Приход к власти в Германии Гитлера в 1933 году означал одно: на мировую арену вышли две противоположные силы - силы реакции в лице фашистской Германии и силы прогресса в лице Советского Союза, борьба между которыми будет идти не на жизнь, а на смерть. Фашистские главари, предчувствуя, что в этой борьбе не имеют шансов на победу, взяли на воору-жение ложь, обман, коварство, провокации. Одной из первых провокаций международного масштаба был поджог гитлеровцами рейхстага в 1933 году с целью обвинить и разгромить рабочее и коммунистическое движение, которое стояло у них на пути. К подобным провокациям разведка гитлеровской Германии прибегала не раз. Пример тому и дело Тухачевского.

Вот как рассказывает об этом в своих мемуарах "Секретная служба Гитлера" бывший руководитель этой службы Вальтер Шелленберг:

- У Гейдриха имелась информация от белогвардейского эмигранта генерала Скоблина, будто Маршал Советского Союза Тухачевский вместе с германским генеральным штабом организовал заговор - свержение сталинского режима. Гейдрих сразу ухватился за эту чрезвычайно важную информацию. Он знал, если ее правильно использовать, то руководству Красной Армии будет нанесен такой удар, что оно на протяжении многих лет не сможет оправиться от него.

Гейдрих ознакомил Гитлера с информацией Скоблина на Тухачевского. Информация не была целостной. Она не имела доказательств участия германской военной верхушки в заговоре. Гейдрих это хорошо понимал, а потому от себя добавил "липовые" материалы, компрометирующие немецких генералов. Свои действия он оправдывал тем, что это позволит ослабить растущую мощь Красной Армии, угрожавшей могуществу рейхсвера. Следует отметить, что Гейдрих был внутренне убежден в достоверности информации Скоблина и, как потом оказалось, был прав.

В это же время перед Гитлером возникла дилемма - объединиться с западными державами или выступить против них. Необходимо было решить, как использовать информацию, полученную от Гейдриха. С одной стороны поддержать Тухачевского - значит покончить с Россией как с мировой державой. Провал мог вовлечь Германию в войну; с другой стороны - ра-зоблачение Тухачевского помогло бы Сталину укрепить свои вооруженные силы или, наоборот, подтолкнуть его на уничтожение значительной части своего генерального штаба. В конце концов Гитлер решил выступить против Тухачевского и таким образом вмешаться во внутренние дела Советского Союза на стороне Сталина.

Его решение поддержать Сталина, а не Тухачевского и генералов, определило курс немецкой политики до 1941 года и может по праву считаться одним из самых важных решений того времени. Ведь именно оно в конечном итоге привело к тому, что Германия временно стала союзником Советского Союза, и Гитлер атаковал Запад прежде, чем напал на Россию.

Фюрер строго приказал не посвящать военное командование вооруженных сил Германии в план мероприятий против Тухачевского, боясь, что советский маршал может быть ими предупрежден. В одну из ночей Гейдрих направил две спецгруппы для проникновения в секретные архивы генерального штаба и абвер (секретная служба армии, возглавляемая Канарисом). В состав этих групп включили опытных специалистов по вскрытию сейфов из криминальной полиции. В трех местах они нашли и изъяли материалы, подтверждающие сотрудничество германского генерального штаба с Красной Армией. Важные материалы были найдены в досье адмирала Канариса. Для сокрытия следов взлома архивы были подожжены.

Некоторые считали, что собранные Гейдрихом материалы базировались на фальшивках. На самом деле ложных материалов было совсем мало, едва чтобы заполнить отдельные бреши. Это подтверждается тем, что обширные досье были подготовлены и представлены Гитлеру в четыре дня.

