В комиссию по установлению проблемных вопросов в деятельности комсомольского подполья г. Краснодона "Молодая гвардия" от Сапрыкиной Ольги Степановны, участницы ВОВ, удостоверение №____________, выданное (_______) ныне проживающей в г. Москве, пер. Васнецова (________)

   Я родилась в 1923 году в Орловской области, дер. Трудки Покровского района, в семье рабочих. Мои родители - отец, Сапрыкин Степан Константинович, и мама, Дьяченко Ульяна Ивановна, жили и работали до_______года в г. Донецке (г. Юзовке) на шахтах.
   По семейным обстоятельствам отец вынужден был переехать с семьей в Орловскую обл., где умер в_____году, а мама с детьми (их было 6 чел.) возвратилась в Донбасс к своему отцу и брату, которые жили в пос. Краснодон Луганской обл. Чтобы кормить детей, мама работала на шахте, на коксовых печах разнорабочей. Мои старшие братья и сестры, подрастая, учились и одновременно трудились на шахтах, помогая маме.
   Я начала учебу в 1931 году в Краснодонской средней школе. В 1936 году мы с мамой переехали на постоянное место жительства в г. Винницу к моему старшему брату. В октябре 1936 года вступила в комсомол, № комсомольского билета 8566364, выданный Винницким горкомом ЛКСМУ 7 января 1940 года. В 1941 году в Виннице я окончила 9 среднюю школу. Началась война, брат был в командировке в г. Хабаровске (он работал в облисполкоме), а нас, маму и меня, по указанию облисполкома эвакуировали из города. Ехали на газогенераторных машинах долго, почти 2 месяца, до Харькова, а там получили назначение в г. Куйбышев, но так случилось, что мама поехала к своим родственникам в пос. Краснодон, а я попала на строительство оборонных рубежей, дотов, дзотов, рыли
   противотанковые рвы _________, работала табельщицей, нормировщицей. В связи с отступлением наших войск, я пришла в пос. Краснодон, где жила мама. Это было в конце 1941 года. В поселке была еще мирная жизнь. Я жила у тети, Дьяченко Елены Ивановны, а мама - у другой тети, ее сестры - Веры Ивановны. Весной 1942 года я поступила работать на почту (отдел доставки), но работала всего лишь 2-3 месяца - приближался фронт, закрывались организации, предприятия, шахты. Руководящие лица, председатель поссовета "Заря" и другие уезжали из поселка. Немецкие, итальянские, румынские войска проходили через поселок на Каменск, или к Волге. Шахты были взорваны, магазины не работали. Люди кормились запасами и собирали в поле хлебные колоски и подсолнухи или ходили в деревни для обмена одежды на хлеб.
   В поселке был учрежден Дирекцион, состоящий из немцев - троих, полицейский участок из русских полицаев. В поле за колосками ходила и я. Однажды недалеко от ст. Семейкино я увидела на столбе приклеенную, написанную от руки печатным шрифтом листовку. Я остановилась, прочла. В ней было обращение к народу: не терять веры в то, что враг будет разбит. В это время ко мне подошел мужчина и спросил: "Ты приклеила листовку?" Я ответила, что не я. Но он не поверил и повел меня в полицию. Полиция находилась в небольшом домике (недалеко от станции), состояла из трех комнат. Через некоторое время меня пригласил начальник и спросил, что я здесь делала, где я живу и сколько классов я закончила. Потом распорядился всыпать мне 10 плетей. В другой комнате стояли длинные столы и огромные чурбаки, на которых, видимо, раньше рубили мясо. Мне предложили лечь на стол. Один полицейский мотал на руку резиновый жгут, а второй наклонил меня и прижал к столу. Я насчитала семь ударов по спине и потеряла сознание. Очнулась на скамейке на улице. Платье было изорвано и в крови. Как-то добралась домой. На спину лечь не могла, все болело. На второй день ко мне пришли Коля Сумской и Володя Жданов. Они уже знали, что меня избили в полиции. Поговорили обо мне, где я жила, чем занималась.
