Молодая Гвардия
 

       <<Вернуться к списку книг


КОВАЛЕНКО Николай Иванович
ВО ИМЯ ИСТИНЫ И ЧЕСТИ
   /комиссарами не рождаются/


   Погиб в жестоких пытках Третьякевич Виктор
   За Родину, за счастье, за ребят,
   Но он не умер, как поведал диктор,-
   Ведь имя его носит наш отряд!
   /девиз пионерского отряда СШ № 37 г.Орла/

   9 сентября с.г. ему исполнилось бы 65... Судьба отмерила парню немногим более восемнадцати... Ей же, злой и завистливой, было угодно, чтобы Виктор Третьякевич оказался самой трагической фигурой среди всех участников Краснодонского партийно-комсомольского подполья.
   В черной пропасти 53- метрового шурфа шахты N5 еще некоторое время билось мужественное сердце истерзанного, но не сломленного комсомольца, а в сером мрачном бараке краснодонской полиции продолжали плестись грязные нити зловещей клеветы, которая, увы, оказались настолько цепкой, что еще и сегодня совершенно по-разному трактуется роль Виктора в создании и деятельности подпольной Комсомольском организации "Молодая гвардия". Не случайно единственный член штаба "Молодой гвардии" оставшийся в живых - капитан 1-го ранга Василий Иванович Левашов в беседе с корреспондентом ленинградское областной- молодежной газеты "Смена" /N 224 /18774/ от 30 сентября 1987 г./ подчеркивал:
   "Вроде бы вся правда о Викторе известна, но получается, что не вся правда о нем признана. И поколение за поколением юноши улавливают невольно созвучие фамилии у Фадеевского предателя Стаховича и оклеветанного Виктора Третьякевича. В считаю, что шестым героем должен был быть он, Виктор, наш комиссар - яркая, магнитная личность... Мой отец, которого трижды арестовывали, доискиваясь, где я скрываюсь, в один из арестов находился в той же камере, что и Виктор...."
   Впоследствии отец молодогвардейца Иван Иванович Левашов вспоминал:
   "...Виктора я узнал только по голосу, потому что лицо его было до неузнаваемости изуродовано пытками, меня поражало, что этот юный подпольщик не терял бодрости духа. Его часто вызывали на допросы, где били розгами по лицу, жгли раскаленным железом спину и грудь, выкручивали руки и ноги на специальном приспособлении, подвешивали вниз головой. Мучили до потери сознания, а потом приносили в камеру и швыряли на пол. Это продолжалось несколько дней.
   После того, как начальник полиции Соликовский и гауптвахмистр Зонс узнали, что Третьякевич - руководитель "Молодой гвардии", они решили любой ценой заставить парня заговорить. Враги надеялись, что тогда с остальными будет проще и легче...
   Но Виктор, несмотря на нечеловеческие пытки, молчал. Тогда начальник полиции и фашист применили наиподлейший прием, распустив среди арестованных слух, что всех их якобы выдал Виктор Третьякевич. Этот прием успеха не имел и никто из ребят на путь предательства не стал..."
   Стало быть, боевые друзья, соратники Виктора Третьякевича по подпольной борьбе не усомнились в его преданности делу, которому служили вместе. Они не поверили, что их комиссар изменил молодогвардейской клятве. О стойкости и мужестве, с какими переносил самые жуткие истязания Виктор Третьякевич, не проронив при этом ни слова признания, свидетельствовали и сами палачи, в разные годы представшие перед советским правосудием. О богатырское силе духа восемнадцатилетнего комсомольца повествуют немые свидетели Краснодонской трагедии - скупые строчки записок, переданных Викторам своим родным из застенков полиции:
   "3 января 1943 г.
   Дорогие мама и папа! Следствие по нашему делу подходит к концу. Скоро увидимся. Принесите мне теплый пиджак. Обо мне не беспокоитесь.
   Целую вас крепко, Виктор".
   Записка эта была написана Виктором в то время, когда враги .даже и не подозревали, что в их руках находятся вожаки неуловимой "Молодой гвардии". Ребят /с Виктором в полиции содержались Евгений Мошков и Иван Земнухов/ намеревались выпустить, т.к. никакими уликами против них полицейские не располагали. Позднее об этом на следствии по делу "Молодой гвардии" показывал бывший заместитель начальника полиции Краснодона Василий Подтынный, арестованный органами госбезопасности СССР в апреле 1959 года:
   ".....Мы тогда еще многое не знали... Захаров долго бился с арестованными, затем на помощь ему пришел следователь Кулешов. Вдвоем они сильно избивали Мошкова, Земнухова и Третьякевича. Те категорически отрицали свое участие в краже немецких подарков. Наконец Соликовский сказал Захарову: Черт с ними, выпори, их еще хорошенько и гони в шею. Сейчас не до них.."
   В тот самый день, когда Захаров собирался выпустить Мошкова, Земнухова и Третьякевича, я был в городское полиции и видел, как к Соликовскому прошел немецкий жандарм с пакетом..."
   Жандарм принес начальнику полиции подлый донос .Геннадия Почепцова, после которого начались повальные аресты участников партийно-комсомольского подполья в Краснодоне и близлежащих поселках. Вторая записка Виктора уже не отличалась оптимизмом:
   "8 января 1943 г.
   Дорогие мама и папа! Передаваемый вами борщ все дни кушаю с большим удовольствием. С выходом на волю пока просвета не видно, но вы не волнуетесь. Прошу передаете мне цинковое мази и кусок белого материала. Мужаетесь.
   Целую вас. Ваш Виктор".
   