Тщательно изучив все за и против, было решено войти в контакт со Сталиным. Для начала выбрали одного из дипломатических агентов, работающего у штандартфюрера СС Беме. Он был немецким эмигрантом, проживающим в Праге. Именно через него Беме установил связь с доверенным лицом д-ра Бенеша, тогдашнего президента Чехословацкой республики. Д-р Бенеш направил срочное послание Сталину, от которого Гейдриху по тем же каналам поступил ответ. Предлагалось связаться с определенным работником советского посольства в Берлине. Так и сделали. Этот русский немедленно отправился в Москву и вернулся в сопровождении представителя Сталина со специальными полномочиями от Ежова, руководившего тогда ГПУ.

Представитель Сталина поинтересовался, какую цену мы установили на документы. Ни Гитлер, ни Гейдрих не думали о какой-либо денежной компенсации. Однако, чтобы поддержать игру, Гейдрих запросил три миллиона рублей, которые сталинский эмиссар, бегло просмотрев документы, тут же выплатил.

Информация против Тухачевского была передана русским в середине мая 1937 года. Известно, что суд над Тухачевским был закрытым. В состав суда входили, в основном, советские маршалы и руководители армии. Обвинительный акт был подготовлен военной коллегией, от обвинения выступил Андрей Вышинский.

Тухачевский и сотоварищи были арестованы в предвечерье 4 июня 1937 года. Маршал пытался покончить жизнь самоубийством.

Заседание началось в 10 часов утра 11 июня и закончилось в 9 часов вечера того же дня. Согласно сообщению ТАСС, обвиняемые признали свою вину. Никаких других сообщений по делу не было. Подведение итогов обвинения Вышинским заняло не более двадцати минут. Он потребовал всех обвиняемых разжаловать и расстрелять. Приговор был приведен в исполнение спустя четыре часа. По приказу Сталина маршал Блюхер (который сам позже стал жертвой одного из процессов) командовал отделением, приводившим приговор в исполнение. Из членов суда ныне в живых остались только Ворошилов и Буденный. Лично мне пришлось уничтожить большую часть тех миллионов, заплаченных нам русскими, так как все крупные купюры и их номера были учтены в ГПУ. Любой наш агент, попробуй он их использовать в Советском Союзе, был бы арестован. С чудовищной провокации, чтобы оправдать свою агрессию, начал Гитлер и Вторую мировую войну. В своей книге в разделе "Вторжение в Польшу", так об этом рассказывает Вальтер Шеленберг:

- Мы направились к Ванзее, озеру между Берлином и Потсдамом. Там, поставив машину, пошли побродить. Вдруг Мельхорн заговорил, но так, словно обращался к самому себе:

- Надвигается война. Больше ее не оттянуть. Гитлер давно уже все решил, тебе должно быть известно. Все готово. Даже если западные державы или Польша в последнюю минуту запросят мира, даже если вступится Италия, это не изменит главного плана Гитлера. В конечном счете, это может лишь слегка задержать войну.

Его голос стал еще взволнованнее, когда он заговорил о том, как Гейдрих пригласил его к себе в кабинет и, к его удивлению, показал ему один из приказов Гитлера: "По возможности, до 1 сентября надлежит найти абсолютно безукоризненный повод к войне, повод, который история должна полностью оправдать и в глазах всего мира разоблачить Польшу как агрессора, напавшего на Германию". Поэтому тогда возник план переодеть наши войска в форму польской армии и напасть на гляйвицкую радиостанцию. Проводить эту операцию Гитлер поручил Гейдриху и адмиралу Канарису, начальнику военной разведки. Однако Канарису приказ настолько не понравился, что он ухитрился отказаться от его выполнения. Так Гейдрих остался единственным руководителем операции. Именно он и поведал Мельхорну подробности плана: польское обмундирование обеспечивает Кейтель через ОКБ — Верховное командование вооруженными силами.

Я спросил у Мельхорна, где они возьмут столько поляков, чтобы переодеть их в форму.

