сергеевич Соболевский.
   Но самая лучшая награда живым и мертвым - это наша жизнь, свобода социалистической Родины, строящей коммунизм.