   А третья.
   "13 января 1943 г.
   Дорогие мамочка и папочка, мои родные!
   По всему видно, что нам не выйти. Но вы не волнуетесь и не переживайте, не падаете духом. Вы слышите на востоке раскаты орудийной стрельбы, значит наши скоро придут и вам будет оказана помощь. Сегодня мне приснилось, что я был дома с вами. Но это только сон. Прервали сон вызовом на допрос. Еще прошу, крепитесь. Я умираю за нашу Родину, за наш народ. Прощайте. Крепко целую и обнимаю. Вечно любящий вас ваш Виктор".
   Вечно любящий... Эта записка была последней. Юноша, в отличие от многих сверстников своих, не стеснялся и не прятал за внешней грубоватостью нежность к самым близким на земле людям. Еще будучи бойцом Ворошиловградокого партизанского отряда он с нетерпением ожидал прихода отца и, если Иосиф Кузьмич оставался, в отряде на ночлег, Виктор ложился рядом с ним и они долго-долго говорили. Как равный с равным - отец и сын. В семье Виктор был любимцем - ведь самый младшей. Однако никогда не пользовался этой привилегией...
   Должен заметить, что ни одна из приведенных выше записок Виктора Третъякевича никогда не публиковалась в сборниках документов о "Молодой гвардии" /о судьбе подлинников записок речь пойдет несколько ниже/. Смею думать, что это вовсе не случайность, как может показаться многим.
   Не случайно и палачи в полиции подвергали его самым изощренным пыткам и издевательствам. Им было известно, что Виктор является одним из главных руководителей молодежного подполья. К тому же в тылу врага находился старшие брат юноши Михаил Третьякевич - секретарь Ворошиловградского подпольного горкома партии, комиссар партизанского отряда, за поимку которого гестаповцы обещали довольно крупное денежное вознаграждение. Через Виктора надеялись враги найти пути к Ворошиловградскому подполью, но мужественный подпольщик молчал. И спас старшего брата. Изуверы же в человечьем обличье так ненавидели советских комиссаров, что решили одним ударом убить память о них. Опозорить и убить. Но враги просчитались - они не убили памяти. Однако зловещая тень клеветы нависая нам именем Виктора Третьякевича, над его родителями, над братьями, над племянником - сыном Михаила, унаследовавшего вместе с именем дяди-молодогвардейца и лучшие человеческие качества: честность, доброту, мужество и принципиальность.
   "До сих пор не могу понять, осознать: во имя чего оклеветали Витю? - пишет автору настоящих записок Виктор Михайлович в одном из писем.- Я родился через полтора года после его смерти и не знал его. Но с детских лет жил в атмосфере этой страшной трагедии. Хотя от меня скрывали даже сам факт существования Виктора, я догадывался смутно, а когда мне было уже восемь лет, бабушка в один из вечеров подошла к моей кровати, села и все рассказала без прикрас.
   Окончив свой скорбный рассказ, она чуть слышно произнесла; "Теперь ты знаешь правду, но родители твои не должны знать, что тебе все известно..."
   С тех пор на душе у меня неспокойно: ...так и не могу понять - почему его оклеветали..."
   Долгих шестнадцать дет витала грязная клевета над Третьякевичами. Все эти годы родные и близкие Виктора не имели возможности прямо и открыто смотреть людям в глаза, приходить к братской могиле, где он был захоронен вместе а боевыми друзьями и где не было высечено имя его. только темные донецкие ночи могли поведать о тайных посещениях этого святого места и о горючих слезах, пролитых здесь. И никто из близких Виктора Третьякевича не подозревал тогда, упорно не веря в клевету, что то был лишь первый этап страданий, выпавших на долю их фамилии...
   Как же случилось, что поверили подонку, изменнику Родины? Вполне понятно, что следователю полиции "по особо важным делам" Михаилу Кулешову пустить ложный слух было весьма легко. Ведь на следствии надо было выгораживать себя и своих сообщников: мол, к предательству непричастны и имеем полное алиби: подпольщиков выдал их руководитель, а нам довелось лишь исполнять волю немецких властей, легкость эта объясняется еще и тем, что в полиции версия о предателе руководителе уже фабриковалась с определенной целью: заставить говорить остальных подпольщиков. В ходе разбирательства военный трибунал выяснил еще одно важное обстоятельство: предатель молодогвардейцев Геннадий Почепцов после гнусной услуги, оказанной им гестаповцам, был завербован германское разведкой и специально оставлен на освобожденной территории, чтобы отвести удар от главного виновника провала подпольной организации, версия о предательстве Третьякевича и получила свое развитие в показаниях Кулешова, к тому времени также завербованного агентурной разведкой гитлеровцев. Во ведь и Кулешову на судебном процессе поверили лишь вскользь. Это не домысел автора записок, есть официальное свидетельство тому, что после завершения судебного процесса над Почепцовым, Кулешовым и Громовым диктор Третьякевич не назывался предателем. Во всех сборниках документов о "Молодой гвардии" одно из важных мест отводится сообщению о суде над предателями "Молодой гвардии" "Суд народа", опубликованном в газете "Ворошиловградская правда" 29 августа 1943 года. Долгое время я считал, что это редакционное сообщение, т.к. в сборниках документов отсутствовала ссылка на автора. Статья эта заинтересовала меня одной весьма важной деталью:
   "В качестве следователя полиции в период оккупации в Краснодоне подвизался гнусный гитлеровский холуй белоказак Кулешов, служивший в деникинской армии... И именно он, Кулешов, повинен в том, что Ульяна Громова, Сергей Тюленин, Виктор Третьякевич, Иван Земнухов, Евгений Мошков и другие н а и б о л е е а к т и в н ы е/разрядка моя.- и.К./ участники "Молодой гвардии" подвергались особенно изощренным мучительным пыткам..
   Военные трибунал приговорил Кулешова, Громова и Почепцова к высшее мере наказания - расстрелу".
   Значит следствие завершилось, трибунал определил подонкам меру наказания и, несмотря на клеветнические показания Кулешова, никому в голову не приходило /во всяком случае до 29 августа 1943 г./ назвать Третьякевича малодушным или предателем. Перебрав массу вариантов и версий, я неожиданно пришел к жуткому выводу; клевету на Третьякевича возвели в степень не военные следователи, а те, кто занимался историей "Молодой гвардии" после них. Мысль эта еще более укрепилась после того, как при помощи моего старшего доброго товарища, ветерана Великой Отечественной войны Валентина Петровича Якимовича, также долгие годы борющегося за честное имя Виктора Третьякевича, мне удалось установить имя автора сообщения "Суд народа" - некоей М.Талалаевой, которая и поныне проживает в Краснодоне. Во время одной из встреч с нею в Краснодонском горисполкоме Валентин Петрович спросил... А впрочем сам Валентин Петрович рассказывает об этом так:
   "Никто до этого /29 августа 1943 г./ не умудрялся называть Виктора Третьякевича предателем, и имя его было наравне со всеми.
   М. Талалаева /подчеркнуто В.П.Якимовичем.- И.К./ в тот период была секретарем комиссии по расследованию фашистских злодеяний. Моя встреча состоялась с ней летом, в конце июня 1967 года, в Краснодонском горсовете. Я намеревался с ней поговорить о былом...
   Многое она знала, но ушла от вопросов, откровенно заявив: "Мне еще надо дожить до пенсии и у меня .двое детей..."
   Весьма многозначительное заявление человека, одним из первых прикоснувшегося к событиям в только что освобожденном Краснодоне свидетельствует о явной нечистоплотности отдельных должностных лиц, расследовавших боевую деятельность молодогвардейцев. К этому эпизоду мы еще вернемся, хотя уже тогда, в 43-м, было немало свидетелей стойкого и мужественного поведения Виктора Третьякевича на допросах, многие из них живы и поныне. Вот что пишет мне в письме А.Г. Титова - подруга молодогвардейца Анатолия Ковалева:
   "Только тот, кто не видел этого, кто не знает, что такое быть в застенках гестапо, может муссировать на разные лады, кто выдерживал пытку, а кто нет.
   Пусть любой из этих красиво пишущих положит хотя бы на мгновение один только палец в дверную щель, чтобы ощутить миллионную долю той боли, которую выдерживали эти юные патриоты. А они выдерживали, и примером был лучший из них, имя которому Виктор Третьякевич.
   ...дня через три Виктор принес мне текст листовки, прочи- тал и сказал; "Напади как можно больше экземпляров, а Анатолий /Ковалев/ ночью разбросает их по базару".
   Начиналась листовка словами "Прочти и передай товарищу", а дальше - о сталинградских событиях /текст этот приводится во многих публикациях/.
   Мы с Анатолием написали очень много листовок.
   Из одного этого я могу с уверенностью сказать, что Виктор выдержал любые пытки, но не предал никого, т.к. в числе замордованных была бы и я..."
   но в такие свидетельства не верили, а точнее не хотели верить, ибо кому-то позарез нужно было сделать предателем именно его - Виктора Третьякевича. И совершенно не случайно в романе А.А.Фадеева "Молодая гвардия" ни разу не упоминается имя этого замечательного комсомольского вожака. В записках "Воспоминания "доверенного лица" /правда, тактично обходя острые углы/, Евгений Аронович Долматовский подчеркивает:
   "роман "Молодая гвардия" писался тогда, когда было известно главное, но далеко не все...
   Военный трибунал, начавший следствие сразу же после освобождения Краснодона, захватил лишь некоторых палачей, учинивших дикую расправу над молодогвардейцами. Один из предателей, силясь выгородить себя и скрыть истину, дал ложное показание - будто организацию под пыткой выдал тот молодой человек, которые был комиссаром "Молодой гвардии" - Виктор Третьякевич.
   Ознакомленный с показаниями гитлеровского холуя, Фадеев поверил, но, пожалуй, не до конца. Ведь рисуя образ предателя, дал ему вымышленное имя - Евгений Стахович. По схожести окончания фамилий и по месту, отведенному Стаховичу в сюжете, причастные к событиям люди, да и жители Краснодона узнавали в фадеевском Стаховиче черты знакомого молодого человека и удивлялись: неужели это изображен он, тот самый, которого так любили товарищи?:.." /Е.Долматовский. Было, Советский писатель, м., 1988, с.116-117/
   А его действительно любили, любили той искренней неподдельной любовью, которая одна лишь способна увидеть в человеке все его качества. И он отвечал окружающим той же искренней взаимностью.
   Мне выпало счастье встречаться и беседовать со многими, кто знал Виктора. Много незабываемых часов провел я в скромном бревенчатом домике старой постройки на окраине Ворошиловграда, беседуя с его мамой Анной Иосифовной. Последняя встреча произошла, за несколько месяцев до ее смерти, в марте 1976 года. Я всматривался в худенькое, испещренное глубокими морщинами лицо матери, слушал тихий, с едва уловимой дрожью голос".. Сколько же горя и незаслуженных обид довелось ей перенести, и какое же должно быть мужественное сердце у этой исстрадавшейся, но не сломленной и не озлобившееся женщины! Теплая грустная улыбка озарила лицо матери и сама она засветилась каким-то особенным внутренним светом:
   - То было трудное время,- вспоминала Анна Иосифовна.- Гражданская в война, разруха, голод.... Иосиф Кузьмич - муж мой, был секретарем ревкома, воевал с беляками. Потом, восстанавливал народное хозяйство, рискуя получить в спину пулю из кулацкого обреза. У меня на руках двое сыновей и дочь... Мужа вскоре избрали секретарем волисполкома, а позже - заместителем председателя райисполкома. Там, в Ясенках Курской области, и родился наш младшенький. Назвали его Виктором...
   В начала 1952 года Третьякевичи переезжают на Сорокинские рудники /так в то время назывался Краснодон/ в Донбасс, где в сентябре Виктор поступает в 1-й класс начальной школы имени 19-го Мюда /Международный юношеский день.- Н.К../ Учебу он продолжил в семилетней школе имени С.М.Кирова, а затем - в СШ N4 имени Ворошилова. Как в начальной, так и в средней школе учился юноша отлично. Рос смышленым, смелым, трудолюбивым. Увлекался музыкой, спортом, довольно много читал. Роман В.Островского "Как закалялась сталь" был его настольной книгой, а Павка Корчагин - и советчиком, и наставником, и задушевным другом.
   Год вступления в пионеры стал знаменательным - Виктор совершил свой первые подвиг. Вспоминая то далекое время, бывшая учительница Анна Ивановна Киреева, проживающая ныне в пос.Советском Крымское области, рассказывала:
   - Случилось это, когда Витя учился в четвертом классе, во время большой перемены. Возле школы проходила железная дорога, и ученики клали на рельсы гвоздики, перья, монеты, чтобы увидеть, как расплющивались они под стальными колесами. И вот однажды, когда уже прозвенел звонок на урок, раздался гудок паровоза. Я увидела, как из толпы спешивших на урок ребят вылетел Виктор и молнией бросился к полотну. Я очень удивилась, ибо знала, что его подобные шалости не привлекали. Взглянула на линию и обмерла: какой-то первоклассник, подкладывая очередной гвоздик, испугался поезда и съежился на месте. Ему бы бежать, а он оцепенел...
   В мгновение ока Виктор взбежал на насыпь, схватил мальчишку, прижал его к себе и кубарем скатился вниз почти из-под колес паровоза. Тот, угрожающе сигналя, немного проехал и остановился. Когда мы подбежали к ребятам, то увидели, как Витя вытирает слезы испугавшемуся до полусмерти малышу...
   А в последние мирные каникулы, поехав в Суходольский пионерский лагерь отрядным вожатым, Виктор спас тонувшего там мальчишку. Вот каким рос самый младший из Третьякевичей! Не многие из нас сейчас могут гордиться тем, что к восемнадцати годам своим спасли две человеческие жизни. Он не гордился и не хвастался - для него это было самим собой разумеющимся. О спасенном в лагере пионере даже дома словом не обмолвился, и лишь спустя годы родные узнали о благородном поступке сына.
   Скромность - черта присущая всем из династии Третьякевичей. Не славы ради, не из-за почестей и льгот служила они верой и правдой великой партии Ленина, Советской Отчизне. Даже в труднейшие для них годы, когда грязная клевета шептала из-за каждого угла, не сломались, не озлобилась они на власть народную, не выкладывали в качестве козырей свои заслуги перед отечеством.
   Не дожил до торжества Правды Иосиоф Кузьмич всего двух лет, так и не поверив в предательство младшего сына. Бывало, приходил он домой весь в слезах. Этот сильный человек, которого не страшили кулацкие обрезы, плакал. Значит кто-то снова зло шепнул в спину: "Отец предателя!" Но даже и сейчас мало кто знает, что накануне и в период Великой Октябрьское социалистической революции Иосиф Кузьмич Третьякевич являлся председателем транспортного комитета полка, что он дважды избирался делегатом на солдатские съезды, в том числе на съезд рабочих и солдатских депутатов в Петроград, где слушал выступление В.И. Ленина.
   Старшие брат Виктора Михаил Третьякевич 14-летним пареньком вступивший в комсомол, ставший первым комсомольским секретарем сельской ячейки и незадолго до смерти /июнь 1980 г./ отметивший полувековой юбилей своего пребывания в рядах КПСС, прошел славный боевой и трудовой путь, до конца дней своих оставаясь пламенным пропагандистом бессмертного подвига боевых товарищей - ворошиловградских партизан и подпольщиков. В самых отдаленных уголках нашей Родины побывал этот коренастый, с проницательными добрыми глазами, белой шапкой волос и орлиным профилем человек, рассказывая молодым о мужестве и героизме огненного поколения 40-х годов, для себя же бывший комиссар грозного для оккупантов партизанского отряда отводил в этих рассказах самую скромную роль.
   Не любит рассказывать о себе и средний из братьев - Владимир Иосифович. Став коммунистом в тяжкий для Родины период отступательных боев 1942 года, он закончил войну в логове фашистского зверя старшим инструктором политотдела 47-й армии по работе среди комсомольцев, лишь обилие боевых орденов и медалей красноречиво свидетельствует о мужестве и храбрости фронтового политработника, комиссара Великой Отечественной. В.И.Третьякевич также является страстным пропагандистом подвига своих товарищей однополчан, принимая активное участие в патриотическом воспитании подрастающих поколений нашего народа.
   Глубокая убежденность старших в правоте дела Советское власти, их стремление принести как можно больше пользы родине и народу передались и самому младшему в семье, оказав огромное влияние на становление его характера. Бывшая учительница Кира Алексеевна Щербакова впоследствии вспоминала:
   "Наша первая встреча с Витей Третьякевич ем произошла в Кировской семилетке, куда он пришей после окончания четырехлетней школы имени МЮда. Пришел Витя не один, а со всем классом.
   Я преподавала у них русский язык и литературу и вскоре оказалось, что класс имел плохие знания не только по моим, но и по другим предметам. лучшим в классе был Витя Третьякевич. Он очень хорошо писал, говорил, умел внимательно слушать объяснения учителя, был способным и начитанным учеником... Уроки у него всегда были выучены, тетради опрятные. Вел он себя культурно, спокойно и вежливо.
   Заботился Витя не только о себе, но и своих товарищах. Он стремился оказать помощь отстающим, объясняя им после уроков непонятные разделы программы. Подобной работой занималась и я. Вскоре класс заметно улучшил дисциплину и успеваемость. Уже тогда, в свои неполные 13 лет, Витя был моим ближайшим помощни- ком".
   Какой гордостью наполнены слова учительницы! Ученик - ближайший помощник. Не это ли высшая оценка добрых деяние воспитанника? Чем руководствовался мальчишка? Ведь в свои неполные тринадцать он еще не совсем ясно осознает ответственность перед народом и Отчизной, предоставившими ему величавшее из человеческих прав - свободным жить на земле. Но велико и сильно в нем чувство товарищества, самоотречения и взаимопомощи. Именно из этих составляющих рождается общность интересов и духовная близость разных по возрасту людей. Чаще ученик привязывается к одному учителю, выделив его по интеллекту и отдельный понравившимся чертам характера. Нередко такая привязанность перерастает в сердечную дружбу, когда ученик и учитель испытывают величайшее счастье - служить одной высокой цели до конца. Ярким примером тему может служить дружба учительницы Первомайской СШ N6 Александры Дубровиной и ученицы Майи Пегливановой, которые пронесли эту дружбу до самой последней черты - шурфа шахты N5. Однако у Виктора Третьякевича подобные взаимоотношения складывались со многими духовными наставниками.
   "...Мы работали вместе с Витей,- писала бывшая учительница украинского языка и литературы Анна Алексеевна Буткевич. - да, я не оговорилась. Виктор очень мне помогал. Я даже могла поручить ему провести в классе урок и он проводил его. Знания у него были прочные, авторитет у ребят - огромный. Помню, ушла я на открытый урок, оставив в классе за себя Виктора. Выходим с урока, подзывает меня пионервожатая и тащит к двери класса: "Посмотрите". Глянула я и чуть не расхохоталась: задачи класс решает и тишина мертвая..."
   В 1935 году Виктор вступает, в ряды ВЛКСМ, а спустя несколько месяцев товарищи оказывают ему высокое доверие, избрав единогласно секретарем комитета комсомола школа. С того памятного дня, когда он, заметно волнуясь и смущаясь, смотрел на лес рук, поддержавших его кандидатуру, все дела и помыслы юноши были подчинены делам коллектива. Придя домой после собрания, он возбужденно рассказывал родным:
   - Представляете, когда назвали мою фамилию, все почему-то захлопали в ладоши, а я готов был сквозь землю провалиться. Потом голосовали - ни одного голоса против. А Сережка Тюленин и Ким Иванцов тянули руки выше всех, хотя сами еще и не комсомольцы...
   Не подозревали тогда еще ни Сергей, ни Ким о том, что Виктор Третьякевич решил взять над ними - неразлучными друзьями и неизменными инициаторами всех ребячьих шалостей в школе - своеобразное шевство. Спустя десятилетия, в марте 1984 г., почетный гость VII-го Всесоюзного слета "Молодогвардейцы наших дней". Ким Михайлович Иванцов, выступая перед юными продолжателями славных молодогвардейских традиций в доме офицеров Звездного городка, скажет:
   - Многим обязаны мы с Сергеем Тюлениным, да и другие наши сверстники-однокашники по СШ N 4 имени Ворошилова нашему комсомольскому секретарю Виктору Третьякевичу. На протяжении всех лет учебы он был в водовороте пионерских, комсомольских и вообще школьных дел. Он не представлял своей жизни без активной общественной работы и окунался в нее с головой. С помощью учителей и директора школы вокруг Виктора сравнительно быстро окрепло руководящее комсомольское ядро, которое и вершило все дела. На каждом шагу звучало: "Комитет комсомола решил", "Комитет комсомола обязал", "Комитет комсомола договорился"...
   И комсомольский комитет школы действительно являлся инициатором всего наиважнейшего в ученическое жизни, комсомольский актив школы боролся с нарушениями дисциплины, круговой порукой и списыванием. Комитет организовывал политинформацию и диспуты, возглавлял работы на полях подшейного колхоза. А руководил всей его многогранной деятельностью Виктор Третьякевич. Это по его инициативе в Комсомольской комнате появились написанные на красном полотнище слова: "Коммунистический союз молодежи лишь в том случае оправдывает свое название союза коммунистов молодого поколения, если он каждые шаг своей учебы, воспитания, образования связывает с участием в общей борьбе всех трудящихся против эксплуататоров".
   - много дорогих и близких имен унесла в небытие проклятая война,- рассказывала во время одной из встреч бывшая учительница Елизавета Харитоновна Овчарова, но самым светлым и прекрасным для меня остался образ Виктора Третьякевича, нашего неутомимого секретаря и первого помощника, инициатора и организатора различных школьных мероприятий. Он всегда принимал активное участие в вечерах вопросов и ответов. Возглавляя школьный струнный кружок, готовил кружковцев для выступления в шахтерском клубе имени Горького, выезжал с ними в близлежащие села и поселки. Сам Виктор хорошо играл на балалайке, гитаре и мандолине.
   Витя был дисциплинированным, вежливым и культурным человеком. По своему умственному развитию он стоял на голову выше своих товарищей и пользовался заслуженным авторитетом и доверием не только у них, но и у всех учителей.
   Когда Витя был секретарем Комсомольском организации школы, комсомольские собрания проходили содержательно, вопросы, рассматриваемые на них, отличалась конкретностью, актуальностью и серьезностью их постановки. Особенно торжественно проходили собрания, на которых ребят принимали в комсомол. Витя считал, что вступивший в комсомол должен отчетливо сознавать, какие высокие обязанности он взял на себя. Со всей серьезностью подходя к вопросу о росте рядов ВЛКСМ, он считал, что недисциплинированный ученик не имеет права на вступление в эту молодежную организацию.
   Книги Виктор любил читать такие книги, в которых рассказывалось о подвигах смелых, благородных и отважных людей, воспитывая в себе эти волевые качества. Уже тогда было видно, что у него вырабатываются черты человека нового времени...
   А вот как говорят о Викторе его товарищ по учебе:
   "Мне очень обидно, какую роль Фадеев отвел Стаховичу-Третьякевичу. Виктора Третьякевича я знала очень хорошо: он был в нашей школе комсоргом. Это был очень скромный, спокойный, вдумчивый парень. А какие он проводил комсомольские собрания! Я тогда училась в 10 классе, а Виктор - в 9-м, Собрания у нас проводились содержательные, все были очень активными, много выступающих..." /Из письма 3.А.Симоненко/
   "В. Третьякевич был врожденный лидер, активный комсомольский вожак, человек, которые знал, куда и зачем идет и никогда не свернет с избранного пути. Чем-то он мне напоминал Кирова. Во взгляде его светился ум, решительность, энергия..." /Из письма А. Г. Титовой/.
   Уверен, если бы не было войны, Виктор Третьякевич мог бы стать партийным работником или учителем и не пришлось бы ему сейчас перестраиваться, ибо в нем концентрировались наилучшие человеческие качества. Впрочем, он мог бы стать популярным журналистом или политическим обозревателем. Ведь еще в школьные годы проявился его незаурядный талант корреспондента. И мы не удивлялись бы, встречая на страницах периодической печати его статьи, откликающиеся на самые актуальные вопросы современности.
   "Свою деятельность юного корреспондента,- вспоминал К.М. Иванцов,- Виктор начал в стенной классной газете. Это были небольшие статьи, а иногда и острые заметки, припоминаю такой случай. На собрании юнкоров разгорелся жаркие спор о том, следует ли подписывать критические заметки своим именем. Может быть использовать давно испытанные "Глаз", "Шило", "Зоркий"? С легкой руки учительницы, которая отвечала за выпуск общешкольной стенной газеты, всякие псевдонимы насаждались довольно старательно, иногда красовались даже под обыкновенными заметками. Вот что сказал по этому поводу Третьякевич:
   - Не знаю, как другие, а я привык все, что пишу, подписывать собственным именем. Критиковать следует откровенно, да и кого нам бояться?.."
   Невольно ощущаешь, как мысли и чувства юноши перекликаются с нашим сегодня, с титанической работой партии по демократизации общества и расширению демократии и гласности. Надо сказать, что правилу подписывать заметки собственным именем Виктор не изменял никогда. Вскоре ему стало тесно в гранках стенгазет и вместе с товарищами Виктор пишет первую статью в краснодонскую районную газету "Социалистическая Родина", став до самого начала Великой Отечественной войны ее активнейшим корреспондентом. Спустя десятилетия в республиканском архиве в Киеве были обнаружены его статьи, опубликованные в этой газете. Никто из молодогвардейцев /за исключением Ульяны Громовой/ ни разу не публиковался в периодике. О чем же писал тогда будущий молодогвардейский комиссар?
   Он призывал школьников Краснодонщины организованно встретить прилет пернатых друзей и провести дерево насаждения, рассказывал о школьных делах, делился мыслями об успехах и недостатках в комсомольской работе и общественно-полезной деятельности. Последняя заметка В.Третьякевича в "Социалистической родине" датирована 7 мая 1941 года:
   "20 мая - начало государственных испытаний в школах...
   В комсомольской организации средней школы имени Ворошилова - 62 комсомольца-учащихся. Они - отличники и хорошисты. Среди них Стасюк Р., Стасюк И., Мороз Г., Клыго Б.
   В комсомольских группах проведены собрания, на которых обсуждался вопрос о подготовке к предстоящим испытаниям../
   Но не все комсомольцы по-настоящему занялись подготовкой к испытаниям. Недостаточно работают над уроками дома комсорг Клюзов А. и групорги Лебедин Н. и Козинский В. ..."
   Нападение гитлеровской Германии на нашу страну Виктор воспринял как собственную боль. Он всем сердцем стремится на передовую, туда, где решается судьба его Отчизны, его народа. Однако, как и многие его сверстники, он не был призван в действующую армию. "Рановато еще",- ответили в военкомате на его заявление. А осенью 1941 Виктор с женой и детьми старшего брата Михаила едет в эвакуацию в советский тыл, но вскоре возвращается в Ворошиловград, куда родители переехали с началом войны, один. Услышав о том, что врага остановили у стен Москвы, он на одной из приволжских станций пересаживается во встречный эшелон. На вопрос о причине возвращения юноша ответил:
   - Я уже не маленький, умею держать в руках оружие и хочу бороться с врагами моей Родины.
   Слушая сводки Совинформбюро о положении на фронтах, о зверствах оккупантов на советское земле, Виктор до боли сжимал кулаки. "Их надо убивать, как бешенных собак",- эта мысль не покидала его.
   Вторая попытка уйти добровольцем на фронт успеха не имела и Виктор в числе десятков тысяч воршиловградцев уходит на строительство оборонительных сооружений - фашисты рвались к Во- рошиловграду, 7 июня 1942 года в "Ворошиловградской правде" появляется статья "Самоотверженно будем трудиться на колхозных полях". Авторы - ученики городской СШ N7, среди которых был и Виктор Третьякевич, с марта по июль 1942 г. являвшийся десятиклассником этой школы, писали:
   "...В колхозах будем не только работать в поле и на огородах, но и помогать комсомольцам и колхозной молодежи овладевать военными знаниями... Помогая колхозам вырастить и собрать богатый урожай хлеба и овощей, мы тем самым поможем нашей героическое Красной Армии скорее разбить гитлеровские полчища".
   В июле 1942 г., когда враг стоял уже у стен города, Виктора Третьякевича утверждают членом подпольного горкома комсомола и он становится бойцом партизанского отряда под командованием секретаря Ворошиловградского подпольного обкома партии Ивана Михайловича Яковенко. Комиссаром этого отряда был утвержден старший брат Виктора Михаил Третьякевич.
   - Однажды Виктор пришел ко мне в кабинет,- рассказывал позднее Михаил Иосифович,- и пока я беседовал с находившимися здесь рабочими, молча сидел, но как только посетители ушли, сразу же заявил: "я знаю, что создан партизанский отряд. Знаю, что тебя утвердили его комиссаром, и требую, чтобы ты взял меня в свой отряд."
   После моего категорического отказа Виктор ушел, а когда поздно вечером возвратился домой, то объявил, что имел беседу с тов. Яковенко И.М. и тот зачислил его в отряд рядовым бойцом ...
   6 июля 1943 г. вместе с отрядом Виктор покинул город. Неудивительно, что этот смелый и решительные парень оказался старательным и дисциплинированным бойцом. Ведь всю свою короткую жизнь он готовил из себя человека, который мог бы принести Родине как можно больше пользы. И вдруг - Родина в опасности! Ему ли стоять в стороне в столь тяжкую для Отчизны годину? К тому же в отряде очень пригодились и его отличные знания по немецкому языку: он читал и переводил добытые партизанами немецкие газеты и документы, ходил в разведку, жадно прислушиваясь в городе к разговорам немецких солдат и оставляя в памяти все, что могло бы заинтересовать командование отряда.
   Однажды с другом Афанасием Забелиным они пошли выполнять боевое задание: нужно было установить назначение странного сооружения, возведенного оккупантами недалеко от города. Ребята так близко подползла к проволочному заграждению, что до них доносились голоса врагов. Около десяти минут Виктор вслушивался в разговоры, а потом сказал: "метеослужба. Погоду летчикам передают. Они бомбить наших летают". На следующий день метеослужба гитлеровцев прекратила свое существование...
   Вместе с секретарями подпольных горкома и обкома комсомола Галиной Сериковой и Надеждой Фесенко Виктор не раз ходил в оккупированный Ворошиловград, где под его руководством действовала группа надежных хлопцев, распространявших партизанские листовки. Как-то раз Наде Фесенко поручили распространить большую партию советских газет, сброшенных с самолета, а также листовки на немецком языке для гитлеровских солдат, девушка взята с собой троих: Афанасия Забелина, Юрия Алексенцева и Виктора Третьякевича. В их задачу входило разнести газеты комсомольцам, оставшимся в городе, чтобы те распространили их среди населения. Задание ребята выполнили, и по предложению Нади решили взорвать немецкий склад с боеприпасами, расположенные на территории хлебозавода. Втроем перемахнули через забор, сняли охрану и заложили взрывчатку. Взрыв, по воспоминаниям старожилов, был неимоверной силы. И это в центре большого города, наводненного фашистскими войсками!
   А вот еще один эпизод из партизанской жизни Виктора Третьякевича и его боевых товарищей:
   "...Яковенко в сопровождении группы партизан направлялся на встречу с группой Литвинова. Они шли один за одним. Впереди Виктор Третьякевич, за ним Надя Фесенко. последним шел Яковенко... Шли быстро: Иван Михайлович намеревался к следующему утру быть в отряде.
   Накануне Виктор ходил в расположение группы Литвинова, но никого на условленном месте не нашел, и теперь Яковенко решил побывать там сам и разыскать людей... Только к вечеру они наткнулись на базу, точнее, на место, где она была. Вокруг все было перерыто, тайники с продовольствием и боеприпасами пусты.
   И вдруг все поняли: случилась беда. Но какая именно? Где люди? Что с ними? Все эти вопросы сразу вспыхнули в сознании Яковенко, но в это время раздался голос Третьякевича:
   - Полицаи!
   То ли это была засада, или им просто случайно встретился патруль, они так и не узнали. Полицейские, заметив их, залегли и сразу же открыли автоматный огонь. Укрывшись за бугорком, Яковенко ответил им длинной очередью. Рядом, взволнованно закусив губу, стреляла Надя. На мгновение оторвавшись от автомата, Яковенко быстро распорядился:
   - Виктор! Ползи в обход. Мы их отвлечем. Вот, держи две гранаты!
   Словно ящерица, Виктор нырнул в траву и быстро пополз стороной, заходя полицейским в тыл. А вскоре один за одним гулко прозвучали два взрыва...
   Через несколько дней они узнали, что в перестрелке под Николаевкой осколками гранаты были убиты два полицая. Третий, получив смертельное решение, умер в больнице..." /Емченно Г.Я., Письменова И.А. "Мужество Коммунистов", на укр. языке, Политиздат Украины, Киев, 1967, стр. 48-49/.
   14 сентября 1942 г. по заданию подпольного обкома комсомол Виктор уходит на связь с краснодонскими комсомольцами, рассчитывая использовать свои давние школьные знакомства.
   "- Смотри же,- напутствовала его Надежна Фесенко,- будь осторожным, не горячись, действуй лишь через хорошо знакомых и надежных хлопцев. Но сначала каждого проверь, понял? Когда закрепишься, пришлешь связного в Ворошиловград. Адрес и пароль ты знаешь..." "/Там же, стр. 68-69/.