- Вот, вот, — быстро ответил Мельхорн. — Это самая важная часть плана. Поляками будут осужденные из концлагерей. Их вооружат соответствующим вооружением польского производства, но большинство, конечно, явится просто мишенью. Всем заключенным, благополучно выбравшимся из переделки, было обещано немедленное освобождение. Но кто поверит такому обещанию?

...В 10 часов утра 1 сентября 1939 года Гитлер обратился с речью к рейхстагу и немецкому народу. Услышав его оправдательные доводы относительно начавшегося в то утро вторжения немецких войск в Польшу: "Многочисленные нападения поляков на немецкую территорию, в частности, нападение регулярных польских войск на радиостанцию в Гляйвице", - признаться, не мог поверить своим ушам. Ведь 4 часа назад Гитлер сам приказал начать нападение на Польшу. Так началась Вторая мировая война.

Естественно, этот очень важный вопрос "всплыл" на Нюрнбергском процессе. Об этом рассказывал польский историк и публицист Кароль Мальцужиньский в своей книге "Преступники не хотят признавать своей вины". В разделе "Правда о Гляйвице" он сообщил о показаниях свидетеля Альфреда Нуйке, бывшего эсэсовского офицера, специалиста по особым заданиям, замешанного в ряде других шпионско-диверсионных дел.

Нуйке говорил:

- 10 августа 1939 года руководитель СД Гейдрих лично мне отдал приказ об инсценировании нападения на радиостанцию в Гляйвице и создании видимости, что участники нападения были поляками. Гейдрих заявил: "Для иностранной печати и для немецкой пропаганды нужно практическое доказательство этих польских атак..."

Инструкции, данные мне, требовали занять радиостанцию и удерживать ее столько времени, сколько необходимо для передачи речи по-польски; ее должен был произнести знающий польский язык немец, которого предоставят в мое распоряжение. Гейдрих сказал, что в речи нужна фраза, что пришла пора для битвы между немцами и поляками!

Я поехал в Гляйвиц и ждал 14 дней.

Между 25 и 31 августа я навестил Генриха Мюллера, начальника гестапо, который находился недалеко, в Ополе. При мне Мюллер обсуждал с неким Миллерном планы другого пограничного инцидента, который должен был создать впечатление, что польские солдаты атакуют германские подразделения.

Мюллер сказал, что у него есть 12 или 13 приговоренных к смерти преступников, которых переоденут в форму польских солдат и оставят на месте происшествия, чтобы можно было показать, будто их убили во время атаки. После инцидента туда привезут представителей прессы. Мюллер также сказал мне, что получил приказ Гейдриха по акции в Гляйвице. Зашифрованное название, которым он пользовался говоря об этих уголовниках, было "консервированный товар".

Днем 31 августа я далее получил зашифрованный приказ Гейдриха о нападении, которое предстояло совершить в тот же день в восемь вечера. Гейдрих писал: "Для обеспечения нападения обратитесь к Мюллеру за "консервированным товаром". Я дал Мюллеру указание доставить того человека поближе к радиостанции. Получил его и положил у входа на радиостанцию. Я не нашел на нем огнестрельных ран, но все его лицо было в крови... Он был жив, но совсем без сознания.

В соответствии с приказом мы заняли радиостанцию, передали 3-4-минутную речь по аварийному передатчику, сделали несколько выстрелов из пистолетов и отошли..."

Далее Кароль Мальцужиньский пишет: "1 сентября 1939 года Адольф Гитлер так обрисовал перед всем миром причины Второй мировой войны: "Вы знаете о бесконечных усилиях, которые я прилагал для мирного выяснения и разрешения проблемы Австрии, а затем проблемы Судет, Чехии и Моравии. Все тщетно...