   Потом сообщили, что в поселке есть комсомольская группа, которая должна оказывать сопротивление врагу, и она уже действует. Есть люди, которые через линию фронта переносят информацию о положении дел на фронте, а наша обязанность сообщать об этом народу. В заключении поклялись, что вместе будем рыть могилу немцам. В дальнейшем я получала от них листовки, расклеивала их на базаре, у кри..., на столбах. В Дирекционе, которая состояла из трех немцев, иногда были танцы, и там мы встречались. Получив листовки, я возвращалась домой. Однажды был очень темный холодный вечер, меня окликнул мужской голос: "Стой! Кто идет?". Я остановилась, ко мне подошел полицейский. Он спросил, коммунистка ли я, и, узнав, что комсомолка, спросил, отмечаюсь ли я в полиции. Я ответила, что мне это не предлагалось и была уверена, что в списках не значусь. Он повел меня в полицию. По дороге я смогла выбросить листовки. В списках комсомольцев я значилась и мне было предложено отмечаться в полиции каждый день. В полиции отсидела 3 дня. Попала в комнату, где находилась Кособрюхова М. И. - депутат поссовета. Она хорошо знала мою маму и меня - мы просили у нее жилье. Она плакала и говорила, что ее бьют, что она уже стара и ей трудно все пережить, а ты молодая, тебе легче будет. И еще один раз я побывала в полиции когда взяла доску для растопки в разрушенном доме ламповой. Все жители тащили оттуда дрова и меня тетя попросила принести. Но меня заметили и отвели в полицию, где сделали внушение кулаком по лицу и заставили копать ямы под столбы для ограды полицейского участка. Возвратившись домой, я встретилась с ребятами и предложила уходить из Краснодона, переходить линию фронта. Как-то тревожно было в поселке. Мы так и порешили. Володя принес мне туфли (его папа был сапожник), Коля какие-то чулки, и мы пошли якобы менять одежду на продукты. Прошли больше 100 км, но линия фронта удалялась, и мы возвратились в поселок. Немцам нужен был уголь, и зимой в январе полицейские заставили молодежь выйти работать на шахту, где добывали уголь на гора вручную воротком. В одну из ночей всех работающих ребят на воротке арестовали. Весь состав группы я, вероятно, не знала, всего один раз я была на так называемом комсомольском собрании в поле за ст.Семейкино. Я не помню фамилии ребят, т.к. многих не знала. С отдельными членами группы я общалась. Это были моя сестра Дьяченко Тоня, её подруга Женя Кийкова, Надя Петля, Володя Жданов, Коля Сумской, Сима Полянская, Юра Полянский, Тося Елисенко. Знала и Лиду Андросову с 5-й шахты. На этом собрании говорили о приближении праздника - 25-ой годовщины Великой Октябрьской революции 7 ноября 1942 года и что этот праздник надо отметить вывешиванием флагов и распространением листовок. Флаги были вывешены на шахтах. В дальнейшем я встречалась в основном с Володей Жуковым и Колей Сумским, от них я получала листовки и указания. Листовки я расклеивала на базаре, у_______, где люди брали воду, на столбах. Иногда моим помощником была Н.Федякина- девочка из многодетной семьи, жившей на старой_____________школы №1 и Е.В.Принутнева, с которой мы ходили класть по вечерам листовки на базаре (шахта №2)
   
   
   

В комиссию по расследованию деятельности "Молодой гвардии" от Сапрыкиной Ольги Степановны, проживающей по адресу: г. Москва. пер.Васнецова________

   В дополнение к предыдущему сообщаю. В ту страшную ночь, когда арестовали ребят, работающих на воротке шахты (воротом из шахты подымали бадью с углем), я находилась дома у моей тети Елены Ивановны. Рано утром к нам прибежала моя двоюродная сестра Валя Дьяченко и сообщила нам об аресте Тони Дьяченко (её родной сестры) и просила скорее пойти к ним домой, где её мама Александра Фадеевна от горя и страха не знала, что делать. Я быстро оделась, и мы пошли. В это время с другой стороны дома к нам шёл начальник Краснодонской полиции вместе с Юрой Полянским, которого он арестовал на квартире. Узнав от тети, что я уехала из Краснодона менять вещи на хлеб, он сказал, что если я сама не приду в полицию - арестуют маму. Когда мы с сестрой пришли к ним, тетя плакала, спрашивала у меня, что делать. Мы все сидели убитые горем, и никто не знал, что делать. Через некоторое время пришла моя тетя Елена Ивановна и сказала, что мне надо прежде одеться потеплей и пойти в полицию, иначе заберут маму. Тетя повела меня домой. По дороге около шахтерской бани на мостике встретили Симу Полянскую (сестру Юры Полянского), она удивилась, что я на свободе, сказала, что Юра арестован, и она несет ему валенки