* * *

    Виктор знал адрес, пароль и еще около десятка явочных квартир в Ворошиловграде и его окрестностях, но ни одна из них так и не была раскрыта гестаповскими ищейками. Однако этот факт почему-то не был принят во внимание рьяными следователями, поставившими черное пятно на чистой биографии бесстрашного партизана, патриота, чья видная роль в создании и руководстве комсомольско-молодежным подпольем бесспорна.
   - Купили мы тачку,- вспоминала А.И.Третьякевнч,- и перевезем в нашу мазанку в Краснодоне весь небогатый скарб, первыми к Виктору пришли Вася Левашов, Жора Арутюнянц, Сережка Тюленин, Володя Осьмухин. Потом были Ваня Земнухов, Толя Ковалев, Вождя Загоруйко, Олег Кошевой. Приходили и девушки... Как только все собирались, Витя просил нас с отцом выйти на улицу "погулять на часок", но мы-то понимали, что следовало охранять ребят от немецких и полицейских патрулей...
   О периоде становления краснодонского комсомольско-молодежного подполья рассказывал на страницах журнала "Звезда" в N1 за 1970 год бывший член штаба "Молодой гвардии" капитан I ранга В .И. Левашов:
   "...Все в сборе. Плотно закрыли дверь, сели за стол.
   - Виктор, начинай, - сказал Иван Земнухов,- "у тебя есть интересные мысли.
   В Третьякевич. Мысль пока одна - необходимо создать подпольную комсомольскую организацию и начать действовать. А как это сделать, давайте решать вместе...
   Разговор шел негладко. Спорили, убеждали друг друга. Но дело, хотя и медленно, все же двигалось вперед,
   - Я предлагаю,- сказал Иван Земнухов,- сначала создать штаб, а потом принимать в подпольную организацию комсомольцев и формировать из них группы.
   Мы продолжали заседать. Постепенно вырабатывался план создания организации; намечались конкретные шаги подпольной деятельности.
   - Все партизаны при вступлении в отряд дают партизанскую клятву,- сказал Виктор Третьякевич.- давайте вместе составим текст клятвы и первыми торжественно поклянемся.
   Мы тут же начали составлять текст клятвы. За основу был взят текст партизанской клятвы..."
   А вот как о событиях сентября 1942 г. рассказал доцент Военно-политической академии имени В.И.Ленина полковник Георгий Минаевич Арутюнянц:
   "...БЫЛ создан штаб организации, которую по предложению Сергея Тюленина назвали "Молодой гвардией" Её комиссаром стал Виктор Третьякевич. Так была создана подпольная комсомольская организация..." /Г.М.Арутюнянц. "Выросли мы в пламени", Воениздат, М., 1964/.
   Комиссаром Виктора избрали не случайно - еще до войны ребята знали его как отличного товарища и организатора. Не менее важным дополнением к тому был опыт партизанской борьбы, знание немецкого языка, широкая эрудиция и сила его убеждений.
   О ведущей роли Виктора Третьякевича в деятельности "Молодой гвардии" рассказывал на страницах своего отчета "Дни подполья", написанного по просьбе ЦК ВЛКСМ, командир молодогвардейцев Иван Туркенич. Этот отчет впервые был опубликован в первом сборнике документов о .деятельности краснодонских подпольщиков:
   "Как-то в сентябре ко мне подошел Анатолии Ковалев и попросил патефонных пластинок на вечер... В назначенное время я их принес. Он завел разговор о прошлом, коснулся содержания листовок, начали гадать, кто может их выпускать.
   И вдруг он говорит: "А что, Ванюша, хотел бы ты быть с ними?" Я, конечно, дал слово, что ищу их. Он говорит: "В таком случае завтра будешь иметь свидание с одним из них".
   На следующий день я встретился с Виктором Третьякевичем, который частично посвятил меня в подпольную работу, объяснив, что .листовки - дело их рук. После этого он пригласил меня для встречи с товарищами. Свидание состоялось на следующий день в присутствии Олега Кошевого, Вани Земнухова, Виктора Третьякевича, Васи Левашова, Георгия Арутюнянца и Сергея Тюленина. Здесь я узнал, что в организации есть радиоприемник. Было решено создать штаб организации, наметили кандидатуры, в число которых вошли Третьякевич, Кошевой, я, Левашов, Земнухов, Тюленин.
   По предложению Сергея Тюленина мы решили назвать свою организацию "Молодая гвардия"..." /"Молодая гвардия", сборник документов, на укр. языке, "Молодь", Киев, 1960, стр.69/.
   Но странное дело: в остальных пяти выпусках этого же сборника документов строки, отчета Ивана Турканича выглядят несколько иначе:
   "и вот один раз ко мне подошел Анатолий Ковалев и по-приятельски попросил зайти к нему на квартиру.
   - Приходи вечером, захвати патефонные пластинки,- сказал он,- послушаем музыку, поговорим...
   Я пришел и пластинки принес. Анатолий ждал меня, дома у него никого не было. Заговорили мы, конечно, о прошлом, о том, как жили до немцев, вспоминали разное, даже мелочи, которые теперь казались такими дорогими. Потом речь пошла о немцах, об их порядках, о событиях в нашем городе, как бы случайно упомянул Анатолий о листовках. Я уже давно чувствовал, что и приглашение это, и разговор весь неспроста, и насторожился.
   Сидим мы оба и гадаем: кто бы это мог листовки такие писать? И вдруг он спрашивает:
   - А хотел бы ты быть с ними?
   - Конечно, говорю,- ищу их, да найти не могу. Анатолий посмотрел на меня внимательно и говорит:
   - В таком случае завтра будешь иметь свидание с одним из этих людей.
   Так я связался с "Молодой гвардией". Терез несколько дней я уже встретился с Олегом Кошевым, Ваней Земнуховым, Сергеем Тюлениным и другими товарищами. Почти всех их я знал давно, с некоторыми учился в школе. И они меня знали отлично, "Молодая гвардия" еще только создавалась для руководства всей работой был избран штаб. Олег Кошевой, душа и вдохновитель всего дела, был назначен комиссаром. Иван Земнухов - ответственным по разведке и конспирации, Третьякевич и Левашов - членами штаба. Меня, как человека военного, товарищи избрали впоследствии командиром подпольной организации..." /"Молодая гвардии;", сб.документов, "Донбасс", Донецк, 1977, стр.38/.
   Довольно интересная эквилибристика получается, не правда ли? Стало быть кому-то очень уж нужно было препарировать этот официальный документ, литературно его "обработать" в нужном варианте и в уже гипертрофированном виде издавать как единственный в своем роде. Странным в истории с отчетом Ивана Туркенича кажется еще и то, что и первый, и все последующие издания сборников документов о краснодонском подполье наряду с другими составителями и членами редколлегии подписывала... мать Олега Кошевого Елена Николаевна. Неужели и ей было безразлично, с кем же все-таки встретился Иван Туркенич после беседы с Анатолием Ковалевым? Впрочем мы еще вернемся к этому вопросу о разночтении многих официальных документов и воспоминание о Краснодонском подполье. Однако, истина есть истина. Поэтому считаю, что официальный документ, строки которого привожу ниже, не нуждается в каких-либо комментариях.
   В историческое справке "Краснодонское подполье", основой написания которое послужили выводы специальной комиссии Луганского обкома КП Украины, сделанные после тщательного изучения архивных документов и дополнительно собранных материалов в период 1956 февраля 1955 гг. , автор - бывший секретарь Ворошиловградского обкома ЛКСМУ /1945 г./, кандидат исторических наук доцент Г.Я. Емченко пишет:
   "Важную роль в создании комсомольского подполья в Краснодоне сыграл Виктор Третьякевич - член Ворошиловградского подпольного горкома комсомола. Накануне оккупации он добровольно вступил в партизанский отряд, возглавляемый секретарем обкома партии И.М. Яковенко.
   В начале сентября Виктор Третьякевич вместе с секретарем Октябрьского райкома комсомола города Ворошиловграда Галиной Сериковой пошел на связь в город, оттуда вместе с родителями переехал в Краснодон. Есть основания утверждать, что секретарь подпольного горкома комсомола Надежда Фесенко, ставшая вскоре секретарем подпольного обкома комсомола, направила Третьякевича для подпольной работы в Краснодон, ибо он хорошо знал местные условия и молодежь по совместной учебе и комсомольское работе в школе имени Ворошилова /до войны Виктор был секретарем школьного комитета комсомола..." / "Молодая гвардия", сб. документов, на укр. языке, "Молодь"., Киев, 1960, стр. 23/.
   Именно ему, Виктору Третьякевичу принадлежит важная роль в создании молодогвардейской подпольной типографии.. Он принимал активное участие не только в выпуске листовок, но и в их распространении. Вместе с товарищами он разрабатывал боевые операции и принимал самое активное участие в их проведении. Виктор являлся одним из руководителей клуба имени Горького, в котором по предложению коммунистов-подпольщиков в целях конспирации были созданы кружки художественной самодеятельности. Кандидатуры руководителей клуба подбирались и предлагались так же участниками партийного подполья. Руководителем струнного кружка, в состав которого вошли многие молодогвардейцы, был утвержден Виктор Третьякевич.
   Почему же, все-таки, в течение долгих лет имя его было предано забвению и, что еще горше, занесено в черный список презренных предателей? Ведь в предательство Виктора, как уже подчеркивалось, верили не все. Не верил в эту клевету и один из ближайших соратников Третьякевича по подпольной борьбе Георгий Арутюнянц. Незадолго до смерти Георгий Минаевич подчеркивал:
   - Да, Виктор Третьякевич считался предателем, но верили этому не все. Не верил в его предательство и я. Не верили многие другие, кто знал Виктора как товарища по борьбе. Следователь Кулешов во время следствия оклеветал Виктора, назвав именно его виновником провала организации.
   ...Врагам выгоднее было оклеветать одного из руководителей подполья, чем разоблачить истинного предателя. Им важно было доказать, и доказать научно, что существует предел человеческое стойкости, жертвой этой антигероической теории был выбран Виктор Третьякевич - один из самых мужественных и активных членов "Молодой гвардии"...
   Георгий Минаевич всегда помнил слова Юлиуса Фучика: "Об одном прошу тех, кто переживет это время: не забудьте! Не забудьте ни добрых, ни злых. Терпеливо собираете свидетельства о тех, кто пал за себя и за вас". И боевой побратим делал все всё для того, чтобы правда о Викторе Третьякевиче стала известна каждому. О Георгии Арутюнянце и сейчас, спустя более 16 лет после его смерти, невозможно говорить в прошедшем времени. Сколько жизнелюбия, искренности и целеустремленности излучала его богатая натура! И в том, что правда о Викторе восторжествовала в декабре 1960-го, есть и его весомый вклад. Несомненно, будь бы жив полковник Арутюнянц сейчас, он назвал бы имя того, кто в первую голову повинен в легкости, с которое комиссара "Молодой гвардии" занесли в столь позорный список отщепенцев советского народа.
   Перечитывая многочисленные документы и воспоминания, прослушивая магнитофонные записи рассказов родных и близких подпольщиков о деятельности "Молодой гвардии", о роли в ней Виктора Третьякевича, я невольно спрашивал себя: "Правомерно ли обвинение писателя А. Фадеева в происшедшем? Имеет ли под собой почву утверждение, что, мол, Фадеев не знал правды об истинных предателях молодогвардейцев?" Утверждение это, как мне стало известно, абсолютно беспочвенно, ибо работу над романом, как говорил сам писатель, он начал осенью 1943 г., т.е. в то время, когда следствие по делу Почепцорва, Кулешова и Громова /Нуждина/ было уже закончено и справедливое возмездие над предателями и палачами уже свершилось. Это обстоятельство обязывает несколько в ином плане рассматривать вопрос причастности А.А.Фадеева к трагическое судьбе Виктора Третьякевича.
   В моей домашней фонотеке, наряду с записями воспоминание родных и близких большинства молодогвардейцев и живых участников Краснодонской эпопеи, хранится пленка с воспоминаниями М. И. Третьякевича. Вот как рассказывал старшие брат Виктора о своих беседах с писателем:
   - Дважды с Фадеевым я встречался здесь, в Ворошиловграде, куда по приглашению горкома партии он приезжал из Краснодона и выступал перед молодежью города. В то время писатель только собирал материалы для своего романа, дважды я задавал ему один и тот же вопрос о том, как в романе будет выглядеть Виктор.
   - Очень хорошо, как и подобает,- отвечал на мои вопросы Александр Александрович. Но когда роман "Молодая гвардия вышел из печати, мы, конечно, узнали совсем другое...
   Третья встреча с писателем состоялась в 1954 году. Я тогда находился на учебе в Москве и зашел к нему прямо в Союз писателей.
   - Александр Александрович,- прямо спросил я,- скажите, Стахович в романе - это Виктор?
   - Нет.
   - Как же так? Ведь многие черты характера и факты биографии Стаховича очень сходны...
   - Нет! - резко прервал меня Фадеев.- Это собирательный образ предателя, вымышленный..
   Следует обратить внимание на то, с каким упорством Фадеев отстаивал версию о "вымышленном, собирательном" образе предателя Евгения Стаховича несмотря на то, что и друзья Виктора Третьякевича по борьбе, и учителя, и просто краснодонцы, знавшие его, без особого труда узнали в "вымышленном" Стаховиче именно его, того самого Виктора, которого все так любили. В "Воспоминаниях доверенного лица" Е.А.Долматовский пишет:
   "В 1946 году я привез из группы советских оккупационных войск в Германии весть, которую необходимо было сообщить Фадееву.
   ...А весть, привезенная мною была такова: среди военных журналистов и политработников распространился рассказ о том, что один из фронтовых офицеров - брат краснодонца, выведенного Фадеевым под именем Стаховича, прочитав роман, добился долгосрочного отпуска и отправился на родину в Донбасс. Он не мог поверить, что его брат - прототип Стаховича - предатель. Он сам повел расследование и даже раскопки. Собранные данные свидетельствуют, что Евгений был одним из руководителей организации и был замучен и расстрелян первым в застенках гестапо.
   Фадеев слушал меня напряженно, сурово хмурился. Он только сказал: "Он не должен принимать вымышленного персонажа за своего брата. Неужели это не ясно?"... /Долматовский Е.А. Было: Записки поэта. Новые страницы. -М., Советский писатель, 1988, стр. 117-118/.
   Беседовал с А.Фадеевым о Викторе Третьякевиче и молодогвардеец Г.М. Арутюнянц:
   "Было это в один из теплых летних дней 1947 года. Я возвращался из Краснодона, где проводил отпуск, к месту службы, в Ленинград.
   ...Не скрою, с огромным волнением я шел в Союз писателей, долго не решался подняться на второй этаж, где находился кабинет Александра Александровича...
   Беседа с писателем все больше располагала меня к откровенности, и потому, вероятно, и решился я на вопрос, лично меня и сильно волновавший:
   - Александр Александрович, а почему Виктор Третьякевич оказался...
   Писатель жестом руки остановил меня. По лицу его пробежала тень нескрываемой грусти...
   - Собирая материал о ребятах,- сказал он,- я много думал об этом человеке и слышал много искренних сожалений о том, что Виктор остался забыт. Об этом говорили родители многих погибших ребят и даже мать Сергея Тюленина, которая сидела вместе с ребятами в полиции. Я считал, что это был либо очень волевой и мужественный человек, которого даже боялись во время пыток полицейские и немцы, либо... знаете, я даже затрудняюсь, как точнее охарактеризовать мысль... либо, учитывая особое пристрастие к нему со стороны полиции, он действительно не выдержал пыток. Тогда ведь не все еще было ясно. Теперь же, когда пойман и осужден Почепцов, сомнение нет: Виктор - такой же честный, как и все.
   - А Евгении Стахович в романе?
   - Это литературный образ,- быстро и твердо сказал Фадеев. Он вымышлен от начала и до конца..." /Юность мужала в боях, Воениздат МО СССР, М., 1966, стр. 318-319/.
   К глубокому сожалению слов этих нет в сборнике "Вспомним всех поименно" /"Донбасс"., Донецк, 1986/, хотя статья "Встреча с Александром Фадеевым" Г.М. Арутюнянца там и опубликована. Она просто оборвана отточием перед вышеприведенным абзацем. Случайность? Можно было бы ее и предположить, если бы таких, с позволения сказать, "случайностей" не встречалось бесчисленное множество в сборниках документов о "Молодой гвардии", которые составлялись и редактировались сотрудниками Краснодонского государственного музея "Молодая гвардия". Впрочем, как я уже подчеркивал, мы еще вернемся к теме выхолащивания в официальных источников всего правдивого и фактически подтвержденного. Но почему же, все-таки, Фадеев так яростно отстаивал версию, которая (ни он не мог этого не чувствовать), с каждым днем трещала по всем швам? Почему не Почепцов, а Третьякевич становится Стаховичем в его романе о краснодонцах? Невольно напрашивается вывод /и не без оснований/, что писателю настоятельно рекомендовали прототипа Стаховича. Но кто? С какой целью? Ведь Фадеев /и это не секрет/ был весьма выдающейся личностью и наверняка мог бы даже в последний момент проанализировать сложившуюся ситуацию. Хотя, справедливости ради, надо отметить, что никакой ситуации для Фадеева не существовало: ведь еще до начала работы над романом он подробно знал всю правду о Почепцове, расстрелянном после суда и следствия 19 сентября 1943 г. Но даже допустив немыслимое, можно было бы объяснить отсутствие в романе Виктора Третьякевича лишь при условии, что на фоне подлинных фамилий героев-молодогвардейцев была бы и подлинная фамилия предателя Почепцова. Детский лепет некоторых о якобы проявленном благородстве со стороны писателя, к семье предателя несостоятелен. Пусть Третьякевич отсутствовал бы в силу сомнений автора /все-таки парня оклеветали и на нем было клеймо предателя/, но это было бы понятно и служило бы оправданием "досадной ошибки".
   Правда, кое-кто пытался объяснить эту "ошибку" дефицитом времени: мол, Фадеева торопили, т.к. в издательстве срывался запланированные выход романа и т.п. Объяснения эти беспочвенны, ибо тонкая натура Фадеева не позволила бы ему так скоропалительно "выдать" роман, зная наперед, каким ударом он будет и для семьи Третьякевича, и для его товарищей по подполью. Темне менее роман увидел свет. Стало быть, было нечто, оказавшееся сильнее чувственной Фадеевеюй натуры? Так это или нет, мы выясним несколько позднее. Но все же существует истина, о которое хотелось бы сказать. Если возможно доказать участие или соучастие человека хотя бы в одном преступлении, то можно ли вспоминать его имя иначе, нежели рядом со словом преступник? И никакие, даже исторические заслуги не должны да и не могут снять с него это клеймо уголовного преступника, но безмерно более отрадного. А для того, чтобы убедиться в давлении на Фадеева, считаю необходимым совершить короткий экскурс в историю событий и фактов, предшествовавших его работе над романом.
   ...1943 год. 14 Февраля танковые части Красной Армии вошли в шахтёрский городок Краснодон. 17 февраля из шахты N5, из темного шурфа 53-метровой глубины, поднимали бадьей тела замученных; и истерзанных молодогвардейцев.
   Из только что освобожденного Краснодона была, послана телеграмма в Центральный Комитет комсомола. В ней сообщалось, что во время оккупации здесь героически действовала подпольная комсомольская организация "Молодая гвардия". Специальная выездная комиссия подтвердила это, и было решено пригласить для беседы писателя А.А.Фадеева и предложить ему написать роман о краснодонцах.
   "Мне показали материал о подпольной организации комсомольцев Краснодона и спросили, не напишу ли я книгу, - вспоминал позднее писатель.- Я ответил, что трудно писать но заказу, а потом согласился: такой материал мог бы и камень расплавить.."
   Сомнений нет: пальма первенства в "открытии" краснодонского молодежного подполья принадлежит отнюдь не Фадееву. Значит, был тот, кто первым прикоснулся к этому горячему и ещё кровоточащему материалу и, следовательно, возвел в степень клевету о предательстве Виктора Третьякевича. Надо полагать, что это была чрезвычайно влиятельная особа. В отличие от Фадеева и многих краснодонцев мне довелось познакомиться с нею гораздо позже, да и то - заочно. В газете "Известия" /№ 223 от 22 сентября 1974 г./ была опубликована статья о "товарище Т." Автор Георгий Осипов в ней писал:
   "Имя Толи Торицына было известно московское комсомолии еще в конце 30-х годов... Синеокого, светловолосого комсомольского вожака..." Г.Осипов встретил в подмосковную осень 1941 года. А.Торицын "отбирал самых надёжных и испытанных смельчаков для выполнения особых заданий".
   А еще раньше /1934 г./ ЦК ВЛКСМ командирует его своим уполномоченным на северо-западные лесозаготовки".
   А.Торицын был секретарем райкома комсомола в г.Кимры, на родине А.Фадеева, и это обстоятельство позволяет сделать заключение, что они хорошо знали друг друга задолго до событий, происшедших в оккупированном Краснодоне.
   Далее Г.Осипов посчитал за честь перечислить этапы героического пути "товарища Т." - к тому времени /1942-1943 гг./ уже зам. зав. особым отделом ЦК ВЛКСМ, помполита ЦШПД:
   "...подмосковные, брянские, смоленские, орловские, белорусские леса; станицы, села и хутора Украины и Северного Кавказа, сталинградские и калмыцкие степи; болота Прибалтики и Ленинградской области, плавни и катакомбы Крыма - такова география "визитов" А.Торицына на огненную землю народных мстителей. Незабываемые встречи с Медведевым, Сабуровым, Ковпаком, Федоровым, Коржом, Козловым, Дмитриевым, Лобанком, Мидютиным, Орловским, которые еще ждут своего описания. Восемь долгих месяцев пробыл Торицын в тылу врага, перенося вместе с патриотами все трудности партизанское жизни".
   Мне еще подумалось: не слишком ли для одного человека такого множества географических точек партизанского движения? А несколько позднее, дабы не прослыть пустословом, подобно моему старшему товарищу В.М.Якимовичу взял для очищения совести из домашней библиотеки и придирчиво перечитал мемуары Д. Медведева. С.Ковпака, П.Вершигоры, трехтомники "Герои подполья" и "Люди легенд". Напрасно искал в них знакомую уже фамилию: никто из авторов не вспоминал ни ее, ни даже интригующего полусекретного "товарища Т." Подсознательно мелькнуло в мозгу: что-то подобное со мной уже происходило... И припомнил, как страница за страницей перечитывал мемуары о Великой Отечественной, воспоминания героев-малоземельцев о Цезаре Куникове в надежде встретить имя "легендарного" бригадного комиссара, автора широкоизвестной в 70-е годы трилогии "Воспоминания". Тогда мои старания также потерпели фиаско. Однако вернемся к Г.Осипову и его "герою".
   В документальной повести "Товарищ Т.", вышедшей из печати в 1979 году, автор пишет:
   "В начале 1942 года в Центральный штаб партизанского .движения от армейской и агентурной разведок в Донбассе стали поступать чрезвычайные донесения о патриотической деятельности подпольной организации "Молодая гвардия", а с приходом туда передовых частей Советской Армии выяснилась картина зверской расправы над молодогвардейцами в Краснодоне.
   Как возникла эта героическая организация, каковы причины ее трагической гибели, кто предал ее, остался ли в живых кто-либо из "Молодой гвардии"?
   Детальные ответы на все волнующе вопросы мог дать помполит Торицын, назначенный ЦК ВЛКСМ и Центральным штабом партизанского движения председателем Чрезвычайной государственной комиссии по выявлению боевой деятельности и причин гибели "Молодо" гвардии".
   ...В этом очерке я не намереваюсь пересказывать историю подвига молодогвардейцев... Скажу лишь о малоизвестных фактах, той титанической исследовательской работы, которую провёл на месте действия незабываемой трагедии Анатолий Васильевич Торицын. .."
   Нетрудно догадаться, что А.В.Торицын, проведшие в освобожденном Краснодоне "шестьдесят дней и ночей, не зная ни сна, ни отдыха", и есть тот самый человек, которые первым с официальными полномочиями прикоснулся к трагедии, разыгравшейся в Краснодоне в январе 43-го. иными словами - это и есть та самая чрезвычайно влиятельная особа. Сделать подобный вывод особого труда не составляло.
   "Товарищ Т." служил в особом отделе ЦК ВЛКСМ, аппарат которого, вне всяких сомнений, после расправы над А.Косаревым, А.Мильчаковым, В.Пикиной и другими работниками комсомольского ЦК подбирался и утверждался ведомством Берия. Торицын был довольно близко знаком с не менее зловещей фигурой в аппарате секретарем ЦК ВЛКСМ О.Мишаковой, чья подлая роль в судьбе Александра Косарева и его товарищей по работе была осуждена в 1956 году.
   Не вижу необходимости подробно анализировать очерк Г.Осипова "Это было в Краснодоне" и подвергать сомнению все, о чем там говорится. Однако на две характерные детали все же хочу обратить внимание, т.к. автор патетически восклицает:
   "Ни в чем не погрешил против историческое правды Торицын. Как было, так было. Это подтвердит потом время..."
   Мне кажется, что это в некоей мере навязчивое утверждение было бы излишним, если бы в самом деле "как было, так было". Но автор очерка подсознательно навязывает читателю мысль о недопустимости сомнений в искренности помполита, ибо для этого нет никаких основание. А между тем Время - этот всемогущественнейший и справедливейший из всех лекарей - подтвердило всю несостоятельность заявления Г.Осипова. Как оказалось, не таким уж безгрешным был председатель чрезвычайной государственной комиссии в только что освобожденном Краснодоне...
   "К Анатолию Васильевичу,- пишет далее автор очерка,- обращаются, как к родному человеку, многие краснодонцы. Так, Лидия Даниловна Левашова, мать двух молодогвардейцев, просит А.В. Торицына срочно переслать на фронт, где сражается ее уцелевший от расправы в Краснодоне сын Василий, его комсомольский билет /временное удостоверение, "действительное в тылу врага"/..."
   Прежде всего, коль речь идет об исторических фактах, следует сказать, что у Л.Д.Левашовой было три дочери /здравствующих и поныне/ и единственный сын Сергей - активнейшие участник Краснодонского подполья, павший жертвой фашистского террора. Василий же, которого упоминает Г.Осипов, доводится Лидии Даниловне родным племянником, а не сыном, И, во-вторых, коль скоро Торицын знал Василия Левашова, то как же могло случиться, что и его имя мы не находим в романе А.Фадеева. Возможно помопо-лит ЦШПД, не погрешивший "против исторической правды", по чистой случайности забыл внести имя выпускника Ворошиловградской спецшколы по подготовке партизан и подпольщиков, члена штаба /!/ "Молодой гвардии" Левашова Василия Ивановича в официальные документы? Ведь благодаря именно "непогрешимости" А.В.Торицына имя этого смельчака, патриота не значится в списках молодогвардейцев, награжденных Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 сентября 1943 г. и приказами начальника ЦШ при Ставке Верховного Главнокомандования от 10 и 21 сентября 1943. Спустя годы, "ошибку" Торицына исправили Время и историческая Правда. Теперь очевидно, что "ошибка" в случае с В.Левашовым отнюдь не случайна. Ведь именно он, Василий Левашов, одним из первых заявил, что не верит в предательство Виктора Третьякевича и ни на миг не сомневается, что все это грязная клевета и фальсификация. После этого восемнадцатилетние юноша стал опасаться чрезвычайно влиятельного Анатолия Торицына. Не бояться, а именно опасаться, как опасались помполита и остальные молодогвардейцы, оставшиеся в живых, которых в трусости, увы, не упрекнуть. Но в те далекие годы тень грозного помполита неоднократно нависала над семьями этих ребят.
   - Припоминаю,- рассказывала во время одной- из последних встреч мама Г.М.Арутюнянца Татьяна Никитична,- как мы с отцом боялись за Жору, когда его вызывал Торицын, и всегда с трепетом ожидали возвращения сына. А вызывал он Жору и ребят из "Молодой гвардии" довольно часто... Больную роль в сокрытии правды о Вите Третъякевиче сыграл Торицын. Это был страшный человек...
   Невольно заметил я тогда неумело скрываемый страх на лице матери, на много лет пережившей сына: казалось, она и сейчас боится произносить имя помполита. И действительно, Торицына боялись многие из тех, кто был причастен к "Молодой гвардии". Красноречивым подтверждением этих слов являются строки из письма автору этих записок от учительницы одной из московских школ О.Т.Яковлевой, которая долгие годы была дружна с семьей Г.М.Арутюнянца:
   "...Жора сократил свою жизнь, доказывая правду. Торицына он боялся /и Вася, и Толя/, но они не боялись говорить правду. Упорны были и последовательны. Только горько читать многие воспоминания хороших друзей: Толи Лопухова, Туркенича, где они же говорят, что комиссар - Олег. Вот было время! Перевернутое не могли стазу восстановить.
   Я всегда вспоминаю слова Жоры: "Олег был отличным парнем, мы его любили. И, если бы не возвысили его роль, то он был бы таким же прекрасным, но комиссаром быть не мог, т.к. мало еще был в Краснодоне. Мы к нему относились очень хорошо, но не был он вожаком, не успел еще и по возрасту, и по времени, и по той причине, что авторитетные, известные краснодонское молодежи ребята были уже..."
   В Краснодоне Торицына помнят до сих пор. Вот что пишет о нем сестра Сергея Тюленина Надежда Алексеевны, в письме от 17 апреля прошлого года:
   "Во время работы комиссии по расследованию деятельности "Молодой гвардии" я дважды пыталась попасть на прием к Торицыну, но оба раза он меня не принял. Третью попытку попасть к нему для беседы я сделала в Москве, но и там он меня не принял."
   Невероятно, но факт! Оказывается "титаническую исследовательскую работу" в Краснодоне Анатолии Торицын проводил... методом приема посетителей, да и то, как выясняется, не всех. Довольно странно воспринимается отказ "товарища Т." от встречи с сестрой одного из активнейших организаторов молодежного подполлья в Краснодоне, имевшей, кстати, самое непосредственное отношение к подпольной работе. Скорее всего уже в то время Торицын чувствовал, что фальсификация в истории "Молодой гвардии" возмущает и волнует многих причастных к событиям людей и, чтобы снять с повестки дня неудобоваримые для него вопросы, он предпочел вовсе не встречаться с такими людьми.
   Тогда, в далеком и грозном и трагическом 43-году, по стране прокатилась первая волна клеветы на Виктора Третьякевича, и черная рука "непогрешимого" Торицына вершила свое неправое дело. В периодической печати стали появляться материалы с "новыми фактами" из истории молодежного подполья Краснодона. Чего только не придумывали всякого рода "исследователи" , дабы в угоду влиятельной особе уничтожить-таки память о бесстрашном комиссаре молодогвардейцев.
   Журнал "Партийное строительство" /N 17-18, 1943 г./ публикует /следует читать - фабрикует/ "материалы и документы о боевой деятельности подпольной комсомольское организации "Молодая гвардия" города Краснодона Ворошиловградской области в период немецкой оккупации" , озаглавив их "Молодая гвардия героического Донбасса". вопреки фактам журнал утверждает следу- ющее:
   "...Руководство работой всей организации возжигалось на штаб, который должен был разрабатывать план проведения всех боевых операций. Командиром избирается Третьякевич, комиссаром - Олег Кошевой...
   Олег Кошевой, Третьякевич были наиболее авторитетными среди своих товарище. По инициативе Олега начало создаваться ядро организации. Третьякевич к этому времени уже побывал в Ворошиловградском партизанском отряде. Он казался всем партизаном, нюхавшим пороха.
   Впоследствии Третьякевич не оправдал надежд своих товарищей, проявлял зазнайство, излишнюю самоуверенность. В сентябре Люба Шевцова, по заданию штаба, часто посещала город Ворошиловград. Она установила, что Виктор Третьякевич ничем себя в отряде не проявил, оказался трусом. После этого Третьякевич был отстранен от руководства "Молодой гвардией", ему поручили руководить одной из комсомольских групп Краснодона,
   Командиром "МОЛОДОЙ гвардии" был избран Иван Туркенич..."
   Невольно возникает вопрос: не этими ли "материалами" пользовался Александр Фадеев, описав в романе сцену разоблачения Евгения Стаховича, якобы трусливо бежавшего из партизанского отряда во время первого же столкновения с карателями? Вполне вероятно. Ведь собранные комиссией, возглавляемой Торицыным, несколько томов документов были потом переданы писателю для работы над книгой, а во-вторых, "авторитетное мнение" такого журнала как "Партийное строительство" не могло не повлиять существенно на ход мыслей писателя, которым в то время "управляла иная догматическая принципиальность, безграничная вера в мудрость и непререкаемость указаний Сталина, а затем и Жданова, и Маленкова как проводников и передатчиков сталинского мнения". Характеризуя таким образом Александра Фадеева, Евгений Долматовский подчеркивал:
   "Человек заведомо храбрый, он, однако, порой робел перед крикунами и нахалами, нахрапом лезшими в литературу. Багровело или бледнело его красивое лицо, но резкого слова, которое поставило бы литературных гангстеров на место, увы, не слыхали". /Долматовский В.А."Было: Записки поэта. Новые страницы. М., Советский писатель, 1988, стр. 123/.
   И хотя некоторые "исследователи" до сих пор утверждают, что Виктор Третьякевич нигде официально не назван предателем (кстати, этого мнения придерживалась и в Краснодонском музее), должен сказать, что именно журнал "партстроительство" выразил в этом вопросе вполне официальную и недвусмысленную точку зрения.:
   "...Так вели себя комсомольцы в гестаповском застенке. .Их истязали, били, но ничто не смогло сломить их волю. Не выдержал страшных пыток только Виктор Третьякевич: он дал показания о членах организации и боевой деятельности группы..."
   Этот же журнал первым /впрочем и последним/ выдвинул надуманную версию о том, что Третьякевич был избран командиром подпольной организации. Что это, скудость фантазии авторов? Ведь не дилетанты же в самом деле работали над этими "материалами". И вновь всплывает в памяти мрачная фигура Торицына, а с нею - и триумфальное шествие подлой клеветы, которая не давала покоя друзьям, а особенно родным и близким Виктора.
   Вскоре после публикации в "Партстроительстве" "материалов" о "МОЛОДОЙ гвардии", в Ворошиловградский обком партии был вызван /в которые, уже раз!/ Михаил Иосифович Третьякевич, где ему без сантиментов намекнули о несовместимости его работы в партийных органах с предательством младшего брата. В то время в составе бюро обкома партии находился заведующий кафедрой Ворошиловградской авиашколы некий Г.Марголин, пообещавший старшему брату написать правдивую статью о Викторе и его подлинной роли в деятельности "Молодой гвардии", при этом член бюро обкома попросил принести ему комсомольский билет молодогвардейца и три его записки, переданные родным из полиции. Сняв копии записок, Михаил Иосифович оригиналы принес и вместе с комсомольским билетом летом вручил Г.Марголину.
   В 1952 году действительно увидела свет работа Г.Марголина "Партийное руководство подпольной комсомольское организацией "Молодая гвардия". Ни с чем не сравнимой болью отозвалась она в сердцах родных Виктора Третьякевича. Незажвающие раны были обильно посыпаны солью:
   "...Начались допросы. Евгений Мошков и Иван Земнухов вели себя на допросе, как герои, и, несмотря на чудовищные пытки и издевательства, отрицали свое участие в подпольной работе, ничего не сказали о "Молодой гвардии". Но Виктор Третьякевич проявил малодушие. Не выдержав пыток, он назвал фамилии других участников и тем самым погубил своих товарищей.."
   Интересно было бы узнать, с чьего голоса "пели" авторы этих двух работ. Ведь звучат они почти в унисон, особенно в контексте о "малодушии" Третьякевича. "Не выдержал пыток" -это, все-таки, несколько мягче, нежели прямо сказать - предал. О [судьбе же документов, переданных Третьякевичем-старним Г.Марголину, красноречиво рассказывают два ответа, полученные М.И. Третьякевичем на свои запросы, сделанные уже после реабилитации Виктора.
   № 120 21 апреля 1961 г.
   Тов. Третьякевичу М.М. г.Луганск, 6-я линия № 3
   В ответ на Ваше письмо, адресованное на имя ТОВ.Шевченко В.В., сообщаем, что в делах партийного архива не имеется указанных Вами документов.
   Во время подготовки сборника документов по "Молодой гвардии" мы пытались разыскать таковые в своем архиве, но нигде не обнаружила их.
   Зав. партархивом
   Луганского обкома КП Украины В.Полежаева
   