Не могло быть ничего скромнее и лояльнее тех предложений, которые я сформулировал в беседах с польскими политиками... Целых два дня просидел я со своим правительством, дожидаясь, соблаговолит ли польское правительство прислать своего уполномоченного или же нет... Однако плохо знают меня те, кто мою волю к миру и мое терпение принимают за слабость или трусость... Я решил разговаривать с поляками тем же языком, к какому они прибегали в обращении с нами в последние месяцы... Этой ночью впервые солдаты польской регулярной армии открыли огонь по нашей территории. Начиная с 5 часов 45 минут мы отвечаем на выстрелы и с того же момента бомбам будут отвечать бомбы..." [19]

22 июня 1941 года фашистская Германия вероломно напала на СССР. Еще в 30-х годах она старалась ослабить советскую армию, "раздув" историю с маршалом Тухачевским. Хотя на вопрос: кто от этого выиграл, - до сих пор нет однозначного ответа. Ведь факт остается фактом. Тухачевский был предателем, пошел на тайное сотрудничество с германским генеральным штабом еще до прихода к власти Гитлера. И тут нетрудно представить, как бы Тухачевский повел себя, оставаясь в начале войны первым заместителем наркома обороны. Мы можем только гадать, что бы он первым сдал врагу, Москву или Ленинград.

Естественно, что хирургическая операция по удалению опасной опухоли в самом сердце вооруженных сил, генеральном штабе, которую вынужден был провести Сталин, была очень тяжелой. Пострадали многие невинные люди, не знавшие истинного Тухачевского, верившие его словам и защищавшие его. В то же время она оздоровила организм армии.

Но мощь страны, ее силу, как известно, определяют не только вооруженные силы. Важное значение имеет ее тыл, а также высокий патриотизм народа. О крепости духа советского народа, его высоком патриотизме было известно всем. Не могла не учитывать этого и гитлеровская разведка. С первых дней войны немецкая жандармерия создавала на оккупированных территориях Советского Союза специальные части для борьбы с партизанским и подпольным антифашистским движением. Такие части абвера были и на территории Донбасса. С помощью находившихся у нее на службе бандеровцев и других украинских националистов гитлеровская разведка внедряла в подпольные патриотические формирования своих агентов, выявляла и уничтожала активных подпольщиков. Широко использовали они и такой метод, как засылка в тюрьмы и другие места заключения "подсадных уток".

Такому воздействию гитлеровской разведки подверглась и подпольная комсомольская организация города Краснодона "Молодая гвардия".

В начале немецко-фашистской оккупации двоюродные сестры Нина и Ольга Иванцовы, прошедшие подготовку для работы в тылу врага, были направлены на территорию Сталинской (ныне Донецкой. - В. П.) области. Там уже хозяйничали немцы. С ними была отправлена и радистка Нина Гаврилюк. В районе города Енакиево Сталинской области они попали в руки оккупантов. В сборнике документов "Молодая гвардия". Художественный образ и историческая реальность" об этом сообщается так: "В августе 1942 года сестры Иванцовы были задержаны полицией, а затем освобождены. Мария Гаврилюк, радистка, которая шла с ними, была казнена: повешена на заводской трубе". [1]

Профессор Мултых, член комиссии, который слушал рассказ Иванцовой об этих событиях, другие исследователи задавали резонный вопрос: почему гестаповцы столь милостиво обошлись с сестрами Иванцовыми? На что сами сестры отвечали, что будто были одеты для маскировки, как нищенки. Однако такой ответ всем казался неубедительным и потому, что после чудесного освобождения им неизвестно кто дал задание вернуться в Краснодон, который уже был оккупирован немецко-фашистскими войсками, и связаться с местным подпольем. Так они и поступили. Ольга Иванцова подробно рассказывала Владимиру Третьякевичу в сентябре 1944 года, как они с сентября 1942 года бывали в хате-землянке Третьякевича, как Виктор Третьякевич, комиссар "Молодой гвардии", проводил работу с молодогвардейцами. Олега Кошевого в то время еще не было в "Молодой гвардии". Он объявился здесь только в ноябре. Думаю, что далее уместно рассказать об Олеге Кошевом, его матери Елене Николаевне и о дяде Николае Николаевиче Коростылеве.