и узнает, как дела у ребят, а по возвращении в 12 часов зайдет ко мне. Придя домой, я переоделась, утеплилась и ждала Симу. Находящаяся дома мама просила меня уйти из дома и не ходить в полицию. Я ушла к соседке Припутневой Екатерине Васильевне, дом которой был рядом. Из окна кухни их дома можно было видеть крыльцо нашего дома. И ровно в 12 в место Симы к нам снова пришел начальник полиции. Из дома он вышел один и направился в дом Припутневых. Подгоняемая страхом и просьбами хозяйки дома уйти от них (у неё было двое детей), я выбежала и мгновенно скрылась за домом. Было холодно и в одном платье на улице долго не погуляешь. На другой улице жили мои знакомые Левтеровы - две дочери Ада и Елена и их мать Варвара. Я у них просидела почти всю ночь. А в три часа утра пришла моя тетя, снова привела меня к Припутневым, где я оделась, и тетя увела меня из поселка. Одной уходить было страшно, и я зашла к Андриановым. Моя приятельница Нина Андрианова имела уже ребёнка и уходить из дома ей было трудно, хотя она знала, что уходить надо (она была секретарем комсомольской организации ФЗО). Она сказала мне, что согласна уйти со мной, но нужно подождать, ей надо зашить калоши. Меня они отправили к соседке Воропаевой (там безопасней). Уже начало светать, а Нины не было. Через какое-то время пришла её сестра Женя и сказала, что Нину забрали в полицию. И я ушла одна, куда дул ветер. Попала на немецкую колонну под Ворошиловградом, где меня приютила одна семья (не помню их имени, фамилию не знала). У меня были обморожены руки и ноги, поэтому у них я прожила неделю, а потом пошла в с. Первозвановку, где стояла наша часть. Там жили знакомые Добродеевы: Мария - моя сверстница и её мать. У них я прожила 2-3 недели. Стало известно, что немцы и полицаи ушли из Краснодона и можно возвращаться в поселок. Снова пришла к Припутневым. Они мне сказали, что мама жива и находится здесь у тети, что полицаев нет. А через несколько дней приехали двое военных на лошадях и увезли меня с собой для опознания личности полицая, который меня бил. Через несколько дней особый отдел нашей Армии, находящийся в г.Краснодон, арестовали моих знакомых Левтеровых: Елену и её мать Варвару за то, что якобы они работали на немцев. Я не помню сейчас по приглашению или по собственной инициативе я пошла в особый отдел и рассказала, что Левтеровы не работали на немцев, а просто их заставили работать в магазине продавцами (Варвара всю жизнь свою работала продавцом). Рассказала я там и про себя, как жила в те трудные дни и почему осталась жива, про Симу Полянскую, которую с той поры не видела. Левтеровых отпустили сразу же, и мы вместе пошли в поселок. В армию я ушла где-то в марте-апреле 1943 года. Ребят не хоронила. Меня не было в Краснодоне. О страшной смерти ребят узнавала от родственников. Тётя Александра Фадеева, мать Тони Дьяченко, рассказывала, что у Тони были вырваны косы, которые закрывали рот ей, что у Володи Жданова был выбит глаз, у Коли Сумского раздроблены пальцы рук, у Тони Елисеенко выжжены звёзды на бедре.
   В армии я служила в железнодорожных войсках, работала писарем в штабе,____., роты.
   По званию была младшим сержантом. Наша бригада входила в состав 3 и 4 украинского фронта. Прошли всю Украину до Одера. Строили железные дороги и мосты у передовой линии фронта.
   Демобилизовалась в ноябре 1945 года по указу. На вопрос, почему я не объявила о себе раньше могу ответить так: первое время была обижена, что никто обо мне не вспомнил. Мама была в Краснодаре, когда там был Фадеев, и никто не спросил у неё обо мне. Сама мама не могла пойти, потому что от голода не было сил ходить и говорить. Да и что она могла сказать? Что много пережила за меня. Но я ведь жива, а ребята погибли, разве можно сравнить горе их матерей с переживаниями моей мамы. Родственники мои тоже считали так, а знакомые все забыли, наверное. Могу сказать, что порыв желания бороться с захватчиками нашей Родины был у большинства.
   После демобилизации приехала в Москву, где к этому времени жили мама, сестра, брат. Началась трудовая жизнь: днём работа, вечером учёба. В 1946 году закончила юридическую школу, в 1957 году юридический институт. Работала бухгалтером, экономистом, инспектором, ревизором в МАИ, юридической школе Минсобеса, Госкомитете электрической промышленности РСФСР и др. учреждениях. В 1979 г. году по инвалидности II группы ушла на пенсию. Трудовой стаж 40 лет. Несудимая, беспартийная. Награждена Орденом Отечественной войны II степени и медалями ветерана труда и юбилейными.