   Спустя четыре года безуспешных поисков пришел еще один мало утеши тельный ответ, хотя Михаил ИОСИФОВИЧ не терял надежды найти неоценимые документы младшего брата.
   
   г.Луганск, 6-я ЛИНИЯ N 3
   тов. Третьякевичу М.И.
   Уважаемый тов. Третьякевич М.И!
   ЦК ВЛКСМ очень внимательно в течение продолжительного времени проверял факты, изложенные в Вашем письме.
   Тов. Марголин, работающий в настоящее время в Военно-артиллеристском училище в г.Стрельне Ленинградской области, подтверждает существование комсомольского билета В.Третьякевича и записки к матери о присылке цинковое мази. Тов. Марголин в то время был одним из членов комиссии по изучению деятельности "Молодой гвардии" и утверждает, что все документы, взятые в архиве, возвращены в архив, а все остальные документы сданы в отдел пропаганды Луганского обкома КПУ.
   ЦК ВЛКСМ направил письмо первому секретарю Луганского обкома КПУ тов. Шевченко В.В. с просьбой организовать поиски интересующих Вас документов через партийный архив и органы Госбезопасности, ЦК ВЛКСМ заинтересован в скорейшем нахождении комсомольского билета и записок из тюрьмы Виктора Третьякевича. Поэтому просим Вас сообщить нам о результатах розысков в самом г.Луганске.
   С уважением Зав. отделом пропаганды и агитации ЦК ВЛКСМ /А.Куклинов/
   1.II 65 г.
   
   Сообщить в ЦК комсомола, к глубокому сожалению, было нечего - документы исчезли, по всей вероятности, навсегда. Безусловно, свет на их судьбу мог бы пролить сам Г.Марголин, если он, конечно, в настоящее время жив, но было бы наивным полагать., что случае с документами Виктора Третьякевича оказался вне сферы влияния всемогущей руки т.Торицына и его сообщников, круг которых, увы, расширялся. Правда, в диаметральной противоположности уменьшался круг подлецов, имевших непосредственное отношение к гибели героев Краснодонского сопротивления: в разные годы они предстали перед советским правосудием, которое по достоинству оценило деяния каждого из них. Это обстоятельство, по-видимому, не могло не насторожить "товарища Т." и тех, кто был связан с ним подлой цепочкой клеветы, поэтому после статьи Г.Марголина и вплоть до 1959 года о Викторе Третьякевиче нигде не упоминалось ни злым, ни добрым словом.
   

* * *

       Тем не менее борьба за его честное имя нарастала с каждым днем, много лет спустя об этом рассказывал капитан 1 ранга В.И. Левашов:
   "В 1956 году Арутюнянц, Лопухов и я отправились в ЦК комсомола. Мы заявила тогда первому секретарю ЦК: Виктор не предатель, мы не верим в это, мы просим перепроверить. В Краснодон был послан человек из ЦК. Его фамилия Ванин, к тому времени была пойманы и допрошены многие полицейские. Они давали показания в разное время и сговора между ними не было - спасали свои шкуры. Когда я увиделся с Ваниным, он почти кричал мне в лицо: "Ты знаешь, Вася, он герой из героев!" И рассказал все, что удалось выяснить. Потом меня вызвали в ЦК партии. Я почувствовал, что имею дело с людьми, детально знающими подробности судьбы Виктора и всей "Молодой гвардии". Я понял из разговора, что будут предлагать они своему руководству: звание Героя Советского Союза - Виктору Третьякевичу, комиссару "Молодой гвардии". Но вышел Указ, фактически не поставивший Виктора в ряд с героической пятеркой молодогвардейцев, какие-то злые силы вмешалась, кто-то не захотел отказаться от неправды. И всю правду о Викторе так и не признали, до сих пор, и боль осталась..." /"Седьмая нота", газета "Смена" от 30.09.87 г. N224 /18774/ г. Ленинград/.
   Кое-кто из "исследователей" наивно полагает, а точнее -навязывает мысль о том, что Виктора Третьякевича реабилитировали лишь после поимки одного из матерых преступников и палачей героев-краснодонцев, бывшего заместителя начальника краснодонской полиций изменника Родины Василия Подтынного, арестованного в апреле 1959 года органами Госбезопасности, Кому-то выгодно и сейчас муссировать вопрос о том, что Третъякевича-предателя оправдал в своих показаниях злейший враг советского народа. Ведь вовсе не случайно Указ о награждении Виктора Третьякевича был подписан 13 декабря 1960 года, хотя точка, последняя и официальная в его деле была поставлена в луганском обкоме КПУ еще 10 февраля 1959 года:
   "Рассмотрев архивные документы и дополнительно собранные и обобщенные комиссией обкома КП Украины материалы о деятельности подпольной организации в городе Краснодоне в период оккупации немецко-фашистскими захватчиками луганской области, бюро обкома КП Украины отмечает... активное участие в деятельности подпольной Комсомольской организации "Молодая гвардия" комсомольцев .товарищей Третьякевича Виктора Иосифовича..."
   /Из постановления луганского обкома КП Украины от 10 февраля 1959 года/ .
   И вот, наконец-то:
   
   Разрешите Вас поздравить, мама!
   Нет, не Вам от горя падать ниц.
   А из сердца, словно из романа,
   Нужно вырвать горький ряд страниц.
   Стала прахом злая похоронка,
   Воссияли добрые дела!
   Клевета взяла у Вас орленка,
   Правда возвратила Вам Орла!
   
   Эти замечательные строки "Открытого письма" Сергея Смирнова, как и Указ о награждении Виктора Третьякевича орденом Отечественной войны 1 степени, вернули к жизни маму Виктора, его братьев и всех близких. Вернули, но не надолго. Вернули, чтобы затем вновь ввергнуть в пучину новых страданий и волнений: исподволь накатывалась вторая волна искажения исторической правды о Викторе Третьякевиче. Накатывалась она вроде бы и незаметно, но все более ощутимо чувствовалось, как тактично мужественному комсомольцу отводится второстепенная роль в деятельности "Молодой гвардии", как по-разному она трактуется и обрастает новыми, нередко надуманными версиями.
   Непонятна позиция отдельных авторов, которые в разных публикациях сами себе противоречат. Читаешь иные, в которых, увы, не так просто отличить истину от элементарного вранья, и поражаешься, непостоянству мыслей особенно людей близких к "Молодой гвардии" и ее героям. Что это? Дань застойным явлениям прошлого или всё та же робость перед влиятельными особами?
   Так, в середине 60-х годов особо популярной стала версия о Третьякевиче - первом комиссаре "Молодой гвардии". Однако, в то же самое время никто из подпольщиков не назывался вторым, не правда ли, довольно странно? Хотя логика подсказывает, что при "первом" обязательно наличие "второго".
   12 сентября 1963 года Ворошиловградская газета "Октябрьский гудок" к 20-летию награждения молодогвардейцев публикует воспоминания Кима Иванцова - задушевного друга Сергея Тюленина, родного брата подпольщицы Нины Иванцовой:
   "Хочется отдельно сказать о Викторе Третьякевиче.
   ...да, его подвергали особенно тяжелым истязаниям, подвешивала за ноги к потолку, ломали пальцы, жгли каленым железом. Но кто сказал, что он не выдержал?
   С целью оклеветать Виктора об этом заявил следователь полиции Кулешов на судебном процессе.
   16 лет имя его было вычеркнуто из списков "Молодой гвардии". 16 лет на честном комсомольце - патриоте, первом комиссаре "Молодой гвардии" висело тяжелое обвинение в предательстве.
   ...Было не только полностью реабилитировано имя Виктора Третьякевича, но и признана его видная роль в создании и руководстве "Молодой гвардией" ..."
   думаю, читатель обратил внимание, с каким пафосом бывший подшефный Виктора Третьякевича рассказал о своем духовном наставнике. А в последних строчках прямо-таки чувствуется нескрываемая гордость, переполняющая душу автора. И это вполне закономерно: ведь восторжествовала справедливость! Вполне закономерным был и выход в свет книги К.Иванцова "О друзьях-товарищах" /"Веселка", Киев, 1970/" в которой первые 65 /!/ страниц посвящены Виктору Третьякевичу. И каких страниц! Завершает автор свои воспоминания о Викторе такими словами:
   
   "Школьная жизнь бурлила.
   И в самом центре этой жизни был один из активнейших комсомольцев, отличник учебы Виктор Третьякевич".
   А годы спустя... Даже трудно сказать, как называется и с чем граничит нынешняя позиция Кима Иванцова. По его последующим публикациям можно проследить, как происходит предательство идеалов, убеждений и всего, что должно быть свято для каждого честного человека. В статье, посвященной 60-летию со дня рождения Виктора и опубликованной в областной молодежной газете Ворошиловграда "Молодогвардеец" 11 сентября 1964 г., автор высказывает уже несколько иную точку зрения:
   "Когда разрозненные группы юных патриотов объединились в единую организацию "Молодая гвардия", Третьякевича избрали в состав ее штаба..."
   А в следующей своей книге "Краснодонские мальчишки" /"Донбасс", Донецк, 1979/ Ким Михайлович едва ли набрал десятка два предложений о Викторе 'Гретьякевиче. Правда, получив из его рук эту книгу и ознакомившись с ее содержанием /в конце книги/, я увидел главу под названием "мать комиссара" и подумал: "Ну какой же молодец Ким Михайлович! Давно пора бы рассказать всем о скромной и незаметной, сильной духом Анне Иосифовне Третьякевич". Каково же было мое изумление, когда я прочитал сию главу. В ней речь шла... о матери Олега Кошевого. Здесь уж Ким Михайлович верен себе: нет ни "первых", ни "вторых", а есть единственный комиссар Кошевой. Так когда же Вы были искренним, Ким Михайлович?
   Но вернемся в то время, когда лед отчуждения, все-таки, тронулся. Имя Виктора Третьякевича стало все чаще появляться в печати. О его руководящей роли в деятельности "Молодой гвардии" рассказывалось в вышедших в шестидесятые годы книгах К.Костенко "Это было в Краснодоне" и учительницы СШ N4 имени Ворошилова А. Колотович "Дорогие мои краснодонцы". Оттепель, начало которое положил XX съезд КПСС, постепенно возвращала Родине одного из ее мужественных и преданные сыновей, судьба которого перекликалась с не менее трагической судьбой адьютанта генерала Т.А.Строкача Николая Русанова. Виктора уже прямо называли одним из главных руководителей Краснодонского комсомольско-молодёжного подполья.
   В 1987 году в Политиздате Украины выходит брошюра "Мужнiсть комунiстiв". Её авторы Г. Емченко и И. Письменова подчеркивают:
   "С честью исполнил свой долг перед Родиной и Виктор Третьякевич: в Краснодоне он принял самое активное участие в деятельности подпольной комсомольской организации "Молодая гвардия" ..."
   В послесловии к роману А.Фадеева "Молодая гвардия" В.Озеров пишет:
   "Как известно, один из фашистских холуев, которого поймали сразу же после освобождения Краснодона, утверждал, что молодогвардейцев выдал член их штаба Виктор Третьякевич. Лишь через 16 лет стало известно: это была подлая клевета, которая понадобилась гитлеровцам для того, чтобы скрыть имя настоящего предателя, завербованного ими в разведку. В действительности же Виктор Третьякевич держался мужественно и стойко. Он сражался в партизанском отряде, потом, по заданию обкома комсомола, пришел в Краснодон, стал организатором "Молодой гвардии", первым ее комиссаром. Схваченный гестаповцами, он не колебался, держался достойно, а когда его повели на казнь, нашел в себе силы броситься на эсэсовца. Фашисты живым сбросили его в колодец шурфа..." /Фадеев А.А. Молодая гвардия. - "Молодь", Киев, 1968, стр. 622/.
   Но времена, увы, как и правители, меняются, и к концу 60-х те, кому было выгодно и крайне необходимо скрывать правду о Третьякевиче, уже успехи оправиться от шока, вызванного выводами комиссии луганского обкома МГУ, поимкой Подтынного, а затем и Мельникова - палача-полицая краснодонское полиции, публикацией Указа о награждении Виктора. Они стали готовить почву для новой волны искажения исторической правды. Началом этой волны в официальной печати послужила статья биографа А.Фадеева. заместителя редактора журнала "Юность" С. Преображенокого "Еще о "Молодой гвардии" /роман и история/", опубликованная в "Юности" N2 за 1970 г. По-моему, последним толчком для выхода в свет этой статьи послужили записки члена штаба "Молодой гвардии" В.И.Левашова "Мои друзья молодогвардейцы" /журнал "Звезда" , N 1-2, 1970/.
   Отдавая должное С. Преображенскому, следует сказать, что он весьма аргументированно и убедительно замечает: "...мы не имеем права равнодушно проходить мимо тех выступлений, в которых... подвергаются сомнению или пересмотру хотя бы отдельные факты или эпизоды подлинной истории "Молодой гвардии"..." Вполне солидарен с автором в том плане, что иные "исследователи" воистину без всяких на то основание принимаются "ревизировать" историю Краснодонского подполья, подводя под свои шаткие утверждения не менее шаткие аргументы. Но относительно тех, которые /по мнению С. Преображенского/ "по соображениям далеко не принципиальным" оспаривают те или иные нелепости в изложении самой истории "Молодой гвардии", осмелюсь заявить, что в данном случае соображения как раз весьма и весьма принципиальные. Ведь речь идет не просто о редакционное или издательской ошибке, а о фальсификаций и подтасовке фактов, о торжестве исторической Правды, которую стремятся исказить и утаить во что бы то ни стало, преследуя при этом отнюдь не благородные цели.
   Замечу также, что и сам автор статьи "Еще о "Молодой гвардии" выглядит не таким уж воинственным борцом за торжество справедливости, как может показаться кому-то на первый взгляд, ибо в его интерпретации многие неопровержимые факты звучат именно так, как это нужно фальсификаторам. Невольно напрашивается вывод, что и написана эта статья под чью-то диктовку, а отсюда и весь смысл ее, направленной не на уточнение искажение в трактовке подлинной истории "Молодой гвардии", а прежде всего против тех, кто посмел открыто сказать правду о Викторе Третьякевиче. Но прежде чем рассматривать отдельные детали статьи биографа А.Фадеева, полагаю, что нужно сказать несколько слов об одном из его своеобразных соавторов.
   Дело в том, что статью "Еще о "Молодой гвардии" предваряет "письмо в редакцию, написанное артистом Владимиром Ивановым - исполнителем роли Олега Кошевого в фильме С.А.Герасимова "Молодая гвардия". Автор письма, подобно С.Преображенскому, ратует "за справедливость и торжество историческое правды". Можно было бы и понять и объяснить реакцию В.Иванова на "возни" вокруг фадеевского романа истинным желанием человека сведущего помочь людям разобраться в путанице с отдельными фактами деятельности молодежного подполья Краснодона, но... Спустя десятилетие после выхода в свет статьи "Еще о "Молодое гвардии" В.Иванов уже сам выступит в печати с брошюрой "Самая дорогая роль", в которой, ревизируя историю краснодонской эпопеи, высказывает те же надуманные фальшивые концепции, которые в неограниченном количестве встречаются и в статье С.Преображенского. Несколько ниже мы познакомимся с "творчеством" /имею в виду только литературное,- Н.К./ В.Иванова более подробно, а пока пойдем по строкам статьи "Еще о "Молодой гвардии".
   С.Преображенский уверяет нас, читателей, что в данной статье он абсолютно искренен и точен в изложении "фактического материала", подкрепляя свое заверение многочисленными извлечениями из официальных документов о Краснодонском подполье, из архивно-следственных дел предателей и палачей и т.п. Так, рассказывая "с документальной точностью" о провале организации, автор пишет:
   "Утром первого января 1943 года он /Почепцов.- и.п./ увидел, как к дому "Евгения Мошкова подъехали сани с полицейскими, которые произвели у Мошкова обыск, нашли с чем-то мешок и арестовали Мошкова".
   Днем к Почепцову зашел комсомолец Д.Фомин и с тревогой сообщил, что полицейские "только что" арестовали Третьякевича, а следом за ним и Земнухова..."
   На основании же официальных документов, хранящихся в государственном музее "Молодая гвардия", Евгений Мошков был арестован совсем не дома. О том страшном времени рассказывала позднее Е.Р.Мошкова - мама Евгения:
   "...Женю арестовали в клубе. Это было 1 января 1943 года.
   ...Как я позже узнала, в полиции Женю подвергали страшным пыткам, требовали, чтобы он признался, что был в партизанском отряде... /Молодая гвардия, сб. документов, "Донбасс", Донецк. 1977, стр.177/.
   Рассказывая о первых арестах молодогвардейцев, участница "Молодой Гвардии" В.Д.Борц утверждала следующее:
   "...Третьим попал в полицию Ваня Земнухов. Он пришел туда, думая при помощи выкупа спасти своих товарищей, но из полиции его уже не выпустили..." /Грампластинка из серии "Фонохрестоматия по истории СССР для средней школы", выпуск 3, монограмма, 1970, 33Д-28333, 1980/.
   Этих фактов не мог не знать биограф Фадеева, однако предпочел, так сказать, свободное их изложение. Так же, в свободное манере, С.Преображенский излагает и причины, по которым Виктор Третьякевич не показан в романе "Молодая гвардия":
   "...когда Фадеев начинал писать роман, на В. Третьякевиче, несмотря на его гибель от рук фашистов, продолжало еще лежать подозрение в измене в связи с показаниями Кулешова /допрашивавшего Третьякевича/, а также отрицательной характеристикой, которую дал ему И.М. Чернышов, привлекавшейся по делу "Молодой гвардии", но оправданный по суду из-за недостаточности улик. Фадеев не мог не знать и о том, что отношение к Третьякевичу среди самих молодогвардейцев было неодинаковым..."
   Довольно свободное /а главное - смелое/ умозаключение! Но коль скоро речь идет о документальной истине, то почему бы автору не привести в статье строки из характеристики, по непонятным причинам данной Третьякевичу каким-то сомнительным И.М. Чернышовым, оправданным "по суду из-за недостаточности улик"? Да и что это за слепая вера в искренность подонков: то следователя полиции М.Кулешова, то нечистого совестью К.Чернышева? А потом, из каких источников С.Преображенокому стало известно "неодинаковое" отношение к Третьякевичу "среди самих молодогвардейцев"? С погибшими юными подпольщиками ни он, ни Фадеев, естественно, беседовать не могли, а оставшиеся в живых, как известно из официальных документов, говорили о Викторе с большим уважением и искренне сожалели по поводу отсутствия его имени на страницах фадеевского романа.
   Просто поразительно порой свободомыслие С.Преображенского! Хотя более всего поражает другое: предоставляя простор и свободу собственной фантазии, автор упрекает в то же самое время Кима Костенко, автора документальной повести "Это было в Краснодоне":
   "Автору /К.П.Костенко.- Н.К./ приходится домысливать диалоги между Третьякевичем и Земнуховым, между чиновником из гестапо и начальником полиции Соликовским, выдумывать историю со списком молодогвардейцев, который якобы передал в полицию Почепцов, указав первым в нем имя Третьякевича...
   Поскольку на этот список ссылаются и другие "исследователи" , о нем следует сказать несколько слов. Прежде всего такого списка вообще не существует; во всяком случае, пишущие о нем видеть его не могли..."
   Тем не менее диалог "между чиновником из гестапо и начальником полиции Соликовским не является художественным вымыслом К.Костенко. Биограф Фадеева, по-видимому, запамятовал, что о разговоре, происшедшем в начале января 43-го в кабинете начальника полиции, показывал в открытом судебном заседании В.Подтынный и потом о нем рассказывали родственники многих молодогвардейцев, присутствовавшие на этом судебном заседании:
   "Один раз я сидел в кабинете Соликовского,- показывал Подтынный.- Это было в начале января 1943 года. В кабинет неожиданно вошел приехавший из Ворошиловграда высокий чин гестапо, одетый в штатское. Обращаясь к Соликовскому, он приказал:
   - У вас в Краснодоне скрывается важный политический преступник Виктор Третьякевич. Его надо немедленно разыскать!
   - Третьякевич уже арестован и сидит в камере! - доложил начальник полиции.
   - Это хорошо! - воскликнул гестаповец и машиной уехал в Ворошиловград. На следующий день он приехал уже с пятью головорезами-эсэсовцами, которые привезли специальный станок для пыток арестованных...." /М.Д.Лукашова, М.И.Третьякевич. Воспоминания на магнитной ленте из домашней фонотеки Н.И.Коваленко/.
   Что же касается списка, составленного предателем Почепцовым и переданного вместе с доносом в полицию, то здесь автор статьи совершенно прав: список этот действительно видеть никто не мог так же, как и остальные материалы следствия полиции и жандармерии Краснодона по делу подпольной комсомольской организации, которые была уничтожены перед бегством оккупантов из города. Однако...
   "Немцам помогли в раскрытии организации Почепцов, Вырикова и Лядская. Почепцов д а л с п и с о к р я д а м о л о д о г в а р д е й ц е в /разрядка моя.- Н.К./ своему отчиму, а тот отнес этот список в полицию -" /Граммпластиыка из серии "Фонохрестоматия по истории СССР для средней школы" в пяти выпусках,. выпуск 3, Фонограмма, 1970, 33Д-28333, 1980/.
   Да, именно так рассказывала одна из ныне здравствующих краснодонских подпольщиц Валерия. Борц. Надеюсь, комментировать воспоминания, участницы "Молодой гвардии" нет особой нужды, если бы не целый ряд "досадных недоразумений", непосредственно связанных с воспоминаниями Валерии Давидовны. Вот одно из таких "недоразумений":
   "...после опубликования новых документов и новых книг о "Молодой гвардии", большинство читателей знает, что ни Виктор Третьякевич, ни Зинаида Вырикова, ни Сима Полянская, ни Лодкина, ни Лядская нисколько не были повинны в провале краснодонского подполья и в аресте его участников, все они реабилитированы, а Виктор Третьякевич - один из организаторов "Молодой гвардий" - посмертно награжден орденом Отечественной войны I степени". /Боборыкин В.Г. Об истории создания романа А.А.Фадеева "Молодая гвардия", м., Просвещение, 1988, стр. 182/.
   Кстати, В.Д.Борц, сама того не ведая, развеяла все сомнения и поставила окончательную точку в вопросе о "вымышленном" образе Евгения Стаховича:
   "лишь предатель Стахович изображен под вымышленным именем. Как говорил писатель, он руководствовался тем, что юноша из хорошей советской семьи, родители и так страдают из-за того, что сын по слабости души оказался предателем. Но мы узнали в этом юноше Третьякевича..." /Газета "Молодь Украины" /"Стою за истину" . 24.05.88 г./
   Как нетрудно убедиться, и здесь комментарий излишни. Но обращает на себя внимание еще одна странность в статье С.Преображенского. Приводя множество извлечений из следственных материалов по делам изменников Родины - палачей юных краснодонцев, автор совершенно не использует показания о том, каким мучительным пыткам подвергался в полиции .Виктор Третьякевич. Следуя логике мышления биографа Фадеева, можно предположить, что Третьякевича никто никаким пыткам не подвергал - ведь видеть это никто не мог. И вовсе непонятен его упрек в адрес того же К.Костенко, которому, как утверждает С.Преображенский, "пришлось также выдумывать сцену допроса Третьякевича, описание которое не основано на каких-либо документах или свидетельствах", кому-кому, а биографу Фадеева должны были быть известны показания Василия Подтынного:
   ".. .Войдя с очередным докладом в кабинет начальника полиции, я остановился в дверях и смотрел, как Соликовский, намотав на руку конец провода, пропущенного сквозь оконную ручку, размеренно тянул его на себя. Другое конец провода был обмотан вокруг шеи Третьякевича. Тело парня почти уже висело в воздухе. Повернувшись на мой стук, начальник полиции выпустил провод из рук и Третьякевич упал на пол..." /Фонограмма магнитной записи из домашней фонотеки Н.И. Коваленко/
   Примечательно в этом плане и заключение, к которому пришел после выяснения на месте всех обстоятельств гибели Виктора его брат - фронтовой политработник капитан В. И. Третьякевич. Это о нем привез А.Фадееву весть из Германии Е.А. Долматовский. В своем заявлении на имя М.И.Калинина от 12 декабря 1944 года Владимир Иосифович подчёркивал:
   "...Заявление о том, что Виктор Третьякевич при страшных и нечеловеческих пытках дал показания о некоторых членах "Молодой гвардии", неправдоподобно. Всем известно, что Виктор Третьякевич, Ваня Земнухов, Мошков, пытались больше и страшнее всех. Если бы Виктор смалодушничал и стал провокатором, то его бы не истязали 15 суток /у него были вырваны все волосы на голове, выколот правый глаз, вывернута правая рука, оторван половой орган, он первым сброшен в шурф шахты N5/, а оставили бы в живых, как было сделано с предателями "Молодой гвардии"..."
   Создается впечатление, что С. Преображенский умышленно не замечает, как расходятся его версии и утверждения с подлинными событиями в оккупированном Краснодоне, и явно с чужого голоса продолжает "подгонять" искаженные факты и выстраивать довольно логичную версию о молодежном подполье Краснодона. И все у него настолько подогнано, что непросвещенный в этих вопросах читатель /на кого по сути и рассчитана статья/ примет изложенное в ней за чистую монету. Здесь и выдержки из отчета Ивана Туркенича, в свое время основательно выхолощенного, и бичевание бывшего директора государственного музея в Краснодоне А.М.Литвина, посмевшего сказать правду о В.Третьякевиче во всеуслышание и опубликовать часть подлинных документов о нем, и даже ''перемывание косточек" учительницы многих молодогвардейцев Анны Дмитриевны Колотович. Читаешь такое и поражаешься: как может утверждать недоказуемое человек, "выхвативший" по сути из достоверных источников отдельные, удобные для демагогии и ажиотажа, детали? Этот "борец за справедливость" свободно манипулирует ими и упорно стремится достичь поставленное цели, весьма и весьма далекой от благородной.
   Так, подводя черту под основной идеей своего сочинения, С Преображенский категорически заявляет:
   "Ни в одном документе, находящемся в Краснодонском музее "Молодая гвардия" и в органах государственной безопасности /в том числе и в архивно-следственном деле В.П. Подтынного, на которое особенно ссылается К.Костенко/, Третъякевич как комиссар "Молодой гвардии" не упоминается.
   Но уж коль биограф Фадеева так строго документален, то изменника Родины Подтынного звали Василий Дмитриевич, а во-вторых, Преображенскому должно было бы знать доподлинно, что благодаря исключительно усилиям помполита А.Торцына такие документы либо уничтожены, либо упрятаны в самый дальний ящик стола в самую темную и труднодоступную комнату. Так благодаря усилиям идеолога застоя М.А.Суслова мы до сих пор не знаем содержания посмертного письма А.А.Фадеева, адресованного на имя Н.С.Хрущева/. Но и в данном вопросе С.Преображенский неискренен. Ведь не мог он не знать о документе, строки из которого привожу ниже:
   "...Виктор Третьякевич был арестован одним из первых 1-го января 1943 г. и до этого периода я знал его как комиссара "Молодой гвардии"...
   После выхода в свет первых глав "Молодой гвардии" я узнал, что комиссаром считают Олега Кошевого. Считая предателем Виктора Третьякевича, в своих публичных выступлениях и в печати я не мог и не имел права называть Виктора Третьякевича комиссаром , а называл имя О. Кошевого.
   В-декабре 1960 года имя Виктора 'Гретьякевича было реабилитировано и я счёл возможным и нужным назвать настоящее его место в "Молодой гвардии", место комиссара. Был ли комиссаром "Молодой гвардии" после ареста Виктора Третьякевича Олег Кошевой, мне неизвестно..." /Из заявления молщогвардейца Р.П. Юркина в Луганский областной /промышленный/ комитет Компартии Украины от 15 ноября 1963 года/ .
   Не мог он не знать такие и том, что 9 мая 1965 г. на родине Виктора Третьякевича, в с. Ясенки Курской области, был установлен бюст героя "Молодой гвардии", на открытии которого присутствовали молодогвардейцы В.Й.Левашов, А.В.Лопухов и Р.П. Юркин. Втроем они и сфотографировались у бюста, на постаменте которого была укреплена памятная доска с высеченными на ней словами:
   
   ВИКТОР ТРЕТЬЯКЕВИЧ
   1924 - 1943
   Комиссар Краснодонского
   подполья "Молодая гвардия"
   
   Возникает вполне резонный вопрос: неужели убеленные сединой коммунисты, среди которых два армейских политработника, спекулировали своей- совестью в тот памятный день 20-летия нашей великой Победы? Уверен, что это не так.
   Однако, доказывая недоказуемое и стремясь "хотя бы в самых общих чертах восстановить основные вехи подлинной истории "Молодой гвардии" по документам и материалам, имеющимся в распоряжении органов государственной безопасности и Краснодонского музея", С.Преображенский ссылается в своей статье на слова молодогвардейцев, оставшихся в живых, сказанные ими в разные годы и в определенной обстановке. Например, он утверждает, что Ольга Иванцова, "вызванная 25 октября 1946 года в качестве свидетельницы по делу группы изменников Родины", рассказала следующее:
   "...в августе 1942 года я, по сложившимся обстоятельствам, вернулась в Краснодон, где установила связь с руководителями существовавшей в городе подпольной комсомольской организации Олегом Кошевым и Ваней Земнуховым..." /след. дело, т.7 с.255/.
   Здесь же он приводит и заявление двоюродное сестры Ольги Нины Иванцовой, сделанное в тот же день, т.е. 25 октября 1946 г.:
   "Наша подпольная организация "Молодая гвардия" организационно оформилась в конце сентября 1942 года, когда на квартире Олега Кошевого был избран боевой штаб..." /след. дело, т.6, стр.18/.
   Как нетрудно заметить, заявление Нины Иванцовой фактически опровергает сказанное Ольгой: в августе 1942 г. Ольга никак не могла установить связь с руководителями подпольное комсомольское организации в силу того, что как таковой организации в то время попросту не было. Странно, что эту деталь не заметил С.Преображенский, должен сказать, что приведенные слова сестер Иванцовых весьма и весьма сомнительны. Ведь сейчас уже всем известно, каким образом добывалась нужные сведения и показания в органах НКДВ, но и после всего разночтение в показаниях сестер несколько обескураживает. Установить же истину необходимо, поэтому считаю нужным обратиться к официальному изданию, коим является сборник документов "Молодая гвардия", и к книге "Вспомним ним всех поименно", где собраны воспоминания молодогвардейцев, оставшихся в живых, и их биографии.
   "Летом 1942 года вместе с сестрой Ольгой Нина хотела добровольно уйти в Красную Армию. Однако после спецподготовки она получила задание остаться для работы в тылу врага на территории Сталинской области. С приходом фашистов сестры ушли в город Орджоникидзе... Но, не найдя связей, вынуждены были вернуться в Краснодон. В ноябре 1942 года Нина вступила в ряды "Молодой гвардии"..." /Молодая гвардия, сб. документов, "Донбасс" , Донецк, 1977, стр.321/.
   Об этом же периоде рассказывает в своих воспоминаниях Ольга Ивановна Иванова:
   "...Мне сказали, что есть такая возможность: набирают молодежь для борьбы в тылу врага, через несколько дней мы с Ниной Иванцовой были направлены в школу на учебу...
   После окончания школы мы с Ниной были заброшены в тыл врага в город Орджоникидзе... Вернулись мы в свой родной в город осенью 1942 года..." /Вспомним всех поименно, "Донбасс", Донецк, 1996, стр.100/.
   Строки эти явно говорят не в пользу С.Преображенского и его умозаключений, но, войдя в азарт подобно игроку в бридж, он ломится к своей цели:
   "О том, что комиссаром "Молодой гвардии" являлся Олег Кошевой, свидетельствуют также подписанные им хранящиеся в Краснодонском музее временные комсомольские удостоверения молодогвардейцев Анатолия Попова, Демьяна Фомина, Ольги Иванцовой. На оборотное стороне этих удостоверений имеются отметки о приеме членских взносов, сделанные и подписанные Кошевым начиная с июля 1942 года..."
   Всегда чувствую неловкость, касаясь этого щепетильного вопроса, и прежде всего перед памятью Олега Кошевого, на образе которого воспиталось не одно поколение советских людей, в том числе я и мои сверстники. Это чувство угнетает, хотя мне известно, что вины Олега нет в том, в чем его возвеличивают и что ему приписывают.
   В статье С.Преображенского бросается в глаза назойливость, с которой он утверждает комиссарство Олега Кошевого. Справедливости ради следует заметить, что назойливость исходит не только от биографа Фадеева. Ведь он приводит выдержки из показаний и воспоминаний оставшихся в живых участников "Молодой гвардии", которых с такой же назойливостью спрашивали в свое время о руководителях организации, акцентируя внимание именно на комиссаре. Странно, не правда ли? Создается впечатление /а сомнение, что это было именно так, у меня нет/, что из оставшихся в живых методично "выжимали" нужные "товарищу Т." свидетельства, а С.Преображенский, естественно, с не меньшей методичностью внушает эти фабрикации читателям.
   Писатель, вовлеченный в группировку, из работника превращается в интригана - к такому выводу пришел к концу жизни Владимир Маяковский. В такого интригана превратился и биограф Фадеева, волею ли неволею ставший одним из проводников грязных махинаций А.Торицына .
   Торицыну необходимо было очернить и втоптать в грязь честное имя Виктора Третьякевича. Для каких дел ему нужен был Третьякевич предатель? Очень уж хотелось ему, чтобы имя этого парня упоминалось лишь с такой позорной "добавкой" и чтобы об этом непременно знали буквально все. По-видимому давно была создана инициативная группа, которая и фальсифицировала на свой лад подлинную историю "Молодой гвардии", придумывая всевозможные версии, "добывая" необходимые свидетельства. Роль же этих людишек в ревизии истории, написанной кровью героев, схожа с одной из наиболее выгодных махинации, коей издавна почиталась подмена стекляшками настоящих бриллиантов. Эта махинация, как правило, обставлялась как можно правдоподобнее и совершалась все же не без мысли о возможном разоблачении. И, чем сильнее эта мысль тревожила, тем больше придумывалось "доказательств" драгоценности того, что подсовывается.
   Смею с полной ответственностью заявить, что приведенное выше утверждение С.Преображенского не имеет под собой абсолютно никакой почвы. Рассчитано оно скорее всего на дилетантов, и я не имею права не внести в столь серьезный вопрос существенную ясность. Ведь "осмысление прошлого - и давнего и недавнего - должно основываться на четкой методологической базе", - как точно подчеркнул историк Сергей Перевезенцев. И лишь в таком случае возможна объективность оценки происшедших когда-то событий. Нельзя выбрасывать из истории того, чего кто-то сегодня стыдится или боятся, и вписывать в нее то, чего не было на самом деле.
   Действительно, в Краснодонском музее хранятся временные комсомольские удостоверения молодогвардейцев, названных С.Преображенским. Фотокопии этих документов в разное время публиковалась в сборниках документов, в путеводителях но музею и др. Удостоверение О.Иванцовой иногда публиковалось раскрытым на странице, где есть отметки об уплате членских взносов. На титульных же листах удостоверений имеются данные об их владельцах, дата выдачи и подпись лица, выдавшего документ.
   Могу с полной уверенностью сказать, что отметки о приеме взносов, равно как и другие записи, сделаны в удостоверениях не в июле 1942 г., как утверждает С. Преображенский, и даже не в августе или в сентябре того года. Во-первых, известно, что Ольга Иванцова вступила в "Молодую гвардию" вместе с сестрой в ноябре 1942-го, а во-вторых, сами удостоверения появились на свет уже после создания штаба подпольной организации, т.е. после 30 сентября 1942 г.

* * *

    Об этом пишет в своем отчете "Дни подполья" командир организации Иван Туркенич: "...На этом же заседании нами была разработана программа действий подпольной организации..."
   Так началась история "Молодой гвардии".
   ...Переписывать листовки от руки было неудобно. Нужен был шрифт. А где его взять? После долгих поисков кто-то предложил самим сделать шрифт, вырезать из резины. За дело взялся наш художник и гравер Сеня Остапенко. Ему помогли Георгий Арутюнянц и Анатолий Орлов. Кропотливая была эта работа, но товарищи справились с ней довольно быстро и ловко. Через некоторое время Олегу передали отпечатанные с помощью нового шрифта бланки комсомольских удостоверение. После этого Олег, секретарь нашей Комсомольской организации, приступил к торжественному вручению удостоверение и стал принимать членские взносы..." /Молодая гвардия, сб. документов, "Донбасс", донецк, 1977, стр.39- 40/.
   В отчете И.Туркенич недвусмысленно говорит о Кошевом как о секретаре подпольной комсомольской организаций. К чему же тогда утверждения не имеющих отношения к организации людей о Кошевом-комиссаре и апелляция к временным комсомольским удостоверениям, им подписанным? Я уже отмечал стремление С.Преображенского к искажению подлинных фактов и событий, имевших место в истории "Молодой гвардии". Уверен, что делалось это умышленно, а не от элементарного дилетантства. Судите сами.
   В различного рода официальных документах по истории Краснодонского подполья говорится /и об этом, естественно, не мог не знать биограф Фадеева/, что во второе половине декабря 42-го штаб "Молодой гвардии" сформировал молодежный партизанский отряд "Молот", в состав которого вошли: отважные и крепкие духом подпольщики. Отряд должен был совершить пеший переход в район г.Каменска Ростовское области, соединиться с местными партизанами и нанести удар с тыла по фашистам, оказывающим там упорное сопротивление наступающим частям Красной Армии. Комиссаром этого отряда был назначен Олег Кошевой, который 15 декабря 1942 г. написал приказ № I:
   "ПРИКАЗ
   по штабу партизанского отряда "Молот"
   "19" декабря 1942 г. N1 Краснодон
   Каждый член отряда должен хранить военную тайну, быть бдительным и дисциплинированным.
   За нарушение вышетребуемого виновный будет подвергаться высшей мере наказания.
   
   N2
   Приказ командира - закон.
   Полученное задание член отряда должен обязательно повторить и сразу же приступить к его выполнению. Об исполнении доносить по команде.
   Комиссар п.о. "Молот" /Кашук/
   
   Подлинник этого приказа хранится в Краснодонском музее, а его первая, фотокопия была опубликована в брошюре "Герои Краснодона" /Изд. "Правда", М, 1943/. На фотокопиях временных комсомольских удостоверение четко видна та же, что и под приказом, подпись: "Комиссар партизанского отряда Кашук". Удостоверения, как ясно видно на фотокопиях, были выписаны 23 декабря 1942 г. т.е. после сформирования отряда "Молот", а поскольку Попов и Фомин входили в его состав, то вполне закономерна и объяснима подпись в них комиссара отряда, кстати, рассказывая о товарищах-молодогвардейцах на грампластинке "Фонохрестоматия по истории СССР", Валерия Борц подчеркивала:
   "...Комиссаром нашего о т р я д а /разрядка моя.- Н.К/ был Олег Кошевой..."
   Не могут не обратить на себя серьезного внимания и строки из упоминавшегося уже письма Р.П.Юркина в луганский обком партии:
   "Накануне ноябрьских праздников по указанию С.Тюленина я, Степан Сафонов, Владимир Куликов, Леонид Дадашев, Семен Остапенко пришли на квартиру Виктора Третьякевича, и только здесь я узнал о "Молодой гвардии", штабе, командире и комиссаре. Всем нам были вручены временные комсомольские удостоверения. На них стояла подпись: "Комиссар Славин". Это была подпольная кличка В.Третъякевича...
   Единственными .документами, подтверждающими, что О.Кошевой был комиссаром, являются временные комсомольские удостоверения за подписью КАШУК. Сам факт вручения удостоверении О.Кошевым я допускаю, но достоверность подписи О.Кошевого и самих удостоверений я ставлю под большое сомнение..."
   Честно говоря, меня поразило одноединственное слово в данной выдержке из заявления - "допускаю". А в Краснодонском музее экспонируется большое полотно "О.Кошевой вручает временное комсомольское удостоверение самому юному подпольщику Радику Юркину"... Кому нужна эта фальшь и стоит ли сейчас, подобно некоторым "борцам за истину", ломать копья? Тем более, что в этом вопросе давно поставлена точка Институтом истории партии при .ЦК Компартии Украины:
   "Кошевой Олег Васильевич. Герой Советского Союза. Секретарь подпольной комсомольской организации "Молодая гвардия" города Краснодона, комиссар партизанского отряда "Молот" в годы Великой Отечественной воины. Член ВЛКСМ с 1942 года...
   Секретарем подпольной комсомольское организации был избран О.В.Кошевой /подпольная кличка "Кашук"...
   ...В конце декабря 1942 года штаб "Молодой гвардии" создал партизанский отряд "Молот", его комиссаром стал О. Кошевой" /Подвигом уславленi. Научный библиографический справочник. Политиздат Украины, Киев, 1978, на укр. языке, стр. 175, 177/.
   В данном справочнике авторский коллектив и рецензент доктор исторических наук И.И.Слинько воистину ничем не погрешили против историческое правды. Уверен, если бы Виктору Третьякевичу было присвоено /и вполне справедливо/ звание Героя Советского Союза, то и в его боевой биографии имели бы место факты исключительно исторической правды. Однако сотрудники Краснодонского музея "Молодая гвардия" /в частности зав. научно-методическим отделом Л.А.Чепракова/ объясняют столь существенное расхождение строчек справочника с .давно утвердившееся так называемой "генеральной линией" государственного музея несколько парадоксально: мол, авторы и рецензент, прежде чем издавать справочник, обязаны были проконсультироваться по данному вопросу с ними, т.е. с Краснодонским музеем. Непостижимо! Помню еще тогда /а разговор на эту тему у нас состоялся в Ленинграде на VIII-м Всесоюзном слете "Молодогвардейцы наших дней/ я в присутствии руководителей школьных музеев "Молодой гвардии" съязвил по поводу безапелляционного заявления представителя государственного музея: "Оказывается, Украинский филиал Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС элементарно нарушил субординацию!" Кстати, о "генеральной линии" Краснодонского музея. После возвращения со слета /март 1986/ я обратился письменно в Краснодонский музей за разъяснением и вскоре получил ответ, которые написала одна из старевших сотрудников музея /тогда его парторг/ Г.И Чапанская:
   "Николай Иванович, вы спрашиваете, как вам, руководителям музеев, говорить о Викторе Третьякевиче?..
   Вы - руководитель музея "Молодая гвардия", полномочного представителя нашего, государственного музея, разве можете по-иному трактовать такие вопросы, как роль Олега Кошевого и Виктора Третьякевича в Краснодонском подполье?
   Ведь генеральная линия в этом вопросе довольно известная вам. Разве в вашем музее роли членов штаба распределены иначе, чем у нас? Тогда как вас понимать?
   Не терзаете себя, Николай Иванович, ненужными вопросами..."
   На вопрос, почему их "генеральная линия" расходится с исторической правдой, ответа, естественно, не последовало.
   По-видимому, исходя из соображений "генеральной линии" государственного музея, составители сборника воспоминаний и документов о героической борьбе подпольщиков Краснодона "Бессмертие юных" /"Донбасс", Донецк, 1983/ А.Г.Никитенко и Р.М.Аптекарь на стр. 262 "уточняют":
   "В начале августа, когда в городе нелегально стала создаваться антифашистские группы, Олег возглавил одну из них. В конце сентября и з н е е /разрядка мол.- Н.К./ и возникла подпольная комсомольская организация "Молодая гвардия", комиссаром которое товарищи избрали Олега..."
   Что это в самом-то деле? Влияние всемогущего "товарища Т." или инерция печально известных лет, по которой с преступным равнодушием к исторической правде, в угоду отдельным личностям, ответственные работники откровенно игнорируют ее?
   А тем временем С .Преображенский в последних абзацах своей статьи клеймит позором иных "исследователей" и авторитетно заявляет:
   "Мы сознательно привели здесь много самых различных свидетельств, чтобы убедительнее показать, как иногда опрометчиво, необдуманно и поспешно поступают некоторые "исследователи", пытаясь "пересмотреть" историю, игнорируя при этом накопленный фактический материал, не замечая его или пытаясь дать ему другую, желательную им трактовку..."
   Слова эти вполне можно /и должно/ отнести и в адрес самого С.Преображенского, хотя его и нельзя уличить в погоне за дешевой сенсацией, в незнании фактического материала. Стаж быть цели его полностью совпадают с теми, которые преследовал А.В. Торицын.
   Далее С.Преображенский напоминает, что "...попытки пересмотреть историю "Молодой гвардии" предпринимались и раньше. Одна из таких попыток была сделала в 1948 году..."
   Тогда в Центральный Комитет партии от родственников молодогвардейцев действительно поступали жалобы на неправильное отражение в романе подлинных событий, происходивших в оккупированном Краснодоне. Факт сам по себе, безусловно, неприятный, но ведь для жалоб такого рода были веские причины. В ответе ЦК КПСС А.А. Фадеев несколько однозначно писал, что жалобы родственников отражают
   "...обывательскую возню, которую подняли над памятью погибших юношей и девушек некоторые из родителей и кое-кто из оставшихся в живых членов этой молодежной организации.
   Цель этой возни: задним числом возвысить себя, сына или дочь из своей семьи, а заодно и всю семью, для чего принизить и опорочить тех из героев "Молодой гвардии" и их семьи, которые получили более высокую награду правительства или более высоко были оценены нашей печатью".
   Объяснение это, увы, не делает чести самому писателю, ибо он был неискренен в нем, поставив всех родных и близких юных героев а равно и живых молодогвардейцев в столь неприглядные рамки. По всей вероятности здесь сказалось моральное переутомление А.Фадеева, вызванное множеством писем и доходивших до него слухов о борьбе, которая развернулась в Краснодоне за честное имя Виктора Третьякевича. Не мог он не понимать и того, что в самом дела волновало, а порой и возмущало родителей юных героев - искажение исторических фактов, а ведь было время, когда Фадеев исчерпывающе и тактично, без обидных выпадов разъяснял различие между документальным описанием того иди иного события и художественным произведением, в частности в письме родителям участницы подполья Лидии Андросовой:
   "...Вы, конечно, совершенно правы, что дневник Вашей дочери никогда не попадал к немцам. Дневник этот находится у меня и я Вам его с глубокой благодарностью возвращаю. Но Вы не в праве обижаться на меня за то, что в моем романе есть известная доля художественного вымысла...
   Если бы в моем романе был искажен сам смысл и дух борьбы молодогвардейцев, я заслуживал бы всяческого обвинения. Но вымысел в моем романе способствует возвышению подвига молодогвардейцев в глазах читателя, и поэтому Вы не вправе меня обвинять.
   Все, что я написал о Вашей дочери, показывает ее как девушку очень преданную и стойкую. Я сознательно сделал так, что ее дневник будто бы после ее ареста попал к немцам. Вы лучше меня знаете, что в дневнике нет ни одной записи, которая говорила бы о деятельности "Молодой гвардии" и могла бы послужить немцам на пользу в смысле раскрытия "Молодой гвардии". В этом отношений Ваша дочь была очень осторожна...
   Но по дневнику Вашей дочери видна ее чистая любовь к Николаю Сумскому. И в этом дневнике выражена ее преданность Советской Родине и ненависть к немецким и румынским оккупантам...
   Таким образом, Вы видите, что мой вымысел не только не порочит Вашу дочь, а наоборот, возвышает ее подвиг... А если среди Ваших соседей, как Вы пишете, есть люди, которые в дурном смысле используют это место романа, то это или чужие советскому духу люди, или просто люди глупые. С их мнением вряд да кто-нибудь будет считаться..." /Из письма А.Фадеева М.Т. и д.К. Андросовым от 31 августа 1947 г./
   Не весьма приятное для писателя разъяснение, но и по нему можно заключить, что отнюдь не корыстолюбие руководило матерями и отцами краснодонских подпольщиков - им прежде всего нужна была правда, истина, а лучшей награды для них /и это не просто высокие слова/ является негасимая память народная о бессмертном подвиге их дорогах детей. И вовсе нет никакой нужды приукрашивать и искусственно возвышать подвиг, совершенный во имя народа. Подвиг величественен сам по себе! Но случается, к сожалению, что подвиг близкого человека впоследствии становится для родственников своеобразным пропуском в избранники мира сего...
   И сейчас, много лет спустя, с большой душевной теплотой вспоминаю минуты, и часы, проведенные в беседах с родными и близкими молодогвардейцев, в том числе и с матерью Олега Кошевого Еленой Николаевной. Однако с каждым приездом в Краснодон отмечал, как в городе вырастал и ширился культ "матери комиссара" В последние годы ее жизни на встречу с нею могли рассчитывать лишь счастливчики. Только ее письма /я ничьи больше/ в адрес различных школ страны были отпечатаны типографским способом и размножены в сотнях экземпляров так что Елене Николаевне оставалось проставить лишь номер школы и личную подпись в конце. Одной ее обращения была отстняты на фотопленку да записаны на гибкую граммпластинку. А начало всему было положено еще в 43-м; когда Е.Н.Кошевая - единственная из краснодонских матерей была удостоена высоко- правительственной награды - ордена Отечественной войны II степени "...за активную помощь, сказанную подпольной комсомольской организации "Молодая гвардия" в борьбе с немецкими захватчиками..." Но разве только помощь Е.Н.Кошевой была ощутима и полезна .для юных подпольщиков?
   Бесчисленное множество тревожных вечеров и бессонных ночей провели А.И.Третьякевич, Т.Н.Арутюнянц, А.И.Земнухова, Е .А. Осьмухина, охраняя собравшихся в доме ребят от случайных немецких и полицейских патрулей. 60-летняя А. В. Тюленина, перенеся унижения, побои и издевательства в краснодонской полиции, не назвала врагам ни одного имени боевых товарищей сына. Не сказали ни слова о деятельности подпольщиков И.И.Левашов, М.А.Борц, Е.Р.Мошкова, также арестованные полицией. Посильную помощь молодогвардейцам оказывала их учительница, ныне здравствующая Анна Ивановна Киреева, составляя тексты листовок, переписывая и распространяя их, пряча в своем домике оружие, которое приносили подпольщики. Можно допустить, что в спешке и сутолоке буднее об этих людях, как и о многих других, непростительно забыли, но ведь с годами забывчивость эта стала откровенно вызывающей.
   Припоминаю рассказы очевидцев о том, как пышно в кинолекционном зале Краснодонского музея отмечались 70-летний /1980/ и 75-летний /1985/ юбилеи Е.Н.Кошевой: торжественные пленум горкома партий, высокие гости из обкома КП Украины, поздравления многочисленных делегаций и... высокие правительственные награды - ордена Октябрьской революции и "Дружбы народов".
   Знаете, я вовсе не против столь высокой оценки материнского труда по пропаганде подвига героев Краснодона и воспитанию подрастающих поколений советского народа на примерах их героическое жизни. Я только хочу сказать, что никто и никогда не отмечал столь торжественно и пышно юбилейные даты в жизни матери 11 детей А.В.Тюлениной, прожившей почти 96 лет; М.М.Громова, умершего на 99-м году жизни; Е.М. Шевцовой - Мамы Советского Союза, как любовно называли ее советские школьники, ее мужа Григория Ильича, скромной и сердечной А.И.Земнуховой... Уж не говорю о тех, чьи дети не удостоены высокого звания Героя Советского Союза.
   А ведь все они - матери и отцы молодогвардейцев - осилили ни с чем не сравнимое горе и перенесли любовь свою на подрастающие поколения, сделав очень много для пропаганды подвига "Молодой гвардии" и патриотического воспитания советской молодежи. Так но какому же такому праву .даже среди святая святых - матерей Краснодона, ставших символом великой любви и великого мужества, высоко вознесли одну, в общем-то ничем особым не выделявшуюся среди остальных, разве только молодостью да интеллектом?
   И последнее, что хотелось бы сказать по поводу статьи "Еще о "Молодой гвардии". Уж больно режет слух цифра, которое оперирует автор, ссылаясь на основательную работу с фактическим материалом по истории Краснодонского подполья. По-видимому, с его же "легкой руки" цифра эта перекочевала и в некоторые другие "документальные" издания о молодогвардейцах.
   "Группа мужественных юношей и девушек, - пишет в статье С.Преображенский,- вчерашних школьников, самому старшему из них было девятнадцать, пройдя тяжелые испытания, перенеся нечеловеческие муки и страдания, не дрогнули перед врагом, не стали на колени..."
   А ведь "фактические" материал, на который ссылается автор, явно противоречит истине. Интересно, кого же он считает "самым старшим" среди молодогвардейцев? 19-летнего Ваню Земнухова - вчерашнего старшего пионервожатого СШ N1 имени Горького, или Анатолия Попова, которому в день казни, 15 января 1943 г., исполнилось девятнадцать?
   Если принять за основу авторитетное утверждение С.Преображенского, то следует считать, что в "Молодой гвардии" вовсе не состояли: 25-летний комсомольский работник Михаил Шищенко, 24-летний боец Красной Армии Георгий Соловьев, 23-летний лейтенант Красной Армии Иван Туркенич и учительница СШ N6 пос. Первомайка Александра Дубровина, 22-летние стрелок-радист штурмовой авиации Евгений Мошков, старшина артиллерийской батареи Василий Гуков и военный переводчик Борис Главан. Не состояла, получается, в подпольной организации молодая учительница из поселка Краснодон Антонина Елисеёнко., которой в феврале 1943 г. исполнилось бы 22 года. Не было там 20-летних Александры Бондаревой, военных моряков-черноморцев Николая Жукова, Дмитрия Огурцова и Василия Ткачева, их ровесника - единственного женатого к тому времени Анатолия Николаева, внук которого унаследовал имя деда молодогвардейца...
   Увы, как иногда опрометчиво мы склонны все обобщать, отождествлять и т.д., забывая подчас, что за именами, перечисленными выше - интереснейшие молодые биографии, достойные подражания. В конечном итоге - это ведь наша история. А субъективизм в истории, в процессе ее осмысления - дело весьма опасное и бесплодное. Известно, что существо марксизма, его "душа" - это диалектика, противостоящая субъективизму и догматизму, которые были одними из самых больших помех в деле строительства социалистического общества в нашей стране.
   Истинный марксизм просто немыслим без честности, это было известно давным-давно, исходя из этой концепции, при изучении нашего недавнего прошлого пора уже перестать принижать или превозносить отдельные личности. Пришло время глубокого анализа объективных причин возникновения различных ошибок, причин политического и социального характера. Только тогда можно говорить об истории как о науке. Но для всего этого необходимо знание фактического материала и, если хотите, мужество. Вот этих-то составляющих нам порой и недостает. Отсюда и появляются огульные, порой надуманные опусы, зачастую даже написанные под чью-то гнусавую диктовку, но претендующие тем не менее на исчерпывающее и не признающее возражение освещение того или иного вопроса нашей истории.
   А к судьбе Виктора Третьякевича исподволь накатывалась третья волна искажения историческое правды о нем. Ее дыхание особо почувствовалось после скоропостижной смерти Михаила Иосифовича Третьякевича, наступившей в июне 1980 года.
   ...Необычайно "урожайным" был этот год для старшего из братьев Третьякевиче и на юбилейные даты: 50-летие партийного стажа, 110-я годовщина со дня рождения В.И. Ленина, полувековой юбилей совместной жизни с верным другом и женой Марьей Васильевной... И лишь нескольких месяцев не дожил партизанский комиссар до своего 70-летия. Но в памяти тех, кто хоть однажды видел и слышал его, старший Третьякевич навсегда останется образцом верного служения советскому народу и социалистическое Отчизне.
   Своеобразной увертюрой к началу третьей волны послужила вышеупомянутая брошюра артиста В.Иванова "Самая дорогая роль" /Союз кинематографистов СССР, Бюро пропаганды советского киноискусства, М., 1980/. Приемы и методы, используемые автором брошюры, ничем не отличаются от тех, которыми пользовались его предшественники-единомышленники: та же ссылка на глубокое изучение фактического материала, те же злобные выпады по адресу Виктора Третьякевича и сказавших правду о нем; те же навязчивые убеждения читателей в собственной искренности и непогрешимости.
   Нет никакого смысла подробно анализировать эту брошюру, дабы не повторяться: работы С.Преображенского и В.Иванова почти идентичны. Но все же считаю необходимым привести несколько отрывков из работы исполнителя роли О.Кошевого, чтобы наглядно показать, до какой "искренности" может дойти человек, не обладающий собственным мнением по предлагаемому вопросу /имею в виду исключительно лишь историю "Молодой гвардии", ревизию которое и проводит в своей работе В. Иванов/., претендуя на роль воинствующего борца за истину и справедливость, автор пишет:
   "С самого начала работы над ролью я решил твердо уяснить для себя вопрос о причинах трагического провала организации. Начал я с того, что обратился к участникам событие - Валерии Борц и Жоре Арутюнянцу, которые находились тогда на учебе в Москве, и получил от них исчерпывающий ответ. Но этого мне пока казалось мало и я пошел в ЦК ВЛКСМ. Там, обрисовав суть дела, меня связали с работниками Министерства госбезопасности СССР: разговоры разговорами, но лучше познакомиться с документами. Потом я изучил и материалы, хранящиеся в Ворошиловградском областном управлении МГБ. Но, пожалуй, самый полный ответ на свой вопрос я получил даже раньше, когда побеседовал с самим А.А.Фадеевым..."
   Подобное вступление к ревизии подлинной истории "Молодой гвардии" представляется мне совсем не случайным: вот-де, мол, на основании чего пишется правда и единственно правда, так что будьте уверены... Поразительно во вступлении и то, что как по мановению волшебной палочки перед никому еще неизвестным студентом ГИТИСа распахивали двери столь авторитетные учреждения. Но это объясняется, наверное, тем, что играл-то В.Иванов комиссара подпольной организации, а комиссару, как известно, да возбраняется...
   Только вот никак в толк не возьму: почему остальные исполнители главных ролей в фильме "Молодая гвардия" /Инна Макарова, Сергей Гурзо, Нонна Мордюкова, Вячеслав Тихонов, Георгий Юматов и др./ скромно умалчивают о своих посещениях высоких и засекреченных инстанции с целью утолить жажду Познания в истории провала подпольной организации? Их, вероятно, туда просто не пустили... Но мне кажется, что причина здесь в другом: остальные были заняты своей непосредственной работой - работой над ролью. Им и в голову не приходило, наверное, что с ролью они справятся намного лучше; если познакомятся с архивно-следственными делами, хранящимися в архивах КГБ СССР. Каким контрастом к написанному В.Ивановым звучат слова исполнительницы роли Любки Шевцовой:
   "По институту нельзя пройти, отовсюду несется: "премьерша", "Любка Шевцова"!
   О том, что я буду делать Любку, знают все театральные студии Москвы. Прямо сегодня уже репетировали! Сейчас буду учить текст...
   Работаем вовсю... Сегодня наш режиссер Победоносцев разбирал со мной свои записи - он работал в Краснодоне, собирал материалы о семье Шевцовых и, в частности, Любе. Сидела часа два, до чего интересно...
   Завтра в театр, репетируем арест Любки...
   На натурных съемках "Молодой гвардии" я любила смотреть, как снимались эпизоды, в которых я не была занята. Одними из самых интересных сцен фильма мне представляются эпизоды первой встречи наших людей с оккупантами...
   Но в Краснодоне, в самом городе, в домах и хатах, на встречах с родными молодогвардейцев, в самом воздухе мы ощутили то, что они своими глазами увидели.." /Макарова И.В. -Благодарение.- Юность , N10, 1988, стр. 3, 5/.
   Как видим, отнюдь не архивные документы и материалы различных ведомств, а живая связь времен и поколение притягивала настоящего художника, впоследствии народную артистку СССР. И ведь что поражает более всего: за сорок лет, прошедших со времени создания фильма "Молодая гвардия", ни одному из многочисленной съемочной группы не пришло в голову копаться в архивах и ревизироватъ историю "Молодой гвардии" /в данном контексте "ревизировать" - утверждать фальшь/, хотя с благими намерениями установления истины это необходимо было бы сделать давно.
   В своей работе В.Иванов явно чего-то не договаривает. А надо было бы рассказать также и о встречах с А.Торицыным, которые вне всяких сомнение имели место и в чем я глубоко убежден, однако автор предпочел не распространяться.
   С первых же строк изложения "историческое правды" автор без зазрения совести искажает действительность, исподволь водружая на постамент концепцию "Олег Кошевой - комиссар "Молодой гвардии", но в то же самое время подводит под нее явно не свои умозаключения:
   "Советская Аршя приближалась к городу, и молодогвардейцы намеревались перейти на партизанское положение, чтобы выступить против оккупантов с оружием - помочь советским войскам освободить город, приказы по штабу /они хранятся сейчас в Краснодоннком музее/ к этому времени подписывались: "штаб партизанского отряда "Молот"...
   Выше уже шла речь об отряде, сформированном штабом "Молодой гвардии" и повторяться не следует в этом вопросе, подчеркну лишь, что речь тогда шла о 15-20 смельчаках, а не обо всей подпольное организации, которая, следуя логике В.Иванова, даже изменила /?!/ свое название. Не стыдно ли было автору фабриковать эту вопиющую фальшивку?
   Непростительно было бы обойти молчанием еще одно утверждение моего в данном случае оппонента о том, что "...отдельно были казнены молодогвардейцы Сафонов, Борисов, Ковалев..." Интересно было бы узнать, из каких источников автору стало известно о казни этих ребят? Официальные документы, на которые так упорно ссылается он, свидетельствуют диаметрально противоположное:
   "В начале января 1943 года, когда начались аресты, С.Сафонову удалось перейти линию фронта и вступить в воинскую часть. 20 января в бою за город Каменск он погиб..." /Молодая гвардия; сб.документов, "Донбасс", Донецк, 1977, с. 346/.
   В моей домашней фонотеке хранится магнитная лента с записью воспоминаний самого юного участника "Молодой гвардии" Радия Петровича Юркина, сделанной во время нашей последнее встречи за несколько месяцев до его смерти, в марте 1975 года. Вот что рассказал он о своем задушевном друге:
   -...Я знал, где Сергей /Тюленин,- Н.К./ прячет автомат, и в одну из январских ночей вместе со Степаном Сафоновым забрал его из сарая Тюлениных. В ту же ночь со Степой мы ушли из города... и далеко за Краснодоном наши пути разошлись: я пошел в Большое Суходол, а Степа - в Каменск Ростовской области. Там он родился и надеялся разыскать родственников. В боях за освобождение Каменска Степа Сафонов погиб смертью Героя...
   Как скоро артист В.Иванов работал с официальными документами, то ему должно быть известно, что в рядах "Молодой гвардии" состояли два Борисовых - Василий Прокофьевич и Василий Мефодьевич. Кого из них имел он в виду? Не совсем понятно, а вот документы проясняют многое:
   "20 января 1943 года, в момент жестоких боев за Большой Суходол, В.П.Борисов помогает советским бойцам наладить телефонную связь с противоположный берегом Северного Донца. Вечером того же дня, попав вместе с бойцами во вражеское окружение, он был расстрелян гитлеровцами..." /Молодая гвардия. Сб.документов, "Донобасс", д., 1977, с. 306/.
   А вот как сложилась /по версии Краснодонского музея/ судьба Борисова В.М.:
   "В начале января 1943 года, когда начались аресты молодогвардейцев, В.Борисов ушел в Ворошиловград, затем с матерью Анастасией Антоновной отправился в Новоград-Волынский Житомирской области. Здесь вместе с братом Иваном, участником Новоград-Волынского подполья, включился в борьбу с фашистами: распространял листовки, снабжал партизанский отряд "25 лет Украины" солью, спичками, махоркой.
   В конце августа 1943 года по доносу провокатора были арестованы Василий, Иван и Анастасия Антоновна. Борисовы. 6 ноября после зверских пыток Василий был расстрелян в числе 126 подпольщиков Новоград-Волынского". /Молодая гвардия. Со .документов, "Донбасс", д., 1977, с. 308/.
   Не случайно сделал я уточнение "по версии Краснодонского музея", ибо о неблаговидных /мягко говоря/ деяниях; его сотрудников красноречиво свидетельствуют документы, речь о которых пойдет ниже.
   Так сложилось, что моя учительская судьба в течение многих лет тесным образом связана с именами героев Краснодонского партийно-комсомольского подполья, и я использую малейшую возможность для того, чтобы узнать как можно больше о них. С Василием Борисовым тоже помог случай. На похоронах коллеги-учительницы год назад я познакомился с ее двоюродное сестрой, приехавшей из Новограда-Волынского, и попросил об одолжении очень важном для меня, совершенно не подозревая, во что это выльется. Послав ей несколько фотоснимков похорон сестры, я изложил и свою просьбу: прислать фото могилы, в которой захоронен В.М. Борисов, и кое-что из материалов местного музея, рассказывающих о его участии в городском подполье. Ведь случай-то неординарный: по сути, едва вырвавшись из лап краснодонской полиции, парень вновь включается в подпольную работу. В январе с.г. пришло письмо:
   "...По случаю 45-летия освобождения Новограда-Волынского я смогла навести некоторые справки о Борисове Василии Мефодьевиче. К сожалению, факты, изложенные в Вашем письме, не подтвердились..
   Его с матерью в Новоград привез брат Иван, которые по неизвестным причинам был в доверии у немцев... В музее Боевой славы в подпольщиках они не числятся..."
   Мне сообщили адрес одного из руководителей городского подполья В.З.Пуляева, которого я и попросил рассказать о работе в Новоград-Волынском подполье В .М .Борисова. .Вскоре получил официальный ответ, копию которого автор направил и в адрес Краснодонского государственного музея:
   "Я, Пуляев Василий Захарович, в период временной фашистской оккупации гор.Новограда-Волынского являлся членом подпольной группы Райпотребсоюза. По решению подпольного комитета передавал в партизанские отряды картофель, овощи, соль, махорку и др. продукты с овощной базы, где я работал завскладом. По возможности снабжал продуктами подпольщиков и семьи партизан...
   Во время работы на овощной базе ко мне периодически приходил Борисов Иван, который после выхода из лагеря военнопленных занимался ремонтом часов... Причина посещения овощной базы у Борисова была самая насущная: нужны были продукты питания...
   Василий Борисов и его мать ко мне на склад не приходили, я с ними лично знаком не был.
   О каких-либо подпольных и партизанских действиях Иван Борисов мне никогда не говорил даже намеком. Член подпольного комитета, руководитель нашей подпольной группы РПС Петр Петрович Штепин, казненный фашистами зимой 1945 г., также никогда не говорил мне о Борисовых, что они выполняли какие-либо подпольные задания. Член подпольного комитета Василий Алексеевич Колесник. который жил вместе со мной в одной квартире, знал Борисовых, но никогда не говорил о каких-либо выполняемых ими подпольных делах.
   Игорь Богданов, живший вместе с Борисовыми, ушел в партизанский отряд, но никто из Борисовых не последовал его примеру. ...Место и время казни и место захоронения Борисовых никому из Новоград-Волынских подпольщиков и партизан неизвестно...
   Руководитель Новоград-Волынского подпольного комитета Михаил Иванович Лигус говорил, что ему как руководителю подполья ничего не известно о каких-либо подпольных делах Борисовых и их казни /гибели/.
   Одновременно считаю необходимым сообщить Вам, что в сборниках документов "Молодая гвардия" /Донецк,"Донбасс", 1977/ и "Бессмертие юных" /Донецк" "Донбасс", 1983/ на стр. 308 и 268 соответственно, имеющиеся трактовки /справки/ о том, что Василий Борисов вместе с братом Иваном, участником Новоград-Волынского подполья... /и т.д. - Н.К./ являются вымыслом, т.к. Борисовы реально не располагали никакими материальными возможностями- для выполнения таких крупных поставок в партизанский отряд...
   Трудно понять автора справки в подобной "изобретательности". Невольно возникает вопрос: кому и для чего понадобилась такая "изобретательность"?
   Вопрос резонный и кто-то должен ответить на него, хотя, как я. уже указывал, подобная "изобретательность" - система деятельности Краснодонского музея. Яркую на мой взгляд характеристику этой "деятельности" выразила в письме подруга молодогвардейца Анатолия Ковалева А.Г.Титова:
   "Научные сотрудники музея не занимаются достоверным изучением деятельности каждого из членов подпольной организации "Молодая гвардия". А там богатейший материал. что ни имя - то личность. Не ленись, копай - и наедешь целые пласты интереснейшее молодых биографии. Они же, научные сотрудники, берут за основу роман Фадеева "Молодая гвардия". Экскурсоводы не представляют четко тех людей, о ком рассказывают, например, Анатолия Ковалева путают с Анатолием Поповым и т.д.
   Я была всего один раз в музее, просто примкнула к группе и слушала, мне не понравилось. Больше я не ходила в этот "храм", т.к. он превращен в кормушку для бездельников".
   Что же касается Анатолия Ковалева, то известно лишь, что посла побега из-под расстрела от шурфа шахты N5 31 января 1943 г., он скрывался у родственников на окраине Краснодона, а потом, ". ..уходя от преследования полиции, он покинул город и пропал без вести", /Молодая гвардия. Сб.документов, "донбасс", д., 1977, с. 325/. Но это опять-таки согласно версии Краснодонского музея, ибо А.Г.Титова в письме от 9 марта с.г. утверждает, что Анатолии скрывался у нее целых 10 суток и что
   "Мать Анатолия Ковалева светлой памяти Анастасия Григорьевна писала во все инстанции, писала Фадееву о том, что В.Третьякевич оболган напрасно, что он не мог быть предателем...
   Она часто говорила о следователе КГБ Торицыне, утверждая, что он каким-то образом задержал Анатолия и отправил его в лагеря. Я тогда не придавала ее словам значения, казалось, мать фанатично верит, что ее сын жив. Теперь, читая Ваши размышления и публикуемые материалы о сталинских чекистах, я поверила, что Анатолии Ковалев погиб в наших застенках, ибо такой свидетель должен быть уничтожен..."
   Вопросы о судьбах В.М.Борисова и А. Ковалева предстоит еще выяснять, а автора "Самой дорогой роли", подобно аппетиту во время еды, посещают все новые и новые версии и измышления. По всей вероятности, рассчитывая на вседозволенность и популярность своего имени, он проводит более детальную ревизию и призывает в своеобразные свидетели самого автора романа, приводя в брошюре отрывки из воспоминаний А .А .Фадееве:
   "...Я не мог описать все действующие липа и события... я стремился описать самые активные силы и основные явления, влиявшие на ход жизни. У меня в книге, к сожалению, не фигурируют некоторые молодые люди, даже члены организации, которые появились в Краснодоне в середине периода оккупации или гораздо позднее, каковых во время войны было немало..."
   Смею думать, что А.Фадеев имел, в виду ребят, вступивших в подпольную организацию в декабре 1942 г. /ведь сестры Иванцовы стали подпольщицами в ноябре и имена их в романе есть/, и непричастных к операциям и диверсиям молодогвардейцев, описанным на страницах романа. По-своему же, в нужном ракурсе, резюмирует слова писателя В.Иванов:
   "Это действительно так. Например, член штаба В.Третьякевич и член штаба В.Левашов. Оба они, к сожалению, не описаны в романе. Оба они, Как об этом говорит Фадеев, появились в Краснодоне позднее..."
   Какое поразительное свободомыслие, безапелляционное толкование и искажение фактов, подтвержденных и документами, и Временем! Мое восклицание призывает вновь обратиться к официальным документам:
   "...в начале августа /1942 г.- Н.К./ Василий Левашов вместе с братом был заброшен в тыл противника в составе диверсионное группы... 29 августа, во время очередной радиосвязи с центром, фашисты окружили группу партизан. С большим трудом им удалось выйти из окружения. Было принято решение продвигаться в Донбасс.
   5 сентября Василий пришел в Краснодон. Здесь он становится одним из руководителей антифашистское молодежной группы, затем членом штаба подпольной Комсомольской организации....."Молодая гвардия"..." /Молодая гвардия. Сб..документов, "Донбасс", Д., 1977, стр. 526/.
   Виктор Третьякевич, вопреки утверждениям В.Иванова, также не опоздал:
   "Осенью 1942 года В.Третьякевич прибыл в Краснодон и установил связь с Олегом Кошевым, Иваном. Земнуховым, Сергеем Тюлениным. В с к о р е /разрядка моя.- Н.'К./ были создана подпольная комсомольская организация "Молодая гвардия". Виктор становится членом ее штаба..." /Молодая гвардия. Сб.документов. "Донбасс", Д., 1977, с. 360/.
   Здесь я не обращаю внимание читателя на искажение исторической правды о Викторе Третьякевиче, но, как видим, даже и эти строки в корне противоречат домыслам В.Иванова, А он, окрыленный и поддержанный, продолжает изощряться:
   "Ничего подобного! Никто и никогда предателем Третьякевича не объявлял
   ...Просто В.Третьякевича наградили орденом "Отечественной войны" много позднее, чем других молодогвардейцев. Вот и поползли всевозможные слухи"
   Оригинально, не правда ли? В этом категоричном возгласе автора "Самой дорогой роли" довольно ясно чувствуется активизация инициативности группы оппозиции В.Третьякевичу. Но здесь в уме вырисовывается и нечто другое: явное расхождение мнений в трактовке роли Виктора в подпольной организации. По всей вероятности, не имея достаточно веских аргументов для опровержения официальных документов по этому вопросу, они активизировались для продолжения словесной дуэли посредством печатного слова. Ведь не является секретом истина, что посредством печати людям можно скорее всего внушить желаемое.
   Поэтому и продолжается до сих пор выпуск всякого рода буклетов, путеводителей, статей, разработок, преследующих единственную цель: очернить и затоптать честное имя Виктора Третьякевича. Передо мной один из таких "документов". Их вручали нам, делегатам VIII-го Всесоюзного слета "Молодогвардейцы наших дней - пропагандистам подвига "Молодой гвардии" из разных школ страны, в Ленинграде, в марте 1986 г. Называется он "методические рекомендации по подготовке и проведению тематического вечера "подвиг героев "Молодой гвардии" бессмертен". Издатель - Краснодонский государственный музей "Молодая гвардия". Год издания -1985. И как ни старался я, вчитываясь в каждое слово, фамилий В.Третьякевича и В.Левашова в рекомендациях так и не встретил. Безусловно, при желании и это можно списать на непростительную забывчивость или же невнимательность составителей, печатников, наборщиков и др. Можно, но это ведь рекомендация. Стало быть не р е к о м е н д у ю т сотрудники государственного музея популяризировать в школах страны имена двух наиболее активных и мужественных руководителей молодежного подполья Краснодона, "Не слишком ли категоричное умозаключение?"-может усомниться кто-нибудь. Да нет. Сказано, как написано, в самом буквальном смысле:
   "...далее Вы покажете момент создания "Молодей гвардии". Необходимо сказать, что она была создана под руководством коммунистов-подпольщиков Ф.П.Лютикова и Н.П.Баракова и во главе стоял штаб "Молодой гвардии". На экране рекомендуем в это время проектировать /именно проектировать, вместо - проецировать - Н.К./ портреты Ф.П.Лютнкова, Н.П.Баракова, И.Туркенича, О.Кошевого, И.Земнухова, У.Громовой, С.Тюленина, Л.Шевцовой. В качестве музыкального сопровождения предлагаем использовать "Песню о краснодонцах" /Е. С.Острового, муз. Соловьева-Седого/". /Стр. 4/.
   Комментарии, как принято говорить в таких случаях, излишни, а третья волна с каждое публикацией в периодическое печати постепенно вновь набирает силу. Апофеозом действия этой волны считаю беспрецедентный и кощунственный факт снятия памятной доски с постамента бюста В. Третьякевича на его родине и замены ее на другую: вместо слова "комиссар" там значится теперь "член штаба". Об этой "операции" не без самолюбования рассказала на страницах газеты "Молодь Украины" от 24 мая 1986 г. Валерия Борц:
   "...Но рано"складывать оружие". Приходится еще и ныне бороться... за доброе имя Олега Кошевого. Впервые "восстала", когда на родине Третьякевича в Курской области на средства колхозников соорудили памятник, а на мемориальной- доске было написано: комиссар комсомольского подполья "Молодая гвардия". Написала письмо Л.И.Брежневу, хотя и не надеялась на ответ, ведь он подписал указ о реабилитации Третьякевича. Не дождавшись ответа, написала секретарю ЦК КПСС Ю.В.Андропову, и вскоре получила фотографию памятника Третьякевичу, где была иная надпись: член штаба..."
   Смысл сказанного бывшей подпольщицей прозрачен, как слеза. Под аккомпанемент сурдинки она "подыгрывает" тем, у кого бьется еще мысль: зря предателем не назвали... Такая точка зрения известна еще с печальных 30-х годов, когда НКВДисты хватали почти всех, безапелляционно приклеивая ярлык "врага народа". А чтобы убедить читателя в справедливости собственной точки зрения, В.Борц применяет весьма рискованные приемы, не понимая, что это вовсе не тот случай, когда "риск - благородное дело". Она даже не гнушается подкреплять свою гнилую позицию авторитетными именами, удивительно тонко чувствуя дыхание времени: руководитель застойного периода реабилитирует предателя, а вот руководитель нового типа - Ю.В.Андропов восстанавливает справедливость. Однако в истории с бюстом В. Третьякешча на его родине возмущает молчание его земляков. Как позволили они совершить кощунство и надругательство над памятью героя-молодогвардейца? Почему до сих пор во весь голос не возмутились вопиющим безобразием? Молчание, увы, не делает чести и представителям советских и партийных органов Горшеченского района Курской области, коим я и адресую свой упрек.
   Не привык к поспешным выводам, но, как говорят, факты - вещь упрямая. А они наводят на грустные размышления, ибо в последнее время в печати вновь и вновь появляются материалы, порочащие честное имя Виктора Третьякевича. Значит еще сильны те, в ком живет дух сталинщины, кто с клеветою сжился, как с сестрой родной. И все публикации, заметьте, сделаны во благо справедливости, под знаменем борьбы за нее. да и названия! Ну прямо-таки в духе современности: В.Иванов "Вопреки истине" /"Советский патриот", 13 декабря 1987 г./; В.Борц "Стою за истину" /"Молодь Украины", 24 мая 1988 г./; В.Велькевич "В свете правды" /"Слава Краснодона", 21 июня 1988 г./; А.Никитенко "О рангах они не думали" /"Комсомольское знамя" , 31 января 1989 г./
   В беседе В.Борц с корреспондентом "Молоди Украины" Козик. говорить необходимо отдельно, а вот о других корреспонденциях, полагаю, необходимо сказать несколько слов.
   Прежде всего о публикации "Вопреки истине", которую подписали все тот же В.Иванов, лектор правления Всесоюзного общества "Знание" А.Коваленко и главный маршал артиллерии В.Толубко, который, кстати, имеет самое отдаленное отношение к истории "Молодой гвардии" и ее героям. Но для В.Иванова /не надо обладать особой проницательностью, что бы понять именно его авторство/ эти обстоятельства менее важны, нежели титулы маршала: депутат Верховного Совета СССР, член ЦК КПСС, Герой Социалистического Труда. Прием довольно распространен: когда трудно опровергнуть истину, начинается "давление авторитетов".
   Ничего нового в публикации не сообщается, однако и здесь имеет место попытка навести тень на плетень:
   "...нередки двусмысленные кивки на А.Фадеева, который якобы под именем Евгения Стаховича вывел одного из членов руководства "Молодой гвардии" Виктора Третьякевича, тем самым "опорочив" его доброе имя. Версия не новая, ничем не подкрепленная, но удивительно живучая".
   
   (здесь пропущена страница)
   
   то она ее спросила, почему Валерия говорили, по Всесоюзному радио о том, что комиссаром был О.Кошевой. Это, мол, неправда, комиссаром был Виктор Третьякевич. Валерия своей матери ответила, что ей сказали в ЦК ВЛКСМ, чтобы она так говорила.
   Перед ними в моем, заявлении находилось письменное подтверждение текста моего заявления, которое мне В.Борц подтвердила..
   Почему-то приостановилось разбирательство моего заявления. Пауза. Сзади меня открывается дверь и в кабинет входит В.Борц. Мишакова с негодованием возмущенно произносит:
   - Валерия! Нам непонятно Ваше поведение. Вы награждены орденом, устроены в лучший институт страны, родители получают льготы. В прошлом году в Москве по Всесоюзному радио Вы выступали и говорили одно, а сейчас пишете совершенно другое. Как это все понимать?
   Давление на Борц продолжили Романов, Шелепин. Она отказывается от написанных ею слов. Ее отпускают с бюро..."
   Наверное нет смысла, резюмировать эти строка. Пришло время от слов переходить к делу и прекратить затеянную временщиками всех мастей возню вокруг имени комиссара "Молодой гвардии" Виктора Иосифовича Третьякевича. Настало время сказать об этом стойком патриоте всю правду, до последней буквы, и поставить наконец-то его имя на соответствующее ему место в истории Краснодонского комсомольско-молодежного подполья.
   У клеветы, как известно, .жалости нет и она прочно укоренилась не только в Краснодоне. Дети перенимают ее от взрослых, несут через годы, вырастают и передают своим детям... В течение десятилетий к имени Виктора Третьякевича прикасались разные люди. Были среди, них бескомпромиссные, мужественные борцы за правду /кроме упомянутых ухе оставшихся в живых молодогвардейцев особо хочу назвать в их числе В.П.Якимовича - человека, отдавшего многие годы своей жизни борьбе за торжество правды в деле Виктора Третьякевича/, но были и есть, к сожалению, другие. В их числе - тихие трусы, просто не понявшие сути дела, ошибающиеся. Но есть и злобствующие. Тише воды и ниже травы они. Пишут они или нашептывают - суть не .в этом, они топчут своими грязными ногами нашу память, нашу Боль, налу Гордость.
   Виктор Третьякевич через всю свою короткую жизнь пронес беспредельную любовь к Родине, преданность делу партии и советского народа. Но не кончается жизнь человека его физической смертью. Жизнь его продолжается в добрых деяниях наследников, единомышленников, друзей. А друзей /знакомых и незнакомых/ Виктору не занимать.
   Молодогвардейцы оставшиеся в живых - его соратники по борьбе с оккупантами - оставляли за собой право говорить истину о нем.
   Галина Александровна Сиротина /работник аппарата ЦК ВЛКСМ военной поры/ ещё в 1976 году настоятельно рекомендовала сотрудникам Краснодонского музея "Молодая гвардия" "...активнее говорит правду о комиссаре Третьякевиче".
   Ему посвящает свои стихи орловский поэт Лев Вайнштейн, о нем собирает материалы мелитополец Е.И.Толкунов. О бессмертном подвиге Третъякевича рассказывает своим питомцам преподаватель русского языка и литературы СШ № 64 г. Уфы, ветеран Великой Отечественной войны А.А.Федоров.
   Имя Виктора Третъякевича носит одна из улиц таежного поселка Сайга Томской области и комсомольская организация СШ N 22 г. Белова Кемеровской области...
   С глубокой душевной болью пишет о своем неоценимом ученик в письме из Крыма автору настоящих записок учительница Анна Ивановна Киреева:
   "...Прочитала книжку В.Васильева "Краснодонское направление". В ней короткие очерки о молодогвардейцах.. Есть немного о Вите: что он был в штабе, в числе издателей листовок в подпольной типографии, руководил струнным кружком в клубе имени Горького...
   ..."для руководства всей работой был избран штаб, Олег Кошевое, душа и вдохновитель всего дела, был избран комиссаром...",- это так написал Иван Туркенич. А я собственными ушами слышала /слух тогда у меня был отменный/, что не Олега называл Туркенич, а Виктора Третъякевича. В общем все давно известно в перевернутом виде...
   Коварные люди налицо, о них я уже вам писала. Их мало, но они сильны..."
   Но сколь ни сильны временщики и влиятельные особы, сколь ни велика их злоба,- правду им не убить, как не убить добро, сделанное во имя Родины, во имя народа и для народа. И невозможно растоптать или принизить подвиг, совершенный во имя великих благородных целей.
   Человек, его совершивший, навсегда остается в благодарной памяти грядущих поколений, хочется верить и надеяться, что имя мужественного комиссара "Молодой гвардии" Виктора Третьякевича появится наконец-то в названии одной из улиц Краснодона, а на домике по ул. Овражной - 4 будет установлена памятная доска; что грубый произвол с заменой доски на постаменте бюста героя в с. Ясенки Курской области получит должную оценку компетентных органов и справедливость будет восстановлена, а краснодонских музей пересмотрит, наконец, соответствие своей "генеральной линии" с исторической правдой о роли и месте Виктора Третьякевива в организации и боевой деятельности комсомольско-молодежного подполья Краснодона.
   

Наверх
   
   



Этот сайт создал Дмитрий Щербинин.